План Ворона

Сэмвелл Он открыл глаза. Холода больше не было. Он моргнул раз-другой, привыкая к новому окружению. Все, что только что было вокруг него, исчезло. Ушла битва, ушел полный ледяной ненависти взгляд Короля Ночи. Вместо них появились мягкая постель, тяжелое одеяло и так давно забытое тепло во всем теле. Он медленно встал с кровати, узнавая свою старую комнату в Роговом Холме. — Получилось… — выдохнул он. — И… Я снова толстый. Чтоб вас… Он скривился от досады, схватившись руками за складки своего брюха. Потом за щеки, такие же круглые и мягкие, как когда-то. Вся его кропотливая работа по избавлению от этого «богатства» пошла прахом. Он снова был старым Сэмом, трусливым и слабым. При одной мысли об этом его передернуло. — Нет. Я все еще я, — он стиснул кулак и посмотрел на него. — И я никогда не был слабым… Я просто не знал об этом. Не знал, какая сила во мне скрывается… «ЛИЛЛИ!» — пронеслось у него в голове. — «Она еще жива…» Мысли о ней наполняли его решимостью и силой. Он торопливо одевался, готовясь к новому дню. «Я спасу тебя… И Сэма Младшего тоже… И матушку… И Таллу… И даже Дикона…» Поправив на себе одежду перед зеркалом он вышел из команты быстрым шагом и с гордо поднятой головой. ------------------------------------------------- — Лорд Тарли! Знакомый голос выдернул его из размышлений, которым он предавался, прохаживаясь по Рогову Холму и пытаясь решить, что же делать дальше. Сэм обернулся на голос и столкнулся лицом к лицу с сиром Дарвоном, мастером над оружием. В памяти сама собой всплыла та последняя атака на Короля Ночи — Дарвон тогда оставался рядом с ним до последнего… Он выкинул эти мысли из головы. Этого не было — и, если все пойдет как надо, не будет. Этот человек все равно не поверит, даже если он расскажет… — Отца здесь нет, сир Дарвон, — спокойно ответил он. — Вы его убили? — странным голосом спросил рыцарь. А это уже что-то новенькое… — Кого — убил? — медленно переспросил Сэм. Не хватало еще, чтобы его обвинили в покушении на родного отца… Ответ старого рыцаря был куда страшнее, чем то, о чем он сейчас подумал. — Короля Ночи… — Нет… — ответ вырвался раньше, чем Сэм успел сообразить, что говорит. — Я потерпел неудачу… Опять… Что? — встрепенулся он, приходя в себя. — Ты… Ты помнишь? Ты же не должен был… Он был уверен, что его верный рыцарь пал в битве. Но он не только выжил, но еще и… — Я все помню, — Дарвон сжал губы, после чего добавил уже тише: — И не только я. «Плохо…» — Сэму внезапно стало не по себе. Они планировали сделать все… тихо и незаметно. А тут… У Сэма голова шла кругом при мысли о том, что может случиться, если те, кто не надо, начнут узнавать… «Что же случилось после того, как я погиб?» — И я помню, кто по-настоящему достоин называть себя лордом Тарли, — сир Дарвон шагнул ближе и торопливо заговорил. — Одно ваше слово — и вы снова станете лордом Рогова Холма! Я, как уже сказал, не один… Многие помнят вас… и знают, как много поставлено на карту… И что будет дальше, тоже знают. Сэм пробежался по своим мыслям и воспоминаниям… Думал он недолго. И решительно кивнул. — Будь готов… — тихо скомандовал он. Что бы ни случилось, ему придется взять все в свои руки. Уж он-то знал, что делать и как удержать ситуацию. Отец еще не успел сослать его на Стену. И не успеет. — Да… — хищно улыбнулся Дарвон. — Я подготовлю людей. Все будет сделано как надо. Сэм кивнул еще раз и пошел дальше. Ему не хотелось терять время зря. Ему еще власть сегодня захватывать, в конце концов. ------------------------------------------------- Время летело