План Ворона

Дейнерис Личные покои Иллирио Мопатиса, где он собрал блестящие и дорогие безделушки со всего Эссоса, Вестероса и, скорее всего, других земель, были витриной его богатства. Дейнерис так и не довелось побывать здесь раньше — вообще ни разу. Но тогда она была лишь маленькой девочкой, которую магистр вместе с ее родным братом обменяли на власть, использовав в качестве племенной кобылы кхала. Зачем ему было вести молодую кобылку в такое важное место? Теперь-то причины, конечно, были. Много причин. Слишком много… И никакая довольная улыбка не могла скрыть его подлинных чувств по поводу открывшейся истины — и той опасности, что ей грозила. Иллирио пригласил ее сесть. И она села, не высказывая ни капли трепета, хотя внутри его было полно. План, на который они поставили все, летел кувырком. Она не знала, как так получилось, но это уже неважно. Она была здесь — и должна была действовать по ситуации. Она должна была справиться. Иллирио взял со стола кувшин с вином и разлил напиток в два кубка. Демонстративно отпил из одного — и протянул его же Дени. С легкостью и непринужденностью, которых она совсем не испытывала, она взяла кубок и тоже отпила. Перед этим кивнула, давая понять, что все понимает — и что можно говорить начистоту. Он сел напротив — и они сидели молча какое-то время, попивая вино и оценивая друг друга. А потом Иллирио вдруг рассмеялся. — Поверить не могу, ты снова та девочка, какую я помню! — после этого он снова рассмеялся. — Кто бы мог поверить в то, что от этой малышки скоро весь Эссос содрогнется? — он помотал головой. — Я бы точно не поверил. Она посмотрела на него добрым взглядом. — Я рада, что вызываю у вас такое веселье… Он многозначительно оскалился. — Дерзкая и несгибаемая… Как настоящая валирийская сталь. Как настоящий Дракон… Она приподняла бровь в ответ на его комплимент, но ничего не сказала. — Скажу прямо — я не питал в отношении тебя никаких надежд. Ты была в наших глазах лишь средством заключения союза с кхалом… Но твой брат пустил весь план коню под хвост, — он поджал губы. — Слишком уж он похож на отца и брата… Что до тебя, после того случая мне было абсолютно все равно на твою дальнейшую судьбу. Твоя жизнь должна была закончиться среди дотракийцев и быстро забыться. Последняя дочь Древней Валирии сгинула в безвестности после смерти супруга-кочевника… — последние слова он произнес почти нараспев, потом снова подобрался. — Но я глазом моргнуть не успел — и у тебя уже есть драконы. Моргнул снова — и ты уже королева Миэрина и Разрушительница Цепей. — На самом деле это заняло больше времени, чем одно моргание, — сухо отпарировала Дейнерис, вспоминая, как долго она скиталась по Красной пустоши, а потом по морям, прежде чем, наконец, добралась до залива Работорговцев. — Это верно. Как и то, что никто не мог ожидать столь быстрого твоего возвышения… Даже с учетом наличия у тебя драконов, — он с сомнением покачал головой. — Значит, ты каким-то образом подчинила себе дотракийцев… — он сделал паузу. — Ты убила множество кхалов и их люди внезапно согласились служить тебе. Такого точно никто не мог ожидать! — его тон говорил, что сам он точно не мог. — И все это время ты освобождала рабов, будучи дочерью Древней Валирии, которая с самого начала времен строилась на рабском труде! Дейнерис молча слушала, мысленно гадая, к чему он клонит. — Лис, Тирош, Мир… Даже Волантис — все они тряслись от страха в ожидании твоего прихода, — недоверие и сомнение в его голосе сменились гневом, когда он почти выплюнул следующие слова: — Кроме, разве что, Морского владыки Браавоса, который сидел в своем дворце и насмехался над нами! Уж