План Ворона

Дейнерис Сегодня она должна была впервые встретиться с Дрого. Снова. И не так, как ожидалось. Он пришел за юной и невинной невестой, но вместо этого был принят завоевательницей с залитыми кровью руками. Пришел за последней принцессой Таргариенов, а нашел вместо нее королеву Пентоса. И все равно ее сердце готово было проломить грудную клетку по мере того, как близилась встреча с Дрого. Он уже приближался, ее дозорные доложили об этом — и о других кхаласарах, направлявшихся к городу. Именно с ним она и собиралась провести первую аудиенцию в качестве королевы. «Помнишь ли ты, мое Солнце и Звезды? Если да… Боги, неудобно получилось… Ты же должен был запомнить, как я тебя задушила!» — такие тяжелые мысли крутились в ее голове, метаясь туда-сюда. Она вспоминала счастливые месяцы, когда они были вместе, даже несмотря на то, что поначалу она сама этого никак не хотела. А потом не только свыклась, но и развернула их отношения в свою пользу. Поначалу она была не более чем пленницей, пусть и с хорошим содержанием, но все равно пленницей, но даже года не прошло — и она получила власть. Настоящую власть, пусть и не явную. Пусть и сама не осознавала этого до конца. Сейчас, конечно, она понимала, насколько хорошо ей удавалось заставлять Дрого действовать по ее воле. Тот последний набег хорошо это показал. И ведь другие поняли это лучше, чем она. Отсюда и получился тот глупый поединок, от которого у Дрого осталась рана, ставшая смертельной. «Как бы все пошло, если бы ты выжил?» — сокрушалась она. Но почти сразу напоминала себе о том, что в этом случае она потеряла бы больше, чем приобрела. Не умер бы Дрого — не родились бы драконы. И она не стала бы она Разрушительницей Цепей. И не смогла бы повернуть дотракийцев в более цивилизованное русло. Дрого, ее Солнце и Звезды, был частью старого мира. Что он скажет, узнав о новом мире, который она уже начала строить? Старые воспоминания сталкивались с новыми целями. Она уже прошла через кучу невозможных, казалось бы, вещей в Вестеросе, чтобы снова оказаться здесь. И чем ближе становилась эта долгожданная встреча, тем сильнее она была уверена в том, что у нее все получится. И тут, как назло, в памяти всплыла одна из последних ночей с Джоном… ------------------------------------------------- В последнее время остаться наедине друг с другом им удавалось все реже. Но сегодня удалось. Она прижималась к нему в теплом спальнике, одном на двоих, и ее сознание тонуло в бездне темных мыслей. Слишком много бремени они на себя взяли. Слишком мало времени у них оставалось… Север уже был уничтожен — весь, без остатка. Они потеряли Ров Кейлин. И Джорах остался там. Следом пали и Близнецы, которые Враг взял с ходу — и все Речные земли оказались под ударом. После захвата переправ Иные ударили по нескольким направлениям сразу — нормальный стратег счел бы такую тактику совершенным безумием, но только не они. У них было колоссальное преимущество — каждый павший противник пополнял их неисчислимые орды. И еще они брали пополнение из всех, кто умер раньше. Она знала, что Эшмарк и Золотой Зуб уже пали, но Утес Кастерли еще пока держался. На востоке пало Орлиное Гнездо, остатки войск Долины сосредоточились в Чаячьем городе, но отряды Иных уже окружали его со всех сторон, даже с моря, покрывшегося льдом. Замерзшее Узкое море стало для них идеальной дорогой, по нему они добрались даже до Дорна и там сейчас стремительно расширялся еще один плацдарм, где Белые Ходоки вытаскивали из песчаных могил тысячи мертвецов. Волна холода стремительно растекалась на север и запад. Здесь же их на какое-то время задержал Риверран, но и он в конце концов пал… Эдмар Талли до последнего защищал свой родовой замок — и когда