быстро, но ждать все равно было тяжело. Пока сир Дарвон вел приготовления, Сэм вернулся в свои комнаты и заперся там, стараясь не попадаться пока на глаза домочадцам и ломая голову над тем, что не так пошло с этим проклятым заклинанием. Если слишком много людей узнают о своем будущем… Это не сулит ничего хорошего. Как бы только хуже не стало… Особенно для Дейнерис, которая должна была оказаться совсем одна в очень непростом окружении рабовладельцев, дотракийцев и собственного брата. Когда настало время, он вышел из комнаты и отправился на поиски отца. Давно пора было поговорить с несгибаемым лордом Рендиллом по душам… Сир Дарвон и его люди сопровождали его по коридорам и комнатам Рогова Холма. Они шли к тренировочной площадке, где Дикон как раз крушил учебным мечом очередное чучело под зорким присмотром отца. Когда они подошли, Рендилл резко развернулся к нему. И Сэм сразу обратил внимание на то, что сегодня он был каким-то взволнованным и напряженным, а его взгляд отчего-то метался туда-сюда. Словно за ним кто-то гнался. Или он от кого-то скрывался. Тем не менее, он почему-то не обращал внимания на то, как сир Дарвон и его люди аккуратно отрезают своему пока еще лорду все пути к отступлению. И тут вдруг Сэм понял, что произошло с отцом. — Ты помнишь, — выпалил он быстрее, чем сообразил, что говорит. И это прозвучало не как вопрос, а скорее даже как обвинение. Рендилл вздрогнул — но не от осознания, а скорее от неожиданности. И посмотрел на Сэма привычным насмешливо-презрительным взглядом. — Что я должен «помнить», мальчишка? Но он не мог не заметить легкой дрожи в отцовском голосе… И в этот раз он не опустил глаз. И ответил отцу таким же жестким взглядом. А потом четко произнес два простых слова: — Королеву Драконов. Кровь отхлынула от лица Рендилла. А Дикон… Он застыл, как вкопанный, выронив из рук меч и повернувшись к ним. И он был так же бледен, как и отец. Они смотрели друг на друга целую вечность, не издавая ни звука. — Сэээм! — из оцепенения их выдернул приближающийся крик Таллы. И он в последний момент успел повернуться и подхватить подбежавшую к нему младшую сестру на руки. Она крепко обхватила ручками его шею, словно боялась, что ее кто-то схватит и унесет. — Талла… — прошептал он, прижимая ее к себе и забыв обо всем: и о разговоре с отцом, и о своем плане. Он даже обернулся вокруг себя раз-другой и только после этого поставил девочку на землю. Она посмотрела на него снизу вверх, а потом рассмеялась. — Ты снова живой, Сэм… И снова пухлый! Сэм в ответ лишь насмешливо фыркнул. — Не веришь глазам, можешь потрогать, — не без ехидства в голосе ответил он. Она снова засмеялась… И тут же притихла при виде отца — и того, как он на них смотрел. Рендилл смотрел то на сына, то на дочь и злость в его глазах была густо приправлена растерянностью. — Что здесь происходит? — он замолчал, а потом добавил еле слышно: — Это же все сон был… Ответить они не успели. — Талла! Талла, что на тебя сегодня нашло? Куда ты убежала? — услышали они приближающиейся голос матери. Леди Мелесса влетела на двор и ее лицо было явно не довольным. — Талла, почему ты сегодня так плохо себя ведешь? — Мама… — и Сэм крепко обнял ее. Мелесса обняла его в ответ, а потом посмотрела в глаза сына, не понимая, что на него нашло. Затем перевела взгляд на мужа, думая, что между ними опять что-то произошло. — У вас… все в порядке? — Она не помнит, — чуть слышно прошептала Талла. Но мать все равно услышала ее. Она недоумевающе посмотрела на Таллу, потом снова на Сэма. — А что я не помню, доченька? «Не