План Ворона

Эддард На первый взгляд, не изменилось вообще ничего. Семья, как в любой другой день, собралась на завтрак в трапезной. Разве что собрались все слишком поздно — солнце уже зенит перевалило. Собрались все… Вернее, почти все. Теона в этот раз за столом не было. Младшего Грейджоя так и держали в его покоях под сильной охраной, которая должна была не удерживать воспитанника лорда Эддарда, а наоборот, не пускать к нему никого, ни под каким предлогом. Особенно сира Родрика и тех, кто был ему близок. Нед заставил себя перестать крутить в голове мучительные мысли о Теоне. Но он никак не мог забыть о том, как этот мальчишка, которого он растил полжизни, не раздумывая, предал их всех. Нет, не до него сейчас. У лорда Винтерфелла были проблемы и посерьезнее. Он сосредоточился на завтраке. На первый взгляд, ничего необычного. Кэт сидела рядом с ним и поглощала пищу степенно и неторопливо, как и подобает настоящей леди. Точно так же ела и Санса. Арья с Риконом, напротив, уминали все так быстро, будто за ними гнались, и плевать хотели на всякие манеры. Джон с Роббом тихо разговаривали между собой, лишь изредка поднося вилки ко ртам. На первый взгляд все шло так же, как и всегда. Но только на первый взгляд. Так, например, Кэт ни разу не сделала замечание младшим детям за отсутствие манер. И ни разу не бросила недовольный взгляд в сторону Джона, осмелившегося сесть рядом с ее сыном. Она, кажется, вообще ни разу не подняла взгляда от тарелки. Арья же напротив, не отрываясь от еды, постоянно стреляла взглядом туда-сюда… словно волчица в поисках добычи. И когда он ненадолго встретился с ней взглядом, ему стало не по себе: он понял, кому принадлежат эти холодные бесчувственные глаза. Это были глаза настоящей убийцы. И это задело его куда сильнее, чем он хотел признать. Ну не могла маленькая девочка так смотреть на окружающий мир! Джон с Роббом… ладно, эти мало чем изменились. Разве что Джон теперь улыбался чаще, чем раньше, а Робб напротив, посерьезнел. Будто они телами в шутку поменялись… А Бран… Нет, не Бран — Трехглазый Ворон… Он просто поглощал пищу, погруженный в себя и абсолютно бесстрастный. Он должен был обрадоваться тому, что все его близкие вернулись. И он радовался. Если бы не одно «но»… Нет, слишком много было этих «но». А еще он замечал, что «задело» не только его семью. Слуги выполняли свою работу как-то неуверенно, хоть и старательно, стражники не убирали рук с мечей, готовясь встретить угрозу, которой не было и быть не могло. Словно заклятье, вернувшее его к жизни, сделало то же самое абсолютно со всеми. Даже если оно кого-то пропустило и кто-то не вспомнил… У него были друзья и близкие, которых это затронуло — и очевидно, они уже успели поговорить. Завтрак закончился быстро. И Санса тут же увела за собой мать, говоря что-то о том, как надо готовиться к скорой зиме. А Джон подошел к нему и попросил разговора наедине. Нед кивнул и пошел вместе с ним к своему солярию, но следом за ними, не сказав ни слова, отправился и Бран. И Робб тоже хотел пойти, но Нед жестом велел ему остаться. Брану тоже велел, но тот никак не отреагировал и все равно пошел, чем Эддард был очень недоволен. В общем, разговора с глазу на глаз у них не вышло. К тому же у входа в солярий их уже ждал Лювин с множеством вороньих посланий. — Мейстер, — приветственно кивнул Нед. — Лорд Старк, — вернул приветствие Лювин. — Я почту принес. Сегодня очень много важных посланий… Нед сдвинул брови. С одной стороны, он намеревался поговорить с Джоном наедине — им многое нужно было друг другу объяснить. Например, сказать, почему он так долго скрывал правду. С другой стороны… Лювин никогда не имел привычки беспокоить своего лорда по пустякам. И если он называл послания важными, это означало, что они были чрезвычайно важными. Он так и не успел сделать свой выбор — выбор сделали за него. Джон кивнул мейстеру и пригласил его войти, чему Нед опять-таки был очень недоволен: разговор, которого он ждал больше полутора десятков лет, опять откладывался. Зайдя в комнату, Нед, Джон и Бран расселись по своим местам, а Лювин подошел к столу лорда. Нед обратил внимание на то, как этот пожилой человек почти по-детски мнется. — Ты что-то хотел сказать, Лювин? — спросил он. Мейстер переводил нервный взгляд с него на Джона и обратно. — Это правда, милорд? — с трепетом спросил он. — Что — правда? — у Неда появились неприятные догадки. А Лювин ответил не ему, а Джону: — Ты правда Таргариен? Сын леди Лианны? Лицо Неда тут же потемнело. «Откуда он узнал? Кто ему сказал?» Джон тоже вздрогнул и ответил: — Да. Сир Родрик сказал? Нед встревоженно поглядел на Джона, а Лювин побледнел еще больше. — А ему это откуда известно? — тут же потребовал ответа он. — От Брана, — Джон посмотрел в сторону младшего кузена недобрым взглядом. Но не таким недобрым, как тот, которым наградил его отец. — Зачем? Зачем ты рассказал сиру Родрику? Это было великой тайной! Ты понимаешь, чем это грозит нам всем, если Роберт узнает?! — Молчать бесполезно, — совершенно бесцветным голосом отрезал Бран. — Вспомнил не только Винтерфелл. Вспомнили все, везде и всюду. Джон и Нед обескураженно переглянулись. — Бран… Как такое вообще могло получиться? — потребовал объяснений Джон. — Остров Ликов. Весь остров