План Ворона

Джори Покидая Винтерфелл, он еще раз вспомнил тот разговор с лордом Старком. В день, когда все случилось, он был на грани… Как и все окружающие его люди, на самом деле. События той ночи сбивали с толку. А то, что произошло в Большом чертоге… Он не понимал, что случилось. Его разбудили крики — и он сразу побежал, думая, что кого-то убивают. Оказалось, что так оно и есть. Робб оседлал Теона и бил его так, словно и в самом деле хотел прикончить. И Джон Сноу тоже прибежал вместе с ним. Схватил Робба и оттащил назад, попутно уронив на пол. Потом мальчишки боролись еще какое-то время, пока Робб не узнал Джона. И даже тогда не успокоился. Никогда раньше Джори не видел его таким. Никогда раньше сын лорда Старка не представал перед всеми в такой ярости. Дальнейшее окончательно доломало в его голове остатки здравого смысла. Робб орал что-то про предательство и то, что Теона надо убить. А еще он ругался последними словами и пытался вырваться, чтобы довести дело до конца. И его глаза… Джори достаточно было взглянуть Роббу в глаза, чтобы понять — он не шутит. Он и правда собирается убить. Мальчик, которого он знал еще вчера, превратился в кого-то другого, для кого убийство было обыденностью. И когда Роббу почти удалось освободиться, Джори прыгнул перед и прижал того к полу, пока Джон придерживал его с другой стороны. Вокруг них стали собираться другие жители Винтерфелла… И чуть ли не половина из них принялась подбадривать Робба! Джори почувствовал, как у него закружилась голова — так много свалилось на него за такое короткое время. А что он почувствовал после того, как в эту свалку вмешался его собственный дядя? А что было после появления Ходора? Воспоминания Джори перепрыгнули к другому моменту, чуть позже — когда он вошел в солярий лорда Винтерфелла, откуда только что вышли его дети. Сам лорд Старк стоял в центре комнаты, обескураженный и злой. Рядом стояла леди Кейтилин, почти такая же… нет, не такая. Намного хуже. На ее лице виднелась целая палитра чувств — и самым ярким среди них было отчаяние. — Лорд Старк… Леди Старк… — уважительно кивнул он своему сюзерену и его жене. — Джори, — поприветствовал его в ответ лорд Эддард. — Сир Родрик сейчас расспрашивает людей, как вы и велели. Теон заперт в своих покоях. Я поставил у его двери надежную охрану и велел не пропускать никого без вашего личного дозволения… Особенно сира Родрика… — он сделал паузу и добавил: — Но люди… Все они… растеряны. Лорд Старк мрачно кивнул и обратился к леди Кейтилин. — Потом договорим. Иди пока, успокой людей. Дай им понять, что мы справимся с этим… возвращением. Леди коротко кивнула. Потом, кажется, хотела что-то сказать, но передумала. И ушла молча. Лорд Старк проводил ее взглядом, смотрел пару секунд на закрывшуюся дверь, затем повернулся к Джори. И в следующее мгновение его мрачное лицо отчего-то смягчилось. Он шагнул к Джори и обнял его за плечи. — После вего, что случилось… Я так рад снова тебя видеть. Джори показалось, что содержимое его желудка перевернулось. Дядя Родрик, когда немного остыл, успел с ним поговорить. И то, что он рассказал… Джори отказывался в это верить. Какая еще поездка в Королевскую Гавань вместе с лордом Старком, откуда никто из них не вернулся? При этом дядя Родрик так и не сказал, что случилось с ним самим, он говорил лишь о том, что лорд Старк был обезглавлен по приказу принца Джоффри, который успел стать королем, но сам оказался бастардом королевы… Как вообще можно было поверить в такое? Однако теперь, после такой теплой встречи лорда Эддарда… Слова дяди Родрика внезапно стали для него куда более убедительными. — Спасибо, милорд, — запнулся Джори. А что он еще мог сказать? Лорд Старк улыбнулся и сжал его плечо покрепче, затем отошел и сел за стол. На его лице снова появилась тревога. — Столько дел… — тяжело вздохнул он. — И столько всего изменится в ближайшие дни. Мы все умерли… А теперь снова живы. Мы снова вернулись к жизни… И я понятия не имею, как так получилось… Карусель в животе сменилась леденящим холодом. — Как вы… умерли? — еле сумел выдавить он из себя пересохшим горлом. Скажете, дурацкий вопрос? А что еще он мог спросить? И вот тут лорд Старк действительно удивился. — Ты что, не помнишь? — Нет, милорд. Лорд Старк сжал губы и помрачнел еще больше. — Сядь, — приказал он. Джори сел. И лорд Эддард стал рассказывать. О том как Роберт приехал в Винтерфелл и пригласил его стать десницей короля. Об измене, совершенной Ланнистерами. И о войне. Неизбежной войне, которая становилась все ближе… Преступления королевы, помноженные на гордыню Тайвина, не могли закончиться ничем иным. И эта гремучая смесь залила кровью все королевство. — Мартин Кассель был хорошим человеком, — лорд Старк посмотрел прямо в глаза Джори. — И ты достойный сын своего отца. Я никогда не подвергал сомнению твою преданность. И никогда не подвергну. Но я хочу, чтобы ты прислушался к моим словам. Я беспокоюсь о тебе так же, как и твой отец. Потому что на Севере осталось слишком мало Касселей, чтобы я позволил себе не беспокоиться. Спина Джори сама собой выпрямилась от таких хвалебных слов из уст такого человека. Смятение сменилось переполнявшей его гордостью. — И, Джори… Ради меня и своего блага… Ради долга Старков перед твоим отцом за принесенную им жертву… Что бы ни случилось… Я тебя заклинаю: НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не сходись в бою с Цареубийцей! — закончил свою речь лорд Старк. И его взгляд стал… просящим. «Чего? С Цареубийцей? Это значит… Ой… Выходит, я