План Ворона

Мирцелла Со временем ко всему привыкаешь. Вот и она привыкла к тому телу, которое «носила» за несколько лет до смерти. И окружающие тоже потихоньку привыкали к ее прежнему облику. Хотя некоторые до сих пор рты разевали, когда маленькая девочка начинала говорить как самая настоящая юная леди, но с каждым днем таких становилось все меньше и оказывались это в основном те, кто был в Утесе проездом — или просто не помнил другой жизни. Была и другая сторона. И заключалась она, прежде всего, в том, что теперь правда о ее происхождении стала известна абсолютно всем. Но если она как-то с этим смирилась, то Томмен… Он так до сих пор и не успокоился. И оставался таким же тихим и угрюмым, таскаясь по пятам за двоюродным дедушкой Киваном, словно утенок за мамой-уткой. Хорошо еще, что отец был рядом — и окружающие слишком его боялись, чтобы выходить за рамки очень-очень тихих перешептываний между собой. И то лишь тогда, когда ее не было рядом. Потому что Джейме Ланнистер, несмотря ни на что, оставался Джейме Ланнистером, лучшим мечником Семи Королевств, у которого снова отросла рука. И очень немногие обитатели Утеса и Западных земель имели смелость его разозлить. Нет, она не обманывалась, убеждая себя в том, что во всем Вестеросе не найдется вообще никого, кто готов был помериться силами с ее отцом. Но какая ей от этого разница? Ведь она, скорее всего, никогда больше не покинет Западных земель. От этой мысли порой становилось очень горько. Получается, на новую помолвку с Тристаном надеяться больше нельзя… Да и если бы они и попытались, раньше она была принцессой крови, а теперь кто? Неужели Мартеллы согласились бы принять в свою семью пусть и узаконенного, но все же бастарда? И все же… Вспоминая, чем закончилась ее любовь с сыном Дорана, она могла как-то с этим смириться, загоняя тоску поглубже. И старалась не думать о том, что когда-нибудь ее тихо выдадут замуж за какого-нибудь ленного рыцаря, служащего Утесу Кастерли. Если сильно повезет, это окажется наследник какого-нибудь знатного дома средней руки, родители которого не упустят шанса укрепить связи с Ланнистерами. Такова была ее судьба. Если, конечно, Иные не убьют всех живых раньше, чем она повзрослеет… Об этом думать хотелось еще меньше. Особенно с учетом того, что сама она повлиять на это ну никак не могла. Привыкнув, наконец, к новому-старому возрасту, Мирцелла быстро втянулась в общение с Серенной и Мириэль, дочерьми дяди Стаффорда. Они как-то сразу нашли общий язык, что само по себе могло показаться странным — настолько разными они были. Мириэль, младшая сестра, обладала на редкость острым языком и не брезговала откровенной грубостью, тогда как Серенна казалась намного более сдержанной, но все равно отличалась сухим и метким остроумием, а также разделяла страсть дяди Тириона к книгам и знаниям. Вот в такую пеструю компанию она угодила. И быстро поняла, что здесь ей нравится. В тот день они, как обычно, проводили время вместе с тетей Дженной, тетей Дорной и тетей Мирандой. Тетя Дорна, как всегда, была самой тихой и незаметной — даже, пожалуй, слишком незаметной по меркам Ланнистеров, несмотря на то, что она была всего лишь женой Ланнистера. Киван в ней души не чаял. А вот Миранда… В ней не было ни капли скромности. Супруга дяди Стаффорда, урожденная Миранда Леффорд, ставшая Мирандой Ланнистер, впитала в себя всю гордость обоих великих домов и стала идеальной парой для глуповатого, но при этом доброго мужа. Они все сидели, склонившись над шитьем, как и подобает высокородным дамам. Это было… Нет, не сказать, чтобы скучно, но в таких вот швейных кружках ведущая роль всегда доставалась тете Дженне — если, конечно, ее голова не была занята каким-то особо важным делом, касающимся управления Утесом Кастерли и помощи дяде Тириону. Или, как вариант, очередной перепалкой с запертым в роскошной тюрьме дедушкой Тайвином… Сама Мирцелла за все это время так ни разу и не решилась навестить деда в заключении. Наверное, потому, что она не знала, что он ей скажет и как отнесется к тому, кто она есть. Хотя раньше он с ней был очень добр… Наверное, даже слишком добр для человека с такой репутацией. Но тогда она была принцессой. А сейчас внезапно оказалась узаконенной внебрачной дочерью его любимого сына, разрушившего все его ожидания. Да… Поэтому она и старалась избегать встречи с ним, если, конечно, не случится какая-то железная необходимость. И если она не убедится в том, что его реакция на эту правду будет… не слишком бурной. Она встряхнула головой, прогоняя подобные мысли. Одновременно с этим Мириэль выдала еще одну скабрезную шуточку, заработав очередной укоряющий взгляд тети Дженны. — Я не так тебя воспитывала, Мириэль! — одернула свою младшую дочь тетя Миранда. — И я уже сбилась со счету того, сколько раз говорила тебе, что подобные… вещи… не пристало говорить даме твоего положения! В ответ Мириэль ограничилась милой улыбкой и парой хлопков длинных и таких невинных ресниц. — Как скажешь, матушка, — елейным голоском сказала она. — Тогда, может… нам стоит поговорить о кузене Джейме… и леди Бриенне? «А эти-то здесь каким боком?» — подумала Мирцелла. Тетя Дженна внимательно посмотрела на Мириэль хмурым взглядом, пока Серенна старательно давала понять сестре, чтобы та заткнулась, пока хуже не стало. — И что с ними не так? — строго спросила тетя Дженна. — Как? — Мириэль изобразила на лице удивление. — Разве ты не слышала, что о них говорят? — И что о них говорят? — спросила вместо нее тетя Миранда. И даже тетя Дорна с видимым интересом наклонилась вперед. Мириэль улыбнулась еще шире — и Мирцелла почувствовала, что она вот-вот ляпнет в очередной раз что-то не то… — Ну, например… О том, что кузена Джейме застали за тем… как он целовал леди Бриенну! — торжественно объявила она. То, какая тишина повисла в комнате после ее