представлял собой святилище Старых Богов. Кусок камня посреди озера — алтарь, насквозь пронизанный корнями сердцедрева. И каждый, кто проливает свою кровь на эту землю… Он кормит ее, усиливая магию. Я рассчитывал отдать три жизни и вернуть в прошлое несколько человек. Но гибель трех тысяч защитников острова… — он глубоко вздохнул и помолчал немного. — Когда я понял, что заклинание пошло не так, было уже поздно. Я должен был не переносить память тех, кого надо, сквозь время, а наоборот, не пропускать память тех, кого не надо ни в коем случае. Я не хочу сказать, что без этого вспомнили бы все люди в мире. Есть немало тех, кто не смог вспомнить сам по себе. В Вестеросе, в Эссосе… и не только. Нед смотрел, как Джон раздраженно трет себе лоб. — Чтоб тебя… Так. Я все понял. Кто точно не вспомнил, можешь сказать? — Серсея Ланнистер. Эурон Грейджой. Петир Бейлиш. За них я ручаюсь. Этих я пресек первыми. Джон не смог сдержать вздоха облегчения. Затем спросил: — А Болтоны? Бран, кажется, слегка нахмурился. — Надеюсь, нет. — Меня не очень обнадеживает твое «надеюсь», Бран, — посетовал Джон. — Даже если я не успел обрезать им память, их соседи наверняка помнят все, — парировал Бран. — Они не могут угрожать нам, когда их ненавидят абсолютно все вокруг. — Тут ты… Наверное, ты прав, — Джон все равно не выглядел убежденным его ответом. — Скажи теперь, кому ты еще «обрезал память»? — Если только те, в ком я уверен… — Бран глубоко задумался. — Почти все работорговцы Залива, некоторые дотракийские кхалы, большая часть пентошийских магистров, чернокнижники Дома Бессмертных в Кварте, Робин Аррен… Чем дольше Нед слушал этот список, тем меньше всего понимал. Какое, спрашивается, отношение дотракийские кочевники, торговцы рабами и колдуны с далекого востока имеют отношение к миру и покою Семи Королевств? Или… Это он уже начал готовиться к предстоящей Долгой Ночи? И… «Боги, а Робин Аррен-то здесь каким боком?!» — А Тайвин Ланнистер? — перебил его Джон. Бран замолчал, несколько раз быстро моргнул. — Ой. — Что за «ой», Бран? Ты что хотел сказать? — повысил голос Джон. — Забыл, — спокойно ответил Бран, пожав плечами. Нед, казалось бы, уже готов был ко всему. Но услышать от своего сына такие вещи, да еще таким тоном… Старый Лев должен был стать первым в списке тех, кто никак не мог получить воспоминания о будущем. А Бран взял — и забыл. Что чувствовал сейчас Джон, об этом можно было только догадываться. — Тирион сейчас в Утесе Кастерли, — очень недобрым голосом заявил он. — Ты понимаешь, что будет, если Тайвин вспомнит, кто его убил? — Он вспомнил. Но это ничего не изменит, — так же равнодушно ответил Бран. — Все уже сделано. Тирион справился. Утес Кастерли теперь тоже за нас. — Постой… КТО? Тирион Ланнистер? Бес? Ты хочешь сказать, что этот человек мало того, что смог захватить Утес… Он тоже на нашей стороне? — Нед не мог поверить своим ушам. Да и Лювин растерянно моргал, тоже не веря. — Тирион Ланнистер? Тот самый, кто пытался тебя убить? — Не он. Убийцу подослал Джоффри, а не Тирион, — поправил его Бран с таким видом, словно эта история вообще его не касается. Растерянность немного притушила гнев Неда. Джоффри? Брана хотел убить Джоффри? Не Тирион? Ладно, неважно. Он все равно оставался Ланнистером. Ему нельзя было доверять. — Он Ланнистер. — Отец, ты должен забыть старые обиды. У нас и без того полно дел, которые нужно закончить, чтобы остановить Иных, — спокойно отрубил Бран. Нед нахмурился, но ничего не сказал — он не мог игнорировать холодную логику сына. Но это не означало, что он доволен его выводами… «Ладно. Боги с ним. С Бесом еще как-то можно смириться. Хорошо еще, что от меня не требуют помириться с проклятым Цареубийцей, будь он проклят! Ему бы я даже перед лицом Белых Ходоков не доверился!» Джон еще раз переглянулся с Браном — очередной их какой-то общий секрет. Потом заговорил. — Тирион Ланнистер сплотит для нас Запад. И не стоит его недооценивать — все-таки он был десницей королевы… Бронзовый Йон Ройс объединит Долину. Сэмвелл Тарли — Простор. Эдмар Талли — Речные Земли. Яра Грейджой — Железные острова… Хотя эта кое-что потребовала взамен. Она хочет, чтобы мы вернули Теона домой — живым и невредимым. Не там, так здесь. Только тогда согласилась. Что до Штормовых земель… Я надеюсь, Берику Дондарриону удастся собрать вокруг себя достаточно людей. Но я не уверен, что он сможет… Если верить словам Джона, в ближайшее время большая часть Семи Королевств будет с ними заодно — легко и относительно бескровно. Большая часть. А значит, останется и меньшая, с которой нужно будет что-то делать. — А Королевские земли? А Дорн? Там есть кто-то, кто встанет за нас? — Нет, — поник Джон. — Дома Королевских земель, скорее всего, будут разобщены и никто не сможет собрать их вместе. Что до Дорна… К тому моменту, когда мы начали перенос, последние люди Мартеллов были мертвы. Если только… Дейны из Звездопада — эти могут встать за нас. Но это единственные, на кого мы можем надеяться. Нед застыл от удивления. — Мартеллы — мертвы? Все мертвы? Но с какой стати Дейнам вставать за нас? Особенно после… Он вспомнил стальную смерть в руках сира Эртура, который, размахивая двумя мечами с огромной скоростью, убил четырех человек, пришедших вместе с ним. И сам