помнит? Она не помнит?» — растерянно думал Сэм. — «Но почему? Отец помнит, и Дикон, и Талла, и сир Дарвон, и остальные… а она — нет?» — А ты? — очень серьезно спросил он у сестры. Талла так же серьезно кивнула — а потом, мигом утратив всю серьезность, с радостным криком бросилась на шею Дикону, которого тоже, очевидно, считала мертвым. Дикон, совершенно обескураженный, тем не менее, сумел ответить на нежности Таллы. А Сэм снова повернулся к Рендиллу, который до сих пор не мог поверить — или заставить себя поверить увиденному. И от этого злился еще сильнее. — Все, что ты видел — правда. Это на самом деле произошло, вернее, произойдет. Ты встал на сторону Серсеи Ланнистер, поэтому Дейнерис устроила тебе Второе Пламенное Поле, где вы с Диконом играли роль последних Гарденеров… Рендилл поежился, словно ему было холодно. — Это был просто сон, — настаивал он. — Нет, отец, — не по-детски мрачным голосом отозвался Дикон. — Я тоже там был. — Как такое возможно? — потребовал объяснения Рендилл. — Колдовство, как еще можно ответить, — пожал плечами Сэм. — Скажи спасибо Брану Старку. В этот момент растерянность лорда Тарли как рукой сняло — на ее место вернулось привычное уже презрение. — Теперь я точно знаю, что ты лжешь, мальчишка. Младшего Старка убили железнорожденные… — Не убили. Выжил он, — Сэм огляделся по сторонам. — И пережил всех нас. — О чем это вы? — Мелесса с ужасом в глазах смотрела то на мужа, то на сына. А Рендилл только сейчас обратил внимание на то, что на тренировочной площадке собралось слишком уж много людей. — В чем дело? Сир Дарвон, что делают здесь все эти люди? — Я выполняю приказ лорда Тарли, — спокойно ответил мастер над оружием. Рендилл недобро прищурился. — Я не отдавал никаких приказов… — А он и не про тебя говорит, — наконец, решился высказать ему всю правду Сэм. — С этого момента ты больше не лорд Тарли. «Ну все, теперь пути назад нет…» Мама испуганно застыла на месте. А лицо Рендилла, только что бывшее бледным, как стена, стало стремительно краснеть. — Да как ты… смеешь… выродок! — он шагнул к Сэму с угрожающим видом. — Ты! Никчемный слабак и трус! Еще и изменник! — заорал он, брызгая слюной. Если бы взгляд мог убивать, его толстый неуклюжий сын тут же рухнул бы ему под ноги, истекая кровью. Вот только в этом теле жил уже другой человек. И этот другой Сэм даже не вздрогнул. Несколько часов назад он смотрел в глаза Королю Ночи, с которым сражался один на один… Ему ли теперь бояться гнева какого-то там Рендилла Тарли? Мама тут же встала между ними — как всегда, когда старалась гасить их споры. Но Сэм, не обращая на нее внимания, ответил сам: — Это я изменник? Разве не ты угрожал мне смертью? Ты предложил мне выбор между смертью и Стеной, как преступнику, хотя я ничего не совершил… — он сделал паузу, но отец не нашел ответа. «Ничего, больше ты меня не запугаешь». Оставалось нанести добивающий удар. — Так что я считаю себя вправе сделать нечто такое — и мы будем в расчете. Рендилл стиснул зубы, набрал в грудь побольше воздуха, готовясь дать неблагодарному сыну подходящую исповедь и… БАЦ! Хлесткий удар, нанесенный всегда молчаливой и послушной леди Мелессой по лицу своего сурового мужа, разнесся эхом по тренировочному двору. Не веря тому, что сейчас произошло, Рендилл уставился на жену. Которая прежде даже возразить ему не осмеливалась… А теперь взяла и подняла на него руку. — Ты! Ты хотел убить нашего сына? Нашего сына?! Ты хотел его убить? — ее прямо-таки трясло яростью, а гнева в ее глазах было столько… Сэм и не подозревал, что она