План Ворона

Крессен Быть великим мейстером оказалось куда утомительнее, чем он предполагал. Крессен брел по коридорам Красного Замка, думая о том, как бы хорошо снова стать молодым и энергичным. И ведь он даже еще не углубился как следует в свои новые обязанности! А еще ведь эта история с воспоминаниями. И еще скоро должна была начаться война. Она была неизбежна, тут и спорить было нечего. Вопрос был лишь в том, с кем они будут воевать в первую очередь. Да, Ланнистеров непременно нужно было разбить, с этим никто не спорил. Но были еще и внезапно восставшие Талли, и стоявшие за их спиной Таргариены — и он понимал, что эта проблема куда серьезнее Ланнистеров-изменников. Потому что дочь лорда Талли была женой Неда Старка. И потому что ни один из воронов, отправленных в Винтерфелл, до сих пор не вернулся с ответом. Это молчание было для Крессена хуже и страшнее любого жуткого открытия. Он бы еще поверил в то, что пара-тройка воронов потерялась по пути туда или сюда. Но он послал не двух и не трех — больше, намного больше… Он высказал свои опасения Роберту, на что король лишь отмахнулся. Он был уверен, что Нед все еще в обиде на него за все, что случилось с ним «в прошлой жизни». Выкинув домыслы мейстера из головы, правитель Семи Королевств продолжил строить планы военной кампании, в которой он вместе с северянами будет крушить мятежников, Ланнистеров и Таргариенов. Он был по-настоящему счастлив, выстраивая будущую войну на карте, и не замечал растущего беспокойства Крессена. Впрочем, даже у него были успокаивающие мысли. Несмотря на все пугающие события, Крессен не верил в то, что Старки в этой войне встанут не за них, а за восставшие Речные земли. Потому что на стороне мятежников уже выступили Таргариены — и этого было достаточно. Никто бы в здравом уме не предположил, что Нед Старк или кто-либо из его знаменосцев поддержит Таргариенов после того, что случилось с Рикардом, Брандоном… и особенно с Лианной. И все равно ему было не по себе от зловещего молчания Винтерфелла. С каждым новым днем Крессен все полнее ощущал свои прожитые годы. Но он все равно был рад тому, что в своем служении достиг самой вершины. И теперь у него было много помощников, готовых облегчить его труд. И все равно дел оставалось так много, что часов в сутках банально не хватало, чтобы их все переделать. Он не удержался от тяжелого вздоха. Подготовка к войне, при всей ее неизбежной суматохе, шла быстро. Они почти закончили сбор войск из Штормовых земель и большая часть лордов Королевских земель тоже уже была здесь. Что до Простора… Роберт испытывал по отношению к ним смешанные чувства. Мейс Тирелл, узнав о смерти сына, не стал ждать решения короля и сам начал военные действия. Он отправил войско под командованием Матиса Рована в поход на Западные земли. И в целом его наступление продвигалось хорошо, хотя крупных сражений пока не случилось. Тайвин до сих пор не выполз из своего львиного логова — и не отвечал на их вороньи письма. Ну, от такого человека и стоило ожидать чего-то подобного. Он всегда подолгу выжидал нужного момента. А дальше — расчетливый и безжалостный прыжок на потерявшего бдительность врага. Он не сомневался в том, что Тайвин этот прыжок совершит. И Серсея в их казематах его не остановит. На этом хорошие новости заканчивались. Железные острова тоже хранили молчание. Иного от Бейлона Грейджоя и ждать не приходилось, особенно после того, как многие люди «вспомнили» о его будущем втором восстании. Мейстер не сомневался, что вопрос с железнорожденными будет решен сразу после того, как они разберутся с Ланнистерами и Таргариенами. Решен окончательно и бесповоротно. Долина пребывала в смятении — многие до сих пор не могли прийти в себя после того, как им открылась правда о кончине Джона Аррена. Лорд Ройс, взявший бразды правления в свои руки, кое-как разгребал все, что на него свалилось, но дела шли очень туго. И был еще Дорн, откуда они не слышали ничего хорошего. Внезапная междоусобная резня в Водных Садах, где пролилась кровь едва ли не всех дорнийских великих домов, моментально переросла в гражданскую войну, которая все еще продолжалась. Прямо сейчас Красный Змей, если верить последним донесениям, осаждал замок Айронвудов — и Крессен сильно сомневался в том, что в случае своей победы Оберин оставит в живых хоть кого-нибудь из них. Тем более, что у Королевской Крови были свои давние и не очень счеты к Мартеллам — и лично к этому человеку. И кульминацией этой вражды стало убийство в Водных Садах единственного сына принца Дорана. Впрочем… были и другие слухи. Например, о том, что Тристан был убит не Айронвудами, а кем-то из собственных родственников. Но они, на самом деле, и не ожидали от Дорна какой-то поддержки. И тот беспорядок, что творился сейчас на юге, скорее даже успокаивал их. Так они могли не бояться того, что дорнийцы встанут против Роберта, как встали в прошлой войне. Пока они режут друг друга, у них не будет времени резать врагов «Джона Таргариена». Крессен снова