последние защитники погибли, поджег то, что от него оставалось, вместе с собой. Лишь бы задержать Иных хотя бы на несколько минут. Лишь бы они успели осуществить свой отчаянный план… Все было тщетно. С каждым следующим шагом по их земле мертвые орды под командованием Иных только нарастали. А их численность неуклонно таяла. Там, на Севере, они еще надеялись их остановить. Тогда еще численный перевес воинства Короля Ночи не был таким катастрофическим… Она вздрогнула при одной мысли о том, сколько тысяч вихтов сегодня приходится на одного защитника Царства людей. Возможно, счет идет уже даже на десятки тысяч. Теплая рука погладила ее по спине, словно помогала выплыть из темной бездны. Она оглянулась и посмотрела на него. — Постарайся заснуть, — сказал Джон. Она видела, что его глаза полны волнения и заботы о ней. Глядя в его темные глаза, трудно было поверить, что они родня. У сына Лианны не было вообще никаких признаков принадлежности к ее семье. Старковская половина с ее темными волосами и глазами полностью и безоговорочно подавляла таргариенскую. — Не могу. Слишком много тяжелых мыслей, — удрученно призналась она. — Ты бы тоже поспал что ли… — То же самое. Голова от мрачных мыслей просто пухнет, — усмехнулся он в ответ. — О чем? Об Иных… или о ритуале? Грустную улыбку словно ветром сдуло. — Это очень рискованно. Такое колдовство… Бран уверял, что все сработает как надо, но даже если так и будет… Он замолчал. Она посмотрела на него, ожидая окончания фразы, но так и не дождалась, поэтому закончила сама. Они уже все обсуждали — и понимали, насколько тяжело в этом признаться. — …Тогда все, кого мы потеряли, вернутся. Родные, друзья… возлюбленные. Джон молчал долго. — Ты любила его? — наконец, спросил он. О ком он говорит, можно было не спрашивать. И ей потребовалось больше времени на то, чтобы решиться ответить, чем хотелось. — Нет. По крайней мере, поначалу. Он был выше и крепче Тормунда, а я — маленькая девочка, едва вступившая в пору зрелости, проданная собственным братом ради войска… Мне было страшно с ним, — Дени сжала губы, пока в ее голове проносились те полузабытые образы. — Я не скажу, что первое время наша семейная жизнь была счастливой. Нет, он-то как раз всем был доволен, а вот я… Я для него была лишь теплым и податливым телом, согревающим его походную постель. Трофеем, который другой кхал никогда не мог бы получить. Последняя дочь Древней Валирии в качестве наложницы. Символом его успеха в глазах своих и врагов… Красавица, которой он мог пользоваться как хотел и когда хотел. Джон нервно поежился от того, что она говорила — и как говорила. — Но со временем все изменилось. И я сама не заметила, как это случилось. Сейчас, оглядываясь назад, я, конечно, понимаю, как он изменился рядом со мной. Меня слушался сам великий кхал Дрого… И я сама до конца не понимала, как этого добилась. Хотя другие со стороны прекрасно это видели. Один человек из-за этого даже бросил ему вызов. И Дрого убил его. Но и сам получил рану, которая воспалилась… и в итоге сделала меня Неопалимой и Матерью драконов, — она старалась не слишком углубляться в то, что еще произошло между тем поединком и похоронами ее первого мужа. Мыслей о Рейго, ее первенце, которого никогда не было, она вообще избегала как могла. Даже сейчас, после всего пережитого, о нем было слишком больно вспоминать. Они полежали еще некоторое время, она лениво поглаживала его крепкую грудь, иногда задевая пальцами глубокий шрам напротив сердца. — А этот… как его… Дарион, да? — наконец, спросил Джон. — Даарио, — с улыбкой поправила она. — Его я никогда не любила, но он… с ним мне… — она замолчала и посмотрела на Джона лукавым взглядом и хихикнула, — …с ним было весело. Он был