слов, окончательно убедила Мирцеллу в том, что никто, кроме нее, не знал о, скажем так, близкой дружбе отца с Бриенной. Тогда она решила сосредоточить все свое внимание на шитье, а не на разговоре, молясь, чтобы про нее никто не вспомнил. — Да ладно? Эта… страхолюдина… с нашим Джейме?! — сама эта мысль повергала тетю Миранду в ужас. — Да, она та еще чудовище! Я сама видела, как она сбила Пса с ног на тренировочной площадке! — Мириэль явно воодушевилась тем, что сумела сбить свою мать с толку. И это откровение потрясло тетю Миранду еще больше. — Вообще-то леди Бриенна — женщина добрая и воспитанная… — вмешалась Серенна, бросая недовольные взгляды то на сестру, то на маму. — Да она… Она выше ростом, чем Джейме… и в плечах шире! — Миранда прямо-таки скривилась от отвращения. — Такие, как она — не пара такому красавцу, как Джейме! Даже если не думать о том, что он старший брат самого лорда Утеса Кастерли! — Вообще-то, она будущая леди Тарт, — напомнила Серенна. — У лорда Сельвина других наследников нет. А вот кузену Джейме наследство не светит, так что… Для них обоих это была бы хорошая партия. В этом Мирцелла полностью поддерживала Серенну — потому что знала своего отца лучше всех. Каждый раз, когда она видела их вместе, отец казался… ну, другим. Как будто сбрасывал со спины тяжелую ношу. — Мирцелла… — тихий голос тети Дженны ударил ее сильнее любого грома. Девочка подняла глаза и обнаружила сразу несколько направленных на нее взглядов. Самые пристальные глаза принадлежали тете Дженне, чье лицо было пустым и непроницаемым. — Да, тетушка? — как можно невиннее спросила она. — Слухи о леди Бриенне… и твоем отце… — невозмутимо поинтересовалась Дженна. — Что ты об этом слышала? Вот тут тишина в комнате стала по-настоящему гнетущей. Но Мирцелла выдержала ее. Выпрямила спину и посмотрела в глаза двоюродной бабушке. — Я не только слышала, но и видела, как они целовались — еще при первой их встрече. Отец представил нас друг другу и назвал ее своей верной подругой. Миранда презрительно фыркнула, а Мириэль прямо-таки просияла, получив подтверждение своих слов. Дженна… Она сначала задумалась, затем усмехнулась. — Надо будет с Джейме поговорить по душам… — произнесла она в пустоту, затем обратилась к остальным дамам. — А вы… Довольно на сегодня сплетен. У всех вас есть дела и поважнее. Взгляд, который она бросила в этот момент на Мириэль, моментально убил в ней всю радость. Девочка встревоженно заерзала на своем месте и уставилась в пол перед собой. Остальные дамы тихо вернулись к шитью, а внимание тети Дженны переключились на Мирцеллу. В отличие от свой кузины, она выдержала этот взгляд без колебаний — и тетя Дженна немного смягчилась. Словно она испытывала… нечто вроде уважения к внучатой племяннице. Так ничего и не сказав, она вернулась к шитью. Дальше они сидели молча. А Мирцелла все пыталась понять, что чувствовала в тот момент тетя Дженна… И что она собиралась сказать ее отцу. «Может, мне как-то стоит им помочь? А то мне кажется, что ничего хорошего он от тети Дженны не услышит… И будет очень этому не рад». Вопрос только в том, что она могла сделать для него и Бриенны? ------------------------------------------------- Бриенна Бриенна положила тяжелый турнирный меч на стойку и так же тяжело выдохнула. Вымоталась она сегодня донельзя, болело все, что только могло болеть. Но иначе было никак нельзя. С каждым днем она выделяла на тренировки с оружием все больше времени — даже когда казалось, что она посвящает этому делу круглые сутки, делая перерывы лишь на сон, потом оказывалось, что можно и больше выделить, в самом деле. С другой стороны, какие еще занятия она могла придумать для себя? В путешествии к Утесу у нее хотя бы цель была. Здесь жизнь текла своим ходом и без нее. Тирион правил Западными землями, Джейме огрызался на всех, кто смотрел на его брата-карлика без достаточного уважения, остальные Ланнистеры помогали Тириону править в меру своих возможностей… А как могла помочь она? Даже Бронн — и тот постепенно вживался в роль будущего лорда Леффорда. Даже Под… Он постоянно бегал туда-сюда с разными поручениями и она совсем почти его не видела. Все, что ей оставалось, это брать меч и размахивать им до тех пор, пока руки не отваливались. Она еще раз вздохнула, обернулась… И забыла обо всем на свете. В нескольких шагах от нее стояла Мирцелла Ланнистер и выжидающе смотрела. А рядом с ней были ее родственницы, сестры Серенна и Мириэль. Старшая почтительно улыбалась, тогда как Мириэль смотрела на нее взглядом хищника, словно она видела вместо Бриенны кусок сочного дымящегося мяса на тарелки. За их спинами возвышался скучающий Пес, который в ответ на ее вопросительный взгляд лишь пожал плечами. Что бы сейчас ни происходило, Бриенна поняла, что попала в засаду. Но пока не знала, из-за чего и что сейчас будет. — Миледи, — уважительно кивнула Бриенна. Ответила Мирцелла, которая, похоже, была у них главной. — Вы закончили, леди Бриенна? — сладко пропела она. Бриенна ясно почувствовала, как на ее ноге защелкивается капкан. — Да… миледи… — медленно кивнула она. — Я как раз собиралась привести себя в порядок. — Вот и чудесно! — улыбка Мирцеллы стала такой же хищной, как и у ее кузины. Затем она кивнула сестрам и… И Бриенна сама не успела заметить, как эти две оказались по обе стороны от нее, взяли ее за руки и куда-то потащили, к ее немалому ужасу. — Эм… — это было все, что она смогла тогда произнести. — Я попросила слуг приготовить для вас ванну… — говорила идущая рядом Мирцелла. — Там мы все и начнем. О том, что именно они собирались «начать», думать не хотелось. — Л… ладно… — только и сумела она ответить. ------------------------------------------------- В жизни Бриенны Тарт было немало неловких моментов. Но этот определенно заслуживал место в списке самых-самых. Нет, он все-таки