вздохнул. После той ночи многое изменилось — и он еще далеко не все понимал. Верховный септон — вернее, тот, кто стал им, сумев пережить возрождение Святого Воинства и его подавление — до сих пор находился в полузаточении вместе с немногими выжившими Праведными и пытался понять, как Семерым удалось такое совершить. И, главное, зачем. До Крессена доходили самые нелепые и темные гипотезы, которые они выдвигали. Говорят, что один из септонов договорился даже до того, что это связано со скорым наступлением Второй Долгой Ночи и нашествием Иных из преисподней. Придумают же такое… Неудивительно, что верховный сразу подверг анафеме ее слова, а сумасшедшего септона, по слухам, даже отлучил. «Иные…» — мысленно усмехнулся Крессен. Бред какой-то. Северянские сказки, основанные на памяти предков о старых временах, когда зимы в тех краях были суровее и дольше, чем в наши дни. Только и всего. Он выкинул из головы размышления о таких неважных вещах, освобождая место и время для более важных. Например, о том, что королевская казна пустела с пугающей быстротой, или о том, что городскую стражу, по сути, придется восстанавливать с нуля. Будущая победа Роберта над Ланнистерами могла помочь с финансовыми вопросами, а титанический труд сира Джаселина приближал решение второй проблемы. Завернув за очередной поворот, Крессен замер и удивленно моргнул, чуть не налетев на своего товарища по Малому Совету. — Лорд Росби? — обеспокоенно произнес он. Мастер над монетой кое-как держался на ногах, упираясь одной рукой в стену, и мелко трясся. Его обезумевшие выпученные глаза смотрели в никуда, лицо было мокрым от обильно стекающего по лбу пота. Неизменный белый платок, который он всегда носил с собой, промок насквозь. Казалось, еще чуть-чуть — и этот человек просто рухнет замертво. — Лорд Росби?? — повторил Крессен. На второй раз лорд Джайлс все-таки откликнулся на его слова, встретившись паникующим взглядом с глазами Крессена. Открыл было рот… но сказать ничего не мог. Просто продолжал трястись. «Да у него же припадок…» — Стража! — закричал Крессен, понимая, что если старый лорд все-таки упадет, он не сможет поднять его в одиночку. Слишком он стар для таких вещей. Через несколько секунд рядом оказались двое человек, держащих руки на мечах и готовых пустить их в ход. — Помогите лорду Джайлсу дойти до моих покоев! — скомандовал мейстер. — Быстрее! Стражники посмотрели на Крессена, затем на Джайлса. Поняли, что им никто не угрожает, кроме плохого здоровья, и расслабились немного. Аккуратно взяли мастера над монетой под локти и быстро потащили в покои великого мейстера. Крессен изо всех сил старался поспевать за ними, насколько это позволяли его старые ноги. Добравшись до нужного места, стражники усадили трясущегося лорда в кресло, а Крессен уже готовил тонизирующее средство, чтобы успокоить своего пациента. — Милорд, вы должны это выпить, — мейстер протянул лорду Росби чашку. Тот посмотрел на Крессена безумным взглядом, с трудом ухватил посуду дрожащими пальцами. «Сейчас все прольет», — подумал великий мейстер, глядя на то, как трясутся его руки. И сам подтолкнул чашку к губам Росби. Тот принялся жадно пить, тут же поперхнулся и закашлялся. Крессен отступил назад. — Успокойтесь, милорд. Дышите глубоко и медленно. Снадобье вас успокоит, но для этого нужно время. Взгляд лорда Росби все еще выглядел безумным, но цвет лица начал потихоньку приходить в норму. Он и в самом деле стал успокаиваться, хотя дрожь до конца так и не прошла. Зато теперь он не выглядел тем, кто вот-вот отдаст Семерым душу. Крессен повернулся к стражникам и рассеянно махнул им рукой. — Подождите нас снаружи. Если мне еще понадобится помощь, я позову. Стражники молча кивнули и вышли, закрыв за собой дверь. Крессен снова повернулся к пациенту и увидел, как тот смотрит им вслед жутким взглядом. — Все будет хорошо, милорд… Скажите, у вас были приступы слабости или головокружения в последние несколько дней? — Нет… — Росби, наконец, обрел дар речи. — Нет-нет… Я в порядке… Все в порядке… Ничего такого… Тот же кашель… что и обычно… Он вытер лоб промокшим насквозь платком. — Может, сегодня что-то случилось? Что-то… нехорошее? — многозначительно поинтересовался Крессен. Джайлс в ответ вздрогнул и снова затрясся, а потом забормотал что-то совсем неразборчивое, чего Крессен никак не мог понять. — Прошу вас, успокойтесь, милорд. Что бы вы ни узнали, думаю, этому есть решение… — мейстер положил руку ему на плечо. Росби посмотрел на него так, словно хотел сказать: «Ничего ты не понимаешь». Потом снова пробормотал что-то неразборчивое. — Пожалуйста, говорите яснее, милорд. Возможно, если вы поделитесь со мной своей бедой, я вам помогу… — в этом он не был столь уверен, как хотел казаться, но думал, что Росби, высказав вслух свои беспокойства, сам немного успокоиться. Это было нормальным свойством человеческой природы. Лорд Джайлс еще раз недоверчиво на него посмотрел и сумел вернуть себе членораздельную речь. — Э… это… к… катаст… рофа… ме… мейстер… — он