верен, как Джорах, но с ним было веселее. Джон, не ожидавший в такой момент подобного заигрывания, отвел взгляд. Она немного посмаковала его смущение — и вскоре к ней вернулось то самое чувство неуверенности. И тому была причина. — Джон… А ты… насчет нее… Я знаю, ты тоже ее любил… — осторожно начала Дени. Лицо Джона было совершенно пустым и, можно сказать, нечитаемым. И нужные слова он нашел далеко не сразу. — Она первая, кого я полюбил. И я всегда любил ее… Даже сейчас, — признался он, не в силах посмотреть ей в глаза. — Ты ни разу не говорил со мной о ней, я знаю лишь то, что она погибла в бою за Черный замок… Тормунд мне рассказал, — она тоже нашла в себе силы признаться, надеясь, что хоть сейчас он расскажет что-то новое. И он рассказал, хоть и было это очень тяжело. — Олли ее убил. Чтобы спасти меня. — О… — она залилась краской. Имя Олли было ей знакомо. И то, чем для Джона стал его поступок… а также последующее предательство и казнь… Он до сих пор не мог себя за это простить. Вот как иногда бывает. Мальчишка спас Джону жизнь, убив его единственную любовь, а потом сам попытался его убить и в итоге умер от его же руки. Джон незаметным движением руки смахнул слезу с глаза. Она закусила губу. — Когда ты снова ее увидишь… Ты как поступишь? От нее не укрылась борьба чувств на его лице. И он долго не мог собраться с духом, чтобы ответить. — Это неважно. Она все равно меня не вспомнит. — А ты ее? Его молчание было красноречивее любых слов. Сама Дени не могла позволить себе выразить свои чувства даже вздохом. Ей не хотелось усугублять его плохое настроение, вместо этого она попыталась его подбодрить: — Надо было тебя на воспитание в Дорн отправить, а не на Север. Там бы ты спокойно взял бы ее в любовницы и жил себе спокойно… — поддразнила она его. Он посмотрел на нее с недоверием — абсурдность такой идеи даже не сразу до него дошла. А когда дошла, он ухмыльнулся и прижал ее к себе покрепче. — Как будто ты бы позволила мне любовниц заводить! — И как будто твое развитое сверх меры, всех раздражающее и многим мешающее чувство справедливости позволит тебе такое! — с этими словами она приподнялась и мягко поцеловала его в губы. Он притянул ее к себе и поцеловал покрепче — и на время они забыли обо всем на свете. Даже о конце этого самого света. Потом, наконец, отстранились друг от друга и она легла головой на его грудь. — Когда мы вернемся, изменится все, — произнес он. — А пока… Давай просто насладимся моментом. И забудем обо всем остальном… ------------------------------------------------- Она заставила себя выкинуть из головы воспоминания о прошлой жизни и сосредоточиться на том, что было здесь и сейчас. Сегодня был ее первый прием в качестве королевы… Бывший тронный зал принца Пентоса, ныне принадлежащий ей — как и весь город. Именно отсюда она теперь будет править. Верные ей воины — пентошийцы, дотракийцы и Безупречные — собрались вокруг. И другие помещения дворца тоже были под надежной охраной. Рядом стояла верная Ирри, ее ближайшая служанка. Также в ее ближайшее окружение вошли Джорах, Адаро и Ракхаро. Иллирио Мопатис такой чести не был удостоен, он сидел чуть подальше и пониже, но все равно получил хорошее положение при ее дворе. Все было выстроено так, чтобы показать ее обретенную силу и власть. Сегодня ей предстояло принять много людей, большая часть которых явились лишь затем, чтобы присягнуть ей на верность, а меньшая — как-то попытаться отстоять свои права в новом мире. Но первым, кого она должна была принять, станет кхал Дрого. И неважно, для чего он сюда явился — чтобы забрать свою невесту или вернуть свою кхалиси. Это уже неважно. По причине, которую многие в одночасье осознали, их отношения уже не будут прежними. И