погиб от руки Джейме… Сражаясь за лорда Старка? Что ж, не самая постыдная смерть», — мрачно подумал Джори, принимая и впитывая предостережение лорда Эддарда. Действительно, Джейме Ланнистер был одним из лучших мечников Вестероса и погибнуть от рук такого противника, каким бы бесчестным он ни был, было не так уж стыдно. Раз уж его собственный отец пал от самого Эртура Дейна, Меча Зари… А он, продолжая семейную традицию, был убит Джейме Ланнистером, Золотым Львом. Или, может, эту традицию пора уже прервать? Они помолчали немного, после чего лорд Старк встал из кресла. — Позаботься о наших людях, Джори. Успокой их и убеди, что у нас все под контролем. А потом отдохни… Я не думаю, что ближайшие дни будут спокойными. — Будет сделано, лорд Старк, — Джори тоже встал. Он вышел из солярия, не в силах перестать думать о Цареубийце. Сколько раз они встречались лично? Сам он мог припомнить только осаду Пайка. И в последующие дни он не мог избавиться от мысли о том, насколько естественным для человека было знать о том, как он умрет — и кто лишит его жизни. Возможно, этого и не стоило знать… И когда они выехали в сторону Дредфорта, он вспомнил и другие слова лорда Старка. «Слишком мало Касселей, значит… Может, мне и в самом деле пора уже остепениться, найти достойную девушку, создать с ней семью?» Ладно, это потом. А пока, мысленно помолясь Старым Богам, он двинулся вперед. Сначала нужно было выполнить свой долг. И потихоньку начать планировать новую жизнь. ------------------------------------------------- Салладор Мягкая качка так убаюкивала, что разум никак не мог выпутаться из сна. Как и телу было трудно выбраться из-под тяжелых теплых одеял. Он сладко замычал во сне, натягивая одеяло повыше. Как же тепло… Как же давно ему не было так тепло… Стоп! Минуточку! Салладор Саан моментально прогнал остатки сна и сел на постели. И первым, что он почувствовал, едва продрав глаза, было непонимание. Он был в своей каюте на «Валирийке». И ему было тепло… Намного теплее, чем он успел привыкнуть. Как будто… лето вернулось. Но как? Он помнил вездесущие ледяные ветры. И орды восставших мертвецов, наводнивших все порты, к которым он больше не мог причалить. И, конечно полуразложившийся труп рыцаря с гербом одного из погибших домов Запада и синими глазами, который загнал его в угол… Такого уж точно не забудешь. — Приснится же такое… — пробормотал он, вытирая руками глаза и стараясь поскорее забыть этот затянувшийся кошмар. «Подумать только: новая Долгая Ночь, вернувшиеся Иные, поднявшиеся из могил мертвецы… Нет уж, пусть мертвое останется мертвым!» Он рассмеялся, чувствуя, что смех его больше похож на истерику. Это был всего лишь сон, обычный сон. И не более того. Очень правдоподобный, но все равно сон. А сейчас он вернулся в реальный мир. «Новый день начинается и он дарит нам новые шансы!» — радостно подумал он. ------------------------------------------------- Стоя на мостике своего флагмана, он с гордостью любовался кораблем и его командой, четко и слаженно выполнявшей свои обязанности. Он всегда старался за ними присматривать, несмотря на кажущуюся расслабленность. И сегодня не собирался отказываться от этого дела. Его люди знали, что с ним не стоит халтурить и лениться, а то… Явился квартирмейстер с докладом. Они стоял на якоре у Браавоса, дожидаясь, пока к ним на борт погрузят закупленную здесь партию вин и специй. Погрузка почти закончилась, скоро можно будет отплывать. А в Лорате покупатели уже ждут… Совсем короткий рейс, который обещал дать хорошую прибыль. — Капитан! — старпом вдруг решил прервать разговор с квартирмейстером. Саан повернулся и улыбнулся старому товарищу, с которым они ходили по морям уже много лет. Да, он давно знал этого человека. И сразу обратил внимание на то, что верный старший помощник выглядит очень растерянным. — Что-то не так? — тут же перестал улыбаться Салладор. — Н… нет… — взволнованно ответил старпом. — Сегодня нет… — он вздохнул, а потом с пугающей серьезностью поинтересовался: — Капитан… А как мы все… Я же думал, мы погибли! Ему было очень страшно — Саан это почувствовал. И его хорошее настроение тут же разбилось вдребезги. — Чего? — кое-как произнес он. — Ну… Эти… Они… по льду… дошли… и полезли… — старпом больше не мог продолжать. А квартирмейстер, кажется, ничего не понимал. И смотрел на старшего помощника с недоверием и презрением. — Кто дошел? По какому льду? Ты чего несешь вообще? — спросил он. Старпом со страхом в глазах посмотрел на Салладора, но ничего не сказал. — Живые мертвецы… — закончил за него Саан, чувствуя, как чья-то холодная рука сжимает его внутренности. Он думал, что это всего лишь сон. Это должен был быть сон! Квартирмейстер теперь смотрел на них обоих, как на сумасшедших. «И лучше, если бы оно действительно было так!» — прокомментировала та часть разума Салладора, что еще не впала в панику. Дальше был град вопросов и ответов. А затем он обратился ко всей команде, чтобы узнать. Узнать, кто еще помнит те события. И тогда команду словно прорвало: те, которые вспомнили, пытались объяснить все тем, кому повезло (или нет) не вспомнить. Вся работа прекратилась, все занимались исключительно тем, что кричали, возражали, спорили и доказывали. Каждый рассказывал то, что помнил — и это были разные истории, в зависимости от того, кто когда умер. В конце концов, почти все узнали и приняли жуткую правду. Далеко не все видели ее собственными глазами, но этого было достаточно, чтобы убедить остальных. Все, что он считал кошмарным сном… Все это произошло