вообще способна так злиться. — Он твой сын, нравится тебе это или нет! В этот момент она показалась Сэму чем-то похожей на Селису Баратеон. Хотя, если вспомнить, из какой семьи они обе происходят… Пусть они и не были ближайшими родственницами, но фамильные черты Флорентов рано или поздно должны были прорезаться. Никакое знание будущего не избавило Сэма, Дикона и Таллу от шока, вызванного тем, что совершила их мать. — Он не достоин носить мое имя! — выпалил Рендилл, потирая щеку — скорее от неожиданности, чем от боли. БАЦ! Теперь и вторую щеку пришлось тереть. — Сэм — добрый и умный мальчик! И если ты не видишь в нем того, чего желаешь и не рад, что он такой, как есть… Значит, это ты виноват, а не он! — бросила она в ответ. «Так ты не знала?» — пронеслось в голове у Сэма. — «Ты вообще не знала о том, что отец угрожал меня убить?» И Дикон, похоже, тоже не знал. Он покраснел, уставился в землю, а потом резко выпрямился и так же резко произнес: — Если бы я… Если бы я тогда знал об этом… Я бы остался с ней, а не с тобой! Теперь даже Рендилл открыл от удивления рот, глядя на сына, которым по-настоящему гордился. Но следующие слова Дикона вернули ему привычное недоумение, смешанное с презрением. — Мы выступили против Тиреллов — и я понимаю, почему мы так поступили. Мы поклялись служить королеве, но… Есть грехи и пострашнее клятвопреступления. То, что ты совершил — один из таких грехов, — Дикон опустил голову, затем повернулся к Сэму и продолжил: — Мы никогда не были близки и я… я не был к тебе добр. Но ты все еще мой брат. Он опустился на колено. — …И я клянусь служить тебе верой и правдой. Как моему лорду и как моему брату. Мелесса непонимающе смотрела на своих сыновей, ее ярость снова сменилась замешательством и даже страхом. Сэм тоже не ожидал от брата такого, но быстро собрался с духом и ободряюще кивнул. — Пусть будет так. Я принимаю твою клятву. А теперь вставай, у нас впереди еще много работы… Затем он перевел взгляд на отца, который так и не убрал с лица намертво приросшего к нему презрения. — Ваши приказы, лорд Тарли? — сир Дарвон, задавая этот вопрос, продолжал смотреть в глаза Рендиллу, но спрашивал совсем у другого человека. Сэм не отказал себе в удовольствии еще немного полюбоваться на побежденного отца, потом все-таки ответил. — Отведите моего отца в его покои, сир Дарвон. И убедитесь, что там есть все, что может ему понадобиться. Он нескоро оттуда выйдет… ------------------------------------------------- Эддисон Прижимать к ране на лбу пропитанную кровью тряпку было не очень приятно. А вот смотреть на то, как Гренн и остальные братья тащат в ледяные камеры Черного замка Аллисера Торна и остальных заговорщиков… Это намного приятнее. Он был рад снова увидеть Гренна. И Пипа. И остальных потерянных, казалось бы, навсегда друзей. Очень многих друзей. Но еще больше он был рад видеть избитого и окровавленного Алиссера Торна за тяжелой тюремной решеткой. Позади послышался топот. Эдд обернулся навстречу тому, кто шел сюда. Джиор Мормонт, 998 лорд-командующий Ночного Дозора по прозвищу Старый Медведь чуть ли не бегом приближался к нему с испачканным кровью мечом в руке и свежими синяками на лице. Налитые кровью глаза метались между Эддом, его товарищами и сиром Аллисером. — Какого хрена ты творишь, Толлетт? — очень недобрым голосом поинтересовался он. — Мы разбираемся с изменниками, — тут же ответил он, сдерживая рвущуюся наружу радость при виде Джиора. «Слава Богам! Живой! И я могу, наконец, перестать быть лордом-командующим!» — мысленно ликовал он. — Я исполнил