он-то мог быть уверен, что ты его не тронешь, пока все остальные Вольные города застыли в ужасе перед Разрушительницей Цепей! Ты даже не представляешь, сколько народов вздохнуло с облегчением, когда ты взяла курс на Вестерос! Холод страха, накапливавшийся в ее животе, становился невыносимым, но на ее лице не дрогнул ни один мускул. — И… Я прямо тебе скажу, мы с Варисом такого точно не планировали, — подытожил он совсем не радостным голосом. Затем допил вино большим глотком, пролив излишки на бороду. Стукнул пустым кубком по столу и посмотрел на Дейнерис недобрыми глазами. — Все, что ты сделала, разрушило все мои планы. — И в чем же заключались эти самые твои планы? — Дейнерис сделала ударение на слово «твои». — Почему-то Варис не так сильно расстроился из-за меня, как ты сейчас… — Тоже верно, — кивнул Иллирио. — Мы с Варисом всегда расходились во мнениях относительно некоторых аспектов… Но мы оба были согласны с тем, что дом Таргариенов должен вернуться на вершину власти в Вестеросе с помощью клинков дотракийцев и при нашей полной поддержке. И тогда я бы, наконец, распространил нашу торговлю и на ту сторону моря. Ты только представь себе морские караваны с рабами, идущими через Узкое море… — он мечтательно закатил глаза и тут же помрачнел. — А ты вместо этого… Сама понимаешь, что натворила. Дейнерис пристально посмотрела ему в глаза, чувствуя, как в ней нарастает гнев. — Пока я жива, рабства не будет — ни там, ни здесь. Взгляд, которым он ей ответил, не оставлял сомнений в том, каким именно образом он собирается разрешить эту дилемму. — В том-то и беда, — развел руками магистр. — Вот с этим мы и вернулись в момент, когда все должно было решиться. У тебя здесь нет союзников, нет друзей, нет армии… и драконов тоже нет. Я не знаю, как так могло случиться. — Я знаю, — перебила она. — Я это сделала. Вернее, мы все. — Ты? — неверящими глазами уставился на нее Иллирио. — Но зачем? И кто это «мы»? Зачем ты так себя ослабила? — он даже наклонился вперед, демонстрируя неподдельный интерес. Она сжала губы. — План пошел не совсем так, как мы рассчитывали. Ты не должен был вспомнить будущее. — Естественно, — фыркнул он. — Но если не должен был, зачем ты мне дала это знание? Она нахмурилась. Если он знает, что должно было произойти, к чему эти вопросы? — Потому что Иные вернулись. Вместе с армией мертвых. Он побледнел. — Это всего лишь слухи! — Не слухи, — покачала головой Дени. — Они вернулись — и победили. Король Ночи победил всех. Весь Вестерос был у его ног и он готовился к броску через море. И мы вернулись назад, потому что это был единственный способ спасти… всех, — она помолчала и внимательно посмотрела в его неверящее лицо. — Даже тебя. Он, ошеломленный и растерянный, откинулся обратно на спинку кресла, пытаясь осознать и усвоить услышанное. И пока тянулась эта тишина, она тихо ругалась про себя на все, что привело ее в это положение. Она попала туда, куда намеревалась — и знала, что сделает дальше. Вернее, теперь уже не сделает. Даже если Иллирио поверит ей, он ни за что не позволит ей достичь вершин власти, не говоря уже о том, чтобы снова произвести на свет и вырастить драконов. Ей стало грустно при одной мысли о том, что она больше не сможет увидеть Джона, Тириона, Миссандею, Джораха… Вообще никого из тех, кто был ей дорог. И тут до ее ушей донесся тихий стук. Сначала один, а затем еще несколько, которые выдернули ее из тяжелых мыслей. Потому что она уже слышала этот звук. Там, в Астапоре. Стук древка копья по камню. Она быстро посмотрела на одного из Безупречных, которого привел сюда Иллирио — все это время он стоял молча… Как и положено