она обязательно свяжется с Винтерфеллом и узнает, что же пошло не так. Она вздохнула и отогнала последнюю мысль. Что бы ни случилось, изменить это она все равно не могла. Оставалось сосредоточиться на том, что теперь делать. Двери ее тронного зала открылись… И она заставила себя собраться и расслабиться. В зал стали входить дотракийцы — и она сразу узнала их всех. Кровные всадники Дрого, сопровождавшие своего кхала. Все при оружии, но аракхи висели на поясах и никто не думал пускать их в ход. Впереди шел Квото, который внимательно смотрел по сторонам. Его взгляд скользнул по Джораху… и далее, не задержавшись ни единой секунды на своем убийце. «Этот не помнит», — сразу констатировала она. Затем вошел он… Кхал Дрого, рослый, гордый и сильный, предстал перед ней во всей своей красе. Горящий взгляд темных глаз устремился на нее. — Луна моей жизни! — провозгласил он на дотракийском языке. Ее сердце подпрыгнуло к горлу, когда она осознала: помнит… Он сделал еще шаг к ней… И стражники угрожающе опустили копья в его сторону, не давая приблизиться. Он остановился и посмотрел на них очень недобрым взглядом. Она поблагодарила всех богов за то, что стража не подпустила его ближе. Еще шаг-другой — и она не выдержала бы. Не смогла бы больше бороться с желанием обмякнуть в его крепких и надежных руках. Оставалось надеяться на то, что собственное лицо ее не выдаст. Она встала с трона и ответила на том же языке: — Добро пожаловать в мой город, мое Солнце и Звезды, — гордо провозгласила она, изображая полную уверенность, какой она на самом деле не испытывала. И тогда из его глаз моментально исчезла угроза, сменившись замешательством. Он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом, затем оглядел всех остальных, собравшихся вокруг ее трона. Осознал, чего хотят люди с копьями, вставшие между ними. — Что это, любовь моя? — спросил он. — Откуда у тебя свой город? — Я королева Пентоса, — сказала она прямо. Его глаза расширились от удивления. — Как? — Я захотела стать ею — и стала, — заявила она уверенным тоном. Обвела рукой Безупречных и прочих воинов: — Они все решили служить мне. Глаза Дрого расширились еще больше… А потом недобро прищурились, когда он узнал Ракхаро из его собственного кхаласара. Затем он оскалился. — Ты меня предал? — тихо спросил он не предвещающим ничего хорошего голосом. Ракхаро, вскинув голову, шагнул вперед. — Мы все служим кхалиси! И Джорах тоже выступил вперед, встав между ними, не желая допустить резни. После чего указал на Дени: — Знай, кхал, что ты стоишь перед Дейнерис Бурерожденной из дома Таргариенов, именуемой Первой, законной королевой Андалов, Ройнаров и Первых людей, Неопалимой, Матерью Драконов, Разрушительницей Цепей, королевой Миэрина, кхалиси Великого Травяного Моря… и королевой Пентоса, — добавил он, спохватившись. — Это уже не та женщина, которую ты когда-то знал. Гнев исчез из глаз Дрого так же быстро, как и появился. Что-то в длинном титуле, похоже, зацепило его, но кхал почему-то не сразу сформулировал, что именно. — Кхалиси… Великого Травяного Моря? — переспросил он. — У Травяного Моря нет хозяина! Она приподняла бровь и ответила, удержавшись от улыбки. Ответ пришел ей на ум сразу — он сам его подсказал: — А хозяйка? Кхал вызывающе поднял подбородок — ответ показался ему достойным, но ее словам он, похоже, не поверил. — Как ты взяла Травяное Море? — с недоверчивой улыбкой поинтересовался он. — Кхалы были слабы, — ответила она таким же веселым тоном. — Я принесла им Пламя и Кровь. Они умерли. Я забрала их кхаласары. Все. К концу фразы она выпустила на волю то, что Джон называл «настоящим королевским голосом». И у нее получилось. Веселье исчезло из глаз Дрого и сменилось недоверием, которое