не дотягивал до того момента, как голый Джейме залез — вернее, почти рухнул в одну ванну с ней, когда они были в плену у Болтонов. Тогда она не только впервые увидела его в первородном виде, но и узнала все подробности того, что считалось самым страшным его преступлением — тоже первой из всех. Сегодняшний день… Он точно заслуживал второго места. Стоя в роскошном ярко-красном халате посреди комнаты Серенны Ланнистер с мокрыми после ванны волосами, Бриенна все еще не понимала, что с ней происходит. Вернее, что с ней еще сделают. Хозяйка комнаты вместе с сестрой сидела в стороне, а у изножья кровати Серенны стояла Мирцелла и оценивающе разглядывала свое «творение», Кровать была завалена отрезами разных, но одинаково хороших и дорогих тканей. Хотя, если подумать… Она ведь в Утесе сйчас была, правильно? И окружали ее Ланнистеры, которые в принципе не признавали ничего, кроме самого лучшего. А еще рядом возилась швея с мерной лентой, дожидаясь, когда, наконец, сможет снять с нее мерки. — Ну хватит уже, Бриенна, — Мирцелла разговаривала с ней как с маленькой капризной девочкой. — Ну не укусит она тебя! А без этого мы не сможем сшить тебе хорошее платье! А твой… прости, гардероб… не сказать, что сильно богат. — Ну да, ну да… «гардероб»… Две пары штанов и одна рубаха, — скривилась Мириэль. От этого едкого комментария Бриенне еще сильнее стала не по себе. Она и сама знала о скудности своего выбора одежды. Но вот так прямо в лицо. — Ладно, — вздохнула она, шагнула вперед и раскинула руки, позволяя швее делать свое дело. Она многое выдержала в этой жизни — и в прошлой тоже. Выдержит и это. — Вот и замечательно, — Мирцелла прямо-таки просияла. — А теперь обговорим ткани… — она бросила в сторону Бриенны озорной взгляд. А также кружева и оборки. — Какие кружева? — тут же поморщилась Бриенна. — Я никогда не любила такие… — У каждой нормальной женщины должно быть хотя бы одно платье с кружевами, — отрезала Мириэль, которая уже склонилась вместе с Мирцеллой над кроватью и рассматривала разложенные на ней ткани. — А я не «нормальная» женщина, — возразила Бриенна. — Я никогда не носила таких платьев — и не жалею об этом. — А я думаю, что даже дева-воительница всегда носит с собой не только оружие, но и одно красивое платье… — спокойно добавила Серенна. — Война близко, — покачала головой Бриенна. — Вот и еще одна причина заиметь такое платье прямо сейчас! — не унималась Мирцелла, продолжая перебирать ткани. — О, вот это, как по мне, в самый раз! Она вытащила кусок темно-синей ткани и обернулась к Бриенне. — Как раз под цвет твоих глаз, — закончила дочь Джейме. — Ага, — Мириэль посмотрела на ткань, потом на Бриенну. — У тебя и правда… очень красивые глаза. Бриенна нахмурилась. Никто никогда не говорил, что в нее было хоть что-то красивое. — Наверное, боги решили дать тебе небольшую компенсацию за все остальное, — лениво добавила Мириэль с усмешкой на губах. И Бриенна тут же вспыхнула от гнева. Медленно шагнула вперед и посмотрела на дерзкую девчонку сверху вниз. И та моментально затихла, поняв, что перегнула палку. — Я никогда в жизни не била другую женщину… Но все когда-то случается впервые, верно? — очень недобрым тоном произнесла она. Мириэль что-то тихо пискнула. — Моя сестра временами может быть грубой… и, можно даже сказать, несносной… Но она на самом деле добрая, — вмешалась Серенна, все-таки решив встать на защиту сестры. — Просто у нее язык часто бежит впереди ума — и это портит жизнь ей самой. Бриенна перевела взгляд на старшую сестру, затем снова посмотрела на Мириэль. — Да! Серенна права! Такое у меня бывает… — тут же выпалила младшая девочка. — Иногда… — На самом деле — почти всегда, — с картинным бессилием в голосе перебила Серенна. — Да, почти всегда… я увлекаюсь и… говорю не те вещи… прости меня! Я правда не хотела тебя обидеть! — продолжала тараторить Мириэль полным покорности и раскаяния голосом. Бриенна смотрела на перепуганную девочку, чувствуя, как постепенно смягчается. На самом деле ей вовсе не хотелось бить эту… К тому же, девчонка, похоже, извинялась совершенно искренне. — Ладно. Извинения приняты, — буркнула Бриенна. И снова в комнате повисло неловкое молчание. — Знаешь, в мире есть места, где такой рост и сила воина, как у тебя, будут весьма к месту, — Серенна все-таки попыталась чем-то скрасить эту неловкость. — И где же? — поинтересовалась Бриенна. — В Баязабаде, далеко на востоке, служат женщины-воительницы, — ответила Серенна. — И знаешь… По их меркам ты выглядишь, я бы сказала, средне. — Серьезно? — Бриенна удивленно посмотрела на Серенну. — Правда, — кивнула та. — Только там тебе пришлось бы проткнуть соски железными кольцами… Таковы у них обычаи… Рука Бриенны сама собой потерла небольшую грудь. — Этого… мне не хотелось бы… Честно. — Я тоже не понимаю, зачем они так делают, — небрежно пожала плечами Серенна. — Но таковы традиции. — И где находится этот Бай-баяш… как там его? — вклинилась Мириэль, обрадованная тем, что все забыли про нее. — Далеко, — сказала ее сестра. — У границ царства И-Ти. Бриенна удивленно моргнула пару раз. Действительно, это было очень далеко. — Понятно… Не думаю, что кто-нибудь из нас когда-нибудь там окажется, — с улыбкой вставила Мирцелла, когда молчание снова грозило стать неловким. Швея осторожно откашлялась, давая понять, что она должна закончить работу. И Бриенна, поняв, чего от нее хотят, кивнула и отошла от Мириэль. Дальше они сидели молча, пока служанка возилась со своими мерными лентами, а затем вопросительно посмотрела на Мирцелу. — Можешь идти. Когда мы выберем ткани, я скажу, чтобы тебе их доставили, — мягко скомандовала та. Женщина быстро ушла, оставив их одних. Мирцелла подошла к украшенному резьбой комоду с высоким зеркалом и пододвинула туда мягкий пуфик. — Садись, — она хлопнула ладонью по сиденью. Бриенна