Нед едва не стал пятым. — В Звездопаде могут посчитать, что если сир Эртур погиб, защищая меня… Значит, они опорочат его память, отказавшись меня поддержать, — пожал плечами Джон. — Я постараюсь напомнить им об этом. Там, что нас ждет… Нам нужен каждый человек, способный держать меч. Нед попытался распутать в голове чуждую логику, покачал головой: — Никогда не пойму дорнийцев… — Интересный взгляд на вещи… — добавил Лювин. Нед повернулся к старому мейстеру и вопросительно поднял брови, на что тот обеспокоенно повел плечами: — Мир изменился, милорд. И нам тоже придется меняться. Нед глубокомысленно кивнул, понимая, что в простых словах Лювина слишком много правды. «Боги, сколько же людей внезапно узнали правду о Джоне… О, боги… Роберт… Что же ты теперь будешь делать? Что ты сделаешь, узнав о том, что я полжизни лгал тебе?» — с горечью думал он. Из пучины мрачных мыслей его вытащило мягкое прикашливание Лювина. — Осмелюсь напомнить о том, что вы еще не прочитали сегодняшнюю почту, милорд, — сказал мейстер. — Так зачитайте же ее — прямо сейчас, — приказал вместо Неда Джон. Лювин на всякий случай бросил взгляд в сторону лорда Старка за разрешением. И тот дал знак: можно. — Белая Гавань. Лорд Мандерли едет в Винтерфелл со своими людьми. Он уже выразил полную поддержку королю… Джону из дома Таргариенов, — Лювин читал это с таким видом, будто сам не верил тому, что видел. — Есть послание и от лорда Хоуленда Рида. Лорд Рид отправил людей Сероводья на усиление обороны Рва Кейлин, а сам также направился в Винтерфелл вместе со своими детьми и воинами… Большим количеством воинов. Они уверяют, что готовы защитить и укрепить наш замок от любого врага. Нед слегка напрягся при упоминании старого друга Хоуленда — он он был одним из немногих, с кем он мог поговорить начистоту в той обстановке, в которой они оказались. Сколько же времени прошло с тех пор, как они виделись в последний раз? А Джон, услышав имя Рида, почему-то вздрогнул и скривился. — В чем дело? — поинтересовался Нед. — Ни в чем… Я рад узнать о том, что Сероводье тоже нас поддержит. Тем более, что с ними едет Жойен. Он зеленовидец. — Зеленовидец? — у Лювина от удивления вытянулось лицо. — Да. — Тогда почему ты вздрогнул? — не отступал Нед. — Из-за Миры, — неохотно признался Джон. Нед поднял брови и внимательно посмотрел в глаза племянника. — У вас… что-то случилось? — поинтересовался он, ощутив непрошеное разочарование. Если вспомнить те лиловые глаза… Они были лучшим свидетельством того, что люди всегда оставались людьми — со всеми людскими слабостями. Но Джон отрицательно покачал головой. А потом мотнул ей в сторону Брана. — Она влюбилась в меня, — ровным голосом заявил Бран. — Он был калекой, но она все равно влюбилась, — пояснил Джон. Нед посмотрел на сына секунду-другую, прежде чем позволить себе улыбнуться. Все-таки не зря он назвал мальчика в честь покойного старшего брата. Видимо, Брандон-младший привлекает к себе женское внимание так же легко, как и его дядюшка. Даже будучи калекой. И если Хоуленд согласится отдать за него свою дочь… Такой союз определенно скрепил бы их дружбу еще сильнее, чем… — Она влюбилась в Брана Старка. Но я не он. Я Трехглазый Ворон, — несколько бесстрастно сказанных слов объяснили все. И разрушили все его чаяния. Улыбка слетела с лица Неда моментально, как только он столкнулся с холодной реальностью. Лювин ограничился тем, что посмотрел на Брана обеспокоенным взглядом. Но ничего не сказал. — Сейчас ей рядом с ним… Не очень приятно быть, — добавил Джон. — И все же она остается хорошим другом. Нед сжал губы — сам он не был доволен таким исходом, но изменить что-либо не мог. Он вообще мало что мог изменить. Мог только дать знак Лювину читать дальше. И тот стал читать. Вороны слетелись в Винтерфелл едва ли не со всех владений Севера. Некоторые принесенные ими послания содержали вопросы в духе: «А правда, что вы собираетесь сделать то, то и это?» — но куда больше было тех, где отправитель просто уверял Старков в своей беззаветной преданности и верности. Некоторые обращались с этим к Неду, некоторые к Роббу, одни начинались со слов «милорд», другие — «ваша милость» или «мой король». Были и те, кто через голову лордов Винтерефелла провозглашал своим сюзереном Джона Таргариена, именуемого Первым, короля Андалов, Ройнаров и Первых людей. Последнее Неду читать и слышать было неприятнее всего. — Медвежий остров… — Лювин развернул очередной вороний свиток. — Из твердыни Мормонтов пишут: «Мы не признавали и не признаем никакого короля, кроме короля Севера, имя которому Старк… Или того, чья мать была Старком. Мы ждали Белого Волка, но и Белого Дракона, рожденного Волчицей, готовы принять…» Джон насмешливо скривился в ответ на пристальный взгляд Неда. — Узнаю руку Лианны… Она та еще язва и наверняка до сих пор на меня злится, но верить ей, я считаю, можно… Потом все расскажу, — отмахнулся он от вопросительного взгляда лорда Старка. Нед еще раз переглянулся с Лювином — и почти сразу забыл о письме с Медвежьего острова, поскольку следующее выбило его из колеи еще сильнее. — Железный Холм, милорд… — Лювин вчитался в строки и побледнел на глазах. — Лорд Форрестер… Он занял Вершину… И предал Уайтхиллов мечу. Всех, за исключением Гвин Уайтхилл… «Темные