План Ворона

Мордейн За прошедшие с того волшебного момента дни она так и не смогла успокоиться. Столько всего изменилось в одночасье… Ее до сих пор потряхивало от воспоминаний о той ночи. Она уже смотрела в лицо Неведомому, который явился сразу после людей Ланнистеров с мечами наголо… Но он не принял ее в Царствие Семерых. Вместо этого… Она вдруг вернулась в септу Винтерфелла, где вскочила с постели, судорожно хватая воздух ртом. И пришла в себя от шока лишь тогда, когда кто-то закричал, что Робб убивает Теона. Она не знала, за что, но догадывалась, что тому есть причина. Он был железнорожденным, в конце концов. А они заслужили такого обращения за все грехи своих предков. Но потом пришел Ходор… Она до сих пор не могла смириться с увиденным. Учение Семерых провозглашало колдовство занятием грешным и презренным. Никто из верных последователей Истинной Веры не стал бы искушать себя, касаясь злых сил… А милый маленький Бран коснулся. И теперь он был проклят. Неприятное предчувствие ни на миг не отпускало ее, пока она шла по коридору той части замка, где жили женщины. Она должна была поговорить с Сансой и предупредить ее о том, что так делать нельзя. То, что загадочное колдовство сотворило со всеми ними, не могло быть поводом пропускать молитвы! Так что теперь девочку ждал серьезный разговор. Для ее же блага. Ничего, она ей поможет. Вернет ей веру в справедливость и покровительство Отца Вышнего. В то, что если кто и проведет их через ненастное время, то только Семеро. Она пробормотала про себя короткую молитву, прося защиты Отца и мудрости Старицы. Остановилась у двери комнаты Сансы и громко постучала. — Санса! — Войдите! — крикнула дочь лорда Эддарда. Септа вошла, закрыв за собой дверь. И замерла на пороге. В комнате был полный бардак. Кровать была завалена платьями, на которых, словно на куче листьев, спала ручная лютоволчица Сансы. Швейные принадлежности были разбросаны по комоду. Она и представить себе не могла, что Санса может вести себя вот так… — Санса! В чем дело? Леди должна всегда содержать свои покои в порядке и чистоте! Ты что, забыла, чему я тебя учила? Настоящая леди всегда должна быть опрятной! Санса уставилась на нее с совершенно бесстрастным выражением лица. — Нет, — четко ответила девочка. — Я ничего не забыла. И голос ее изменился. Никогда прежде Мордейн не слышала в нем такой ледяной безжалостности. «Дерзкая девчонка! Чему я тебя учила все эти годы?» — тон Сансы моментально ее разозлил. Ладно если бы это была Арья… Но Санса? — У тебя будет время убрать весь этот беспорядок после вечерней молитвы, — нахмурилась септа. — Сейчас мы больше, чем когда-либо, должны быть благодарны за подаренный нам второй шанс. Идем в септу. Сейчас же. И Санса рассмеялась ей прямо в лицо, заставив наставницу отшатнуться назад. Смех оборвался так же резко, как и начался. — Нет. Не боги это сделали. А Бран. Боги никогда нас не слышат. Можешь верить во что хочешь, а я верю только в то, что вижу и знаю, — отрезала Санса. — И на это тратить время больше не стану. У меня и так слишком много дел. — Дитя, как ты… Это богохульство! — в ужасе воскликнула Мордейн. — Боги всегда заботились о нас! Я не знаю, откуда в твоей голове взялись такие ужасные мысли… — ХВАТИТ! Я больше не ребенок. Я уже была взрослой… Даже слишком… — властность в не по-возрасту зрелом голосе Сансы буквально пригвоздила септу к полу. А ее ледяные глаза не оставляли сомнений в том, что это не шутка и не каприз. — И хватит уже думать о том, что ты можешь мне что-то приказывать, септа! Мордейн открыла было рот, чтобы возразить, но Санса резко подняла руку вверх, требуя тишины. — Сейчас ты выслушаешь меня, а потом уйдешь и займешься… Да неважно, чем займешься. Мне все равно. И я не стану подбирать мягких и сладких слов, чтобы не задеть твою ранимую натуру. Слишком уж много на меня свалилось после того, как ты умерла… — резкий тон Сансы почти не отличался от голоса самого лорда Старка, когда он бывал очень зол. — Сначала меня мучили Серсея и Джоффри… — в этот момент с кровати Сансы раздалось глухое рычание — Леди даже во сне отозвалась на эти имена. — И первым делом Джоффри знаешь что сделал? Он насадил на пику твою отрубленную голову… рядом с головой моего отца… И заставил меня смотреть… С каждым словом Санса закипала все сильнее. И Леди продолжала рычать все громче. Мордейн же показалось, что у нее скрутило все внутренности, когда Санса упомянула ее голову на пике. «О, боги… Как можно заставлять бедного ребенка смотреть в глаза своего убитого отца? Кем нужно быть, чтобы совершить такое?» Ее рука сама собой потрогала шею, словно хотела убедиться… — …Но это были мелочи по сравнению с тем, что я пережила, попав