тоже долго не просуществовало — на его место пришло… признание и уважение. — И ты сегодня пришел забрать свою кхалиси… снова. Но меня никто больше не может забрать. Я не вещь. Я никому не принадлежу. Моя судьба принадлежит только мне одной, — заявила Дейнерис и добавила: — Но я приглашаю тебя быть моим гостем. Сегодняшний вечер обещает быть особенным. Дрого продолжал смотреть на нее непроницаемым взглядом. Он ничего не сказал в ответ — лишь коротко кивнул. Она кивнула в ответ. «После сегодняшнего вечера никто больше не посмеет видеть во мне зарвавшуюся девчонку. И даже ты, мое Солнце и Звезды, увидишь меня в совсем новом свете…» ------------------------------------------------- После ухода Дрого все пошло быстрее и легче — она и сама не заметила, как приняла и выслушала всех, кто искал встречи с ней. Последняя группа просителей вошла в тронный зал незадолго до полудня. Это был Кхоно. Он самолично подвел и бросил к ее ногам свой дар, избитый, связанный, но еще живой. И его люди бросали рядом с ним остальных пленников на гладко начищенный пол. Она сразу их всех узнала. Сами кхалы, их кровные всадники… Они знали, кто ей нужен. — С возвращением, Кхоно, — улыбнулась она. Он опустился на колени. — Прими мои дары, кхалиси. И прости за то, что не все твои кхаласары явились к тебе сразу, как только… Некоторым пришлось преодолеть дальнюю дорогу, — он был прям и откровенен, как и всегда. Она улыбнулась еще шире, когда до нее дошел смысл его слов. Скоро она станет еще сильнее, намного сильнее. — Я благодарна тебе и твоим воинам за этот дар. Это как раз то, что мне сегодня очень нужно… — произнесла Дени с загадочным видом, глядя в полные ужаса глаза лежащего у подножья трона кхала Моро, связанного по рукам и ногам и с кляпом во рту. ------------------------------------------------- Джорах Все было готово. Все, о чем просила королева, было доставлено и сделано. А ему она доверила особо важное задание. Она вообще ему доверяла. А еще… Наверное, Мормонт был единственным, кто точно не убьет его, если он совсем распоясается. Он должен был привести Визериса на Ритуал. Дейнерис выделила для этого дела еще трех Безупречных в помощь ему, но Джорах считал, что это лишнее. Неужели он не справится с этим мальчишкой сам? Хотя… Он же по пути мог и Дрого встретить… И неизвестно еще, как могучий кхал отреагирует на появление «тележного короля». Так что она была, как всегда, права — подкрепление лишним не будет. Не хватало еще, чтобы он новую «корону» получил, не дождавшись Ритуала… Остановившись перед дверью в покои Визериса, он выкинул из головы посторонние мысли. Но перед его глазами все равно пролетела предыдущая смерть Короля-Попрошайки. Он вздохнул, открыл дверь и вошел во временную тюрьму несостоявшегося хозяина Железного Трона, готовясь принять новую порцию неприятностей. ------------------------------------------------- Визерис Да как они посмели?? Как они посмели просто взять — и запереть его здесь? Он король! Да будь он проклят, этот вероломный магистр! Сладкоязыкий пентошиец все-таки продал его Узурпатору! Последние два дня он только и делал, что кипел внутри и мерил шагами комнату. «Что бы это ни было, они поплатятся! Они разбудили Дракона! И я покажу им ярость настоящего Дракона!» «Дени…» — вдруг пронеслось у него в голове. Что они сделали с ней? Он ни разу ее не видел с тех самых пор… О, если с ее головы хотя бы волосок упадет, они даже не представляют, каким мукам их подвергнет за это ОН! Вчера в имении начался какой-то шум. Первое время он думал, что магистр устроил пир или прием. Пока не услышал леденящие кровь крики и звон оружия. Неужели… Выходит, магистр не предатель? И он действительно хочет их защитить от убийц Узурпатора? Когда