было. В глазах того, кто не привык иметь дело с Безупречными, ничего особенного в их поведении не было. Но только не для нее. Каждое их движение было… ну, для нормального человека это было бы яростным криком. Безупречный поймал ее взгляд — и еле заметно кивнул. Все это время она не менялась в лице. И сейчас не изменилась. «Неужели мне настолько сильно повезло?» Быстро оглядела остальных Безупречных — и все ответили ей тем же коротким кивком. Тогда она расправила плечи. Оказывается, она совсем не настолько беспомощно, как ей казалось. И как до сих пор считал магистр. Она не знала, почему эти Безупречные решили встать на ее сторону… Но они решили — и это главное. Она посмотрела на Иллирио, все еще погруженного в свои мысли. И решилась подать голос. — И что дальше? — Дальше… То, что ты рассказала, многое меняет. Но не настолько, как ты надеялась, — он склонил голову набок. — И я не заинтересован в том, чтобы ты снова дорвалась до власти. Как и многие другие, кто готов заплатить очень щедро за твою голову. Она иронично вздохнула. — Ты забыл о том, сколько у меня союзников в Вестеросе? Как, ты думаешь, они на это отреагируют? — Никак — если я займу твое место и сразу окажу им помощь в борьбе с Врагом. Людьми, деньгами… чем угодно, — отрезал он. — Но уже без тебя. Я готов дать им больше, чем можешь дать ты. А потом они будут обязаны мне всем, что у них есть. — Даже мой племянник? Ты и от него надеешься откупиться? Магистр оторопел. — Племянник? Какой еще племянник? Она вызывающе вскинула голову. — Сын Лианны Старк. Иллирио вздрогнул так, что у него щелкнули зубы. Несколько раз моргнул, собираясь с мыслями. — У всех людей есть цена, — наконец, ответил он. — Во всем мире не найдется столько золота, чтобы купить честь человека, воспитанного Эддардом Старком, — насмешливо отрезала она. Он неловко поерзал в своем кресле. — Как бы то ни было, я не могу позволить тебе снова вознестись так высоко… Но я милосерден, поэтому твоя смерть будет быстрой и легкой. Выведите ее наружу и отрубите ей голову, — скомандовал он Безупречным. — В Миэрине мне хорошо заплатят, узнав о том, что тебя больше нет… Она с показной неторопливостью оглядела Безупречных, затем остановила взгляд на магистре и вопросительно подняла бровь. Он повторил приказ тем же тоном. Никто из Безупречных не шелохнулся. И тогда с его лица, наконец, пропала вежливая улыбка. Он понял, что сейчас произошло. И переводил взгляд с одного боевого евнуха на другого с нарастающим ужасом. — Немедленно! Выведите ее и убейте! — в его голосе прорезался страх. Один из Безупречных опустил копье в его стороны и шагнул вперед, нацелившись в беззащитное горло сжавшегося от испуга Мопатиса. — Стой, — подняла руку Дейнерис. Безупречный послушно застыл на месте. А она медленно встала и, повторяя жесты магистра, взяла кувшин, налила два кубка, протянула ему один. Тот, изо всех сил стараясь подавить дрожь, взял из ее рук посуду и поднес к губам, каким-то чудом не пролив ни капли, пока не допил все. Видимо, он был уверен, что это последнее, что ему доведется испить в земной жизни. — Так ты, значит, собирался убить меня и продать мой труп работорговцам? — тихо поинтересовалась она. Он сглотнул — и его глаза выдавали его с головой. Ответить он так и не решился, не отрывая взгляда от наконечника копья, по-прежнему направленного ему в горло. Она тоже посмотрела на Безупречного — и вынесла приговор: — Не думаю, что он представляет нам угрозу… И тогда Безупречный отступил назад, подняв копье. Он был старше тех, что воевали под ее началом и стандартная броня не так хорошо сидела на его округлившейся фигуре. Его нельзя