в лапы Рамси Болтона. Лорд Бейлиш продал меня Болтонам и Рамси заставил меня выйти за него за муж. И жестоко насиловал меня каждую ночь. А Теона заставлял стоять и смотреть… Ее лицо окаменело, когда Санса рассказывала новые подробности того, что делал с ней Рамси. «И этот проклятый островитянин тоже в этом участвовал!» Испытываемый ей ужас стал просто запредельным. — …Ты еще не знаешь о том, что Рамси сделал с Теоном… — Сансу передернуло от отвращения. А Леди уже не рычала, а почему-то жалобно скулила. Девочка помолчала немного, а потом продолжила очень мрачным голосом. — Я и подумать не могла о том, что с человеком можно такое сделать. Он… Он больше не был Теоном. Для Рамси он стал Вонючкой. Просто Вонючкой — трусливой сучкой… Септа до сих пор не могла произнести не слово. Даже ругань в устах Сансы не могла выдернуть ее из пучины скорби и страха. — …В конце концов, я сбежала. И присоединилась к Джону. Вместе мы отбили у Рамси Винтерфелл… Но он все равно успел убить Рикона. Он всегда был зверем — и ему служили такие же хищные звери, живущие на псарне. Он любил кормить их человеческим мясом. Чаще всего — живым человеческим мясом… — Санса замолчала, позволяя септе сполна осознать смысл ее слов. Мордейн не знала, что пугает ее сильнее всего. Рикон… Бедняжка… Этот «Рамси Болтон» больше походил на какое-то чудовище из глупых сказок Старой Нэн, чем на живого, простите Семеро, человека. Санса подождала немного, глядя в глаза септы холодными глазами. — …Рамси мы взяли живым. Джон избил его так, что он лишился чувств. Но он был жив. Его привязали к стулу и я дождалась, когда он очнется, перед тем, как спустить его собственных собак… Которых он не кормил больше недели перед битвой. Септа Мордейн окончательно лишилась разума, когда осознала, что именно сотворила милая невинная Санса. Она все еще продолжала говорить, но воспитательница больше ничего не слышала и не понимала — таким сильным был шок. — …Ты все еще видишь во мне ребенка. Но на самом деле… У меня нет времени на твою высокопарную чушь. Я пережила больше, чем ты за свою долгую жизнь. И намного больше, чем хотела сама. Не надо обманываться тем, что ты видишь перед собой едва созревшую девочку. Я взрослая женщина, прошедшая страшную войну. И сейчас… У меня есть дела намного важнее, чем душеспасительные беседы с заблудшей септой. Презрение и властность в ее голосе привели Мордейн в чувства — словно две звонкие пощечины. А затем она снова вздрогнула, когда Санса вскочила на ноги и в пару шагов покрыла расстояние между ними. Но затем ее жесткое лицо смягчилось — она даже улыбнулась. Протянула руку и нежно погладила Мордейн по щеке. — Я не забыла о том, что в прошлой жизни ты до последнего защищала меня… Даже ценой собственной жизни. И я никогда этого не забуду… пока ты не забываешь свое место. С возвращением в новую жизнь, септа. Но я уже не та маленькая девочка, которую ты знала. Я Старк из Винтерфелла. И зима близко. Я волчица. И мои зубы остры. Помни об этом. И никогда больше не говори со мной так… У меня тоже бывает плохое настроение. Последние слова Сансы не оставляли никакого места для сомнений и споров. Мордейн еще долго не могла найти хоть какие-то слова, глядя на облачившееся в тело Сансы неведомое чудовище. Она смогла лишь судорожно кивнуть — и быстро покинуть покои Сансы, сохраняя последние крохи самообладания. «Леди Старк!» — пронесловсь в голове у септы. — «Я должна поговорить с ней! Она должна знать! Уж она-то сможет вправить разум сошедшей с ума дочери!» Да, это должно было помочь. Леди Кейтилин всегда была верной последовательницей семерых. Да, она точно знает, как с этим справиться… Как вернуть прежнюю Сансу, милую и кроткую… ------------------------------------------------- Эддард Два дня прошло с тех пор, как они покинули Винтерфелл. Погода была хорошей, двигались они достаточно быстро — такими темпами они могли добраться до Дредфорта за несколько дней. Вместе с ними ехало около пяти тысяч воинов Старков, Мандерли и Ридов. Еще какая-то часть осталась в Винтерфелле под руководством Сансы. Сансы! Он аж дар речи потерял, когда Джон оставил своим представителем в твердыне Старков именно ее. А как тогда позеленела Кэт… Это надо было видеть. По сути, его девочка стала тем, кого можно было назвать десницей короля — во всем, кроме титула. У нее было куда больше власти, чем у леди Винтерфелла, ее родной матери. Но почему-то именно Санса вызывала у Джона такое доверие — какого никогда не было у леди Кейтилин. А еще Нед знал, что Сансе было известно куда больше, чем Джон успел рассказать ему. Он до сих пор не мог до конца принять все, что произошло. В тот день из Винтерфелла уехали не только