свои клятвы, — процедил Торн, выплевывая каждое слово. — Твою мать, ты предал Джона! — закричал Эдд. — Это он нас всех предал! Проклятый ублюдок! — яростно зарычал Торн. — Он пропустил за стену гребаных одичалых! — Он был твоим лордом-командующим, а ты ударил его в спину! В буквальном смысле! — отрезал Эдд. — Ты и это поклялся сделать? — МОЛЧАТЬ! — заревел Джиор и они тут же замолкли. Он был очень зол на них всех, но сумел с собой совладать — и обратился к Эдду почти спокойным тоном: — То есть Джон Сноу стал лордом-командующим? — Да. — И он позволил одичалым пройти за Стену? — тут же спросил он. — Почему? — Они все равно прошли бы… Только не с нами, а с Иными, — не раздумывая, ответил Эдд. И добавил: — Даже с ними… мы были в меньшинстве… Джиор взвесил услышанное — и медленно опустил меч. Еще раз окинул взглядом обоих, задержал взгляд на Торне. — Ты зарезал Джона Сноу? — Мне жаль… Жаль, что я плохо старался! Ублюдок все-таки выжил и повесил меня! — от отвращения Торн сплюнул себе под ноги. В глазах Джиора снова заполыхала ярость, смешанная с омерзением. — Нам нужно поговорить. С глазу на глаз, — обратился он к Эдду. — Немедленно! — Слушаюсь, лорд-командующий, мне многое нужно вам рассказать… и многое вместе с вами сделать, но… — он повернулся к Торну с очень жуткой улыбкой на обычно унылом лице. — …Позвольте мне для начала сделать этот день самым ужасным в его никчемной жизни! — Ну! Давай, Толлетт, ты, плаксивый ушлепок! — дернулся в его сторону сир Аллисер. — Узнаешь, что способен выдержать настоящий рыцарь! — Толлетт… — нахмурился Джиор. — Сейчас не время… Эдд улыбнулся еще шире. — Вы что, решили, что я буду его пытать? Или убью собственными руками? Нееет… Я просто скажу ему одну маленькую правду, от которой он сам удавиться захочет. Джиор удивленно поднял брови. Торн прищурился и презрительно скривил рот. А Эдд вдохнул поглубже, оттягивая момент, когда все должно было случиться. Он хотел насладиться каждым его мгновением. — Джон Сноу — не бастард. Он вообще не сын Эддарда Старка. Его матерью была Лианна Старк, которая успела выйти замуж за его отца, которого действительно любила. И звали его Рейгар, чтоб тебя, Таргариен! Тот самый Таргариен, которому ты служил верой и правдой — и из-за этой верности укатил прямиком сюда, на Стену! Шокирующая правда не принесла немедленного эффекта. Аллисер не сразу понял, что хотел сказать его мучитель. Сначала растерялся. Потом задумался. А когда, наконец, понял… Он побелел, как снег. Потом покраснел… Потом еще несколько раз менял цвет лица, с каждым разом теряя часть непокорности и уверенности в собственной правоте. Руки, сжимавшие решетку, разжались, он отошел от нее на негнущихся ногах и долго стоял, с открытым ртом, совершенно раздавленный свалившейся на голову правдой. — Ты, предатель, зарезал своего короля, — добивал Эдд, выделяя каждое слово и будто вколачивая в череп Аллисера невидимые гвозди. Ему удалось пятью словами идеально точно выразить поступок того, кто оставался верным дому Таргариенов даже здесь. И это было очень приятно. То, что сейчас испытывал Эдд, не шло ни в какое сравнение ни со встречей с друзьями, ни со скинутым с плеч бременем власти, ни с радостью победы, ни с одичалой красоткой, согревающей постель… Это вообще ни с чем нельзя было сравнить! И он наслаждался каждым мгновением. ------------------------------------------------- Станнис Он стоял перед Расписным столом, опираясь на широко расставленные руки. «Исполняй свой долг», — так он сказал нашедшей его на поле битвы Бриенне Тарт. Потом