было назвать стариком, но он явно перевалил за средний возраст и волосы на висках уже подернулись сединой. Тем не менее, возраст не сумел притупить остроты его глаз и быстроты реакции. Его темные глаза смотрели на нее, почти не мигая. — Как твое имя? — Его зовут Бурая Пустошь, — ответил Безупречный. Она моргнула и сморщилась, пробормотав нечто вроде: «Чтоб Иные побрали ваших господ и их проклятые клички…» — Но он хотел бы называться Адаро, — тут же добавил боевой раб. — Рада встрече с тобой, Адаро, — тут же улыбнулась она. — И он… и я очень рад оказанной мне чести служить Разрушительнице Цепей! — у Безупречного загорелись глаза, когда он указал на своих собратьев по оружию. — Все мы готовы служить тебе! Это означало, что имение Иллирио Мопатиса теперь принадлежало ей — вместе со всеми, кто находился в нем. Солдаты, которых Иллирио взял, чтобы защититься от нее, поступили так, как не ожидал ни он сам, ни она. «Хорошее начало», — подумала Дени. Может, у нее еще получится сделать то, что она задумывала. — Нам убить его? — Адаро мотнул головой в сторону Мопатиса. Она тоже повернулась к замершему в кресле Иллирио, который вздрогнул от ее взгляда сильнее, чем от копья. — В этом был бы смысл… — задумалась она вслух и немного помолчала, наслаждаясь страхом в его глазах. — Но ты приютил меня с братом в стенах своего дома, пока остальные закрыли перед нами свои двери. И мне было бы неудобно в ответ лишить тебя жизни. Я же не Фрей, в конце концов, — продолжала размышлять Дени. Иллирио, неожиданно получивший шанс выбраться из западни живым, тут же ухватился за него обеими руками. — Тебе известно о том, какие условия я поставила господам в заливе Работорговцев? И о том, как я наказывала тех, кто отвечал на них отказом? — совершенно спокойным тоном поинтересовалась она, продолжая смаковать его метания. Иллирио был далеко не глупым человеком — раз уж он дожил до того момента, как они вернулись назад. Вот и сейчас он моментально прыгнул в открывшуюся дверцу, за которой была возможность выжить. — Конечно… Конечно, моя королева, — он поклонился и покорно улыбнулся ей. — Я сегодня же освобожу всех рабов, что служат мне, и предложу им щедрое жалование, если они согласятся работать на меня дальше… Или щедрые отступные тем, кто не захочет… А эти… — он махнул рукой Безупречным. — Этих вы можете забирать… Они ваши… Я дарю их вам в знак моей искренности. Она недобро прищурилась. — Безупречные — не вещь, которую можно дарить. Они люди, такие же свободные, как и все мы. Они сами решат, кому служить, — она посмотрела на Адаро и добавила намного более теплым тоном: — И я была бы рада, если вы согласитесь помочь мне. Иллирио снова вздрогнул и встал, глубоко поклонившись. — Простите… Моя королева. Конечно, они тоже свободны, — почти уничижительным голосом поправился он. — Хорошо. Очень хорошо. Я рада, что мы поняли друг друга. Давайте тогда перейдем делу. И первый, он же самый главный вопрос, который я вам задам: где мои драконы? То, как Дейнерис посмотрела на него, убедила Иллирио в том, что ложь сейчас будет означать для него смертный приговор. ------------------------------------------------- Джорах Особняк Иллирио Мопатиса был в точности таким же, каким он его и запомнил. Просторный, красивый, окруженный просторным парком на побережье Пентошийского залива. И туда уже съезжались дотракийцы… И он узнавал многих из них. Но их было слишком много. Слишком. Такое количество наверняка заставит хозяина дома по-настоящему занервничать. Здесь были как мужчины, так и женщины. И не все, как он успел заметить, принадлежали к кхаласару Дрого — были среди них и те, кто примкнул к