они. Часть людей Мандерли направилась обратно и по пути должны были заглянуть в Торрхенов Удел. Именно туда они сопроводят Теона Грейджоя, посадят его на корабль и отправят восвояси — на Пайк. Он выкинул из головы эту мысль. Больше его не заботила судьба кальмара-изменника. Вместе с ними ехали Бран и Робб — Джон настоял на их участии. Нед же взял с собой Джори, чтобы было кому помочь с командованием. Родрик остался в Винтерфелле, как и Хоуленд. Жойен поехал с ними, а вот Мира осталась. И Виман Мандерли остался, найдя себе на замену опытного и верного рыцаря, способного командовать его воинами. «Король Джон… Как же дико это звучит!» Он ехал впереди, как и подобает королю. Он красиво говорил, легко находил общий язык с каждым, высказывал уважение ко всем, вне зависимости от их положения. Каждый наверняка хотел быть таким же, как он — и Нед чувствовал, что гордится тем, в кого он вырос. Некоторые из людей Старков были сбиты с толку, когда мальчишка-бастард, которого они знали много лет, вдруг стал вот таким — и теперь пытались как-то с этим смириться. Зато среди воинов Мандерли и Ридов практически все помнили в нем короля верхом на драконе. Тем, кем он должен будет стать в мрачном и страшном будущем. И Робба они тоже помнили другим. Он тоже запомнился как король, честный, умелый и благородный. Многие называли его Молодым Волком — таких в войске было большинство. Действительно, настоящий Старк, достойный наследник великого дома, которому когда-то предстояло стать лордом Винтерфелла. Они оба успели прославиться как достойные мужчины, а не мальчишки, которых он когда-то знал. Ему было горько от осознания того, какую цену пришлось за это заплатить. И виноват в этом был только он один. Когда они в первую ночь разбили лагерь… Он старался избегать встреч с Джоном. После разговора с Теоном его совсем не тянуло на откровенность. Он понимал, что сначала должен немного остыть. Слишком много гнева вызвало осознание того, что в будущем должен был совершить Теон. И какой вред нанес Старкам и всему Северу. Санса пыталась убедить его в том, что Грейджой сполна за все поплатился, оказавшись в руках Рамси, но… Нед этого не видел. А все смерти и ущерб, нанесенный их дому — видел. И это рыдающее и трясущееся существо в теле Теона не могло его переубедить. Хотя… Он и раньше встречал людей, сломленных войной. Видел Роберта — во что он превратился после долгих лет мира и власти, навязанной ему судьбой. Но Теон… Ни один из живых людей никогда не смотрел на него такими глазами. На вторую ночь, в двух днях пути от Винтерфелла, он решил, что разговора все равно не избежать. Он не мог бегать от него вечно. Да и Хоуленд еще в Винтерфелле постоянно ходил по пятам и бросал в его сторону многозначительно-понимающие взгляды. Да, его друг всегда был очень проницательным… И это порой сильно раздражало. Он шел через лагерь и все, кого он встречал, приветствовали его уважительными кивками. Лагерь был разбит на одну ночь, поэтому здесь почти не было шатров, ограничились кострами спальными местами — ну и знаменам, само собой, над теми местами, где ночевали король и лорды. Лютоволки Старков развевались рядом с красными драконами, черные львоящеры Ридов и водяные Мандерли разместились чуть поодаль. Приблизившись к центру лагеря, Нед увидел Брана, который сидел, прислонившись спиной к дереву, а рядом с ним присел на корточки его «запасной» носитель в лице Ходора. С другой стороны сидел Жойен, а в ногах дремал Лето. На первый взгляд, ничего особенного… Но у Старка зашевелились волосы на голове, когда он присмотрелся и увидел, что глаза Брана были совершенно белыми. Здесь было только его пустое тело, а сознание… Оно витало где-то еще. Из всех его приближение услышал лишь Жойен. Сын Рида выглядел, как всегда, пугающе серьезным. Не таким, конечно, бесчувственным, каким стал новый Бран — но это не отменяло того, что мальчик был во всех отношениях странным. Порой казалось, что в его теле живет столетний старик. — Его милость сейчас осматривает лагерь, — тихо произнес Жойен. — Сейчас он около стоянки лошадей… Его очень старые глаза внимательно смотрели на Неда. — Если вам нужно с ним поговорить — сейчас лучшее время, — закончил мальчик. Нед не ответил, просто постарался, как мог, сохранить спокойное лицо и вежливо кивнул в знак благодарности. И ушел искать Джона. Нашел он его там, где и было сказано — возле места, где держали коней. Стражники сопровождали короля, но держались от него на почтительном расстоянии, пока он расчесывал гриву своего коня. Подойдя поближе, лорд Старк взял себя в руки и крикнул: — Джон! Есть важный разговор! Джон повернулся к нему. Несмотря на то, что солнце уже закатилось, черный