продолжал трястись, но теперь хоть говорить мог. Крессен похлопал Росби по плечу, давая понять, чтобы тот продолжал. — Дж… Джон… Тар… Тарга… риен… — Что вы узнали, милорд? — перебил его Крессен, о чем тут же пожалел. До сих пор лорду Ренли не удалось ничего узнать об этом человеке, не считая того, что младший Вуд раскрыл им всем его существование. — Дж… Джон… Сноу… «Сноу?» — не понял Крессен. Эту фамилию давали бастардам Севера. И, кажется, у лорда Эддарда Старка был внебрачный сын с таким именем. Но какое отношение бастард имел к пропавшему и найденному Таргариену? — Бастард из Винтерфелла — и есть Джон Таргариен! — Джайлс Росби перестал заикаться. — Он все это время носил имя Джон Сноу! Он не сын лорда Старка, он его племянник! Сын Лианны Старк! И тут в его голове будто что-то щелкнуло. Крессен застыл на месте, не веря своим ушам. Его сознание помутилось, а ноги подкосились. К счастью, он успел рухнуть в соседнее кресло, а не на пол. Сердце билось так, словно готово было проломить грудную клетку и вырываться наружу. — Нет… — еле слышно прошептал он. — Нет, этого не может быть… Если все действительно было так… Получается, что это не просто бунт одного верховного лорда… Семь Королевств готовы были рухнуть в пучину войны, о которой пока никто не подозревает! — Железный банк… Я встретился с их эмиссарами… — с жаром продолжал лорд Росби, голос которого постепенно наливался силой. — Его зовут Тихо Несторис… И я очень удивился, когда он сказал, что не ждет возвращения долга Железного Трона королем Робертом… И я спросил, почему. И он мне ответил! Он сказал, что знает о том, что на троне скоро будет другой король! Джон Таргариен, также именуемый Джоном Сноу! — последние слова он уже выкрикнул. И его снова затрясло, поэтому продолжить он смог не сразу. И дальше говорил очень тихо: — Как я скажу об этом королю? Как я скажу о том, что лорд Старк… совершил… такое? Как, мейстер? — он почти вцепился в Крессена, умоляя найти решение. Но Крессен уже забыл о нем. Все его мысли занимало то, что лорд Джайлс только что открыл — и возможные последствия этого, выглядевшие не иначе как кошмарным сном. Он представил, как лорды Вестероса примут сына Рейгара Таргариена, выросшего на Севере. Он будет для них не чужаком, а коренным вестеросцем, воспитанным благородным Эддардом Старком. И им будет уже неважно, бастард он или нет. Кто-то, конечно, скажет, что незаконнорожденный сын Рейгара не может претендовать на трон, а кто-то решит, что в нем спит то же безумие, что и в его отце и дедушке… Но это будет лишь в том случае, если он заявит свои претензии сам. А если у него будет поддержка лорда Эддарда… Тогда скептики поверят в то, что ледяная кровь Старков остудит таргариенское пламя. И те, кто по этой причине отвергали Визериса Таргариена, пойдут за его племянником… А Старки всегда поддерживали своих. И если Джон действительно заявил свои права на Железный Трон… Это значит, что его дядя уже согласился с его претензиями! Или даже сам его к этому подтолкнул! И Речные земли тоже его поддержали! И остановить это было уже невозможно. Сын Лианны Старк. Сын Рейгара Таргариена. Племянник Эддарда Старка, которого он прятал многие годы. У Роберта остановится сердце, когда он об этом узнает. Если он узнает… Опомнившись, он увидел, что Джайлс Росби все еще смотрит на него, ожидая ответа, которого у Крессена не было. Он был прав — это и в самом деле была катастрофа. Нет, даже не так. Это был конец мира, который они знали. ------------------------------------------------- Тирион Несмотря на некоторые трудности с просторцами, дела шли хорошо. Давен регулярно слал ему вороньи письма, в которых рассказывал о том, что между ними уже произошло несколько мелких стычек, но, тем не менее, он сумел убедить командующего армией Простора встретиться и поговорить. И он был искренне рад тому, что с той стороны командовал Матис Рован, человек разумный, сдержанный и готовый выслушать. Вопрос в том, помнил ли он… Тирион склонялся к тому, что нет. Вряд ли лорд Матис пошел бы на них войной, зная, что их всех ждет. Созыв знамен Запада шел своим чередом. Часть войск они собирали у Утеса Кастерли, другие сосредотачивались у Золотого Зуба. Как только Винтерфелл даст сигнал, обе армии двинутся вперед. Он не знал, чем закончится противостояние с Простором, но вот с Робертом Баратеоном воевать придется в любом случае. Это было понятно уже по тому, что содержалась в письмах, полученных ими из Королевской Гавани, которые с каждым разом становились все злее. Забавно, что они до сих пор были адресованы лорду Тайвину. Которому их, естественно, никто не передавал. Он представлял, в какой ярости был бы отец, прочитав некоторые из этих посланий. Кое-какие из них, очевидно, писал сам Роберт — или, по крайней мере, диктовал. Это было понятно уже по тому, что в письмах содержалась откровенная брань. Впрочем, такие послания вскоре перестали идти — видимо, мейстер Красного Замка все-таки взял переписку в свои