ней уже после того пожара, что забрал жизнь кхалов в Ваэс Дотраке. Когда он вошел во двор, к нему повернулось очень знакомое лицо. Они не виделись очень давно — еще с Красных пустошей, через которые они шли к Кварту. — Джорахандал! — крикнул ему Ракхаро, бывший кровный всадник Дрого. Джорах вспомнил окаменевшее лицо Дейнерис, когда этот человек вернулся к ним в виде отрубленной головы в седельной сумке. Сейчас он был здесь — живой и невредимый, молодой и энергичный. Только почему-то постоянно тер себе шею. Хотя чего тут гадать — понятно, почему он это делал. — Ракхаро! — он обрадованно распахнул руки. — Рад тебя видеть, дружище. Действительно, чем больше верных людей рядом, тем лучше — с учетом того, где и когда они оказались. Ракхаро обнял его и сам, кажется, не до конца понимал, где находится. — Ты тоже… — почему-то спросил он. — Но как? Я же… — он снова потер шею. — Я помню, как они меня… — он вдруг отвел взгляд. — Я подвел мою кхалиси… — Не знаю, — сочувственно приобнял его за плечи Джорах. — Я, можно сказать, тоже ее подвел. — Но как такое возможно? — не унимался Ракхаро. — Я… Я погиб… Может… — он поднял на него встревоженный взгляд. — Может, это колдовство? — Я не знаю, что это было, но знаю, что магия может очень многое, — Джорах помолчал секунду другую и продолжил: — После твоей смерти много всего случилось. Многое из того, что мне самому казалось невозможным. Ракхаро растерялся еще больше. — И теперь я склоняюсь к тому, что мы должны поблагодарить неведомую силу за данный нам второй шанс — и жить дальше, — он посмотрел в сторону особняка. — Пойдем, найдем кхалиси, может, она нам что-нибудь прояснит. Ракхаро ничего не ответил и стал вместе с ним протискиваться сквозь собравшуюся у входа толпу. Они должны были найти свою королеву. ------------------------------------------------- Дейнерис Глядя на собравшуюся у входа толпу с балкона в покоях Иллирио, Дейнерис довольно улыбнулась. Чем дальше, тем менее безнадежным становилось ее положение. Теперь у нее были и другие воины, кроме охранявших дом Безупречных. — Моя королева, — обратился к ней Адаро. — Да, Адаро? — обернулась она. — Эта девушка утверждает, что знает тебя — и служит тебе, — он отступил в сторону, открывая ее взору дрожащую от волнения дотракийку с сумкой в руках, где находилось что-то круглое. И она тут же просияла, узнав верную подругу. И шагнула ваеред, чтобы обнять ее. — Ирри! Ирри тоже шагнула — и рухнула на колени, опустив от стыда глаза. — Прости меня, кхалиси, я подвела тебя! — с этими словами она раскрыла сумку и вытряхнула на пол ее содержимое. К ногам Дейнерис выкатилась отрезанная светловолосая голова с открытыми, но ничего не видящими глазами. Она даже не сразу узнала это лицо. Та самая девушка, которая так быстро убежала от нее этим утром. Та, которую она даже не вспомнила поначалу… «Дорея… Рабыня для утех… Понятно теперь, почему она так быстро сбежала!» Тут же в памяти всплыл отчаянный взгляд — в последний момент перед тем, как закрылась тяжелая металлическая дверь Хранилища в Кварте. Там, где она оставила их с Ксаро — умирать. — Она предала тебя. Она убила меня. Она забрала твоих драконов. Прости меня, кхалиси, прости! — Ирри буквально распласталась по полу перед Дейнерис. Память продолжала прокручивать перед глазами образы. Дом Бессмертных. Весть об измене. Возвращение в особняк Ксаро. Тела верных ей людей на полу, безжизненное тело Ирри у подножия балкона. Пропавшие драконы. Гнев и ярость, испытанные тогда, проснулись и сегодня. «Так это ты, значит, убила Ирри?» — мысленно обратилась она к отрезанной голове служанки. А потом выкинула из головы