и темно-красный цвета его одежды все еще можно было отличить друг от друга. И разглядеть трехглавого дракона на груди — тоже. Еще один сюрприз. Последние несколько дней перед их отъездом Санса почти не покидала своих комнат. И сколько бы дел она ни взвалила на себя в вопросе подготовки Винтерфелла к Долгой Зиме, она все же выкроила несколько часов на то, чтобы сшить и украсить Джону новый наряд. Собственноручно. Когда она успела всему этому научиться? Глупый вопрос… Новая одежда Джона сочетала черный и красные цвета. Красный дракон на черном поле — как и подобает Таргариену. И когда он впервые показался на людях в этом… Надо было видеть все эти испуганные глаза. Но Санса этим не ограничилась — она уговорила Миккена отчеканить трехглавых драконов на новых доспехах Джона. Когда они уезжали, Санса с довольным видом оглядела плоды своего труда — и тут же посетовала на то, что так и не успела изготовить для него подобающую корону. «Видела бы ты его сейчас, Лиа… Что бы ты тогда подумала о нем? И что бы ты подумала обо мне? Я сдержал свое обещание… так, как мог…» Джон продолжал смотреть на него с вопросом в глазах. Стоял, смотрел и молчал. И Нед молчал. Наконец, Джон вздохнул. — Пойдем, — сказал он, оглядевшись по сторонам. И пошел первым, пригласив Неда последовать за ним. Они остановились на небольшой поляне внутри лагеря, где их никто не мог услышать. — Я слышал, что случилось с Теоном, — так начал их разговор Джон. — Мне кажется… Ты был с ним слишком строг. — Я? — удивился Нед. — Строг? Почему? — Мы с Сансой повидались с ним еще раз перед тем, как он уехал. И она сказала, что не видела его таким несчастным с тех пор, как он сидел в застенках у Рамси. Это не тот Теон, которого ты знал. И никто сейчас не относится к Теону так жестко и безжалостно, как сам Теон. Считай, что он умер… И это совсем другой человек. После того, что Рамси с ним сделал, так оно и есть. Нед поджал губы, борясь с нахлынувшими чувствами. С одной стороны, сейчас он и сам считал, что перестарался и действительно отнесся к Теону слишком уж строго. Он не хотел этого признавать, но и отрицать не мог. Все в мире изменилось — и многие перемены касались лично его. Он старался их принять, но его терпение не было безграничным. Как бы он ни старался, волчья кровь время от времени закипала — и вырывалась наружу. Да и в конце-то концов, ничто не отменяет того, что Теон предал их семью и разграбил Винтерфелл… Такого Старк никак не мог простить или забыть. Но возражать Джону он не стал. Его лицо было совершенно спокойным — и в какой-то момент Неду показалось, что он смотрит в зеркало. Или это было чувством, которое испытывали другие, столкнувшиеся с неприятной правдой, которую нельзя было отклонить? — Я… не об этом хотел с тобой поговорить, — наконец, смог ответить Нед. Джон тут же посерьезнел. — Прости, Джон… — начал лорд Старк. — Я сам должен был открыть тебе правду. Ты должен был узнать о своей матери раньше, чем ушел бы в Ночной Дозор. Ты должен был знать, но… — он замолчал, слова снова вылетели из головы. Чем можно было закончить фразу. Чем он мог оправдать все, что сказал перед этим? Как он мог оправдать свою неудачу? — Я знаю, что она взяла с тебя клятву… отец. «Обещай мне, Нед…» — так она сказала. Она умоляла, чтобы ты меня защитил. И ты выполнил ее последнюю просьбу. Ты не мог нарушить то, что обещал ей, — медленно произнес Джон, глядя ему в глаза. Нед почувствовал, как кровь отливает от лица, стоило племяннику произнести последние слова Лианны. Которых он не должен был знать. Он не мог их знать. Даже Хоуленд их не знал — и не мог пересказать Джону. Слова, которые преследовали и мучили Неда половину его жизни. — Откуда ты знаешь? — хрипло спросил он. — От Брана, — сочувственно улыбнулся Джон. — Он побывал там, в Башне Радости — и все мне рассказал. Он видел все собственными глазами. Ах, ну да. Бран. Кто же еще. Трехглазый Ворон все видит и все знает. Неду хотелось несколько раз удариться головой о что-нибудь твердое. Каждый гребаный раз, когда он попадал в какую-нибудь нелепицу, в этом обязательно участвовал Бран. — Ты должен был защитить меня от Роберта. А он не увидел бы во мне сына той, кого он любил. Я для него был всего лишь «драконьим отродьем». И я прекрасно знаю, как Тайвин Ланнистер поступил с моим братом и сестрой… — Джон гневно сжал кулаки. — Братом и сестрой, которых я никогда не увижу… — зло добавил он. Нед почувствовал еще один укол стыда. Маленькие тела, залитые кровью и завернутые в красные плащи — цвета Ланнистеров — сложенные перед Железным троном… Нет, Джон никогда не увидит своих родных с отцовской стороны. И если бы не Джейме Ланнистер, из-за которого Нед задержался в