крылья несут темные вести…» — Что же ты натворил, Грегор? — Нед смотрел на Лювина, но вопрос был задан явно не ему. — Что могло толкнуть его на подобный шаг? — Только желание защитить свою семью от подобной участи, — Джон ответил совершенно спокойно, пусть и не слишком охотно. — Я не могу его за это винить. Нед непонимающе посмотрел на него. — Уайтхиллы встали на сторону Болтонов, несмотря на все то, что творил Рамси, и пошли на Форрестеров войной. И почти истребили. Они получили по заслугам. А мы можем не ждать удара с той стороны, — добавил Джон. — Да и Ашер Форрестер будет рад тому, что Гвин останется с ним. Он хороший человек, ему можно доверить прикрыть тебе спину. Нед задумался над словами Джона. Это тоже стоило обсудить поподробнее. Но — потом. Сначала нужно хотя бы дослушать сегодняшнюю почту. Тем более, что осталось всего одно воронье послание. Судя по лицу мейстера, самое важное. Но что могло быть более сногсшибательным, чем новость из Железного Холма? — А это ворон принес… из Дредфорта, — Лювин показал всем последний свиток. — Лорд Болтон спрашивает, что происходит в соседних с ним владениях и интересуется, не случилось ли у нас нечто необъяснимое… Он услышал, как выдохнул с облегчением Джон. Если Русе задавал такие вопросы… Он точно не вспомнил. — Итак, у нас есть время решить вопрос с Болтонами. Или, по крайней мере, с лордом Русе, — подытожил Джон, затем добавил злым голосом: — Но начать лучше все-таки с Рамси. — Оставь его мне, — нарушил молчание Бран. — Я разберусь. — Как? — Нед нахмурил брови, глядя на сына. — Что ты хочешь… — Есть варианты, — Бран моргнул. — Например, я могу вселиться в одного из его псов и загрызть. Нед почувствовал, как в его жилах стынет кровь. Да и Лювин посмотрел на мальчика с нескрываемым ужасом. — Нет, Брандон. Так нельзя! Это бесчестно и слишком жестоко даже для него! — Почему? Он это заслужил, — в легком замешательстве возразил Бран. — Да и в прошлый раз умер точно так же. Вот тут Неду по-настоящему стало не по себе. Он посмотрел на Джона удрученным и разочарованным взглядом. — Вот от тебя я точно не ожидал такого поступка, Джон. Я не так тебя воспитывал. Совсем не так. Настоящий лорд должен быть не только справедливым, но и милосердным — именно поэтому я и говорил, что тот, кто выносит приговор, должен сам взять в руки меч! Джон стиснул зубы и посмотрел на Брана — тот ничего не сказал. Потом глубоко вздохнул и, не в силах выдержать тяжелого взгляда Неда, отвел глаза. — Я помню, чему ты меня учил. Но я не казнил его. — А кто это сделал? Ты правил Винтерфеллом, разве нет? — нахмурился Эддард. — Кому ты передал свою обязанность? Кто узурпировал твою власть? Джон снова переглянулся с Браном и страдальческим тоном ответил: — Санса… Это Санса его… Он ожидал услышать чье угодно имя… Только не ее. — Санса? — по позвоночнику потек ледяной холод. Как же так? Его милая девочка… Лювин, бледный и застывший от изумления, выглядел таким же сбитым с толку. — Леди Санса… она… она… — Она скормила Рамси его же охотничьим псам, — объяснил случившееся Джон простыми словами. «О, боги Старые и Новые!» Его разум отказывался связать его Сансу, милую и невинную Сансу с этим жутким поступком. Лорд Старк тяжело откинулся назад. «А, пошло оно все! Сколько можно? Каждый раз, когда я говорю себе, что, мол, быть того не может, мне в лицо швыряют нечто подобное! Сколько еще это будет продолжаться? Чего они еще от меня скрывают?» — Ты только матери об этом не рассказывай… Она вряд ли одобрит, — равнодушно посоветовал Бран. Ирония в его совершенно бесчувственных словах не укрылась ни от кого в этой комнате. — Нет, — угрюмо ответил Нед. — Не скажу. У меня сегодня и без того полно дел и разговоров. Но с Сансой я обязательно поговорю. — Мы должны собрать людей и начать подготовку к походу на Дредфорт, но лучше это сделать уже после того, как прибудут Риды и Мандерли. А я, — Джон замолчал и пристально посмотрел в глаза Брана. — Я должен поговорить… с Трехглазым. И он, взяв двоюродного брата за руку, вытащил его из солярия, даже не спросив согласия Неда. Он и не пытался их остановить. Обошелся тем, что проводил долгим взглядом — и затем пригласил мейстера Лювина сесть. — Нед, — мейстер, все еще бледный и встревоженный, позволил себе обратиться к своему лорду по имени. — Все они изменились… Все вокруг изменилось… — Да, — кивнул Старк. — Даже слишком изменилось. ------------------------------------------------- Роберт Как же давно Роберт не чувствовал себя таким счастливым… Он вернулся к себе, с трудом переступая усталыми ногами и бросив на пол боевой молот, никогда прежде не бывавший в бою. Ну ничего, сегодня, наконец, он дал своему железному другу кровавое крещение. Вон до сих пор оголовье в крови… «И это лишь малая часть того, что я сегодня пролил…» — угрюмо подумал он про себя. Жаль, конечно, что он не смог взять тот самый молот, с которым выиграл битву на Трезубце или крушил черепа грейджоевских бунтарей. Не тот уже возраст, увы. Да и образ жизни последние лет десять… не слишком способствовал укреплению сил, мягко говоря. Пришлось взять другой, полегче. Но и его хватило для того, чтобы раздавить бунт, вызванный… как бы помягче… Вызванный той хренью, что началась этой ночью. И все равно он был по-настоящему