неохотно подчинилась. Даже сидя, она смотрела на Мирцеллу сверху вниз. Девочка окинула ее оценивающим взглядом. — Ты чем волосы укорачивала? Ножом? Судя по тому, как грубо они обрезаны, нож был совсем тупым. Бриенна с несчастным видом повела плечами. — Мне так удобнее… шлем надевать. — Ты видела, какие волосы у моего отца? — чуть понизила голос девочка и в ее словах чувствовалась легкая досада. Бриенна напряглась, но ничего не сказала. — Он тоже шлем носит. И его волосы намного длиннее… — ответила вместо нее Мириэль. — Так что хватит так глупо оправдываться, — подхватила Серенна. Бриенне казалось, что спорить с ними тяжелее, чем драться голыми руками с каменной стеной. Стена хотя бы не бьет в ответ. А эти в словесной дуэли очень даже били. И больше всего ее злило то, что ей нечего было возразить. Они были правы: волосы Джейме и в самом деле были длиннее, чем у нее. И красивее. На самом деле они были красивее, чем у многих женщин. Хоть это немного утешало. — В общем, слушай. С этого дня будешь отращивать волосы. Не смей их стричь! — выпалила Мирцелла. — И это не обсуждается! — Ладно, — понуро пробубнила Бриенна. — Я рада, что мы договорились, — чуть спокойнее продолжила дочь Джейме. — А теперь займемся косметикой… До этого момента Бриенна надеялась, что обойдется малой кровью. Что они не запланировали для нее совсем уж радикальных действий… по крайней мере, сегодня. Не обошлось. Осталось только смириться. И она смирилась, отдав себя в руки ланнистерских дев. ------------------------------------------------- Лювин Он тихо шел между вороньими клетками, собирая письма. Сегодня их было меньше, чем вчера. Они осваивались. Они потихоньку привыкали к новому миру, в котором оказался и Лювин. И они готовились. Винтерфелл менялся. Он стал куда более многолюдным, чем там, в прошлой жизни. Хотя прошлая жизнь никак не желала его отпускать. Он все еще помнил железнорожденных. Помнил боль в животе, куда ударил один из налетчиков перед тем, как бросить его умирать. И помнил Ошу, которая оказала ему последнюю милость, которой он так хотел. «Ох, Оша… Где же ты теперь?» Он думал об этой женщине с того самого момента после того, как проснулся здесь. И не переставал думать о ее новой судьбе. Каждый день его мысли возвращались к ней. Она была одичалой… и при этом проявила больше верности Старкам, чем те же Болтоны или Карстарки. Где она теперь? Помнит ли она? И что с ней будет, если она не вспомнит, а остальные вспомнят? Если все-таки вспомнит… Это будет хорошо. Старки всегда хорошо награждают тех, кто им верен. Да и Рикон не устает о ней спрашивать. А когда леди Кейтилин услышала всю историю Оши… Она скривилась так, будто проглотила целый лимон вместе с кожурой. Хотя с другой стороны… Она часто так выглядела с самого возвращения. Ему было по-своему жалко ее. Мало кому свалилось на голову так много шокирующей правды, как леди Старк. Хорошо еще, что лорд Эддард тоже вернулся и помог ей разделить бремя осознания того, в кого выросли их дети. Но теперь его рядом не было. И ей стало по-настоящему тяжело. Чего стоит одна только новость о тайном Таргариене, что годами рос рядом… Боги, да он и сам поверить не мог в то, кто именно им оказался! До чего же дико было называть Джона королем! И узнать о том, кто на самом деле был его отцом! Даже когда он оставил управлять Винтерфеллом не кого-нибудь, а именно Сансу… Люди приняли и это. Никто не возразил. И потом, когда покорная, тихая, добрая, милая и скромная Санса вдруг обернулась решительной и безжалостной правительницей всего Севера… а из-под ее робкой улыбки стали проступать волчьи клыки… Их остроту ощутили все. Даже лорд Эддард и леди Кейтилин. Септу Мордейн она в первую же неделю чуть не вышвырнула из Винтерфелла за то, что та не сразу приняла все ее изменения и попыталась «вразумить» — так, как умела. Даже он сам… Даже он не мог не ощущать свалившиеся на него изменения. Порой его рука сама собой прикасалась к ране, которой не было — и вряд ли будет. К тому месту, куда его ударил тот островитянин. Как мейстер, он изучал врачевания — и знал, что чувствуют люди, потерявшие конечности и жалующиеся на то, что эти части тела все еще болят. Вот и он сейчас ощущал нечто очень похожее. Фантомные боли продолжали его донимать… Но с каждым днем они будто бы слабели. Он встрепенулся. Нет, сейчас не время потакать таким слабостям. Он был мейстером Цитадели и у него был свой долг. Собрав вороньи письма, он направился в солярий лорда Старка, который сейчас занимала Санса. Он шел по замку, где все, на первый взгляд, шло своим чередом. Но в то же время не так, как раньше. Большинство слуг теперь трудились очень усердно, но при этом держались так, словно с ними в любой момент могло случиться что-то нехорошее. Стражники патрулировали комнаты и здесь в целом все было как обычно — если не считать того, что их часто сопровождали люди Мандерли. А иногда еще и уроженцы Перешейка. Его никто не задерживал и он быстро дошел до солярия. Войдя внутрь, он сразу увидел восседавшую за отцовским столом леди Сансу, которая как раз перебирала вчерашние доклады. Даже немного дико было видеть маленькую девочку в кресле лорда Эддарда, но сама она чувствовала себя на этом месте вполне естественно. Именно здесь ярче всего бросались в глаза все изменения, произошедшие с ней. Девочка в этом кресле раздавала приказы так же уверенно, как и ее отец, по праву бывший лордом Винтерфелла. Она держалась со всеми отстраненно и гордо, продолжая перебирать и перечитывать один документ за другим. Никогда прежде Лювин не замечал в Сансе такой ледяной безжалостности — чувства, которое, как он знал, вырабатывается далеко не сразу. И в лорде Эддарде оно появилось тоже не в один день. В теле маленькой девочки, которой он когда-то помог родиться, теперь жила взрослая женщина, многое видевшая и многое