тронном зале для того, чтобы заставить слезть его с трона… Тогда он мог бы найти Элию и ее детей раньше Горы! «Будь ты проклят, Цареубийца… И ты сам, и твои подлые деяния…» — подумал Нед. — Я еще тогда сказал тебе, что все понимаю. В той ситуации, в которой оказался ты, не было идеального решения… — он добродушно улыбнулся Неду. — Я не могу тебя простить. Потому что прощать здесь нечего. Хотя… — он замолчал на секунду. — Я был бы рад, если бы леди Старк относилась ко мне хоть немного добрее. Нед почувствовал, что краснеет. То, как Кэт относилась к тому, кого считала его бастардом, многие годы задевали его за больные места. А теперь, когда все открылось… она сразу почувствовала себя на тонком льду. — Прости, что я ничего не сделал с этим, — попросил Нед. — Кэт всегда была… Он не нашел нужного слова. — Своенравной? Высокомерной? Жесткой? — Джон не пытался скрыть веселья. — Излишне южной? Нед скривился, услышав последнее слово. Он и раньше слышал его от своих знаменосцев — и оно ему не нравилось. — И все же, несмотря ни на что, Робб, Санса, Арья и Рикон — мои родные братья и сестры. И я всегда буду относиться к ним только так, хоть по крови они для меня всего лишь двоюродная родня. Это неважно. Винтерфелл — мой дом, к которому я всегда стремился. И буду стремиться и дальше, несмотря на то, что я Таргариен… я еще и северянин, — заверил Джон. — Но я отвечаю уже не только за Север. И у меня есть и другая родня. Нед обратил внимание на то, что Джон пропустил одно имя. — А Бран? Джон сжал губы. — Бран всегда будет моим братом. Но Трехглазый Ворон… Это не Бран. Теперь и Неда захлестнул гнев. Он понимал, что злость ничего не изменит, но ничего не мог с собой поделать. Поэтому поспешил перейти к другой теме, стараясь не думать о том, во что превратился его средний сын. — О какой другой родне ты говоришь? — спросил он. Если о Таргариенах… Тогда их осталось всего двое — Визерис и Дейнерис. Но они оба сейчас находились за морем. Джон как-то сразу подобрался и помрачнел. И стал очень похож на того нелюдимого мальчика, которого он всегда знал, а не на короля, в которого он превратился. — Там, на Стене, в Черном Замке… Я встретил мейстера Эймона, — легонько улыбнулся Джон. «Мейстер Эймон?» — он задумался было, а потом резко вспомнил о том, кем именно был мейстер Черного Замка до присоединения к Цитадели. Действительно, если так посмотреть… Эймон тоже считался родственником Джона, который был… да, точно, правнуком его младшего брата! — И я буду рад увидеть его снова. Он хороший и мудрый человек, — продолжал Джон. — Перед смертью он многому меня научил. — Он умер? Как? — Когда к нам пришли невзгоды и беды… Он пал жертвой своих прожитых лет, — в его голосе сквозило невольное уважение. — А сейчас он снова жив… пока еще. И я был бы рад снова с ним увидеться. Особенно после того, что я узнал. Нед кивнул. — А остальные твои родственники по отцу? Я слышал об этой Дейнерис… Санса и Арья очень хорошо отзывались от ней. Честно говоря, он с трудом представлял себе человека, который мог завоевать уважение у таких разных персон, как Санса и Арья одновременно. Он с трудом мог припомнить случаи, когда его девочки хоть в чем-то соглашались между собой. Если вообще соглашались. — Дейнерис… она… особенная… — в глазах Джона отчего-то появилась тяжелая тоска. — Когда я впервые ее встретил, я был королем Севера и искал союзников для войны с Иными. А потом, когда Король Ночи убил и захватил одного из ее драконов… Мы стали больше, чем просто союзниками. Мы… сблизились. Очень. И оставались вместе до самого конца. — Вы… насколько сильно сблизились? — почему-то Неду стало тревожно от этого слова. — Очень сильно… — огорченно улыбнулся Джон. — Понятно… — выдохнул он. Так, как сближаются друг с другом Таргариены. А его Лианна уже ждет на том свете с тяжелой булавой. Джон молчал. Тишина стала совсем тяжелой, пока Нед, наконец, не провел рукой по волосам. — И когда вы… снова встретитесь… Это повторится? И в тот момент решимость Джона… кажется, она дала трещину. Но потом он ответил: — Нет. Нед был этим ответом очень удивлен. — Нет? — Мы поступим так, как требует наш долг, — вздохнул Джон. — Мы все заранее обговорили. И я… Я правда ее люблю. Даже несмотря на то, что не знал, кем мы друг другу приходимся, когда… Ну, когда все случилось. И она меня любит, я это точно знаю. Но мы должны делать то, что будет лучше для Вестероса, а не для нас, — он начал прохаживаться взад-вперед, о чем-то задумавшись. — В зависимости от того, как пойдут события в этом времени… Я могу взять в жены, например, Маргери Тирелл, чтобы склонить Простор на нашу сторону. И ей, возможно, тоже придется выйти за кого-нибудь из верховных