на самом деле. Потому что это был не сон. Это было их будущее! Все это было правдой, от попытки Станниса Баратеона штурмовать Королевскую Гавань, до Сурового Дома, возвращения драконов… и того, что произошло дальше. Впервые за очень долгое время Салладор Саан почувствовал такое отчаяние. Но он быстро встряхнул себя — не стоило показывать матросам слабость и сомнение, особенно когда они сами в полной растерянности. Нужны были решительные действия. И он им их даст. — Без паники, товарищи! — крикнул он. — Как бы то ни было, нам очень повезло! Мы вернулись к жизни! И мы знаем, какие опасности нас ждут! Знаем, кто наш враг — и где он прячется! И когда он придет, тоже знаем! — А что с сиром Давосом? — вдруг спросил старпом. — Да в пекло Давоса! Это он втравил нас сначала в одну проигранную войну, а потом и в другую! — Саан презрительно сплюнул. И тут же понял, что он должен делать. — Вот как мы поступим: поднимем паруса и пойдем прочь от Вестероса! Как можно дальше! И-Ти ведь далеко, да? — с неподдельным энтузиазмом спросил он свою команду. И почти все они разразились овациями… Почти. Человек, который не высказал радости, дождался тишины и крикнул: — Кэп! Тут это… У итийцев вообще-то тоже есть легенды об орде мертвяков, живущей далеко на севере… — моряк с серьезным видом почесал клокастую бороду. — Я сам трепался об этом с итийским торгашом, который столько всего понарассказывал о древних героях, воевавших с мертвецами… — Тогда в пекло И-Ти! — Саан радостно хлопнул в ладоши. — А вот Летние острова… В этот раз овации команды не дали ему даже договорить. ------------------------------------------------- Дейнерис Она любовалась с балкона на своих драконов, расположившихся во внутреннем дворе того, что раньше называлось дворцом принца Пентоса. Дрогон лежал на самом солнышке и наслаждался теплом. Рейгаль и Визерион разлеглись над арками. Теми самыми, под которыми располагался главный вход во дворец. Эта арка была излюбленным местом их отдыха — чему ее верные подданные были очень не рады. Стоит ли удивляться тому, что люди постепенно привыкли заходить в здание через черный вход? С другой стороны, ее дети обеспечивали достаточную безопасность, которую никто не хотел проверять на прочность. Дрогон, Рейгаль и Визерион… Королева тихо вздохнула. У нее были мысли дать драконам другие имена, но почему-то так и не придумала ничего, кроме тех, настоящих. Ладно, чего уж теперь думать. Сир Джорах по-прежнему считал, что можно было назвать их как-то иначе, раз уж история пошла по иному пути… Неважно. Пусть будут Дрогоном, Рейгалем и Визерионом. Потом ей стало очень весело. Наедине с собой она могла не сдерживать чувств. До этого момента все шло на удивление гладко и хорошо. Обошлось даже без беспорядков, вроде тех, что охватили Миэрин после ее пришествия. Хотя… Соседство с Браавосом и дотракийцами наверняка тоже сыграло определенную роль. Здесь, в отличие от залива Работорговцев, отношение к рабству было далеко не таким однозначным. К тому же к северу находился Браавос, основанный беглыми рабами. И если кто-то в Пентосе решился бы создать своих сынов Гарпии — как бы они ни назывались — Браавос обязательно поддержит тех, кто выступит против. Но даже если и не поддержит, можно было сыграть на привычном уже страхе, если не сказать «диком ужасе» перед дотракийцами, которые уж точно были готовы раздавить и втоптать в пыль любые намеки на восстание против нее. И это было хорошо. Полномасштабная затяжная война в Эссосе была последним, чего она хотела. Ее путь лежал в Вестерос, а ее главной задачей была подготовка к Долгой Ночи. А вестей из Вестероса по-прежнему было мало… Нет, не так. Их вообще почти не было. В это время года море было особенно бурным, что не могло не сказаться на морском сообщении. За последние дни в гавани причалил всего один корабль из Закатных земель — и то неизвестно еще, были ли в экипаже вспомнившие. Она это так и не узнала — он отчалил раньше, чем ее люди успели пообщаться с моряками. Так что, увы, здесь она ничего не могла сделать. Оставалось лишь собраться с силами и ждать, пока ее драконы достаточно подрастут и на них можно будет летать. К этому времени она подготовит свои армии и будет ждать сигнала о том, что пора пересечь Узкое море, укрепить оборону Стены и готовиться встретить Врага. Мысли о возвращении Иных снова ее расстроили и королева принялась прохаживаться по балкону туда-сюда. Она очень скучала по Миссандее и Серому Червю. И молилась, чтобы с ними в Астапоре все было хорошо. Молилась, хотя и знала, что ничего хорошего там не может быть. А что могло быть теперь, после того, что они натворили… До нее уже доходили слухи о кровавых бунтах и мятежах в городах залива Работорговцев. Доходили — а потом обрывались, так и не дойдя до того момента, кто же в них победил. В расстройстве и смятении она оперлась на перила, посмотрела вниз. Дрогон как раз выспался, потянулся и зевнул. А зевать тихо он в принципе не умел… И драконий рев эхом разнесся во все стороны. Да, это был он, тот самый прежний Дрогон. Визерион с Рейгалем тоже проснулись и тоже заревели, но тихо, потому что еще хотели поспать подольше. Дейнерис улыбнулась при мысли о своих детях. Они прекрасно ладили с первых минут их жизни — заклинание, «вытащенное» Браном из Валирии, работало на ура. А еще они росли куда быстрее, чем раньше — меньше чем за три недели ее драконы «доросли» почти до взрослого состояния. И при этом они слушались каждого ее слова… Но все равно оставались драконами, неукротимыми и