руки. И это, конечно же, был уже не Пицель. Интересно, жив еще старый развратник? Этого Тирион не знал. Ему было на это наплевать. Зато с Железными островами все шло на удивление легко и мирно. После того, как Яра Грейджой захватила власть, всякие недобрые телодвижения в сторону Светлого острова, Ланниспорта и остального Запада тут же прекратились. Железнорожденные — вне зависимости от того, вспомнили они или нет — резко успокоились, а тех, кто не пожелал этого сделать, Леди-жница (наверное, так правильно) успокоила сама. Навечно. Сами они тоже не сидели сложа руки — и быстро переловили всех островитян, не успевших или не захотевших уйти из Западных земель. А потом быстро разобрались, кто кому был верен в этой жизни и как вел себя в той. Сторонников Яры сразу отпустили и вернули на Пайк, остальных же… Что ж, с железнорожденными тем меньше проблем, чем меньше их самих. Это правило оставалось неизменным вне зависимости от того, кто сейчас правил островами и какие с ними были отношения. Завтра или послезавтра все могло измениться. Речные земли… Хостер и Эдмар в своих посланиях по-прежнему недобро скалили зубы, хотя уже убедились, что они служат одному королю. Эдмар так вообще превратился в натурального антипода себя прежнего. То, что произошло в Близнецах… Такое он мог ожидать разве что от своего отца, а не от этой скользкой форели. Не такой уж и скользкой, как оказалось. Рассказы о Камне Рока — или Камне Возмездия, в зависимости от рассказчика — разлетались по долине Трезубца и Западным землям со скоростью ветра, постоянно обрастая новыми деталями, все более причудливыми. И с каждым новым пересказом дядя Эммон становился все бледнее, слыша о тех ужасах, которые обрушил на его семью Эдмар Талли. Тирион думал, что если так пойдет и дальше, Эммон однажды схватится за сердце, упадет и больше не встанет. Тем не менее, несмотря на все угрозы и злые взгляды с севера, настоящей войны на этом направлении можно было не ждать. Эта граница была в безопасности. Талли знали, что сейчас поставлено на карту. Долина, можно сказать, тоже была с ними в одной лодке. Лорд Ройс, скинув Лизу с трона (пока только с трона), готов был выступить за Джона. Штормовые и Королевские земли… Эти были за Роберта, ничего иного можно было и не ждать. Хотя, когда они узнают правду о Джоне, можно было ожидать, что кто-то из них решит сменить сторону… И еще он не имел ни малейшего представления о том, за кем пойдут и как вообще поступят дома Узкого моря. Никто из их представителей не участвовал в Ритуале, ни с кем из них он не был достаточно близко знаком. Взять хотя бы Драконий Камень. Что сейчас делает Станнис, интересно знать? И чем занимается Давос? Бывший десница Джона запросто мог вспомнить — в том числе и то, что натворил Станнис в конце жизни… Если он помнил, их воссоединение вряд ли можно было назвать счастливым. Вне зависимости от того, вернулась ли память к самому Станнису или же нет. Какая-то часть его разума удивлялась тому факту, что в этом мире есть отец хуже его собственного. Старый Лев хоть и готов был приговорить его к смерти, но чтобы так… «Бедная Ширен…» — подумал он. Маленькая больная девочка не заслужила того, что с ней сделали. Он вздохнул — и скривился от боли в не до конца заживших ранах. Они заживали, но, как ему казалось, слишком медленно. Последнее напоминание о ней… Как же он хотел избавиться обо всех воспоминаниях о ней — особенно о таких! Душевная боль была намного хуже телесной. Ему хотелось забыть о ней как можно скорее… Зато он в этот раз не стал ее убивать. Один из редких случаев, когда человек смог исправить то, о чем жалел больше всего на свете… И в том, что она сама нашла его, было тоже что-то хорошее. Он выкинул из головы бесполезные мысли о той, о ком не хотелось думать, и снова сосредоточился на делах. Его ждала ежедневная встреча с ближайшими родственниками из Утеса. Он старался держать их всех в курсе происходящего в ожидании весточки из Винтерфелла. Это был еще один новый обычай дома Ланнистеров в изменившемся мире, в котором они внезапно проснулись. Собрались все: дядя Киван, дядя Стаффорд, тетя Дженна, Джейме… Все поочередно докладывали ему обо всех текущих делах в Утесе Кастерли. Место Давена снова пустовало — он выполнял очень важное дело на юге, он пытался убедить Матиса Рована остановить войну. Джейме развалился в кресле с таким же самодовольным видом, как и всегда. Хотя, с учетом последних событий, пожалуй, все-таки не настолько самодовольным, как раньше. Но он все равно оставался привычным Джейме. Рядом с ним сидел, нахохлившись, дядя Киван — эта мрачность не сходила с него с того самого дня, как он вместе с ними восстал против старшего брата… После целой жизни преданной службы ему. Вырвать из себя целую жизнь — это больно, знаете ли. И эта боль до сих пор не прошла. И все равно он знал, что им грозило — и готов был идти за Тирионом до конца. Дядя Стаффорд вел себя совсем иначе. Ему «повезло» не вспомнить — и он до сих пор выпучивал глаза и