была резкая боль. Потом темнота. Потом он оказался здесь. На Драконьем Камне. Он всегда ненавидел Драконий Камень. Может, именно поэтому он и проснулся именно на нем? «Может, это и есть мой личный ад, где я пробуду целую вечность за то, что убил Ренли… и Ширен?» Хлопнула дверь и в комнату быстрыи шагом вошел сир Давос. Станнис повернулся к нему и заметил какой-то опасный блеск в его глазах, пока он приближался. «Мой верный Луковый рыцарь…» — лениво подумал он. — Ты помнишь? — недобрым голосом спросил Давос. «А может это и не ад? Если Давос здесь… Он-то точно такого не заслужил!» Станнис несколько мгновений смотрел на него, прежде чем ответить: — Да. Что-то мелькнуло перед глазами, потом была резкая боль. Голова откинулась назад и ноги подкосились, когда кулак Давоса повстречался с его лицом. Ему показалось, что удар свернул его челюсть набок. Станнис потерял равновесие и ударился плечом о Расписной стол. Потом все же выпрямился и снова повернулся к пылающему яростью Давосу. — КАК ТЫ МОГ? — заревел Сиворт с такой яростью, какую Станнис никогда в нем не наблюдал — тем более, в его адрес. — Она была твоей дочерью! Милой и доброй девочкой! А ты, тварь, сжег ее живьем! — Нужна была жертва… — слова звучали так пусто и безвольно, словно он и в самом деле произносил их из загробного мира. Давос схватил его за шиворот и снова начал бить. Он бил, тряс и кричал что-то слабо разборчивое. Кажется, пытался объяснить, что нужно, а что нет. О том, какие законы Богов и людей он нарушил своим поступком. О его бабушке из дома Таргариенов, от которой он, должно быть, унаследовал безумную страсть к огню… Станнис и не старался особо вслушиваться в его слова. Он вообще словно наблюдал за всем со стороны, а не из собственного тела. Так же отстраненно он отметил появление в зале мейстера Крессена. Тот замер, побледнел и начал звать стражу. Стража явилась почти сразу. Двое оторвали Давоса от него, один крепко врезал старому контрабандисту в живот, заставив согнуться пополам. — СТОЯТЬ! — тут же вышел из оцепенения Станнис. — Не трогайте его! Стражники изумленно замерли, посмотрели на него. — Вы слышали, что я приказал? — стиснул зубы Станнис. — Отпустите его! Стражники повиновались и отошли в сторону. Крессен метнулся вперед, стараясь оказаться между Станнисом и разъяренным Давосом. Множество мрачных мыслей и воспоминаний туманили рассудок. Но решение он принял почти сразу. — Возьми Ширен — и уходи. Возьми столько золота, сколько сочтешь нужным. И людей возьми. Береги ее… — тихо добавил Станнис. — Ширен? — Крессен переводил неверящий взгляд с одного на другого. — Милорд… Давос ничего не ответил. Он развернулся и вышел из комнаты. Уже в дверях оглянулся и процедил: — Надеюсь, ты больше никогда ее не увидишь! Крессен проводил его недоумевающим взглядом и снова обратился к Станнису. — Милорд, что это было? Только сейчас Баратеон обратил внимание на старого мейстера. — Ты помнишь? — Что? — не понял Крессен. Станнис хмыкнул, вспомнив смерть Крессена от яда, которым он отравил сам себя, пытаясь убить Мелисандру. Не так уж много ему оставалось… Но мейстер, кажется, не помнил даже и этого. Он вспомнил, как Крессен служил его дому верой и правдой многие годы. И оставался верным своим клятвам до самой смерти. Может, если бы он прислушивался к старику чаще, все закончилось бы не так? Он посмотрел на незакрытую дверь. Одного верного человека он уже потерял. И Ширен тоже потерял — сир Давос заберет ее и никогда не вернет. Поздно… Слишком поздно что-то менять, искать какой-то иной путь. Зато теперь