рад снова вкусить радость битвы. Даже с этим септонскими выродками. Больше всего ему запомнился, конечно, тот оборванец, которого за глаза называли «Его Воробейшество». Придумают же такое… Хотя спеси и самомнения у этого голодранца хватало на десятерых. Что он вообще нес, подумать только! Святое Воинство возрождается, говорил он. Ему, Роберту, нужно покаяться и раскаяться в грехах, говорил он. Ему! Королю! Ты сначала Рейгару посоветуй то же самое сделать, Воробейшество. Именно к нему Роберт его и отправил. Тем же путем. Роберт не смог сдержать мрачной ухмылки, вспоминая о том, как хныкало и молило о пощаде это ничтожество в последние секунды жизни. Ох, как же он соскучился по доброй драке! Вот почему даже победа над этим недоразумением, называвшим себя «Новым Святым Воинством», так его воодушевила. Хотя и сражением это назвать язык не поднимется. Едва он впечатал свой верный молот в грудь Воробейшества, как почти все остальные тут же побросали оружие. Тогда он велел сиру Мендону и его людям прочесать все помещения, проходы и подвалы Великой септы в поисках недобитков, а сам вернулся сюда. Чаша вина на столе была очень кстати. Взял, отхлебнул, проглотил — и довольно выдохнул, наслаждаясь освежающим вкусом, смочившим пересохшее горло. Он допил вино парой глотков и налил себе еще. Но в этот раз стал пить медленно и с расстановкой, рассевшись в кресле и расслабив уставшие руки и ноги. Мысли только расслабить никак не удавалось, они все так же кувыркались в его голове. И Королевская Гавань продолжала кувыркаться в водовороте хаоса. Сначала это побоище в Красном замке. Потом побоище в септе Бейлора. Теперь беспорядки охватили почти весь город. Золотые плащи, насколько он знал, были в полном раздрае и надеяться на них смысла не было. Командование вышло из строя в первые же часы — Яноса Слинта нашли повешенным на крыше одного из домов, а многие его помощники просто исчезли неизвестно куда. Поэтому Ренли, будучи мастером над законами, вынужден был принять командование на себя и лично вести стражников в бой, чтобы восстановить хоть какой-то порядок. Роберт не мог сдержать усмешки при мысли о том, что, должно быть, чувствует этот чистюля, вынужденный испачкать руки в грязи и крови. А потом он задумался. Ренли ведь взялся за дело рьяно и охотно, а его глаза… В них было чувство, которого он никогда прежде не замечал в душе младшего брата — подлинная баратеоновская ярость. Что до Лораса Тирелла… Естественно, Роберт был не рад тому, что наследник лорда Хайгардена и будущий правитель Простора погиб. Но это было очень убедительным объяснением причин, почему Ренли так изменился. И почему он теперь шел в битву в первых рядах с искренним желанием убивать. А Ланнистеры… Они в одночасье исчезли неизвестно куда. Все вооруженные люди, которых он встречал сегодня на улицах, носили либо гербы вассалов Баратеонов, либо золотые плащи городской стражи. Встречались еще просторцы, но их было мало. И ни одного ланнистерского гвардейца в красном плаще. Что-то ему не нравилось в этой обстановке… Ой, ну как будто ему вообще что-то могло здесь нравиться! Ну, кроме, может быть, возможности снова испытать радость победы с оружием в руках. Размышляя, он услышал чьи-то яростно спорящие голоса за дверью, прислушался — и почти сразу узнал голос брата. — Ренли, тащи свой зад сюда и доложи, что за хрень творится в городе! — крикнул Роберт. Голоса смолкли, дверь распахнулась и вошел… Он и сам даже не сразу узнал того, кто зачем-то принял облик его младшего брата. Нет, это, конечно же, был Ренли — но совсем не такой, каким он привык его видеть. Растрепанный, неухоженный, в исцарапанных и забрызганных кровью доспехах. Полная противоположность тому образу, который он старательно создавал на протяжении многих лет. Вместе с ним в комнату почти бегом вошел королевский гвардеец, держащий руку на рукояти меча. — Ваша милость, вы не можете позволить этому изменнику находиться здесь, в замке! — выпалил сир Меррин Трант. Его глаза, обычно бегающие и неуверенные, сейчас буквально пронзали Ренли взглядом. — Молчать! — оборвал его Роберт. — Ты о моем брате говоришь! Трант вздрогнул от королевского гнева. Ренли тоже впился взглядом в рыцаря в белом плаще. — Я всегда был верен Роберту, — медленно произнес он. — Да я знаю уже, что ты назвал себя королем после моей смерти, — сердито отмахнулся Роберт. — Но теперь-то ты не начнешь игру против меня? Не начнешь же? Ренли сглотнул. — Нет, брат… Нет, конечно… — И против Станниса тоже? Роберт заметил, как потемнело лицо Ренли, а в глазах он увидел гнев… и страх. Но он ничего не ответил. И сир Меррин тоже молчал, хотя слова, это было видно, прямо-таки рвались наружу. Его взгляд был полон безумия, а побелевшие пальцы все еще сжимали эфес меча, словно он ожидал в любой момент смертельного удара непонятно откуда. — Да хватит уже глазами зыркать, мать твою! — наконец, не выдержал Роберт. Сир Меррин вздрогнул, побледнел, но успокоился, хотя одна его нога все еще подергивалась. И Роберт это видел. Но это его уже не так раздражало. — Да что, будь оно все проклято, творится в моем городе? — крикнул он Ренли. — Сначала это хреново Святое Воинство… Мне самолично пришлось прибить Его Гребаное Воробейшество… Ренли слегка поморщился перед