открывал рот, когда на него вываливали очередную порцию дикой правды. Он до сих пор не привык до конца видеть в Тирионе лорда Утеса Кастерли, но Серенна и Давен (до отъезда на войну) как могли, убеждали его в том, что иного выхода у них нет. Да даже если бы и был, у него вряд ли хватило бы духу пойти против Кивана. Или против Дженны. Или, тем более, против них обоих. У дяди Стаффорда было много качеств, но смелость и безрассудство не входили в их число. Кто-то раньше за глаза говорил про дядю Кивана, что все его мысли рождаются в голове Тайвина, но в действительности это относилось как раз к Стаффорду. Да, он был истинным Ланнистером, верным своей семье и готовым на все ради нее… А для Тириона большего и не требовалось. Тетя Дженна… Она прямо сейчас сообщала ему последние новости с очень усталым и недовольным видом. — …Спасибо хоть орать в голосину перестал при каждом нашем разговоре. Он даже иногда прислушиваться ко мне начал. Иногда, — Дженна, как всегда, говорила все прямо и грубо. — Я его хорошо знаю и вижу, что когда он замолкает, он действительно думает над моими словами. В общем, он уже понимает, что мы говорим правду. Только вот никак не может принять то, что он больше не самый главный здесь… Такое никто легко не примет, — добавила она. Киван неловко заерзал на своем месте — как всегда, когда заходила речь о запертом в своих комнатах отце. И это, как понимал Тирион, будет его беспокоить всегда. Джейме слушал молча — он так и не нашел в себе силы поговорить с отцом. Ни разу с тех пор, как вернулся в Утес. — Я очень рад, что он перестал кричать на тебя, моя дорогая тетушка, — ответил Тирион. — Потому что ты всегда была такой… нервной после встреч с ним. Дженна резко повернулась к нему. — Ты, может, и называешь себя лордом Утеса, но мне ничего не помешает перекинуть тебя через колено и хорошенько надрать тебе зад. И никто из этих придурков меня не остановит. Джейме рассмеялся — и сам Тирион тоже не удержался от смеха. А вот Киван со Стаффордом посмотрели на нее с явным неодобрением. Искренним или нет — вопрос отдельный. Сами ведь знали, что при новой власти в Утесе она поднялась намного выше, чем при отце. Когда она бросила тот же недобрый взгляд в их сторону, Стаффорд почти сразу стушевался, зато Киван остался непреклонным. — Конечно, дорогая тетушка, я и ни на мгновение в этом не сомневался… Пожалуй, в этот раз я постараюсь забыть о твоей непочтительности, но не обещаю, что справлюсь с этим… Тетя Дженна в ответ усмехнулся и откинулась назад. — С остальными делами что? — как ни в чем не бывало, продолжила она. — Ничего нового, — моментально посерьезнел Тирион. — Из Винтерфелла до сих пор никто ничего не сообщал, хотя я уверен, что сир Барристан уже успел до них добраться. И я не могу сказать, чем они сейчас заняты и что планируют делать дальше. — А Дейнерис? — напомнила тетя Дженна. И от этого имени глубоко внутри зашевелился легкий стыд за то, что они, по сути, бросили ее одну на произвол судьбы. Даже думать было страшно о том, где окажется Дейнерис, если в Эссосе начались такие же приступы «внезапных» воспоминаний о будущем, как и в Вестеросе. Очень уж много врагов она там себе нажила… Но он, верховный лорд Западных земель, не мог помочь своей союзнице вообще никак. «Может, Бран что-нибудь придумает?» Сам он не имел ни малейшего представления о том, что можно было здесь «придумать». — Буду молиться за ее успех, — ответил он. — Больше, увы, мы ничем помочь ей не можем, пока не разберемся с Робертом… Его слова прервал громкий стук в дверь. — Войдите! — недовольно крикнул он, вспомнив свой строгий наказ не беспокоить его ни по каким поводам, если только это не вопрос жизни и смерти. — Простите за вторжение, милорд, — вошедший стражник в красном плаще низко поклонился, — но в Утес только что прибыл гонец… от Хайтауэров. И он требует немедленно привести его к вам, поскольку дорога каждая секунда. У него… какое-то очень важное послание, которое он может озвучить только вам, милорд. Тирион с удивлением оглядел своих родственников, которые были поражены не меньше него. Просторец? От Хайтауэров? Срочное послание? Лично в руки? Дорога каждая секунда? — Пусть войдет, — наконец, решил он. Когда стражник ушел, дядя Киван обратился к нему: — И что от нас может быть нужно лорду Хайтауэру? Тирион пожал плечами — он и сам был бы рад это узнать. Долго ждать не пришлось. Посланником оказался дородный мужчина в тяжелом багровом плаще, на котором был изображен герб с бычьим черепом. Это сразу дало всем понять, кто перед ними. — Я сир Уолис Бульвер, — представился гонец, подтвердив их догадку. — Я здесь по поручению самого лорда Лейтона Хайтауэра, который поручил мне передать это письмо в руки лорда Утеса Кастерли. Только в его руки, — последние слова рыцарь проговорил медленно и четко, после чего протянул Тириону запечатанное гербом Хайтауэров письмо. Тирион недоверчиво прищурился. — Я все равно не понимаю, зачем лорду Лейтону посылать ко мне гонцов? — спросил он то ли