знающая. Она без особых усилий лавировала на политических волнах домов Севера и на удивление легко приняла управление всеми вассалами Старков. И было в ней еще что-то, отчего он испытывал странную неловкость каждый раз, когда встречался с ней взглядом… Он сам не мог понять, в чем дело. Но сейчас это было неважно. Перечитывая одно из писем, Санса иронично улыбалась. Когда Лювин подошел поближе, она подняла на ее взгляд и ее улыбка стала более доброй. — Леди Санса, — приветственно кивнул мейстер, выкладывая перед ней сегодняшнюю воронью почту. Девочка смерила взглядом свежую стопку и поинтересовалась: — Есть что-то действительно стоящее? Или, может, срочное? — Вот, — он сунул руку в рукав и достал еще один листок, слишком большой, чтобы его мог унести ворон. На нем была печать в виде трехглавого дракона. Печать дома Таргериенов. — Сегодня ночью пришло. Возможно, я должен был сказать вам сразу, но было уже поздно… Или, наверное, уже даже рано… А вы еще ребенок, пусть и с недетской памятью. И я решил, что вам лучше выспаться как следует. Несколько часов погоды не сделают. Она недовольно прищурилась, глядя на письмо. — Ладно, в этот раз будь по-вашему… Но в следующий раз сообщайте мне сразу… С недетским вздохом Санса взяла из его рук листок, быстро развернула, пока он усаживался по другую сторону стола. Глаза дочери Эддарда Старка быстро бегали туда-сюда, пока она читала послание. Сразу же, как только она поняла, кто именно отправил это письмо, ироничная улыбка вернулась на ее лицо. А потом снова погасла. И дочитала она с хмурой сосредоточенностью. И почему-то с ноткой зависти. — Всегда была той еще хвастуньей… — зачем-то произнесла она в пустоту, откладывая письмо. — Миледи? — с интересом наклонился вперед Лювин. — Дени… То есть Дейнерис, наконец-то соизволила сообщить о себе. Конечно, я и раньше догадывалась, что она справится… — голос Сансы звучал как-то странно. — Я полагаю… Это хорошая новость? — мейстер все еще был озадачен ее реакцией. — О, да… Мы надеялись, что она что-нибудь придумает, чтобы выжить в Пентосе… А она, как всегда, перестаралась. В общем, теперь она еще и королева Пентоса, — бесцветным голосом ответила Санса. Лювин недоверчиво моргнул раз-другой. — В Пентосе нет королей… Санса слегка скривилась, протягивая ему письмо. — Теперь есть… А еще у нее есть армия. И драконы… — последние слова она произнесла с такой обидой, словно у нее забрали любимую игрушку. Лювин снова заморгал, словно это как-то помогало ему прояснить мысли. — Но она же на нашей стороне… Разве мы не должны этому радоваться? Почему же вы… — А, — Санса махнула рукой. — Не поймите меня неправильно. Я правда рада узнать о том, что жизни Дейнерис ничего не угрожает и ее положение крепче, чем мы могли представить. А уж как Джон будет этому рад… Теперь ему не придется за нее беспокоиться… — Тогда почему? — нахмурился Лювин. Санса вздохнула. — Стоит мне моргнуть… как я обнаруживаю, что Дейнерис за это время завоевала очередной город… — дальше она начала перечислять титулы, большую часть которых Лювин слышал впервые. И этот список был очень длинным. — …А теперь еще и королева Пентоса. Она собирает титулы легче, чем ребенок ракушки на морском берегу, — договорила Санса. Потом немного смягчилась и, кажется, даже смутилась, добавив: — Или, может, я просто обзавидовалась… — Зависть? — Лювин с недовольным видом сдвинул брови. — Леди не подобает завидовать. На какое-то мгновение Санса снова превратилась в капризную девочку, какую он знал. И он улыбнулся в ответ. — Ладно, вот остальное… — он стал передавать Сансе вороньи свитки, от более важных к не таким важным, как он сам считал. Потом они какое-то время разбирали их вместе — в основном, там не было ничего важного, где-то требовался ответ, что-то просто нужно было принять к сведению. Самой важной новостью, безусловно, было письмо из Утеса Кастерли, где Тирион Ланнистер был официально утвержден в титуле Хранителя Запада. И теперь он весьма красноречиво интересовался, что, во имя всех известных богов, вообще происходит в мире. А еще напоминал о своей безоговорочной верности дому Таргариенов. Это письмо Санса прочитала все с той же самодовольной улыбкой. И если ответы на другие послания она поручала писать Лювину, письмо для Тириона она написала сама. Так продолжалось, пока в солярий не вошли стюард Винтерфелла Вейон Пуль и леди Кейтилин с ежедневным докладом о подготовке к Зиме. Укрепления восстанавливались и строились, крестьяне готовились собирать урожай и пополняли запасы в ожидании холодов… И так далее, и так далее. Просто удивительно, насколько легко и быстро Санса со всем справлялась. Гордость переполняла Лювина, пока они вместе занимались этими простыми, но такими важными вещами. Ведь это он обучал Сансу в той ее жизни — и его уроки принесли плоды. Потом он подумал о том, чувствует ли ту же гордость и леди Кейтилин… Несмотря на ее отношения к тому, какими способами Санса порой разбиралась с открывшимися перед ней проблемами. Так он и сидел, погруженный в раздумья. И вынырнул на поверхность лишь тогда, когда Вейон, которого Санса уже отпустила по своим делам, отчего-то замялся. — Вы что-то еще хотели, стюард Пуль? — спросил Лювин, обратив внимание на его тревожный взгляд. Пуль смотрел то на Лювина, то на Сансу, словно не знал, к кому обратиться. И, наконец, решился. — Простите, миледи, я… — он запнулся на полуслове и окончательно потерял нить разговора. — Вы верный и хороший человек, Вейон, можете говорить обо все, что вас беспокоит, а я сделаю все, чтобы разобраться с вашей бедой, — как можно мягче заверила его Санса. Лювин молча слушал. Человек, от которого так сильно зависело благополучие Винтерфелла… О его собственном благополучии тоже стоило позаботиться. — Джейни! — выпалил Пуль дрожащим голосом. — Простите… После того, как… меня