будущее, которое не должно было стать настоящим. Это уже не имело никакого значения. Ирри вернулась к жизни, а Дорея снова умерла. Уже хорошо, по ее меркам. Дейнерис велела Ирри встать и иронично приподняла уголок губ. — Разве я просила когда-нибудь приносить мне в подарок отрезанные головы? Ирри вздрогнула и испуганно отвела взгляд. — Прости, кхалиси, я… я забылась… я не должна была… Дейнерис наклонилась над ней и подняла девушку на ноги. Посмотрела в глаза верной подруге и улыбнулась. — Я так соскучилась… — прошептала она Ирри и нежно обняла. — Ты никогда меня не подводила. Ты всегда служила мне верой и правдой и этого для меня достаточно. Она почувствовала, как руки Ирри осторожно дотронулись до ее тела, обозначая ответные объятия. Когда они отстранились, глаза служанки были мокрыми от слез. — Спасибо, кхалиси… — произнесла она дрогнувшим от волнения голосом. Дейнерис в ответ ободряюще кивнула. Хоть план и пошел наперекосяк, конкретно этому изменению она была только рада. Она не сразу обратила внимание на то, как Ирри нервно кусает нижнюю губу. — В чем дело? — Как мы вернулись? — тут же спросила дотракийка. — Какое темное колдовство способно на такое? — Не бойся, Ирри. Я знаю, как это было сделано. Получилось не совсем так, как мы хотели, но я справлюсь… Она вкратце объяснила, что произошло, стараясь не углубляться в детали, чтобы не запугать и не запутать подругу еще больше. Она видела, как Ирри выпучила глаза от удивления, потом к ней вернулся дар речи. — Кхалиси… Я видела воинов кхала Моро… Они называют тебя кхалиси Великого Травяного Моря… Дейнерис застенчиво улыбнулась, замешательство Ирри ее немного даже забавляло. — Теперь они тоже служат мне. Все они. После твоей… твоего ухода многое изменилось, — она шагнула к двери. — Посмотри, кто еще пришел. Мне нужно многое объяснить и еще больше сделать. Из кабинета Иллирио она вышла легким и уверенным шагом. Ирри поспешила за ней. ------------------------------------------------- Джорах Он слушал рассказ Дейнерис молча, время от времени кивая и улыбаясь. Найти ее оказалось даже легче, чем он надеялся. Она сама, можно сказать, нашла его. Едва они с Ракхаро пробрались ко входу, как она сама вышла во двор в сопровождении отряда Безупречных — и собравшиеся люди тут же взревели в голос. Кто-то кричал ее имя, кто-то называл ее «Матерью драконов», «Разрушительницей Цепей» и «кхалиси». И почти все, как и в Ваэс Дотраке, кричали о своей верности ей и ее слову. И ведь здесь не только дотракийцы собрались, было полно и жителей Пентоса — большинство из них были рабами, но не все. И они тоже кричали. Она приветствовала всех простыми короткими словами, всех успокоила. Его сердце забилось еще громче, когда он увидел ее такой же величественной и царственной, как ей и надлежало быть. Каждое ее слово было законом для всех, кто его слышал. Они вместе с Ракхаро попали в число самых важных ее сторонников, которых она позвала для быстрого обсуждения дел и планов относительно того, что делать дальше. И Иллирио тоже здесь был на правах нового союзника и «почетного гостя» в собственном доме. Джорах тоже ей помогал, рассказывая дотракийцам о том, что мертвые скоро придут за ними. И это неприятно удивило тех, кто умер задолго до возвращения в Вестерос и прорыва Врага через Стену. Ракхаро был среди них. Он то краснел, то белел, пока Дейнерис хлесткими и прямыми фразами описала, в какой яме они оказались. Для дотракийцев, которые всегда были крайне суеверными людьми, узнать о том, что на них идет нежить, было очень нелегко. Хорошо что они не упали духом и восприняли это как новое, самое трудное испытание их мужества и боевых