гордыми, что давало ей еще больше ощущения власти над ними. Собственно, поэтому она и позволяла им наслаждаться солнцем в центральном дворе вместо того, чтобы держать в каком-нибудь темном логове, где они не могли причинить никому вреда. На самом деле во всем Пентосе не было более безопасного места, чем здесь, рядом с драконами. Только вот не всех удавалось в этом убедить… Словно отвечая на ее мысли, во дворе появилась группа дотракийцев, тут же замерших на дорожке при виде Дрогона. И она с трудом сдержала смех при виде их растерянности и страха — который стал еще более забавным, когда совсем рядом с ними фыркнул горячим дыханием Визерион, до которого было еще ближе, чем до его черночешуйчатого брата… Они исчезли так же быстро, как и появились — и в этот раз она не удержалась и рассмеялась. Однако… С дотракийцами тоже надо было что-то решать. И этот вопрос до сих пор ставил ее в тупик — с того момента, как количество лошадников, явившихся в Пентос (то есть, к ней) оказалось куда большим, чем можно было представить. Сначала она просто удивлялась, откуда так много людей узнали о ней. Потом, когда пообщалась с ними, поняла, что все куда сложнее, чем можно было подумать… Как оказалось, каждому из них вдруг приснился трехглавый красный дракон, прикованный цепями к черному камню. А вокруг дракона на камне носились кругами огромные табуны лошадей. И в конце концов дракон взмахнул крыльями — и разорвал свои цепи с чудовищным ревом. И в этот момент кони вместе с их всадниками склонились перед его мощью. И — вот ведь совпадение — этот сон увидел каждый дотракиец, который в будущем должен был примкнуть к ней. И многие из них явились сюда, в Пентос. «Спасибо тебе, Бран». А кто еще мог такое устроить, как не он? Кто мог вот так разом влезть в такое количество голов сразу? Она до сих пор не имела ни малейшего понятия о том, что происходит по ту сторону моря — и сколько там оказалось «вспомнивших». Но теперь кое-какое понимание все же появилось: Бран по-прежнему обладал великой силой и продолжал склеивать вместе разлетевшиеся во все стороны обрывки плана. — Кхалиси, пора. Кхал ждет тебя, — прошелестела рядом Ирри и в голосе ее любимой служанки чувствовался легкий трепет, с которым она решилась-таки прервать размышления Дейнерис. Та повернулась и кивнула, чувствуя, как к ней возвращается тревога. Даже думать не хотелось о том, что могло заставить Дрого вежливо просить у нее аудиенции. — Идем, — Дени нервно одернула платье. — Послушаем, чего он желает. ------------------------------------------------- В этот раз она заставила Дрого подождать и помаяться. Специально заставила. Умышленно. Да, это был риск, она и сама не до конца понимала, как он отреагирует на подобный выпад. Но так было нужно. Он должен был понять, кто теперь стал главным. Она была Матерью Драконов, Неопалимой, Бурерожденной, и так далее. А еще королевой Пентоса… А он — всего лишь кхал, один из многих. Причем далеко не самый сильный — его кхаласар после Пробуждения понес, пожалуй, самые большие потери. Она медленно прошествовала через анфиладу комнат, возвышенная и неприкосновенная, сопровождаемая верными стражниками из числа Безупречных и кровных всадников. И дожидавшийся ее Дрого тоже привел с собой кровных. Она прошла мимо, не задержавшись на нем взглядом — лишь после того, как королева воссела на своем троне, она соизволила заметить просителя и узнать его. Справа стояла Ирри, рядом с почетной стражей. Слева расположились Кхоно и Ракхаро — ее доверенные командиры. Джораха сегодня не было — у него и без этого было полно дел. — Добро пожаловать, кхал Дрого, — гордо вскинула она подбородок. — Говори, с чем пожаловал. Дрого стоял прямо перед ней, его кровные всадники столпились позади. Вернее, те немногие, что еще оставались вместе с ним. Остальные в первый же день сбежали и примкнули к ней — сразу после того, как она взяла Пентос. Он шагнул вперед, глядя на нее тлеющими во тьме глазами. — Луна моей жизни… Владыки небес, драконы Древней Вал Иррии… Они снова возродились… — сдерживая чувства, произнес кхал на родном языке. — Они вернулись к тебе… Она вопросительно приподняла бровь, не понимая, к чему он клонит. После ритуала она не могла перестать думать о том, как отреагирует на случившееся Дрого. В конце концов, не мог же он сидеть, сложа руки, пока его кхаласар с каждым днем таял. Чем меньше у него было воинов, тем слабее он становился. Чем слабее он становился, тем меньше воинов готовы были идти за ним… Никакой нормальный кхал такого не стерпел бы. А уж такой, как Дрого… И она понимала, что все может закончиться кровопролитием, если он все-таки решится. — Не просто же так меня прозвали Матерью Драконов, — она все-таки нашла достойный ответ. И позволила легкой улыбке проклюнуться на лице. Ответ и в самом деле оказался хорошим. По залу прокатилась волна смеха. Лицо Дрого потемнело, но выражения его лица она пока не могла прочитать. Нет, были какие-то полунамеки… Она хорошо научилась угадывать его настроение — там, в прошлой жизни. И все же то едва подавленное желание обладать ею, которое он раньше старался сдерживать — его больше не было. Она никогда прежде не видела его… таким. — Не обнажив клинка и не пролив ни капли крови… Ты победила меня, — тихо сказал он. А затем резко схватился за аракх. Стражники тут же напряглись и тоже взялись за оружие. Когда Дрого обнажил кривое лезвие, они моментально встали между ним и ей. А вокруг кхала внезапно стало пусто — все расступались, готовые к тому, что сейчас должно было