Бульвера, то ли еще кого-то. В его словах было спрятано сразу несколько вопросов. Почему Хайтауэр не воспользовался почтовым вороном? С чего его вдруг так заинтересовала обстановка в Западных землях, пока в его родном Просторе творится такая неразбериха? И, наконец, зачем он вообще что-то пишет тому, чей брат убил его внука? — Мне известно лишь то, что в Утесе Кастерли скрывается предатель… — гонец помрачнел еще больше. — Но содержание письма мне неизвестно. Он протянул его еще ближе к Тириону. Тот внимательно посмотрел на посланника и осторожно вынул конверт из его пальцев. Остальные участники собрания тем временем зашептались между собой, но он не обращал внимания ни на них, ни на гонца — только на письмо в руке. Сорвал печать — и вытащил оттуда множество пергаментных листов. Что бы ни хотел сказать ему лорд Хайтауэр, это было явно сложным, раз он послал с ним своего доверенного человека и велел тому передать письмо только ему, Тириону. Он начал читать. Читал, читал, читал… Время от времени останавливался, быстро моргая и иногда встряхивая головой, как будто пытался не то утрясти новые знания, не то вытрясти их наружу. Он не мог поверить в то, что мейстеры в принципе на такое способны. Даже в самых диких фантазиях он не мог такое представить. Когда он дошел до того места, где заговорщики своими манипуляциями натравили великого и могущественного Тайвина Ланнистера на короля Эйриса, он не смог сдержать ироничной усмешки. Через секунду он прочитал, КАК они это сделали — и больше не смеялся. Все веселые мысли высыпались из его головы подобно лавине. Ему показалось, что его сердце превратилось в камень, а глаза отказывались верить прочитанному. Он перечитал еще раз — то же самое. Еще — опять то же. Человек, который любил знания, записанные на страницах книг, до последнего не мог понять и принять эту правду. Мама… Крейлен… Мама… Крейлен… Его дыхание стало резким и прерывистым. Крейлен… Ему хотелось орать во весь голос. Его мысли метались с такой силой, что он сам не заметил, как по его щекам текут слезы. Но другие заметили. — Тирион?! — встревоженный Джейме вскочил на ноги. Тирион никак не отреагировал на слова брата. Джейме в тот момент для него вообще не существовало. Он мог думать лишь о том, что всю жизнь винил себя за то, что убил свою мать одним лишь своим существованием. А оказалось, что не он. Это был Крейлен. Это он был повинен во всех невзгодах, что он получил за всю свою жизнь. От Серсеи. От отца. За то, что он никогда не совершал! За преступление, осуществленное другим человеком. КРЕЙЛЕН! Гребаный предатель! Его сознание, казалось, погрузилось на самое дно Семи преисподних, когда он задумался о том, что заслуживает этот преступник. За все эти годы… И за ту, кого у него украли! Как бы все сложилось, если бы она была жива? Если бы она была здесь?! Он пытался найти ответ, но не мог собраться с мыслями — так много чувств нахлынули на него и он так глубоко утонул в них… И единственной его реакцией было ледяное оцепенение… Под которым закипала всепоглощающая ярость. — Тирион! — повторил Джейме, который за это время успел сделать несколько шагов в его сторону и даже протянул руку за письмом. — Что происходит? Он отдернул пергамент от руки брата, пока тот не успел что-то там увидеть. Нет, Джейме не стоило об этом знать. Пока не стоило. И он отшатнулся назад, прижимая письмо к груди. А затем… — ПОДРИК!!! — заорал Тирион во весь голос, заставив Джейме вздрогнуть от неожиданности. — Да, милорд? — мальчишка, такой же удивленный и обеспокоенный, возник словно бы из ниоткуда. — БРОННА КО МНЕ! ЖИВО! — проревел он. Под тут же умчался прочь, так быстро, что, казалось, не успевал касаться ногами пола. — Тирион, да что с тобой происходит? — настойчиво потребовал ответа помрачневший Джейме. — Кто этот изменник, о котором предупреждал лорд Лейтон? Тирион никак не отреагировал на его слова. В таком состоянии он вообще ни на что не мог реагировать. Он выскочил из-за стола, опрокинув стул и даже не обратив на это внимание. Он метался по комнате туда-сюда, прижимая к груди листы пергамента и не замечая чужих взглядов и вопросов. Ему казалось, что его грудь вот-вот разорвется от переполнявших его ярости и отчаяния, вызванных таким шокирующим и нереальным откровением. А еще он вдруг почувствовал прилив сочувствия к дяде Стаффорду: «Вот, значит, как ты чувствовал себя все это время, да? Вот, оказывается, в чем разница между теми, кто помнит будущее, и теми, кто не помнит…» Разум и знания всегда были его главным оружием. Теперь он был совершенно безоружен — по крайней мере, пока не успокоится. Внезапно он остановился и задержал взгляд на сире Уолисе, который до сих пор молча стоял и ждал ответа. — Я должен… отблагодарить вас за неоценимую помощь дому Ланнистеров, сир Уолис. Мы всегда платим по счетам, поэтому я приглашаю вас быть моим личным гостем, пока мы не подберем для вас подобающую награду. Наслаждайтесь гостеприимством Утеса Кастерли и я снова устрою вам аудиенцию… После