тем, как ответить. — Нам удалось восстановить порядок… В какой-то степени. Золотые плащи снова в строю, я поставил на командование людей, верных дому Баратеонов. — Я видел, что случилось со Слинтом. Ты узнал, кто его? — Да… — Ренли махнул рукой. — Этого выродка мог удавить кто угодно. Есть за что. От поборов, которыми он обложил всех, до кого дотягивался… До убийства всех твоих бастардов по его прямому приказу. Ты представляешь себе такое? Чтобы вооруженные взрослые мужчины искали по всему городу детей и младенцев и спокойно убивали их? И ты знаешь, кто это приказал? — он сделал драматическую паузу. — Джоффри, — выплюнул Ренли имя. — Это было сделано по воле Джоффри. Роберт почувствовал, как кровь стынет в его жилах. Он отказывался в это верить. Естественно, он знал, что не все его многочисленные внебрачные связи со шлюхами и простыми девками и женщинами остались без последствий. Он понимал, что у него много внебрачных детей… И не только в столице, но и во всех Семи Королевствах. Но… Какой тварью надо быть, чтобы вот так взять — и убить своих единокровных братьев и сестер? Братоубийство в его глазах было страшнейшим из грехов. А уж в таком масштабе… «Боги, да во что же выродился этот ланнистерский гаденыш?» — Да как он… Да как это отродье вообще могло поднять руку на свою родню! Они ведь тоже мои дети! — Потому и поднял, что они — твои, а он — нет, — с пугающим спокойствием заявил Ренли. — Джоффри не твой сын. Ни один из детей Серсеи не твой! — Да что ты несешь такое? — тут же рявкнул Роберт. — Чьим он еще может быть? И тут его словно громом ударило. Он вдруг понял причину, по которой стражники Ланнистеров вдруг пропали из города. И предшествующие события тоже внезапно прояснились. — И он казнил Неда… — произнес Роберт тихим, но очень страшным голосом. Шестеренки в его голове наконец-то собрались в нужном порядке и закрутились… В направлении, полном крови и смерти. — Потому что Нед узнал правду, — подтвердил его мысли Ренли. — И Джон Аррен тоже. Поэтому его и убили. У Роберта перехватило дыхание, когда перед его глазами промелькнул образ благородного лорда Аррена, который за годы стал для них с Недом вторым отцом. А потом его затрясло от ярости. «Джон… Они и тебя убили… Да я… Я за такое…» — Да я разорву их всех к херам! Всех!! До последнего!!! — только это он и сумел произнести в тот момент. Потому что они убили не только Джона и Неда. Они убили всех его детей. — Пицель все знал. И скрывал это. Я запер его в Черных камерах, — закончил Ренли. Роберт дернул бровью, чувствуя, как с каждым ударом сердца закипает все сильнее. И он прижал к себе эту ярость, не желая отпускать. И в таком состоянии обратился к сиру Меррину. — Я хочу, чтобы этого ублюдыша привели ко мне. Прямо сейчас. Я выбью из них правду… Он уже представлял, что сделает с серсеиным отродьем. И с ней самой. И со всем семейством Ланнистеров. «Интересно, как будет звучать песня про дожди на руинах Утеса Кастерли?» Но Трант почему-то не спешил выполнять его приказ. Так и стоял, переминаясь с ноги на ногу. — Чего застыл? — повысил голос Роберт. — Я велел привести Джоффри ко мне! Сир Меррин нервно сглотнул. — Он мертв, ваша милость. Гнев внутри Роберта на короткое время сменился удивлением. Ренли, судя по выражению его лица, тоже был удивлен. — Утром слуги нашли его тело в покоях… Говорят… Кто-то забил его насмерть. И еще говорят, что видели Пса, выходящего из покоев принца, — добавил сир Меррин. — И на его доспехах были следы крови. — Пес? Но с какой стати Клигану его убивать? — не понимал Ренли. — Он всегда был верным псом Джоффри… — Да. Был. Пока не дезертировал во время битвы при Черноводной, — напомнил сир Меррин. «Так ты тоже знаешь будущее?» — пронеслось в голове у Роберта. — А остальные Ланнистеры? — тут же спросил король, часть которого была раздосадована тем, что он не смог придушить белобрысого ублюдка собственноручно, а другая часть относилась к Клигану с пониманием. Если вспомнить, как Джоффри с ним обращался… — Серсея в наших руках, — напомнил Ренли. — А Цареубийца? — нетерпеливо спросил Роберт. Ренли тут же поник и… Роберт был тихо изумлен тем, какая дикая ярость промелькнула на лице его младшего брата. — Сбежал… Сбежал вместе с Томменом и Мирцеллой, — он поднял взгляд и всем было видно, как он пылает от гнева. — И он убил Лораса. Роберт шарахнул кубком по столу с таким силом, что расплескал все его содержимое оставил на столешнице вмятину. Вскочил на ноги. — Да будь оно все проклято! Это был полный и абсолютный провал. — Роберт… Он бежал не один, — продолжал Ренли. Роберт фыркнул и кивнул, давая понять, что слушает. Ренли собрался с духом и продолжил: — С ним уехал сир Барристан… И Пес. Роберт не мог поверить собственым ушам. Сир Барристан Отважный? Честнейший и благороднейший из королевских гвардейцев? И он сбежал? Вместе с Ланнистерами? Он встряхнул головой, пытаясь как-то утрясти эти факты. И Пес вместе с ними? Убийца Джоффри? Какого хрена он забыл в компании Цареубийцы? — И ты позволил им уйти? — тихий голос короля прозвучал сильнее любого крика. — Я пытался… Лорас… — Ренли запнулся, это имя вызывало в нем приступ горечи. — …Лорас погиб, пытаясь остановить их… С ними было слишком много людей. Мы же… Я… Я взял Серсею. Она сейчас в Черных