начаться. Только кровные всадники оставались на месте. Чего он добивался? Может, хотел напасть? Если бы хотел, ударил бы сразу… Он не сделал ни малейшей попытки двинуться в ее сторону. Так и стоял на месте с аракхом в руке. Дени коротким жестом скомандовала своим людям расступиться. Она не высказывала ни малейшего страха, хотя в животе, честно говоря, похолодело. Их взгляды встретились — и она не видела в его глазах ни единой искры враждебности. Лишь все тот же непроницаемый взгляд. В следующую секунду Дрого развернул оружие лезвием к себе. И… Одним взмахом отрезал свою длинную косу. Поднял и показал всем, кто был сейчас в зале. И бросил к подножию трона Дейнерис. — Кхал, у которого нет кхаласара — не кхал. Ты забрала мой кхаласар себе. Ты победила. Дейнерис заставила себя молчать и даже почти не моргала. Королеве не полагалось проявлять чувств. Не говоря уже о Матери Драконов. Дрого вложил аракх обратно в ножны. И опустился перед ней на колени. — Командуй мной, моя кхалиси. И его кровные всадники тоже встали на колени следом за ним. Дотракийцы из числа ее стражи аж рты от удивления поразевали. Ирри, пребывавшая в полном шоке, тоже не пыталась этого скрыть. Наконец, она обрела голос, изо всех сил стараясь сдержать рвущиеся наружу чувства. — Встань, Дрого, сын Бхарбо, кровь моей крови. Встань — и стой, как подобает гордому и могучему воину кхалиси Великого Травяного Моря. Я с гордостью принимаю твою клятву и обещаю не злоупотреблять твоей верностью. Кхоно, — обратилась она к одному из «своих» дотракийцев, — присмотри за моими новыми верными людьми и помоги им устроиться. Затем она отпустила его коротким взмахом руки — и все они ушли, поклонившись на прощание, но не сказав ей больше ни слова. Даже Дрого ничего не сказал, чего уж говорить об остальных. А его коса… она так и осталась лежать там, куда он ее бросил. Когда двери зала закрылись за последним из всадников, Дени медленно, словно в трансе, поднялась с трона и подошла к лежащей на полу косе. Наклонилась и осторожно подняла, словно ядовитую змею, готовую укусить. Никогда прежде она не испытывала такого ощущения… нереальности — вот как это правильнее всего можно назвать. Запах этих волос и прикосновение к ним снова напомнили о месяцах жизни с Дрого, которые они вместе пережили — и помнили об этом. Даже несмотря на то, что это хорошее время продлилось так недолго. А сейчас… Она и сама не могла сказать, что чувствует. ------------------------------------------------- Но на этом ее день не закончился. Сир Джорах вернулся к ней, когда она принимала очередную порцию посетителей с прошениями и петициями и большую часть перенаправляла к недавно назначенным советникам. Тогда она действительно считала, что после разговора самое тяжелое на сегодня уже позади. У нее до сих пор голова шла кругом после того, как поступил Дрого. Наверное, потому, что она так и носила с собой его отрезанную косу, время от времени поглаживая ее большим пальцем. И тут явился Джорах. Встал рядом с задумчивым выражением лица и терпеливо ждал возможности заговорить. И она уже догадывалась, по какому поводу он к ней пришел. С самого Пробуждения и возвращения к власти она поручала ему самые деликатные дела, которые не могла доверить никому другому. Последнее такое задание он получил сразу после того, как драконы вылупились. Он должен был любой ценой сохранить Визериса среди живых. Он был единственным, кому она могла довериться, кто не попытался бы прирезать ее ополоумевшего брата. Или забить насмерть. Или отрезать ему язык. Или позволить сделать что-нибудь из этого кому-то другому. Пожалуй, из всего ее окружения только он не убил бы Визериса в порыве отчаяния или гнева. Наверное… — Слышал уже? — тихо спросила Дейнерис, не уточняя, что именно. — Да, — кивнул Джорах. — И? Он пожал плечами. — Одной проблемой меньше, моя королева. И еще один шаг к строительству нормальной армии. Она прошлась по кабинету туда-сюда. Джорах был прав — и он видел, что она тоже это понимает. И все равно голова до сих пор шла кругом… Королева поджала губы и посмотрела на беглого рыцаря. Затем, наконец, положила косу на край стола, впервые за долгое время выпустив ее из рук. — У тебя ко мне какое-то дело? — прямо спросила она, думая, что любая новость, которую мог принести сир Джорах, не перевесила бы в ее голове того, что уже произошло сегодня. И он кивнул с видимой неохотой. — К сожалению, да, моя королева. Твой брат хочет тебя видеть. «Да чтоб вас всех…» — поморщилась Дейнерис. — «Только тебя мне и не хватало… Как будто без этого головной боли мало…» С самого ритуала она держала Визериса взаперти — исключительно ради того, чтобы уберечь от неприятностей. Пока получалось. По крайней мере, она на это надеялась… Что с ним делать дальше, она не представляла. — И что он опять натворил? — угрюмо поинтересовалась королева, понимая, что сейчас услышит что-то нехорошее. — На самом деле… — Джорах как-то странно улыбнулся. — Ничего плохого. Дейнерис удивленно подняла брови. «И в чем тогда дело?» — Вообще-то в последние дни… он вел себя на удивление тихо. А сегодня очень вежливо попросил тебя… заглянуть к нему… — Джорах выделил слова «очень вежливо», которые в ее понимании никак не увязывались с личностью Визериса. Оказывается, сюрпризы на сегодня еще не закончились. — Визерис… тихий… и вежливый? — она ничуть не пыталась скрыть своего скептицизима. — Да, — кивнул Джорах. — В смысле, он еще показывает время от времени высокомерие и ехидство, но… Мне кажется, тебе лучше самой все увидеть, — он