лордов… Возможно, за Эдмара Талли… Хотя мы рассматривали и ее брак с Роббом… Чтобы еще крепче привязать к дому Дракона некоторых лордов Севера… Нед молча смотрел на него. Он готов был отдать Роббу женщину, которую любил сам — ради общего блага! Нет, после такого Лиа встретила бы его в загробном мире не с булавой, а с парой ржавых от крови ножей… И все же он знал, насколько тяжелым может быть долг. И лиловые глаза будут преследовать его еще долго — чаще, чем когда-либо раньше. — Вот только… Все эти приготовления были частью нашего изначального плана, — Джон вернул его на грешную землю. — А мы уже убедились, что он пошел совсем не так. Они еще постояли немного, думая каждый о своем. В голову Неда лезло все больше неприятных мыслей. — У тебя есть еще и дядя Визерис. Что скажешь насчет него? — спросил Старк, нарушая молчание. Действительно, почему бы не использовать еще и его для общего дела? Джон помрачнел и долго не мог найти подходящего ответа. — Визерис… — начал он. — Достойный сын своего отца. Нед вздрогнул. Нет уж. Второго Безумного короля он бы точно не стерпел. И никто другой не стерпел бы. — Если это правда… Что ты с ним хочешь сделать? — тихо спросил он. — В самом крайнем случае запру где-нибудь подальше и приставлю надежную стражу. Он ни в чем не будет нуждаться, но власти ему не дадут. Кем бы он ни был… Он тоже моя семья, — скривился Джон. — Это благородный поступок, — кивнул Нед. — Но если… — Возможно, мне вообще ничего не придется с ним делать, — развел руками Джон. — Кто знает, вдруг он снова оскорбит дотракийцев… Или, я не знаю, кого-нибудь из драконов Дени за хвост дернет… — он тяжело вздохнул. — И проблема решилась бы сама собой. Но, в любом случае, это решать Дейнерис, а не мне. Он ее брат — вот пусть она и думает, что с ним делать. Неду от его слов стало немного не по себе. Если Визерис и в самом деле создавал столько неприятностей… Тогда от его смерти всем было бы легче. Но Джон не хотел проливать родную кровь. — В каком смысле, «снова оскробит дотракийцев»? Когда Джон в нескольких фразах описал, что именно он имел в виду, внутри Неда все сжалось. При одной мысли о том, что он попытался вырезать из чрева родной сестры ее нерожденного ребенка… Такое в Вестеросе казалось абсолютно немыслимым. И у дотракийцев, очевидно, тоже. То, что сделал с ним за это кхал Дрого… Это никак нельзя было назвать милосердным. Но Нед сильно сомневался в том, что оказавшийся на его месте лорд из Вестероса поступил бы иначе. Впрочем, скорее всего, сначала был бы суд, а затем, разумеется, казнь. Да уж, этот разговор получился таким же трудным и выматывающим, как он себе и представлял. Но полезных вещей он услышал все же больше, чем думал изначально. Естественно, Джон и Санса рассказали ему пока еще не все. Но он знал, что расскажут — когда будут готовы. И когда он будет готов. Не раньше. — Ты что-то еще хотел спросить? — спросил Джон, так и не дождавшись ответа. Нед стряхнул благоговение. — Нет, Джон. Думаю, я все сказал, что нужно было. Джон кивнул. — Все, что я сейчас могу делать — это то, что я должен. Первое, что занимает все мои мысли — это победа над Иными. Но «первое» не означает «единственное». Нед снова ощутил гордость за своего племянника. И вздрогнул от неожиданности, когда тот резко шагнул вперед и обнял его. Старк сам обнял его в ответ — такое завершение разговора явно пришлось ему по душе. Все-таки в облике сурового короля все еще жил мальчик, которого он знал всю жизнь. — Ты всегда будешь для меня отцом… Несмотря ни на что, — хрипло прошептал Джон. — Спасибо тебе за все. Нед обнял его еще крепче, а затем мягко отстранился. Они разошлись — и Эддард Старк еще раз оглядел человека, которым он стал. «Я сдержу свое обещание, Лиа. Ты бы так им гордилась…» Он кивнул на прощание, после чего они разошлись. Он очень надеялся, что Джон не увидит слез в его глазах. ------------------------------------------------- Джон Когда человек, который был его отцом во всем, кроме крови, ушел, Джон проводил его взглядом с нескрываемым облегчением. Разговор, которого он так боялся и так долго избегал, все-таки случился… И он оказался куда менее болезненным, чем он ожидал. Ни криков, ни претензий, ни взаимных обвинений… Ничего. Если только не вспоминать леди Старк, которая всегда будет камнем преткновения между ними. И все же… Это никак не могло не вывести на поверхность тяжелые и больные мысли. Он старался, как мог, не думать о Дейнерис. Бран продолжал уверять, что с ней все хорошо, что драконы уже вылупились… Но он не мог успокоиться, пока не получит от нее какую-то весточку — сам. И неважно, на что им еще придется пойти. И даже откровение дяде Неду не помогло