камерах, вместе с Пицелем. — Но почему ты их упустил? — продолжал кипеть Роберт. Если Серсея была в его руках, почему Ренли не попытался остановить Джейме с ее помощью? Все знали, что сир Джейме никогда не бросил бы сестру в беде. Ренли, похоже, подумал о том же самом. И отвел взгляд. — Я… Я догнал их… Приставил нож к ее горлу. И сказал, что убью, если они не остановятся… — И? Ренли посмотрел в глаза короля странным взглядом. — И Цареубийца… Он сказал, чтобы я перерезал ей горло и избавил нас всех от ее безумия. А потом уехал прочь. Слова Ренли были подобны удару молота по голове, настолько тяжелы они были. Роберт тяжело откинулся на спинку кресла. — Он сам так сказал… — ошеломленно повторил он. Ренли молча кивнул в ответ. Бред какой-то! Просто бред! Возрожденное Святое Воинство, возникшее на ровном месте, измена и бегство Барристана Отважного, правда о Джоффри, немыслимые поступки Цареубийцы и Пса… Роберт еще раз шарахнул кулаком по столу, чтобы хотя бы так выпустить наружу часть распиравших его чувств. — Значит, они сговорились захватить Железный трон?! — выпалил он, не в силах вынести даже на своих крепких плечах все эти чудовищные откровения. — И Бриенна из гребаного Тарта, которая убила тебя в этом проклятом будущем, тоже была с ними заодно? От последних слов лицо Ренли вытянулось. — Бриенна? Убила меня? Никогда! Она скорее перерезала бы себе горло, чем причинила бы мне малейший вред! Последним, что я слышал перед тем, как очнуться здесь, был ее крик… И я никогда не слышал столько боли в голосе, — он вздрогнул, вспоминая о чем-то неприятным. — С чего ты взял, что именно она меня убила? Кто тебе такое сказал? Теперь и Роберт озадаченно нахмурился. — Это был Мур… Но если не она, тогда кто? — он подумал еще о чем-то и добавил: — И с какой стати ты позволил женщине защищать тебя? Как по мне, это глупо. — Бриенна сражалась лучше… чем Лорас, — это имя опять столкнуло Ренли в пучину горечи. Он подошел к брату и присел на стул рядом с ним. Наклонился к его уху и тихо-тихо сказал: — Это было колдовство, Роберт. Ко мне явилась тень… Тень с лицом Станниса. Роберт вздрогнул. «Станнис… братоубийца? Да еще и колдун? Седьмое Пекло, да что еще здесь творится? Куда ни плюнь, все словно с ума сошли!» — Ты! — рявкнул король вздрогнувшему от неожиданности сиру Меррину. — Найди мейстера, пусть он пошлет ворона на Драконий Камень! Я хочу, чтобы Станнис был здесь как можно скорее! — затем он повернулся обратно к Ренли. — Я не знаю, что лежит в корне ваших вечных споров… Но это должно прекратиться! Немедленно! Мы все братья! Мы должны держаться вместе! И я вобью это в ваши тупые головы! Еще до того, как сир Меррин ушел, в комнату вошел другой гвардеец, сир Мендон Мур. — Ваше приказание выполнено, мы вернули Великую септу, — четко доложил он своим обычным бесстрастным голосом. Его белые доспехи были залиты кровью, а бровь украшал свежий порез. — Отлично, — оскалился Роберт. — Что с зачинщиками? — Во главе мятежников был Лансель Ланнистер — он командовал так называемым «Святым Воинством», — ответил сир Мендон. — Нам удалось взять его живым и я отправил его вместе с немногими уцелевшими в Черные камеры. Роберт аж глаза выпучил, не в силах поверить в такое. И далеко не сразу обрел способность говорить. — Лансель? Этот криворукий слабак? Мой кретин-оруженосец? ОН??? Он возглавил Святое Воинство? Мендон слегка скривился, его рука сама собой дернулась к свежему шраму на лице. — Не такой уж он и слабак, скажу я вам… — Седьмое Пекло… — Роберт залпом осушил еще один кубок, затем посмотрел в глаза Ренли. — Какого хрена здесь происходит? Ренли лишь руками развел — его эта новость, похоже, обескуражила не меньше. — Итак, — Роберт внимательно посмотрел на Ренли, Меррина и Мендона. — Я хочу знать, что произошло после моей смерти. Во всех подробностях… ------------------------------------------------- Крессен Он молча смотрел в немигающие глаза Селисы Баратеон, впервые за очень долгое время не зная, что же ему теперь делать. Сейчас, чтобы взглянуть ей в глаза, пришлось задрать голову вверх. И он не сказал ни слова даже тогда, когда посланный им гонец привел самого лорда Станниса. Тот тоже постоял немного, затем развернулся и нетвердой походкой ушел прочь, так ничего и не сказав. «Что же ее на это толкнуло?» — никак не мог понять мейстер. Да, он и раньше подозревал о том, что у леди Селисы не все в порядке с головой: на это указывало многое, начиная от запрета хоронить ее мертворожденных детей, до недавнего приглашения на Драконий Камень Красной жрицы Р’Глора. Но чтобы совершить такое? Как она могла так поступить? И не связано ли это с чередой тех странных воспоминаний — тех, о которых шепчутся между собой едва ли не все слуги и стражники? Он не мог найти ответа. А сам Станнис наотрез отказывался даже говорить об этом. Не нужно было быть мейстером, чтобы связать все события воедино: внезапную апатию и пьянство лорда Станниса, побег сира Давоса вместе с Ширен… А теперь еще и это. Когда в покои Крессена вбежал один из оставшихся слуг и рассказал, что произошло, тот даже не поверил. Где, спрашивается, на Драконьем Камне, где отродясь ничего не росло, можно найти достаточно высокое дерево? И при этом настолько крепкое, чтобы ветви могли выдержать вес