убили… Я могу перестать думать о том, что с ней сделали… потом… Он снова угас, словно огонек на ветру. Лювин не винил его — любимая дочь, оставшаяся совершенно одна в окружении врагов… Есть от чего впасть в отчаяние. Улыбка Сансы моментально исчезла и она недобро сжала губы. Затем встала из-за стола и остановилась перед стюардом. Взяла его за руку. Сжала. — Слава богам, что Джейни ничего не помнит… — начала она. Вейон тут же побледнел. Он понял, к чему Санса клонит. — …И я клянусь вам, что в этот раз не допущу, чтобы с ней случилось что-то плохое. Даю вам слово, что возьму ее с собой, когда выйду замуж и найду ей хорошее место в моем новом доме. В прошлый раз… я подвела ее. Но больше такому не бывать! — договорила она с огнем в голосе. — А вы… Я прошу вас больше не вспоминать о том, что уже точно не случится. Мы с Джоном об этом позаботимся. У нас и в этой жизни предостаточно забот. Вейон сглотнул и кивнул, после чего с извинением повернулся и вышел. Мейстеру казалось, что на его поникшие плечи кто-то взвалил невидимый груз. А Санса повернулась к обеспокоенной матери и притихшему Лювину. — Что случилось с Джейни? — строгим голосом спросила леди Кейтилин, когда Пуль отошел достаточно далеко, чтобы слышать их. Взгляд Сансы стал еще злее. — Я расскажу, но вы не должны ни при каких условиях рассказывать об этом ему или ей… Когда всех убили, Серсея отдала Джейни лорду Бейлишу… — эти имена она выплевывала с такой же злостью, как раньше говорила о Болтонах. — И? — не успокаивалась леди Кейтилин. Санса ответила ей страдальческим взглядом. — Ты помнишь, на чем строилось богатство этого человека? И какую пользу ему могла принести юная красивая северянка, едва вошедшая в пору расцвета? Сама как думаешь? Она закончила свои дни в одном из его борделей… Не знаю даже, в каком именно. И как долго она там прожила… Лицо леди Кейтилин… Лювин подумал, что даже его убийца в той жизни не выглядел таким злым, как она. Да и он сам, наверное, смотрелся не лучше. Джейни… еще один ребенок, которого он собственными руками привел в этот жестокий мир. Еще одна судьба, которую он не сумел оплакать. — Не волнуйся, мама. Бейлиш за все заплатит, — ледяным голосом пообещала Санса. — Или, возможно, уже заплатил… Леди Кейтилин сидела ровно, но на ее лице оставалось все то же убийственное выражение. — Заплатит… — тихо произнесла она. — Петир за все заплатит… Санса снова заняла место своего отца за столом. А когда леди Кейтилин открыла было рот, чтобы еще что-то сказать или спросить… Лювин так и не узнал, что именно. Громкий стук в дверь прервал ее раньше, чем она успела заговорить. — Войдите, — сразу сказала Санса. В комнату почти бегом вошел один из стражников, быстро поклонился и отрапортовал: — Миледи, к Винтерфеллу приближается отряд всадников! У них знамена Баратеонов! — Баратеонов? — леди Старк встревоженно переглянулась с дочерью. — Что здесь делают Баратеоны? — Я знаю, что, — спокойно улыбнулась в ответ Санса. — Именно их мы и ждали. — Мы? — почему-то именно это слово и зацепило внимание леди Кейтилин. — Недавно мы получили известие об их прибытии в Белую Гавань, — ответил вместо Сансы Лювин. — Они наши друзья, миледи, так что нам не о чем беспокоиться… «Неужели леди Санса не предупредила о такой важной новости свою собственную мать?» Кейтилин растерянно смотрела то на него, то на дочь. — Пойдем, мама, — Санса встала из-за стола, давая понять, что разговор окончен. — Встретим их. ------------------------------------------------- Винтерфелл встретил процессию с юга с открытыми настежь воротами. Почетный караул северян держался сравнительно спокойно, но многие были весьма напряжены — мало кто знал, кто именно к ним едет, в основном, все знали лишь о том, что это Баратеоны — и могли только догадываться, чего от них можно ждать. Санса ждала гостей с гордым и невозмутимым видом, в отличие от своей матери, которая не могла скрыть растерянности — она все еще не знала, кто именно к ним прибыл. А Лювин… Он все еще не понимал, почему Санса скрыла это от матери. Ладно, неважно. Скоро все должно было разрешиться. Двенадцать человек проехали под сводами главных ворот. Десять гостей и двое сопровождающих, выделенных домом Мандерли — чтобы избежать случайных ошибок и неприятных встреч по пути до Винтерфелла. Они остановились и стали спешиваться. Кто-то спрыгивал с коня одним легким движением, кто-то слезал медленно и степенно. Впереди процессии ехал немолодой уже мужчина с подернутой сединой бородой и черной дорожной сумкой. — Сир Давос? — молчание, когда они приблизились немного, нарушила леди Кейтилин. Она, похоже, не верила собственным глазам. — Рад снова видеть вас, леди Старк, — Давос Сиворт с улыбкой поклонился ей. — Тем более… Эта наша встреча обещает быть лучше предыдущей. — Добро пожаловать в Винтерфелл, сир Давос, если бы я только знала заранее о вашем визите… От ее многозначительного взгляда в сторону Сансы девочка даже бровью не повела. Давос тоже переключил свое внимание на ее дочь. — Миледи, — он коротким жестом попросил выйти вперед маленькую фигурку в накидке с капюшоном, которая встала рядом с ним. — Позвольте представить вам… В этот момент он… вернее, как оказалось, она сняла с головы капюшон — и Лювин услышал, как перехватило дыхание у леди Кейтилин. Да и сам мейстер, едва увидев лицо гостьи, тут же напрягся. — …леди Ширен Баратеон. Он успокоился так же быстро, как и встревожился. Нет, даже если бы Санса всех предупредила заранее, это не избавило бы ее мать от тревог. Все мейстеры знали о том, что случилось с единственной дочерью Станниса Баратеона — и о том, как она боролась с Серой хворью. Эта кожа на лице… Она лучше любых слов говорила о том, что страшная болезнь может еще спать внутри нее. От такого даже предупрежденный заранее человек будет встревожен. Леди Кейтилин, к ее чести, быстро