помолчал и потом добавил: — Ты все равно не поверишь мне, пока не посмотришь сама. Она посмотрела на него раздраженным взглядом. Задушевный разговор с Визерисом был совсем не той вещью, которой она желала в конце трудного дня. И идти к нему очень не хотелось… Но потом она обреченно вздохнула и сказала: — Ладно. Идем к моему брату. ------------------------------------------------- Дойдя до покоев Визериса, Джорах остановился и постучал в дверь. Не дождавшись ответа, открыл ее сам и вошел. Дейнерис тихо шла следом. Визерис метался по своим комнатам, словно запертый в клетке хищный зверь. Заметив посторонних, он резко развернулся к ним и Дени увидела на его лице насмешливый взгляд и презрительную улыбку — все как она привыкла. — Я что-то не припомню, чтобы я позволил тебе сюда войти! — рявкнул он на Мормонта… И осекся на полуслове, когда сир Джорах шагнул чуть в сторону и брат заметил ее. В следующую секунду Визерис опустился перед ней на колени и низко поклонился. — Моя королева, — произнес он совсем другим голосом, тихим, смирным и дрожащим от волнения. Затем поднял взгляд — и Дейнерис увидела в его глазах слезы. — О, моя несравненная, милая Дени… Какой чудесной королевой ты стала! Ты… Ты истинный Дракон… И ведь он ничуть не кривил душой. Не пытался льстить, заискивать… Он действительно так думал! Дейнерис молчала, глупо моргала и не могла произнести ни слова. Она ни разу не слышала от своего брата ни таких слов, ни таких интонаций. А Визерис все не замолкал. Он продолжал и продолжал говорить, не замечая замешательства сестры. — Спасибо тебе, дорогая сестра, за то, что почтила меня своим визитом… О, я понимаю, что у королевы всегда полно дел, ведь все дела в этом ничтожном городе теперь возлегли на твои хрупкие плечи… И ты все равно нашла время для меня! О, как же я счастлив! Она продолжала молча смотреть на него в полном оцепенении. «Он ведь не помнит ничего… А значит, не мог измениться! Получается, я совсем не знала своего брата…» Гордый и серьезный Визерис внезапно открылся ей совсем с другой стороны. А сир Джорах, конечо, мог бы и предупредить! Дени покосилась на Мормонта и тот неопределенно пожал плечами. Мол, ты бы все равно не поверила на слово. Да какое «на слово»! Она и сейчас собственным глазам не верила! Визерис, наконец, замолчал и теперь смотрел на нее снизу вверх, все еще стоя на коленях и, похоже, дожидаясь разрешения встать. Джорах, кстати, и не подумал оставить их наедине. Просто отступил назад и оперся спиной о стену, притворившись немым предметом мебели, на который и внимания обращать не стоит. Дейнерис попросила Визериса встать, одновременно пытаясь собрать мысли в кучку. — О, милая Дени, — снова расплылся в улыбке Визерис, поднявшись на ноги. — Ты вознеслась так высоко, что я и представить себе не смел! Как бы тобой гордилась наша матушка! Если она считала, что в таком состоянии ее никак нельзя обескуражить еще больше… Она ошибалась. Потому что Визерис никогда не говорил с ней о матери. Никогда. До этого момента. И у нее сразу стало тепло на душе… Действительно, мама гордилась бы ей. Сама она об этом как-то не задумывалась, но в это хотелось верить. Визерису хоть легче было такое представить. Он, в отличие от нее, видел маму живой… — …И наш отец! Он бы так тобой гордился! — договорил Визерис, ослепительно улыбаясь. Радость испарилась без следа. Ей показалось, что кто-то окатил ее ведром ледяной воды. — Гордость того, кто был нашим с тобой отцом — последнее, чего я желаю! — зло процедила она. Человека, оставшегося в истории под именем Безумного короля, она никак не могла воспринимать как отца. Для нее он навсегда останется самым темным пятном на долгой и славной истории дома Таргариенов. Визерис, кажется, совсем не ожидал от нее таких слов. Аж шарахнулся от нее, как будто она его ударила. — Наш отец был безумцем! Он сжигал людей ради собственного удовольствия! Он привел наш дом к краю гибели! — продолжала говорить она. — Я! Не! Такая! Каждое ее слово заставляло Визериса вздрагивать и вжимать голову в плечи, глядя на нее с растерянностью и испугом. Она немного успокоилась и медленно выдохнула. Зря она так, конечно. Хотела поговорить с братом, а сама вместо этого… запугала его. Заметив широкий и мягкий диван в центре комнаты, она подошла к нему и села. — Визерис, посиди со мной, — мягко попросила она и похлопала рукой по подушке рядом. Брат молча присел рядом, по-прежнему глядя на нее с тревогой. А она снова не знала, как начать. — Послушай, брат, наш отец — не тот, кому нужно подражать. Это из-за него началось восстание… После того, как он сжег заживо лорда Рикарда Старка и приказал удавить его наследника. Если бы он этого не сделал, восстания бы не случилось, а нам не пришлось бы покинуть Вестерос и жить в изгнании. Визерис выслушал ее, порываясь что-то сказать, но все же дождался, пока она замолчит. — Он же король! А этот северный варвар… Он угрожал нашему брату… Что это, как не измена? Дейнерис скорбно покачала головой. — Споры можно решать по-разному. А то, что он король, не дает ему вседозволенности. Даже короли должны соблюдать законы. Если король не заботится о своих подданных, а только о своей власти… Ты сам видишь, к чему это может привести, — она посмотрела ему в глаза. — А наш отец заботился о своей власти очень сильно. И только о ней… Визерис выдержал ее взгляд какое-то время, что-то обдумывая… А потом удрученно отвел взгляд. — Ты права, Дени… Теперь настало время сказать самые сложные вещи… И лучше всего делать это постепенно. — Скоро мы