ярость немного выгорела, вернулось опасение — и он в глубине души признавал, что так и в самом деле могло быть. Ему стало страшно. И за себя — и особенно за Дени, которую магистр куда-то увел. И он ничего не мог сделать, чтобы спасти ее. Время шло, тени за окном удлинялись, а крики и удары становились все тише и дальше. Время от времени служанки приносили ему еду, но наотрез отказывались с ним говорить или отвечать на его вопросы. Словно он был для них пустым местом. Да как они посмели? И как они посмели до сих пор держать его взаперти? Он схватил со стола кубок и в сердцах швырнул его в стену. Злость, помноженная на незнание, разрывала его изнутри с новой силой. Постепенно шум снаружи стих, а он, повозмущавшись еще немного, прилег на кровать и сам не заметил, как и когда заснул. День прошел, настал новый, а он все так же сидел здесь и не знал, что случилось с Дени. И кто с кем сражался в стенах особняка. И кто победил. И что будет дальше. Заканчивался второй день, но он так ничего и не узнал. Второй день был еще более скучным, чем первый, а сам он стал еще более злым. И служанки по-прежнему молчали как рыбы и делали вид, что видят вместо него пустое место! Открылась дверь и вместо служанки, которая должна была принести ему ужин, вошел крепкий мужчина с мечом на поясе. Визерис бросил в его сторону презрительный взгляд, за которым скрывалось замешательство. Человек с темными волосами и всклокоченной бородой был одет не так, как привыкли одеваться эссосцы. Он явно был уроженцем Вестероса. И его доспехи и оружие были скорее присущи рыцарю из Закатных земель, чем какому-нибудь местному наемнику. — Ты кто? — не слишком приветливо поинтересовался он. Мужчина посмотрел на него со смесью досады и презрения. — Сир Джорах Мормонт с Медвежьего острова. — Северянин? — скривился Визерис. — Значит, это тебя Старки, стелющиеся перед проклятым Узурпатором, прислали меня убить? Но знай, я — Дракон! А драконы так легко не умирают! Выражение лица Джораха стало почему-то насмешливым. — Твоя сестра хочет с тобой увидеться, — от сделал шаг в сторону и указал на открытую дверь. — Дени? — несмотря на его желание, скрыть удивления не получилось. А следом за ним пришла ярость. — ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ??? — Я никогда бы не посмел причинить вред королеве. Я служу ей верой и правдой. — Королеве? — переспросил Визерис. — Какой королеве? Лицо Джораха в тот момент было чистейшим эталоном самодовольства, когда он произнес: — Твоей сестре. Визерис удивленно заморгал. — Дени… Королева? Ты смеешься? Какая из нее королева? Королева чего? Джорах не ответил, просто показал на дверь и добавил: — Было бы глупо заставлять ее ждать… Все еще ничего не понимая и пытаясь осмыслить странные слова рыцаря, Визерис осторожно вышел из комнаты. ------------------------------------------------- Они шли по коридорам особняка. Сир Джорах шел впереди, рядом с ним, а позади шагали трое стражников в одежде Безупречных. Он был готов увидеть следы вчерашнего боя, но имение, к его удивлению, оказалось практически нетронутым. И более многолюдным, чем раньше. И среди людей было много дотракийцев — должно быть, он все-таки пропустил приезд кхала. Они вышли во двор — и Визерис растерялся еще больше при виде развевающихся над воротами штандарты с красными трехголовыми драконами дома Таргариенов. Состояние этих знамен, конечно, оставляло желать лучшего, некоторые явно пролежали в каком-нибудь чулане лет двадцать, другие были сшиты совсем недавно и второпях, из того, что под руку попалось… Но зачем? И кто их сюда повесил? Конечно, ему было приятно видеть его знамена над Пентосом, но с другой стороны он не мог не понимать, что они станут лучшей приманкой