с собой совладала. — Добро пожаловать в Винтерфелл, миледи, — приветливо улыбнулась она. Ширен неловко присела в реверансе и на ее покрытом рытвинами лица возникла робкая улыбка. — Благодарю вас, леди Старк. — Добро пожаловать, леди Ширен, — Санса шагнула вперед. — Я Санса Старк и Джон много рассказывал о вас. Улыбка на лице Ширен стала более уверенной. — Благодарю вас, леди Санса. — Я прошу тебя считать Винтерфелл вашим домом, — Санса взяла девочку за руку и заговорила с ней уже другим тоном, не таким торжественным. — Здесь тебя никто не тронет, включая твоего отца. Даю свое слово и слово Джона. При упоминании отца Ширен напряглась, но она кивнула в знак согласия. «В смысле — включая отца? Неужели Станнис Баратеон хотел навредить собственной дочери?» Лювин смог скрыть свое волнение. Леди Старк, как оказалось, нет. Она вздрогнула, тихо ахнула, но Санса, очевидно, готовая к такому, тут же подняла руку, прося тишины. — Потом все расскажу, — сказала она. — А пока поприветствуем остальных гостей… Леди Кейтилин заставила себя снова улыбнуться. — Да… конечно… — Сир Давос, — царственным тоном обратилась к Луковому рыцарю Санса. — Миледи? Санса достала откуда-то небольшой предмет и бросила гостю. Тот поймал его и с удивлением посмотрел на вещь в своей руке. Затем перевел взгляд на Сансу. — Вот, значит, как? Я-то думал, что его милость выберет кого-то получше… — по лицу Давоса было видно, что он действительно так думал. — По крайней мере, в этот раз… — Так решил Джон, — заверила его Санса. Сир Давос вздохнул, а затем нацепил эту вещь себе на грудь. И вот тогда Лювин действительно удивился. Это был металлический значок в виде человеческой руки. Все прекрасно знали, кто его носит… И какую власть он дает. «Десница короля…» И леди Кейтилин тоже его узнала. Казалось бы, она уже должна была устать удивляться после всего, что пришлось сегодня узнать. Когда-то лорд Эддард тоже носил эту вещь… А теперь она была на груди сира Давоса Сиворта по прозвищу Луковый рыцарь, вернейшего из людей Станниса… Который теперь стал десницей короля Джона из дома Таргариенов??? — Так решил король… по крайней мере, пока, — добавила Санса. — Нам нужен человек, который знает не меньше, чем мы… как минимум, до тех пор, пока все не будет улажено. — Ладно, — со вздохом смирился Давос. — Раз уж так король решил… Как думаешь, в этот раз он хотя бы иногда станет ко мне прислушиваться? И тогда Санса вдруг рассмеялась. — Он постарается… — сквозь смех ответила она. Затем успокоилась и представила гостю мейстера Лювина. — Милорд десница, — с уважением поклонился тот. Сир Давос в ответ поморщился так, будто услышал что-то очень нехорошее. — Просто Давос — и этого достаточно. Я не из тех, кто любит, когда ему кланяются. Такой ответ говорил о многом — и в целом соответствовал того, что Лювин слышал о бывшем контрабандисте. — Как прикажете, милорд, — даже на Севере он привк соблюдать некоторые нормы приличия. Особенно в отношении десницы короля. Давос снова тяжело вздохнул и бросил в сторону Сансы взгляд, который словно говорил: «Это все ты виновата!» Но затем все же улыбнулся и коротко сказал: — Спасибо. Давос и Санса еще раз переглянулись, после чего она обратила внимание на остальных гостей. Да и Лювин воспользовался моментом, чтобы оглядеть их. Вместе со взрослыми воинами на Север прибыли трое мальчишек разных возрастов — и ни один из них не вылгядел отпрыском благородной семьи. Опытный глаз Лювина быстро это определил. Двое младших так вообще пялились на все вокруг выпученными от изумления глазами. И эти взгляды были единственным, что их объединяло — в остальном они были полными противоположностями друг друга. Один худой, как жердь, голубоглазый блондин, второй черноволосый невысокий толстячок с темными глазами. Совсем иначе держался третий, который был постарше и покрепче других. Собственно, его и мальчиком-то назвать было трудно, это был скорее юноша, уже занесший ногу над ступенью, ведущей во взрослую жизнь. И Винтерфелл он явно уже знал… И что-то искал в нем. Лювин готов был поклясться, что где-то видел этого юношу. Знакомые черты… Острые голубые глаза, черные волосы, тяжелая челюсть… Где же он мог все это встречать раньше? — Здравствуй, Санса, — молодой гость неуверенно шагнул к ней. — Здравствуй, Джендри, — улыбнулась она в ответ. Сир Давос откашлялся, привлекая внимание к себе. — Это Джендри Уотерс, сын короля Роберта. Лювин слегка вздрогнул, услышав это, а удивление леди Кейтилин стало перетекать в презрение, когда она задерживала взгляд на внебрачном сыне Роберта Баратеона. Надо будет еще раз поговорить с Сансой, спросить, при каких обстоятельствах они познакомились. Явно же не просто так ее леди-мать выглядит так, словно жует лимон? — Джен… — вдруг раздался совсем рядом девичий голос. В этот раз Лювин не вздрогнул, он был к этому готов. Привык уже к тому, что Арья постоянно появляется из ниоткуда. Эта девочка сильно изменилась после возвращения. Очень сильно… Он повернулся и увидел, что она стоит рядом. И ее лицо… Она как будто увидела что-то, чего никак не ожидала. Изумление и неверие на ее лице смешалось с чем-то еще, чего он не понимал. — Арья… — почти выдохнул Джендри. Он посмотрел на юношу, потом снова на Арью. И начал догадываться о том, что связывало этих двоих… Но поверить в это было еще труднее, чем во все, что он до сих пор видел собственными глазами. Даже несмотря на то, что он уже перевидел кучу невозможных вещей. Видимо, все-таки стоило поверить — эти двое одновременно кинулись навстречу друг другу. Арья буквально налетела на Джендри и тот поймал ее в воздухе, крепко прижав к себе. Он покосился на леди Кейтилин и увидел, как та смотрит немигающими глазами на эту сцену — и как непонимание на ее лице постепенно сменяется ужасом. Арья и Джендри… Они выглядели так, будто не собирались