успокоиться. Если он будет слишком много думать о том, что все равно не сможет изменить, это отвлечет его от действительно важных дел. А его внимание сейчас должны занимать Иные. Ничто другое не было важно, пока они не будут побеждены. Что-то коснулось его ноги и он посмотрел вниз. Призрак… Как всегда, подкрался незаметно. Обратив на себя внимание хозяина, белый лютоволк взял его за штанину и куда-то потянул. Джон последовал за ним, заодно почесав Призрака между ушей. Пока он был еще почти щенком, меньше взрослой собаки, но рос так же быстро, как и в прошлой жизни. — Все хорошо, мальчик, да? — спросил он. Призрак вопрос проигнорировал и сам пару раз толкнулся макушкой навстречу ласкающей руке, закрыв ярко-красные глаза от удовольствия. Дела пошли лучше, это да. Но дяде Неду еще многое предстоит узнать… Потом как нибудь. — Я обязательно расскажу ему об Арье. И о Джорахе. И о Джейме. Обязательно. Но потом. Когда придет время. И тут Призрак оторвал голову от руки Джона и к чему-то принюхался. Затем посмотрел на него понимающим взглядом — не таким, каким смотрят щенки его возраста. — Да расскажу я ему, расскажу! Обо всех и обо всем! — недовольно повторил Джон. — Только время подходящее выберу… Красные глаза Призрака, как ему казалось, говорили: «Ну да, как же, расскажет он…» ------------------------------------------------- Элтон Он избегал встреч с Джейме с того дня, как он вернулся в Утес Кастерли… Но их встреча рано или поздно должна была состояться. Страх. Именно это чувство преследовало его с каждым ударом сердца. С того самого момента, когда он вернулся из царства мертвых. И когда из столицы вернулся его старший кузен. Он избегал Джейме как мог. Он целыми днями прятался на нижних этажах и держался подальше от жилых покоев. И он видел, что не он один чувствует себя так же. Воспоминания о будущем получила большая часть тех, кто его окружал. И хаос стал нормой. Некоторые говорили о том, что Иные вернулись и приближается новая Долгая Ночь. А значит, пора забыть все распри между людьми. Забудешь такое, как же. Он прекрасно помнил, как попал в плен к королю Севера. И Джейме сидел за решеткой вместе с ним. То, как он с ним поступил, Элтон тоже помнил. И ничего не мог с этим поделать. В этом мире, где все вернулись к жизни, верховным лордом Западных земель стал Тирион, про которого все знали, что он по-настоящему любит только двух людей — дядю Гериона и Джейме. Герион давно пропал в море, направившись в руины Валирии. Оставался Джейме. Так как, будь оно проклято, он мог себя защитить? Дальше прятаться? Или бежать куда-нибудь подальше? Каждый день он трясся от страха, представляя, что сделает с ним Джейме, когда они все-таки встретятся. «На что он пойдет ради того, чтобы заставить меня замолчать навсегда?» Элтон тяжело вздохнул, чувствуя, как страх скручивает ему внутренности. Сегодня ему было даже хуже, чем в ночь пробуждения. Он шел по едва освещенному пустому коридору в покои мастера над оружием, которому ему поручили доставить важное сообщение. Коридор заканчивался лестницей, идущей на два этажа вниз. Спустившись, он первым делом оглядел следующий проход, высматривая Джейме. Нет. Никого. Можно идти. Этот этаж он прошел быстрее, чем прошлый. Он ускорил шаг. Нужно было поспешить. Теперь завернуть за угол и… …И Элтон с размаху налетел на что-то твердое. Моргнул от неожиданности, посмотрел на неведомо откуда взявшееся препятствие… И его страх тут же подпрыгнул до новых высот. А пол внезапно ушел из-под ног. — Смотри, куда идешь! — донесся до него высокомерный голос Джейме Ланнистера, такого же надменного и красивого, как и всегда. Он был одет в красные одежды с золотым ланнистерским львом на груди. И на поясе у него висел меч. «У льва всегда должны быть остро заточенные когти…» — Яаааа… — он почувствовал, как у него подкашиваются ноги, а язык от внезапной встречи с его убийцей налился свинцом. — Ты лучше сначала выгляни за угол, пока неее… — Джейме вдруг осекся на полуслове и его горделивое лицо стремительно побледнело. — Элтон? Он вздрогнул, услышав свое имя, и громко сглотнул. — Сир… Дж… Джейме… — пробормотал он в ответ. Выражение лица Джейме… Оно стало просто страдальческим. Куда делся надменный взгляд? Вместо него в глазах бывшего королевского гвардейца появилась неподдельная вина. Неужели… Они стояли и смотрели друг на друга. И Элтону вдруг стало страшно от осознания того, что они здесь совсем одни. Прямо как тогда… Наконец, Джейме нарушил неловкое молчание. — Я так понимаю… просто сказать «извини» будет мало, да? — натянуто улыбнулся он. Теперь Элтон вообще ничего не понимал. Его кузен по прозвищу Цареубийца… Он что, только что извинился? — Эээ… — только это и