человека? Однако леди Селиса подходящее дерево нашла. И сейчас ее ноги плавно раскачивались как раз на уровне глаз Крессена. Наконец, явились стражники, за которыми он послал, и обрезали веревку. Уложили тело на землю и повернулись к мейстеру, мол, что дальше? Крессен печально покачал головой. — Отнесите ее к Молчаливым, — только и сказал он. Стражники, не говоря ни слова, подняли жуткую ношу и унесли прочь. Крессен какое-то время провожал их взглядом, после чего глубоко вздохнул и зашагал обратно в замок. Он не имел ни малейшего понятия о том, что будет делать дальше. Он шел и шел, погруженный в свои мысли, сам не зная, куда и зачем. Все, чего он сейчас хотел — это немного успокоиться. А прогулка в тишине была лучшим лекарством для его тяжелых и напряженных мыслей. «Так… А почему…» Почему во всем замке так тихо? Остановившись, он огляделся, и обнаружил, что в длинном коридоре Драконьего Камня, кроме него самого, вообще никого нет. Хотя в этот час помещения должны быть полны жизни. И свечи должны гореть, чтобы не было так темно. Но их, похоже, некому было зажечь. И стражники должны следить за безопасностью… Он заметил движение в конце коридора и успел разглядеть стражника с копьем. — Эй! Подойди сюда! — крикнул ему мейстер. Стражник был довольно молод и служил в замке явно недавно. Он огляделся по сторонам перед тем, как подойти. — Да, мейстер? — немного взволнованным голосом спросил он. — Что происходит, где все? — тут он спохватился, вспомнив о том, что стражникам положено нести караул вдвоем, а не поодиночке. — И почему ты один? Стражник занервничал еще больше. — Странные вещи происходят, мейстер. Я бы и сам рад был узнать, что творится… Крессен нахмурился и осторожно поинтересовался. — О каких странных вещах ты говоришь… О воспоминаниях? Стражник побледнел. — Да, мейстер, — он помолчал и добавил еще тише. — Некоторые говорят, что помнят будущее… Крессен вздрогнул от этого безумного заявления, хотя слышал такое уже не впервые. — Я слышал о таком. Но куда все подевались? — Бегут… — стражник отвел взгляд. — После того как сир Давос… ушел, следом за ним потянулись и другие. Нас осталось мало… Крессен несколько мгновений смотрел на стражника, затем тихо выругался и отпустил его. Чем дальше, тем больше безумия на него сваливалось. Дело пахло колдовством. И он знал как минимум одного человека, который был очень сведущ в этом вопросе. И как бы он ни презирал эту женщину… Никто, кроме нее, не мог пролить свет на сегодняшние события. Вряд ли, конечно, она станет с ним откровенничать, но это хоть какой-то шанс. Он направился к покоям леди Мелисандры. Шел он быстро и уверенно, но перед дверью все же задержался, чтобы собраться с духом. Поднял руку и тихо постучал. Стал ждать. Время тянулось, а ему никто не отвечал. Пришлось постучать еще раз, уже погромче. И снова никакого ответа. Он взял себя в руки и постучал еще громче. — Леди Мелисандра, простите за вторжение, но у меня к вам очень серьезный разговор! — крикнул он сквозь дверь. Никакого ответа. Он нахмурился и все-таки заставил себя открыть дверь и войти, надеясь, что Красная жрица простит ему непрошеное вторжение в ее личные покои. Ладно, когда он объяснит ей важность дела, она поймет… — Миледи? — обратился он к ней с порога. И тут же, не удержавшись, зажал нос, когда в него ударил отвратительный запах, который нельзя было не узнать. Это был запах человеческих нечистот. Словно он вошел в грязную загаженную уборную. Он медленно подошел к очагу, в котором гудел жарко пылающий огонь — все как она любила. «Наверное, так ей легче говорить со своим огненным богом», — иронично подумал мейстер. Она сидела там же, где и всегда — прямо перед очагом. Подойдя поближе, он увидел ее расслабленную позу. «Спит что ли?» — Миледи? — снова позвал он. Только когда Крессен подошел поближе, он понял, что вонь исходит именно от нее. Он остановился прямо перед ней, но она никак на это не реагировала. Он встал между ней и огнем — и посмотрел в ее открытые остекленевшие глаза. — Леди Мелисандра? Помахал рукой перед ее глазами. Никакой реакции. И этот запах… Он взял ее за руку, осторожно встряхнул. Снова никакой реакции. Глубокий вырез ее платья был мокрым от обильно капавшей с уголка приоткрытого рта слюны. Будучи мейстером, он обучался, среди всего прочего, и медицине, так что быстрого осмотра хватило на то, чтобы понять, что произошло. Когда он, бессильно сжав губы, отступил назад, она все так же смотрела вперед невидящими глазами. А вот он теперь видел, что с ней случилось. Он и подумать не мог, что подобное возможно в таком молодом возрасте. Апоплексический удар. Что-то вроде сильного удара по голове, только не снаружи, а изнутри. Ее тело было живо, но внутри она была мертва. Он встречался с этим раньше, но почти всегда жертвами становились старики и пожилые люди. Крессен потер лоб, понимая, что у него впереди еще много головной боли. Селиса, Станнис, Ширен, Давос… А теперь еще и это. Усилием воли он заставил себя удержаться от падения в бездну отчаяния и как-то пытаться выплыть из этого водоворота неизвестности. «Срочно ворона в Королевскую Гавань… Да, Роберт должен узнать, что здесь происходит!» Он быстро вышел из комнаты Мелисандры, оставив позади живой труп, и направился к воронятнику.