вернемся в Вестерос, брат… Очень скоро… Визерис тут же воспрял — в его глазах появилось нетерпение. — Магистр не солгал — у нас и в самом деле есть союзники по ту сторону моря. Некоторые верны и сильны. Некоторые… не очень. Она замолчала. Визерис тоже молчал, ожидая продолжения. — И самый верный наш союзник — дом Старков. Брат моментально покраснел от гнева и вскочил с дивана. — Кто?? — его голос сорвался. — Старки? Эти северные варвары? Псы узурпаторские? Он снова смотрел на нее с неверием и презрением. Вот только теперь она отреагировала на это молча, холодно и бесстрастно. Когда-то она боялась Визериса, который вел себя так. Но это было раньше. — Они намного ближе всех прочих наших союзников, старых и новых, — она сделала паузу и тяжело вздохнула. Если Визерис так вскинулся на первое откровение, даже представить было страшно, как он отреагирует на следующее. — Ты слышал о внебрачном сыне лорда Эддарда Старка? — Какое мне дело до северянских ублюдков? — зло бросил Визерис. Еще один вздох. — На самом деле он не сын Эддарда. Он сын Лианны Старк. Визерис разозлился еще сильнее — он прямо зашипело от гнева. — Так эта волчья потаскуха, совратившая нашего брата, оказывается… Он оборвался, когда до него дошел смысл его собственных слов. Ведь если «потаскуха, совратившая брата» родила ребенка, получается, что… — Да, — Дейнерис угадала его мысли. — Он сын Рейгара. Единственный оставшийся в живых законнорожденный сын нашего старшего брата, которого лорд Эддард выдал за своего, чтобы скрыть и защитить от Узурпатора и его прихвостней. Я не оговорилась насчет законности — Рейгар взял Лианну в жены и она родила ему Джона Таргариена, законного наследника Железного Трона! Она даже не пыталась предположить, какую реакцию вызовет у Визериса шокирующая правда. И на его лице промелькнуло… вообще все, поочередно. Неверие. Гнев. Сомнение. Шок. Отрицание. И это была лишь малая часть того, что она успела разглядеть. А сколько всего еще не успела? — У нашего брата есть еще один сын? — еле слышно спросил он. — Живой сын? Его лицо быстро бледнело прямо у нее на глазах. — Да, — кивнула Дейнерис. — И я больше не желаю слышать слов вроде «потаскуха» в адрес матери нашего племянника, — она добавила в голос холодного металла. Визерис в ответ торопливо закивал, а потом как-то странно улыбнулся. — Да, Дени, да… Больше не услышишь. Подумать только… Оказывается, в мире есть и другие Таргариены! Почему она слышит в его голосе неприкрытую радость? И почему он плачет? От счастья? Найти ответ она так и не успела. Он бросился к ней и крепко обнял, прижимая к груди. И даже поцеловал в щеку. Она застыла. Такие проявления нежности… Они совсем не были свойственны тому Визерису, которого она знала раньше. Вернее, как теперь понимала, она совсем его не знала. Он что-то еще продолжал торопливо говорить ей на ухо, но она была слишком шокирована, чтобы разобрать его слова. — Ох, Дени, — он отстранил ее от себя и посмотрел на нее полными слезами радости глазами. — Как же это чудесно… А у нее шла кругом голова. Все прошло куда лучше, чем она ожидала… А ведь она так ни разу и не задалась вопросом, чего на самом деле хочет ее брат — и как воспринимает все, чем забивали его голову с раннего детства. О том, что он должен стать королем. Почему-то она ни разу не задумалась о том, что для Визериса этот долг был не только единственной целью в жизни, но и тяжелейшим грузом, который он в душе проклинал, но не мог снять со своих плеч. И поэтому срывался на всех, кто попадался ему на пути. В первую очередь — на ней. Вот почему он так обрадовался, когда она заняла его место и получила драконов. И возликовал еще больше, узнав о Джоне. Она, сама не зная об этом, сняла с него тяжелейшее бремя, от которого он и сам рад был избавиться, но не мог. И все же… Видеть Визериса таким… было очень непривычно. — Да, — только и смогла произнести Дени. И тут его радость угасла так же быстро, как и появилась, когда в голове родился очевиднейший вопрос: — А ты как о нем узнала? От магистра? Но почему он пытался скрыть это от нас? А она еще надеялась, что самое сложное уже позади… Пришлось объяснять и другие вещи. В очень общих чертах она описала их несостоявшееся будущее и закончила свой рассказ тем, что один очень сильный союзник нашел способ вернуть ее — и кое-кого еще — назад во времени, чтобы предотвратить некоторые очень прискорбные ошибки, которые привели их в крайне тяжелое положение. Она ни разу не упомянула ни Иных, ни Вторую Долгую Ночь… Она сказала просто: крайне тяжелое положение. Ей очень не хотелось вываливать на голову Визерису еще и новость про готовящуюся к наступлению армию мертвых… Войну Пяти Королей она упомянула, пусть и коротко. И свой поход по Эссосу. И возвращение в Вестерос как раз накануне «тяжелого положения». Она многое пропустила — пока. Но все-таки упомянула о том, что сир Джорах погиб, прикрывая ее отступление от «очень сильного врага». Визерис слушал, затаив дыхание — ему было явно не по себе, но он, кажется, пытался что-то обдумать. — А я? А где все это время был я? Такого вопроса она не ожидала и уклончивого ответа она придумать не успела. Пришлось сказать все как есть. — Ты умер, — с горечью призналась она. И Визерис поник еще больше. — А… Вот как… Как это случилось? Дейнерис вспомнила, как. Вспомнила «золотую корону», подаренную Дрого. И свои ощущения в тот момент. Она была рада тому, что видела. — Неважно, — отмахнулась она как от его вопроса, так и от постыдных воспоминаний. — Уже неважно… Я еще не все тебе