она хотя бы будет в безопасности. Подальше от него. Зато теперь ему не придется смотреть ей в глаза… Он отвернулся от Крессена, не слушая его расспросов, и снова оперся на стол. Он стоял так, забыв о времени. Не шевелясь и не реагируя на слова мейстера. Пока его взгляд не зацепился за оставленный кем-то кувшин с вином и два кубка. Это вывело его из оцепенения. Но он не стал брать кубок. Он взял кувшин и поднес ко рту. Глотнул раз, другой. Напиток обжег гортань, пролившись в желудок. А потом внутри разлилось приятное оцепенение. И он немного расслабился. Стало чуть полегче. «Если Роберт нашел утешение в вине… Может, и я найду?» — Ты! — Станнис повернулся к одному из стражников у двери. — Принеси еще вина! Стражник посмотрел на своего лорда растерянным взглядом, но побежал выполнять приказ. Крессен тоже глядел на него, не веря своим глазам. Но Станнис продолжал игнорировать присутствие старика. Он поднес кувшин к губам и допил все, что в нем осталось. Стало еще немного легче. ------------------------------------------------- Селиса «Быть этого не может! Я же умерла!» Она шла по коридорам Драконьего Камня, не понимая, то ли она свихнулась, то ли ей и в самом деле приснился сон длиной в несколько лет. Она вспомнила исход на Север, холод и безнадежность, настойчивые просьбы леди Мелисандры умилостивить Владыку достойной жертвой… Крики Ширен… Петлю, стягивающую шею… И долгожданное освобождение от страданий. Она встряхнулась, выгоняя из памяти воспоминания о том, чего не было. Она проснулась на Драконьем Камне. Том Драконьем Камне, что был знаком ей по старым временам, еще до смерти Роберта и прихода Владыки Света. Она видела висящие повсюду знамена Баратеонов — старые, еще без Огненного Сердца. Неужели все это было лишь сном? Ноги сами собой несли ее по замку. И остановилась она лишь у двери спальни Ширен. Сейчас она откроет — и узнает, действительно ли все было ночным кошмаром. Пусть и пугающе правдоподобным. С замиранием сердца она открыла и шагнула внутрь. Ширен была там. Живая и невредимая. И такая маленькая — на несколько лет моложе, чем… там. Она стояла посреди комнаты в окружении книг и диковин, которые так любила собирать. — Ширен… — еле слышно позвала ее женщина. Ширен повернулась — и замерла на месте, глядя на мать. «Это был сон… Слава Владыке, это был всего лишь…» Мгновения счастья и облегчения закончились, когда Ширен дико закричала. Селисе показалось, что ее горло сжала холодная рука — совсем как тогда… На лице Ширен не было ничего, кроме страха и гнева. С криком: «НЕ ПОДХОДИ!» она швыряла в Селису все, что попадалось под руки. Книги, игрушки, посуду — все подряд. У нее хватило сил лишь на то, чтобы прикрыть лицо руками. Ничего больше она, скованная страхом, сделать не могла. — Принцесса! — услышала Селиса крик сира Давоса из коридора. Затем ее сбили с ног. Сир Давос шагнул мимо, даже не взглянув на нее. — Луковый рыцарь! — с облегчением воскликнула Ширен. — Мы уезжаем! — Давос поравнялся с девочкой и подхватил ее на руки. Селиса, лежа на полу, с замиранием сердца смотрела на то, как Давос уходит прочь, унося с собой того, кого она любила больше своей жизни. Продолжала смотреть, пока они не скрылись из вида. Последним, что она увидела, были полные ненависти глаза дочери. Потом она долго лежала в опустевшей комнате и выла, как одержимая. Теперь она понимала, что это был не сон. Она и в самом деле позволила сжечь Ширен. Она действительно это позволила. Она плакала навзрыд, чувствуя, как вместе со слезами из нее вытекают последние остатки разбитой души.