отпускать друг друга вообще никогда, до конца дней. Потом он посмотрел на Сансу. Та мило улыбалась, глядя на сестру. И Давос улыбался почти так же. Только Ширен, кажется, ничего не понимала. Наконец, Джендри опустился на колено, чтобы Арья могла встать на ноги. Они смотрели друг на друга, счастливо улыбаясь. Джендри взъерошил ее короткие волосы. — Больше никогда не убегай в одночку… — с серьезным видом сказал он. Потом оглядел ее долгим взглядом сверху вниз и обратно. — Я и забыл, какой мелкой ты была… Арья в ответ вывернулась из его рук и обиженно надулась, отчего Джендри, не удержавшись, рассмеялся. Арья разобиделась еще больше, а потом резко толкнула его в грудь, отчего он потерял равновесие и упал, а довольная Арья прошествовала мимо. Сам Джендри от этого рассмеялся еще сильнее. Она не обращала на это внимания, сейчас ее взгляд был прикован к другому гостю. — Сир Давос, — ее лицо покраснело, но она не реагировала на смех Джендри. — Леди Арья, — сир Давос коротко поклонился, не скрывая улыбки на лице. Арья повернулась к Ширен. — Джон много о тебе рассказывал. Рада знакомству, леди Ширен. — И мне… Джон много рассказывал… про тебя, — робко улыбнулась в ответ Ширен. — Помнишь? — тихо спросила Арья. — Да, — еще тише ответила дочь Станниса. — Мне жаль, — Арья еле заметно поежилась. — И мне, — печально кивнула Ширен. Лювин не понимал, о чем был этот немногословный разговор. Надо будет спросить Сансу и об этом. Арья тем временем добралась до двух младших мальчишек, которых привел с собой Давос. Она узнала и их — и очень удивилась. — Пирожок? Ломми? — она, похоже, до сих пор не верила своим глазам. Мальчики нерешительно махнули ей в знак приветствия. Лювин удивленно приподнял бровь. Вот, значит, с кем подружилась на юге Арья? Она и здесь нередко сходилась с теми, кого леди Кейтилин ни при каких условиях не признала бы для дочери великого дома подходящей компанией. — Я нашел их в Королевской Гавани и решил, что здесь они будут в большей безопасности, чем там… — Джендри, успевший подняться на ноги, отряхивал пыль со своих штанов. Он остановился рядом с Арьей и Лювин обратил внимание на то, как их руки словно сами собой друг друга нашли — и больше не отпускали. Из-за разницы в возрасте и росте эта пара выглядела более чем абсурдно… А привычная вежливая улыбка леди Кейтилин теперь больше напоминала предсмертную гримасу. Лювин тихо поежился, представив, что сейчас творится у нее в голове. Но с другой стороны… Как только в замке появился этот королевский сынок, с Арьи моментально слетело то пугающее спокойствие. И она снова превратилась в ту хорошо знакомую им всем девочку-озорницу, которую он когда-то знал. Толстый мальчик, которого звали Пирожком, тем временем собрался с духом и подошел к временной хозяйке Винтерфелла. — Леди Санса, — поклонился он. — Я так рада тебя видеть, Пирожок… — радостно улыбнулась Санса. — Ты даже не представляешь, как я соскучилась по твоей стряпне! «Он что, работал в Винтерфелле? Но зачем они пригласили повара откуда-то издалека? В замке и так предостаточно поваров!» Толстый мальчик надулся от гордости и заулыбался еще шире. — Спасибо, миледи! Я в пути думал о том, как улучшить мой рецепт мясного пирога! — затараторил он. — У меня столько отличных идей! Вам понравится, обещаю! — Только Арью на кухню не пускай, когда пироги будешь печь… — зачем-то добавила Санса. — Эй! — тут же возмутилась ее сестра. «Арья и пироги? Опять? Да что не так с Арьей и пирогами?» Толстячок, судя по тому, как его резко начало мутить, похоже, знал, что именно. — Ну уж нет… Я ее лично из кухни метлой выгоню! — смело заверил он. — Вот и замечательно! — снова улыбнулась Санса. Арья открыла было рот, чтобы возразить, но Джендри взял ее за подбородок, развернул лицом к себе и медленно процедил: — Никаких. Пирогов. Ясно? Его тон в принципе не признавал возражений. И Арья покорно закрыла рот. И Лювин тоже молча за этим наблюдал. Да кто он такой, этот мальчишка, что даже Арья ему вот так безропотно подчинялась? Еще одна загадочная неизвестность, касающаяся младшей сестры леди Сансы. Ее нужно было разгадать, но какая-то его часть боялась услышать правду — слишком уж тревожно выглядело то, какой теперь стала маленькая девочка, которую он когда-то знал. Многие знали больше, но молчали. Молчали из страха. Из страха перед Арьей… Но почему? Что их всех так пугало? О чем, что могло так сильно пугать, не знал он сам? Родрик недавно рассказал ему о происшествии с людьми Мандерли и Старков — да и сам он не раз наблюдал такую реакцию с их стороны. А все началось в тот день, когда Арья в очередной раз разозлила Томарда и тот то ли подзатыльник ей дал, то ли просто за ухо в коридор вывел… Кажется, она снова забралась туда, куда маленьким девочкам лезть не стоило. И остальные тут же стали шарахаться от него, словно от зачумленного. А он все никак не понимал, что с ними не так. Он видел маску, которую носила Санса — этот образ, в каком-то смысле, был переходящим. Образ лорда Винтерфелла. Но то, что носила Арья… Она казалась совершенно естественной и незаметной… по крайней мере, для большинства. Но не для него. Он знал эту девочку слишком хорошо. И видел, как она в одночасье изменилась. Но если у других людей за маской, которую они носили для окружающих, скрывалось истинное лицо, то у Арьи там была… пустота. Из которой время от времени поднималось нечто ужасное. В основном, когда в разговоре упоминались их враги. Еще одна тайна, которую нужно было разгадать. Но ему очень не хотелось этого делать. И его беспокоило то, как на эти изменения отреагирует леди Кейтилин. Да и лорд Эддард, чего греха таить… Он тоже не будет рад. — Ладно, идемте, устроим вас, — Санса, как гостеприимная хозяйка, повела их в главное здание. И он тоже пошел вместе с ними, чувствуя, как давит на его плечи груз этой тайны.