того, как… с предателем будет покончено. — Я выполнил свой долг, милорд, не более того, — рыцарь почтительно поклонился. — И я тоже считаю, что изменник, кем бы он ни был, заслуживает немедленной смерти. — О, нет… — зло оскалился Тирион. — Этот немедленной смерти не получит… Он ее не заслужил… Бульвер ничего не ответил, только кивнул, развернулся и вышел. А Тирион снова заковылял из угла в угол. — Тирион, хватит! — одернула его тетя Дженна. — Объясни, наконец, что происходит! О каком предателе ты говоришь? — Подожди с ответами, — бросил Тирион. — Сейчас придет Бронн — и тогда я все объясню. Дальнейшие расспросы с ее стороны не возымели никакой реакции. Даже после того, как к ней присоединились Киван и Джейме. Все было уже неважно. Важно было лишь то, что он собирался делать дальше. И вот, наконец, вернулся Под — вместе с Бронном. — Ну вот, чудесно. Теперь, Под, выйди и оставь нас. И передай страже мой приказ — не выпускать из этой комнаты никого, кто попытается выйти раньше меня или без меня. Задерживать и арестовывать всех. Если будут сопротивляться… Разрешаю применять силу. Под очень удивился, но подчинился — как и привык. А Тирион обратил свой взор на Бронна. Бывший наемник изменился довольно сильно. Вместо поношенной кожаной куртки и таких же штанов он был облачен в роскошный сине-золотой наряд с гербом дома Леффордов, очевидно, вышедший из рук лучших портных. Тем не менее, его недавнее бракосочетание с леди Алисанной прошло на удивление быстро и скромно, несмотря на то, что Леффордам было по карману закатить грандиозное торжество… Видимо, Бронну это пришлось не по душе, поэтому он и возмещал все коллекцией изысканных нарядов. И, конечно, коллекционированием лучших доспехов и оружия. Он до сих пор носил свой любимый кинжал, хоть и заменил привычную рукоять на что-то более дорогое и вычурное. — Звали, милорд? — привычным развязным тоном поинтересовался новоиспеченный Бронн Леффорд. Тирион сделал пару шагов в его сторону и сделал жест рукой: мол, подойди, разговор есть. Бронн перестал улыбаться. Подошел, наклонился. — Будь готов ко всему. Никого из этой комнаты не выпускай, — еле слышно прошептал Тирион. Бронн мигом посерьезнел, бросил в его сторону встревоженный взгляд, но все равно кивнул. — А вы, — обернулся Тирион к своим родственникам, — отдайте Бронну все оружие, что у вас есть при себе. Джейме… отдай свой кинжал, — твердо приказал он брату. — Дядя Киван, дядя Стаффорд, вас это тоже касается. Никто из них не ожидал такого приказа. Спокойнее всех к нему отнесся Стаффорд, на лице которого отразилась смесь непонимания и негодования. Джейме с Киваном казались еще более обескураженными. — Тирион, ты что, хочешь сказать, что предатель сейчас среди нас? — вылезла вперед Дженна. — Но… я не верю в это! Никто из нас не мог… — Я все вам объясню, но только после того, КАК ВЫ СДЕЛАЕТЕ ТО, ЧТО Я СКАЗАЛ! — выкрикнул вышедший из себя Тирион. Больше Дженна не стала спорить. Бронн собрал оружие, остановился перед ней и выжидающе посмотрел. — Чего? — не выдержала она. Он многозначительно поднял бровь. Она насмешливо фыркнула, затем быстро сунула руку под одну из юбок и вытащила оттуда тонкий стилет. И Тирион, несмотря на все пережитое, подумал, что тетя даже сейчас может его удивить. Остальные Ланнистеры, очевидно, думали о том же. Она ответила им мрачным взглядом и снова обратилась к Тириону: — Ну и что дальше? — Потерпи немного. Отдай оружие стражникам, Бронн. Только сам не выходи в коридор — передай через дверь. Затем запри дверь и встань у нее. Бронн ничего не сказал — и сделал все в точности, как ему и приказали. Именно за это он так и дорожил этим человеком: несмотря ни на что, он буквально кожей чуял, когда нужно было просто молчать и делать, как скажут. И когда Бронн выполнил приказ, Тирион снова повернулся к своим. — В нашем доме завелся изменник, — его голос дрогнул. — Подлый и грязный изменник, совершивший то, о чем мы и подумать не могли. Слушайте же… Несколькими короткими, рваными и сбивчивыми фразами он описал сущность заговора мейстеров, его глубину и ширину. Рассказал об их целях, борьбе с магией, тайной вражде с Таргариенами. О том, как они дергали за ниточки самого Старого Льва. Затем, наконец, открыл имя предателя — и самое гнусное из его свершений. Мейстер Крейлен. Смерть Джоанны Ланнистер. Когда он замолчал, в комнате стало очень тихо. Тирион видел по лицам окружающих, что они сейчас думают. Первым, что они почувствовали, было неверие. Как и он сам чуть раньше, они не могли убедить себя в том, что все это действительно случилось. Это было немыслимо. А когда они, наконец, поняли… Плотину тут же прорвало. С диким ревом Джейме одним движением опрокинул дорогой стол Тириона, расшвыряв во все стороны важные бумаги и дорогие безделушки. Затем в ярости начал пинать ни в чем не повинную мебель, расколов столешницу на втором или третьем ударе. И он плакал — как и Тирион несколько минут назад. Когда стол развалился на несколько частей, он немного