Толедский клинок (чёрно-белая версия)

      Рывком проснувшись от настойчивого стука в дверь, Энрике по привычке потянулся к оружию – и, стоило пальцам коснуться шпаги, вспомнил, где он находится. «Диего, проснись!» – послышался из-за двери голос дона Алехандро де ла Веги. Не мешкая, Монастарио встал с постели и, прихватив с собой форменную одежду, метнулся к потайной двери возле камина.       Увидев, что Диего спит на тюфяке, Энрике вспомнил вчерашнее «Мне приходилось ночевать на земле, поверьте», а ещё – ту провокацию Эль Зорро: «Здесь есть настоящие мужчины?» Позер и мальчишка! Сгрузив одежду и шпагу на лавку рядом с Торнадо, Монастарио тронул Диего за голое плечо.       Тот, не открывая глаз, сонно пробормотал:       – Ещё одну минутку…       – Проснитесь, сеньор!       Энрике сдёрнул с де ла Веги одеяло, и тот, заморгав, наконец окончательно проснулся.       – Капитан! Что вы…       – Ваш отец колотит в дверь. Быстро!       Мигом стянув с себя ночную сорочку, Монастарио швырнул ее Диего, который спал в подштанниках. Был ли в пещере халат, капитан не знал, но, судя по тому, что, натянув рубашку, де ла Вега помчался наверх, вряд ли. Зевнув, Энрике принялся надевать белье – и в этот миг с ужасом понял, что в спальне остались его сапоги.       Диего казалось, что он всё ещё спит. Хорошо, что Монастарио сообразил отдать ему свою ночную сорочку, но куда делся халат, Диего вспомнить не мог. Непритворно сонно ответив: «Иду, отец!» – де ла Вега метнулся к двери, но тут его взгляд упал на чужие ботфорты. Выругавшись в мыслях, Диего запихнул их под кровать и лишь затем впустил дона Алехандро, радуясь, что ставни на окнах закрыты и заглянуть в спальню из крытой галереи нельзя. Мирно почивающего в сыновьей постели капитана Монастарио дон Алехандро бы ему никогда не простил, и был бы в своем праве. Диего понимал, что настоящая взрослая, самостоятельная жизнь у калифорнийца начинается после женитьбы и рождения первого ребенка, и Диего, пожалуй, был странным, желая жить иначе. Желая жить как Зорро, который сам по себе. Он любил отца, а Монастарио иногда почти ненавидел, но капитан был его гостем, и Диего раздражало, что он для Монастарио все тот же шестнадцатилетний мальчик. Ведь взрослые мужчины ни перед кем не отчитываются. И не прячут своих гостей, словно…       – …Диего, – понизил голос дон Алехандро, – ты очень долго не открывал мне, а твоя постель так измята… Не стоит прятать сеньориту на балконе. Кто она, одна из наших служанок? Я не осуждаю тебя, я и сам… – он осекся и предсказуемо закончил: – Хотя было бы лучше, чтобы ты начал подыскивать себе жену.       Бросив взгляд на постель, Диего увидел, что она и впрямь сильно измята – Монастарио спал очень беспокойно. Кто бы мог подумать, что капитан обладает тонкой душевной организацией – но, вероятно, обладал, раз его виски поседели так рано.       – Нет, отец, я просто очень крепко спал, – возразил младший де ла Вега, холодея при мысли, что дон Алехандро может узнать правду.       На фоне нынешних событий их прежняя борьба с Монастарио казалась игрой в кошки-мышки. Зорро мог помиловать губернатор Верхней Калифорнии, Монастарио бы не помиловал и король Испании. Монастарио – и тех, кто ему помогает. Диего ни мгновения не жалел о своем решении, но он должен сделать все, чтобы уберечь отца.       – И тебе, верно, снились кошмары! Не дождусь, когда подлец Монастарио получит по заслугам, а к нам пришлют нового коменданта! Я уверен, дон Эстебан желает поговорить именно об этом. Он прислал нарочного, так что собирайся, мы имеем честь завтракать с вице-королем и его дочерью. Говорят, она очень красива, – со значением произнес дон Алехандро. – Как знать, не понравитесь ли вы друг другу… Сын, ты покраснел!       Стоило отцу оставить его, Диего прижал ладонь к пылающему лицу, а затем открыл ставни, все ещё смущенный. Надо же было отцу напомнить ему о Констансии с Монастарио! Вот уж кто не смущается ни при каких обстоятельствах! Диего очень надеялся, что Монастарио уже оделся. Оделся и отправился доносить на Диего де ла Вегу, ставшего бандитом Эль Зорро… Возможно ли это? Вероятно, исключать подобное развитие событий все же не стоит.       Тяжело вздохнув, Диего наконец вспомнил, что оставил халат в шкафу и, прихватив на всякий случай ещё один, для капитана, принялся спускаться в пещеру.       – …Вот вы где! – послышался голос де ла Веги.       Энрике обернулся, и при виде растерянного лица Диего не стал лгать, что выбрался из пещеры подышать свежим воздухом.       – Я хотел убедиться, что жив, – коротко пояснил он в надежде, что де ла Вега поймет.       Кивнув, тот протянул Энрике какой-то совершенно ужасный халат цвета бордо, но одеться и впрямь стоило, в одних подштанниках в начале апреля было холодно.       – С днём рождения вас, сеньор капитан! – сверкнул улыбкой де ла Вега. – Желаю долгих и счастливых лет жизни!       – Благодарю, сеньор Зорро. Или вы предпочитаете, чтобы к вам обращались «дон Диего»?       – Просто Диего.       – В таком случае, – улыбнулся Монастарио, – не забывайте называть меня Энрике.       При этих словах де ла Вега заметно расслабился – видимо, только сейчас по-настоящему поверил, что спас своего врага от казни. Хотя какая уж тут вражда… Да и разбойник из де ла Веги… тот ещё.       Затянув узел на поясе, Энрике поинтересовался:       – Я могу узнать, что случилось?       – Не знаю, – почесал затылок Диего. – Дон Эстебан пригласил нас с отцом на завтрак. Возможно, разговор пойдет о вас…       – Диего, я подвергаю вас опасности, прячась здесь.       – Не думаю. О пещере известно лишь мне и Бернардо. Я вернусь, и мы вместе подумаем, когда вам лучше уехать.       – Почему вы меня спасли? – неожиданно для себя спросил Энрике, хотя и так знал ответ.       – Донья Констансия попросила меня, – нехотя ответил де ла Вега. – А до того дон Эстебан отдал мне ваш клинок, и я узнал гравировку.       – Узнали, и что с того? Четыре года назад вы щедро отблагодарили меня за пустячную услугу, так что теперь я у вас в долгу.       – Бросьте, – де ла Вега нырнул в пещеру.       – Вам нравится Констансия? – не унимался Монастарио, решив расставить все точки над «i».       – И вы туда же! – расхохотался Диего и поцеловал Торнадо в нос. – Мой отец надеется на это, но я видел вас, и желаю вам счастья, если оно возможно.       – Вряд ли, – пробормотал Энрике, опечаленный тем, что его разлучили с Бланко.       Оставшись в одиночестве, Энрике устроился на кровати с книгой, которую нашел в спальне. Любопытно, де ла Вега и впрямь перечитывает «Декамерон» или это собрание новелл, как и «Влияние мавританской культуры на испанскую поэзию», служит цели создать у окружающих образ книжника? Весело хмыкнув, Монастарио задумался о своем, рассеянно поглаживая обложку, но мысли упорно сворачивали к вопросу, почему они с де ла Вегой дошли до ненависти, если были способны найти общий язык? Или под влиянием отца, падре Фелипе и остальных Диего счел, что комендант – мерзавец, а у Энрике, разумеется, не ангельское терпение. Ведь он был любезен с де ла Вегой, и долго, несмотря ни на что! А теперь… а теперь де ла Вега сокрушается, что его гость остался без завтрака в свои именины. Энрике был уверен, что Диего горячо поддерживал восстание в Испании, а потому переписка с Риего превратила в его глазах злодея в героя. Ну и воспоминания юности, не без того.       Благодаря размышлениям и чтению время пролетело быстро, так что Энрике даже удивился, когда наступил полдень. Де ла Вега принес поднос с едой и кофе для Монастарио, а сам принялся нервно расхаживать по комнате, и с каждым его словом Энрике мрачнел все больше.       Вице-король предсказуемо рассказал отцу и сыну де ла Вега, что с наступлением темноты капитан Монастарио был освобожден Зорро. Сюрпризом оказалась новость о похищении Констансии шайкой обыкновенных разбойников, требующих за ее жизнь выкуп в размере трёх тысяч песо. Бандиты также требовали, чтобы солдаты оставались в гарнизоне – и это условие было понятно. Вице-король опасался его нарушать, беспокоясь о безопасности дочери, и, таким образом, не мог послать солдат на поиски Монастарио или Зорро. По словам де ла Веги, его отец, вице-король, а также присутствовавший за завтраком лисенсиадо Пинья решили, что сержант Гарсиа отвезёт в полночь деньги в указанное разбойниками место. Признавшись, что он в недоумении, Диего предложил Энрике уезжать сейчас, пользуясь тем, что беглеца никто не станет ловить.       Допив кофе, Монастарио произнес:       – Не могу согласиться, Диего. Возможно, разбойников много, и вам, то есть Зорро, может потребоваться моя помощь.       – Неужели вы, се… Энрике, настолько любите донью Констансию, что ради ее спасения готовы переодеться в бандита? – спросил де ла Вега, надевая черную рубашку. – Я думал, вас интересует лишь то, что она – дочь вице-короля, но, вижу, ошибся.       – Вы меня совсем не знаете, – возразил Монастарио, вынужденный признать, что де ла Веге к лицу костюм Зорро. Хотя привычка брала свое, хотелось выхватить клинок из ножен и… – Впрочем, как и я вас, – прибавил он, следуя за Лисом в его логово. – Но если с вами что-нибудь случится, я вас воскрешу и лично прикончу.       – Не беспокойтесь, я не буду попусту рисковать, – расцвел улыбкой де ла Вега и протянул Энрике бандану. Чувствуя себя исключительно глупо, Монастарио повязал ее на чужую голову. Капитан давно мечтал снять с Зорро маску, но на то, что он будет помогать Лису одеваться, фантазии, признаться, не хватило. – Если не смогу спасти донью Констансию сам, вернусь за вами. У меня остался тот костюм, в который вы меня одевали перед арестом.       – Я не нравлюсь вашему слуге, – невпопад сказал Энрике, глядя, как Зорро седлает коня.       Дон Диего, он же Эль Зорро, ничего на это не ответил.       Выйдя из пещеры, Монастарио подумал, что ему не нравится быть тем, кто провожает и ждёт. Он бы хотел быть рядом.