навыков. И готовы были продолжать сражаться, несмотря ни на что. Затем она добралась до той части, какой не знал уже он — что произошло после того, как пал Ров Кейлин и Иные хлынули дальше. Именно тогда и зародилась идея вернуться назад во времени с помощью магии и попробовать еще раз. — Брандон Старк предложил это, — объяснила Дейнерис. Он поежился, вспомнив о втором сыне Неда Старка. Мальчик с ледяным взглядом немигаюших глаз сразу ему не понравился. Впрочем, мало кто относился с теплотой к этому истукану в кресле с колесиками. — Брандон вместе с Детьми Леса нашел и провел этот ритуал, — продолжала она, обводя взглядом собравшихся. — Они подарили нам второй шанс. Но что-то пошло не так… — она скривилась. — Лишь единицы должны были помнить будущее… Но вышло так, что вспомнили почти все. И не все они на нашей стороне, — острый взгляд в сторону молчащего магистра. — Тем не менее, я убедилась, что некоторых из них можно убедить встать на нашу сторону. Иллирио в ответ улыбнулся, покорно склонив голову. — Королева не только очень мудра, но и милосердна… Она сделала вид, что не заметила его улыбки. — Тем не менее, остальные магистры рано или поздно наверняка выступят против нас. Джорах кивнул, думая о том, как бы решить неожиданно свалившуюся на голову проблему. «Они не смирятся… Ими движет лишь их жадность и у них достаточно денег, чтобы позволить себе любые средства борьбы…» Но еще больше его волновал другой вопрос. — Простите, моя королева, но нам очень не хватает главного вашего преимущества. — Да, драконов у меня нет, — согласилась Дейнерис. — Но магистр был настолько любезен, что вернул мне яйца. Поэтому я в состоянии исправить этот недочет. Принеси мне перо и бумагу, — обратилась она к одному из Безупречных. Тот быстро выполнил приказ. Она взяла письменные принадлежности и быстрыми движениями что-то начертала, после чего положила листок на стол. Джорах посмотрел на него и внезапно ему стало не по себе. — Что это? — Старинный ритуал, придуманный моими предками во времена расцвета Древней Валирии, — объяснила королева, еще сильнее выбив Джораха из колеи. Он открыл было рот, но не нашел нужных слов. Потом все же нашел. — Но откуда… — От Брандона, — королева поджала губы и о чем-то задумалась. — Он вернулся назад и подсмотрел все, что было нужно, а потом передал знания мне. Он видел Валирию на пике ее могущества… Джорах попытался представить себе, как выглядела настоящая мощь древних Драконьих владык. — Очень… впечатляюще… — он был далеко не единственным, кого поразило это открытие. Иллирио тоже сидел с открытым ртом. — А что-нибудь еще он там увидел? Задумчивый взгляд Дейнерис приобрел оттенки обеспокоенности. — Нет. Нам очень повезло, что и это удалось узнать, — она внимательно посмотрела в глаза Джораха. — Они почувствовали его присутствие. Джораху стало еще страшнее. — Они… Кто? Валирийцы? Но они же давно мертвы! — Это… сложно объяснить. Брандон попытался, но в этом нет особого смысла. Достаточно понять, что он сумел уйти и забрать нужные нам знания. Джорах заставил себя перестать думать о прошлом и сосредоточиться на текущих делах — и рисунке королевы. Рисунок был, мягко говоря, впечатляющим. «Эта штука… Жертвенник? Но почему он такой большой? Неужели…» — Вот уж действительно Пламя и Кровь, — тихо произнес он, подумав немного и вспомнив девиз дома Таргариенов. В нем, оказывается, было больше смысла, чем можно было подумать. И все же… Дух захватывало при мысли о том, сколько крови придется пролить ради того, чтобы королева вернула своих крылатых детей к жизни. Они продолжали обсуждать подготовку к ритуалу, когда в комнату вбежал