успокоился и перестал орать — теперь Джейме просто трясся от злости, тяжело дыша. Киван не мог заставить себя поверить чуть дольше. Но когда все-таки поверил, Тириону и самому стало не по себе от того, насколько сильно лицо спокойного и надежного дяди стало походить на лицо его грозного отца. Схватившись за ближайший стул, Киван Ланнистер с размаху швырнул его в стену, сопроводив это действо отборной бранью. Стаффорд орать и ругаться не стал. Он молча стоял, вцепившись в спинку своего кресла, и мелко трясся, а его лицо было самым красным из всех, что Тирион когда-либо видел. Объединял его с родственниками только взгляд, которым, казалось, можно было убивать. Затем что-то громко хрустнуло и Стаффорд с удивлением посмотрел сначала на них, затем на оторванную спинку кресла в своих руках. Он, похоже, и сам не понимал, как так получилось. А Дженна… На глазах тети Дженны были слезы. Наверное, впервые в жизни. И уж точно впервые на памяти Тириона. Несгибаемая леди Дженна была не похожа на других женщин — любая из них могла расплакаться, но только не она. Она оставалась дочерью Ланнистеров и гордой львицей, не уступавшей в своей прямоте, остроумии и язвительности легендарной Королеве Шипов из Хайгардена. И она не плакала. Никогда не плакала. До сегодняшнего дня. Естественно, она еще и злилась. Он не мог видеть своего собственного лица, но предполагал, что оно выглядело примерно так же, как и ее. А Джейме… Никогда раньше он не видел на лице брата такой ярости. И он словно бы чувствовал, как шевелятся мысли в его голове. Именно Джейме был первым, кто с каменным лицом направился к выходу. — Извините, но пускать не велено… — Бронн встал у него на пути. — Уйди, Бронн! Уйди по-хорошему! Я этому уебку кишки выпущу! — заорал Джейме. Он попытался оттолкнуть наемника со своего пути, но тот сам оттолкнул его назад, отчего гнев брата вспыхнул еще сильнее. — УЙДИ, Я СКАЗАЛ!!! Я его блядскую цепь сожрать заставлю и через жопу вытащу! По одному звену зараз! — Простите, сир, но я не могу, у меня приказ, — настаивал Бронн. Джейме стиснул зубы и обернулся к Тириону. — Скажи ему, чтобы нахер свалил! — рявкнул он. Тирион, ожидавший от брата чего-то подобного, ответил холодным взглядом. — Бронн, — если кто-то ожидал, что лорд Утеса велит наемнику его выпустить… — сбей его с ног. На полсекунды Джейме показалось, что он ослышался… пока Бронн не взял его в крепкий удушающий захват. Бывший королевский гвардеец пытался вывернуться, но опыта в рукопашной у Бронна было все-таки больше, к тому же он был банально тяжелее соперника. Да и напал он первым, пока тот ничего не ожидал… Через пару секунд Джейме был опрокинут на пол, а Бронн навалился на него всем весом. — Ничему не учится… — зачем-то сказал он как бы самому себе, затем посмотрел снизу вверх на такого же красного от злости Кивана и предупредил: — Лучше даже не пытайтесь. — Тирион, — Киван обратился к племяннику. — Выпусти нас. Он заслужил смерти… — в последней его фразе было больше ненависти, чем Тирион слышал от своего дяди за всю прошлую жизнь. — И он умрет, — кивнул Тирион. — Но я боюсь, что ты и и Джейме убьете его слишком быстро. Киван хмуро посмотрел на него, но ничего не сказал. — А ты чего будешь с ним делать? — совершенно не свойственным ему недобрым голосом поинтересовался Стаффорд. Хотя чему тут удивляться, если вспомнить, как он относился к леди Джоанне… — Думаю, ответ будет очевиден. Крейлен… — это имя он произнес словно проклятье, — …будет умирать долго и страшно. Чтобы мучения всех, о ком поется в «Дождях в Кастамере» воплотились в нем одном — и его смерть оказалась достойна еще одной подобной песни. Стаффорд одарил его хищной улыбкой, опять-таки совершенно нетипичной для него. — Ладно… — И что дальше? — к Дженне, наконец, вернулся дар речи. — Дальше? Крейлен отправится в темницу и будет там сидеть, пока я не придумаю наказание, по-настоящему адекватное его преступлению. А еще… — он сделал паузу и внимательно оглядел каждого из них, — …я прикажу не допускать к узнику никого из вас, кроме как в моем присутствии и под серьезной охраной! Дженна фыркнула, но ничего не сказала. Киван насупился еще сильнее. — Ланнистеры всегда платят свои долги — и будь я проклят, если позволю вам помешать мне это сделать! — повысил голос Тирион. — А что с Джейме? — Киван указал головой в ту сторону, где он слабо ворочался на полу. — Пусть посидит немного взаперти в своих покоях… пока не охолонет немного, — спокойно ответил Тирион. — Надеюсь, много времени это не займет. — Он не будет этому рад, — добавил Киван. — Плевать. Лорд Утеса я, а не он. Вот пусть и подчиняется моим приказам, — отмахнулся Тирион и обратился к Бронну. — Идем, арестуем мейстера… и лучше поскорее, пока до него не добрался кто-то еще — из тех, кто знает. Бронн с осторожностью открыл дверь, стараясь держать остальных Ланнистеров в поле зрения. Тирион вместе с ним выскользнул из полуразрушенного солярия, оставив своих взбешенных родственников взаперти — на всякий случай.