для всех врагов Таргариенов по обе стороны моря. Начиная от Роберта, будь он проклят, Баратеона! Гореть ему в пекле, Узурпатору… — Когда мы идем? — спросил он, наконец, когда они вышли на улицы Пентоса. — Лучше пойдем побыстрее, путь впереди неблизкий, — отозвался сир Джорах, даже не посмотрев в его сторону. Визерис снова закипел от его дерзкого тона, но тревожные мысли быстро оттеснили эмоции на задний план. И дальше он шел молча, тихо оглядываясь по сторонам. Если особняк Мопатиса был цел, то здесь следы боя виднелись много где. И горожане до сих пор приводили дома и улицы в порядок. Сражение, судя по тому, что он видел, было жестоким. А на них почти никто из прохожих никакого внимания не обращал. Все были заняты своими делами. Они шли долго, направляясь к самой окраине. К этому времени солнце успело закатиться и нужное им место окружили факелы и горящие головни. И собралось здесь… Визерису показалось, что сюда пришла едва ли не половина всех людей Пентоса. Но еще больше было дотракийцев. Несмотря на то, что толпа была многочисленной и плотной, люди расступались перед ним, а некоторые даже кланялись, когда он проходил. «Наконец-то они сообразили, кто я», — самодовольно подумал Визерис. Его ноги уже гудели от усталости, когда они, наконец, пришли. И когда Визерис увидел, куда… Вопросов в его голове меньше не стало. Люди собрались вокруг большой конструкции из дерева, напоминающей… погребальный костер. Только вместо помоста для усопшего в центре были установлены три толстых деревянных столба. Именно там Визерис, наконец, увидел свою сестру. И счастливо улыбнулся. Рядом с Дени стояла симпатичная на вид дотракийская девушка. И фигурка очень даже ничего. «Может, и мне с ней поразвлечься? Ладно, попрошу Дени прислать ее ко мне после того, как все закончится», — удовлетворенно подумал он. Мысли о ее теле вылетели из его головы сразу, как только он присмотрелся к сестре повнимательнее. Ее глаза были совершенно непроницаемыми. И спину она держала слишком прямо. И голову… Он никогда прежде не видел в ней такой уверенности. Да и одета она была в строгое длинное платье, присущее скорее женщине, чем девочке. Королеве, а не принцессе… И окружавшие ее воины тоже держались так, как будто… — Моя королева, — сир Джорах низко поклонился Дени. Та благодарно кивнула и посмотрела еа Визериса, пока Джорах занял свое место рядом с ней. — Дени? — громко обратился к ней он, ничего не понимая. Она еще посмотрела на него тем неразличимым взглядом. — Брат… — наконец, сказала она. Он непонимающе огляделся на толпу, потом снова взглянул на нее. — Дени, что происходит? — спросил он. — Почему они называют тебя королевой? — Ты как раз вовремя для Ритуала, — его вопрос она проигнорировала, а потом крикнула кому-то: — Ведите! Несколько стражников куда-то убежали, повинуясь приказу его сестры. А потом в толпе раздался дикий крик. Он обернулся и увидел, как люди расступаются, пропуская небольшую группу, которая у него на глазах разделилась на три группы поменьше. Стражники вели девять связанных человек, шесть из которых он не знал — они были дотракийцами. Трех остальных он вспомнил быстро — пентошийских магистров, с которыми он уже встречался. Их затащили на деревянную конструкцию и привязали к столбам по трое. Визерис непонимающе прищурился, когда вперед вышел магистр Иллирио и его слуги, несущие тяжелый сундук. Его они поставили к ногам сестры и Иллирио сам открыл крышку. И он вздрогнул, увидев внутри на мягких подушках три драконьих яйца. Дени быстро кивнула, слуги вынули яйца из сундука и положили к основаниям столбов. Затем Дейнерис поднялась на эту груду дров сама. Визерис видел дикий ужас в глазах привязанных людей, когда его безобидная и