смог выдавить из себя он. Джейме фыркнул, вернув себе какую-то часть привычного высокомерия. — Хорошо. Я прошу извинения за то, что убил тебя… там, — прозвучало это, к удивлению Элтона абсолютно искренне. — Эээ… — повторил он. Слова не шли, а язык от страха примерз к небу. Джейме вздохнул. — Послушай, я все понимаю. Если ты злишься на меня… или боишься… Этого не нужно. Я не стану делать тебе ничего плохого. И в прошлый раз не должен был… Я сам не знаю, что на меня тогда нашло. Мы ведь могли просто изобразить драку и бежать из плена вдвоем… Но я сделал то, чего сделал. Снова. Как будто у меня за спиной было мало преступлений… Которых мне никогда не искупить. Но хотя бы одно я могу исправить, — он помолчал пару мгновений, потом добавил: — Если ты хочешь что-то мне сказать, я слушаю. — А что мне… — Элтон сглотнул, — …тебе сказать? Джейме потер лоб рукой. — Я замолвлю за тебя слово перед Тирионом. Надеюсь, это загладит хотя бы часть моей вины… Элтон удивленно моргнул. «Чего?» — Делай, что должно. Про нас, Ланнистеров, говорят, что мы всегда платим свои долги… А я вот не знаю, как расплатиться за свой безмерный долг. И я буду рад отдать долг хотя бы тебе, — Джейме посмотрел ему в глаза и в них, как показалось Элтону, навечно впечаталось чувство вины. А затем повернулся и пошел прочь с опущенными плечами. Элтон смотрел вслед Джейме, пока тот не скрылся из вида. «И что это сейчас было?» ------------------------------------------------- Серсея Она сидела на холодном полу темницы, прижав колени к груди. Как давно она была здесь? Этого никто не знал. Здесь все время было темно. Раньше она еще пыталась как-то считать дни, но теперь бросила и просто ждала, чем все закончится. Она не знала, откуда на всех окружающих ее людей пришло безумие. Она не знала, что нашло на Роберта и Ренли. Она просто знала, что все внезапно рухнуло — для нее. Ренли… В гневе он все-таки походил на брата Роберта, а не на того мечеглотателя, которого она знала раньше. Когда он ворвался к ней в спальню и с порога заорал о том, что знает все о ней и Джейме… и о ее милых детках… Ей показалось, что у нее сердце остановилось от страха. Дальше он протащил ее через весь Красный замок, до двора, где находились конюшни. Повсюду шли бои. Она видела трупы, некоторые из которых носили красные плащи. Но во дворе, куда тащил ее Ренли, собралось много людей Ланнистеров… И она поняла, что сейчас ее спасут. И он был там. Такой же золотой и прекрасный, как и всегда. Верхом на боевом коне. И Мирцелла рядом с ним. Под защитой своего настоящего отца. Она знала, что Джейме спасет ее. Сейчас он спешится, зарубит Ренли и всех его людей… А дальше они вместе с детьми уедут прочь из обезумевшей столицы. Домой. В Утес Кастерли. Она кричала, призывая на голову безумца все кары небесные. И Ренли кричал, требуя остановиться. Джейме увидел ее… И произошло то, чего она никак не могла ожидать. После такого она даже кричать не могла. Сознание отказывалось принимать услышанное. Нет, она точно ослышалась. Ну не мог Джейме такое сказать! Просто не мог — и все! Да это какой-то сон! Просто ночной кошмар! И никак иначе! И она до сих пор пыталась убедить себя в том, что это не может не быть кошмарным сном… Он не мог… Джейме не мог просто взять — и оставить ее умирать! Или еще хуже! Он сам сказал Ренли убить ее! Безумие какое-то! Джейме тоже обезумел — как и все остальные! Но от его слов даже Ренли, кажется оторопел… Нет, он тоже был безумцем! Только она оставалась здравомыслящей в этом обезумевшем мире! Или… Может, это какая-то уловка? Или она ослышалась? Джейме… Они с ним всегда были одним целым. Две части золотого наследия Ланнистеров. Никто и ничто не могли их разлучить. Ни Роберт, ни отец, ни сами боги! Она не знала, почему еще жива. Если Роберт тоже узнал… Он бы сразу ее убил. И никто не мог бы его остановить. Должно быть, Ренли действовал наобум, не имея железных доказательств… И не решился рассказать все ее мужу. Но если все так, почему она до сих пор в темнице? Почему Роберт до сих пор не приказал брату освободить ее? Действительно, полная бессмыслица… Она сжала зубы, чувствуя, как ее переполняет гнев. Что бы ни случилось… Она хотя бы могла утешить себя в том, что ее дети в безопасности с Джейме. Она видела, что он забрал их с собой, когда бежал. Каким бы безумцем он ни был, детей он все равно берег и защищал. Она несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаивая нараставшую ярость. Да, Джейме ее бросил. Но оставался еще отец. И он придет за ней! Она еще жива. И обязательно дождется отца! Она представляла, что отец сделает с ними за все ее страдания… И ей это очень нравилось. Она выживет. И они поплатятся за все!