солдат-Безупречный. — Моя королева, вооруженные люди идут к имению! — Это за нами, — в голосе Дейнерис послышалась холодная сталь. — Тогда убьем их всех! — воскликнул Ракхаро и тут же встал на одно колено перед ней. — Кровь моей крови! Прикажи убить их! В этот раз я точно тебя не подведу! Остальные дотракийцы поддержали его — бурно и шумно. Безупречные тоже поддержали, но уже тише. Джорах кивком головы присоединился к ним. Пока он жив, никто не посмеет причинить ей вреда. Она же улыбнулась и попросила их встать. — Пока вы все рядом, я ничего не боюсь. — Кхе-кхе… — внимание собравшихся моментально переключилось на Иллирио, о котором все успели забыть. — Я бы предложил… Доверить военную операцию Адаро, — он кивнул Безупречному, который ответил подозрительным взглядом. — Он много лет защищал мою жизнь и он хорошо знаком с улицами Пентоса… И знает многие секреты этого города, неизвестные другим. На ее месте Джорах не стал бы доверять магистру. Но королева отчего-то готова была дать ему шанс проявить себя перед ней. По крайней мере, в отношении Адаро он вряд ли лгал. Командиры-Безупречные всегда были отличными тактиками и умели использовать преимущества местности. Дейнерис оценивающе оглядела магистра, затем повернулась к Адаро. — Это правда? — поинтересовалась она. — Это правда, — на лице евнуха появился почти волчий оскал. — И у меня есть несколько планов… Дейнерис еще помолчала немного. — Тогда веди людей. Защити этот дом, а потом… — она сделала паузу. — Потом возьми для меня этот город. Вот теперь Адаро действительно хищно оскалился. Джорах подумал, какие злые поступки господ и магистров сейчас вспоминает этот человек — и как он им всем сегодня отомстит. — Будет сделано, моя королева, — заявил Адаро так, что никому и в голову прийти не могло усомниться в его словах. ------------------------------------------------- Он еле держался на ногах и весь был залит кровью, но он был счастлив. Солнце уже закатывалось за горизонт, а город был в их руках. Пусть им и пришлось сильно постараться, чтобы взять его. Битва выдалась кровавой и они заплатили большую цену за победу. К счастью, память о Дейнерис разлетелась в мгновение ока и рабы, вспомнившие, кто она такая, объединились в стремлении заполучить свободу. Ну а тех, кто не вспомнил, тоже не пришлось долго уговаривать присоединиться к великому восстанию. Многие магистры банально не дожили до их прихода — их забили насмерть собственные слуги. Адаро и в самом деле оказался расчетливым и решительным полководцем — хотя, пожалуй, все-таки излишне кровожадным. Но его тоже можно было понять, после целой жизни, полной несправедливости, он мог, наконец, отвести душу. Возможно, он и раньше развлекал себя, мысленно строя планы по захвату Пентоса — просто так. А теперь внезапно получил шанс воплотить их в жизнь. И это было для Безупречного слаще любого нектара. Последние уцелевшие магистры, пережившие восстание рабов и столкновение с их отрядами, согласились сложить оружие, узнав о том, что к городу приближается огромный кхаласар, а все стены и ворота к тому времени были уже под контролем тех, кто служил Дейнерис. А город, охваченный гражданской войной, был слишком заманчивым призом для любого кхала. Вот они и предпочли сдаться сейчас — и уже потом решать, как отбить натиск орды. Если даже кто-то и пытался возражать, их никто не слушал. Последние сопротивляющиеся господа преклонил колени перед королевой Дейнерис из дома Таргариенов, именуемой Первой. И когда ночь вступила, наконец, в свои права, вместо принца, который не мог сделать решительно ничего, Пентосом стала править королева, которая могла абсолютно все.