рассказала… Визерис тоже встряхнулся, собираясь с мыслями. — Да, Дени? Она решила, что от мыслей от собственной смерти брата может отвлечь что-то более сногсшибательное. Вот и ударила в лоб: — Человека, который нашел и использовал то заклинание, звали Брандон Старк. Но у него есть и другое имя — Трехглазый Ворон. Я видела, на что он способен. Это очень впечатляет… и в то же время пугает, — тихо добавила Дени. Она не просто так старалась избегать Брана все время их знакомства и говорила с ним только при крайней необходимости. Да уж, «пугает» — это было, наверное, самое мягкое определение того, что она чувствовала по отношению к этому человеку. Визерис продолжал смотреть на нее широко раскрытыми глазами. — Ладно. Речь пока не об этом. Я хочу знать, как ты теперь можешь помочь моему делу. Какую роль при моем дворе ты можешь играть? Ты не король, но ты все еще принц… и мой брат, — в последний момент добавила Дейнерис, пытаясь прощупать то, что сейчас происходило в его полной смятения голове. Визерис пусть и не сразу, но вышел из ошеломления и задумался. Думал он недолго, но напряженно, а затем не слишком решительным голосом ответил: — У нас здесь настоящий вестеросский рыцарь… Может, он станет учить меня воинскому делу? — он сглотнул и посмотрел на сира Джораха с уважением, совсем не свойственным прежнему Визерису. — Раз в прошлый раз я погиб… Возможно, умение сражаться поможет мне прожить дольше… И принести больше пользы? Теперь-то я вижу, что мне еще многому нужно учиться… Дейнерис удивленно моргнула и покосилась на молчаливого Джораха. Тот тоже был удивлен… И, кажется, даже слегка расстроен. Но кивнул: — Как прикажет моя королева. — Сир Джорах — великий воин, — Дени улыбнулась своему брату. — И его преданность не подлежит сомнению. Я уверена, что если кто-то и может сделать из тебя настоящего рыцаря, то только он. Визерис снова радостно заулыбался. — Спасибо, Дени! Я не разочарую тебя, клянусь! Я буду служить дому Таргариенов верой и правдой и прославлю наш дом! Она улыбнулась в ответ. «Да уж… прославишь… Если вспомнить, что ты сделал в прошлой жизни… Хотя нет, лучше не вспоминать». ------------------------------------------------- Вернувшись в свои покои, закрыв за собой дверь и оставшись наедине с сиром Джорахом, она, наконец, смогла снять с лица образ «королевы». Только здесь она могла себе такое позволить. А остальным показывать то, насколько она встревожена и растеряна, не стоило. — Скажите, сир Джорах, — внезапно обратилась она к нему. — Может ли шок не только свести человека с ума, но и наоборот, вернуть ему здравомыслие? — Этот вопрос лучше задать мейстеру, моя королева. Я не думаю, что кто-то еще может дать правильный ответ, — покачал головой Джорах. Она раздраженно вздохнула и налила себе вина в кубок. Отпила пару больших глотков и почти рухнула за стол, совсем не по-королевски вытянув ноги. — Ради всех богов, скажите мне, что на сегодня запас сюрпризов исчерпан! Я больше не выдержу… — обратилась она непонятно к кому. Визерис обескуражил ее даже больше, чем Дрого. Она знала брата всю свою жизнь… А оказалось, что совсем не знала. Настолько плохо знала, что и представить себе не могла такой реакции с его стороны на такие новости! — Лучше попросить их об этом лично, — позволил себе улыбнуться Джорах. — От тебя нет никакого толку, — раздраженно буркнула она. Джорах улыбнулся еще шире. — Служение моей королеве — смысл моей жизни, — с ноткой издевки в голосе произнес он. Дейнерис посмотрела на него изподлобья… Но все равно не удержалась от улыбки. — Если у тебя еще есть для меня какой-то сногсшибательный сюрприз… лучше признайся сейчас. — Сюрпризов больше нет, моя королева, — он не переставал улыбаться. — Ох… Ладно. Пойду, наверное, проедусь по городу, проверюсь немного… — она поджала губы. Да уж, после Дрого и Визериса ей долго придется голову проветривать. Иначе она точно сегодня не заснет. — Как прикажет моя королева, — слегка поклонился Джорах. — Я прикажу подготовить твоего коня и надлежащее сопровождения. Он вышел, оставив королеву наедине с кувшином вина и тяжелыми мыслями. ------------------------------------------------- Талиса «Дикая Ялла» все-таки доползла до доков Пентоса, потеряв по пути мачту и израсходовав едва ли не весь запас досок для ремонта. В этом сезоне море всегда было бурным, но не настолько же! Где-то на середине пути внезапный шквал едва не разорвал корабль надвое. Просто чудо, что они уцелели. А ведь она думала, что к концу недели в Пентосе будет… Ага, как же! Плавание заняло намного больше времени. Очень намного. И когда корабль, наконец, пришвартовался, она не смогла сдержать раздраженного вздоха, в котором можно было услышать и нотку облегчения. Выжили все-таки… Но задерживаться в Пентосе ей не хотелось. Она и не собиралась здесь останавливаться, когда нанималась в команду целительницей. Они с капитаном с самого начала договорились — дойдем до Браавоса, а там видно будет. Ей не хотелось возвращаться в общество, где один человек мог считаться товаром, а другой — его владельцем. Однако пришлось. Пусть и ненадолго. Придется им здесь задержаться. Команда нуждалась в отдыхе и лечении после бурного плавания, а почти весь свой запас лекарств она уже использовала. И прямо сейчас на судне ее ждали больные. Если она хочет их спасти, ей нужно больше лекарственных припасов. Придется, значит, проветриться и размять ноги, пройдясь до рынка и обратно. Еще раз вздохнув, она сделала последний шаг по трапу — и ступила на причал Вольного города Пентоса.