беззащитная маленькая сестренка приближалась к ним. С ножом в руке. Он и сам не заметил, когда в ее руке появилось оружие. Только свет факелов блеснул, отразившись от лезвия. Он вздрогнул, когда Дени, не колеблясь ни секунды, чиркнула ножом себе по ладони. Затем она что-то запела на высоком валирийском — язык этот Визерис, разумеется, знал, но сейчас почему-то с трудом разбирал слова странных песен, пока она шла и мазала каждого узника собственной кровью. Помазав всех девятерых, она вышла в середину между столбами. Посмотрела на сира Джораха. Коротко кивнула. Вскинула над головой окровавленный нож и закричала: — ПЛАМЯ И КРОВЬ! И тут костер вспыхнул сам по себе. Все вокруг испуганно ахнули. Дальше Визерис действовал, не раздумывая. Быстрее, чем он успел сообразить, Дейнерис со всех сторон была охвачена пламенем. Он и подумать не мог, что огонь способен распространяться так быстро. — Дени! ДЕНИ!!! — кто-то истошно закричал. Как оказалось, кричал он сам. Он и сам потом не мог сказать, как прорвался сквозь оцепление и оказался внутри гигантского костра. Он не знал, чьи руки его оттуда вытащили и кто сбил пламя с его одежды. Но он помнил, с каким отчаянием смотрел на огонь, не обращая внимания на боль и пытаясь найти там сестру. Несколько пар сильных рук пытались удержать его. У них это получилось. — Дени! — снова закричал он, когда его оттащили достаточно далеко. И он бессильно рухнул на колени, слыша крики сгорающих заживо людей… Но почему-то не слышал ее криков. Он плакал навзрыд, забыв обо всем своем достоинстве. Плакал, словно женщина. Его видели и слышали все окружающие. Он рыдал, прижимая к себе обгоревшую руку. «Прости, мама… Я подвел тебя… Я не справился… Я не смог ее защитить». Он продолжал плакать, стоя на коленях и глядя на погребальный костер своей сестры. И даже не обратил внимания на громкий треск, заглушивший даже рев пламени. Зато потом сквозь слезы увидел движущиеся в огне силуэты. Не человеческие. И дыхание замерло в его груди, когда он узнал их. Драконы. Это были драконы. Настоящие, живые драконы! И они росли буквально на глазах. Когда пламя начало угасать, оттуда выполз самый настоящий дракон размером с хорошего скакового жеребца. Встал на задние ноги, распахнул крылья и закричал так, что у Визериса заложило уши. А следом за этим криком раздалось еще два. И за первым драконом из огня вышли еще два. И они ревели. Все хором. Он даже о Дени забыл на какие-то мгновения, с замиранием сердца глядя на то, чего даже не мечтал увидеть. Потом драконы одновременно успокоились и вместе посмотрели на что-то между ними. Это была человеческая фигура, которую он не сразу, но все же узнал. Ее тело едва прикрывали остатки одежды, но она стояла ровно, окруженная языками пламени, но, кажется, ничуть не обгоревшая. Это была Дени. Она стояла между драконами. Взмах рукой — и они собрались вокруг нее, обнюхивая ее тело со всех сторон. Она словно не замечала ни их, ни окружавшего ее огня. Визерис, забыв о том, как надо дышать, смотрел на все это, не в силах оторвать взгляд. Огонь угас — и Дейнерис вышла вперед, совершенно обнаженная и совершенно невредимая. Она подошла к нему, а драконы, оставшиеся на останках костровища, недовольно заревели у нее за спиной. Он мелко затрясся, глядя на нее снизу вверх. Она остановилась перед ним, посмотрела на него бесчувственным взглядом. — Огонь не может убить дракона. А я — Дракон! — крикнула она всему миру. Визерис смотрел на свою нагую сестру так, словно видел ее впервые. Его сознание не могло связать ни единой вразумительной мысли. И все вокруг закричали. Пентошийцы кричали. Дотракийцы кричали. Все выкрикивали имя своей королевы. И драконы тоже подняли голову к небу и заревели, заглушая их всех.