While True

Он открыл глаза. Очертания комнаты тонули в сизом сумраке, то проявляясь намеками, то вновь сливаясь с тенями, изменчивые, как продолжение недавнего сновидения. Небо за плотными гардинами наполнилось глубокой предрассветной синевой. Ночная прохлада щекотала кожу, прогоняла негу. Пробуждала. Воспоминания о вчерашнем триумфе затопили его. Он не спешил вставать, раз за разом прокручивая в памяти отдельные, особо яркие моменты давешнего представления. Он был изобретателен, обрушив на врагов шквал самых темных, самых чудовищных проклятий. Профессора и студенты умирали один за другим, их искаженные обезображенные трупы ровным слоем усеяли квиддичное поле, превратив то в поле битвы. Даже его слуги были поражены этой безудержной жестокостью, хотя некоторые с удовольствием участвовали в расправе. Особенно отличились брат и сестра Кэрроу, Сивый и, конечно, Беллатрикс. Его приспешница вволю повеселилась, уничтожая как взрослых, так и детей. Волдеморт не торопился с Авадами, напротив, растягивал пытки, смакуя момент мести. Расправа длилась несколько часов, и за все это время Поттер не проронила ни слова, не отвернулась и не закрыла глаза. Она молча стояла на коленях, не пошевелившись даже когда последнего из ее драгоценных Уизли растерзали оборотни. Покончив с предателями, Волдеморт аппарировал, оставив Поттер посреди бойни, заключенной в свою клетку. К его удовольствию, золотой свет, знаменующий начало нового дня, залил его кабинет ближе к рассвету. Девчонка долго не могла уснуть. Этот урок она запомнит надолго. А если нет, он повторит. В саду прокричал павлин. Волдеморт потянулся, чтобы по привычке погладить ожидающую его пробуждения Нагайну, но рука нащупала лишь холод простыней. Тело отреагировало рефлекторно, магия взметнулась, призывая лежащую рядом палочку… та не отозвалась. Сердце пропустило удар. Он почувствовал дурноту. Нет… Волдеморт взлетел с кровати. Спальня была пуста. Нагайны нигде не было. Палочка бесследно пропала. Голову наполнили воспоминания о жутких снах, что преследовали его в юности. В тех мучительно тягостных кошмарах он просыпался один, в темноте, безоружный и беспомощный, а за дверью уже раздавались чьи-то незнакомые шаркающие шаги… Окно… Можно сбежать через окно… Хватит! Приди в себя. Волдеморт выдохнул, разом вернув самообладание. Это не кошмар и сам он давно не беспомощный ребенок. Даже без палочки он способен на многое. Взмах руки, и мантия послушно окутала его обнаженное тело. Его магия при нем, и кто бы это ни сделал, он смертельно ошибся, решив, что безоружный Лорд Волдеморт менее смертоносен. Кто бы это ни сделал… Ярость захлестнула удушающей волной. Не кто-то. Поттер. Девчонка решила отомстить, пробравшись в его спальню и похитив его оружие. Трусливо и подло, не рискнув показаться ему на глаза. Это объясняло отсутствие Нагайны: должно быть, его фамильяр метнулась в погоню, и если так, девчонке сильно не повезло. Дверь распахнулась при его приближении. Поттер просчиталась. Он найдет ее и жестоко накажет за эту жалкую попытку бунта. Вчерашнее линчевание покажется ей благословением, тварь будет молить о милосердии, но в этот раз он не будет столь благосклонен. Она пожалеет о содеянном. Но для начала он должен кое-что забрать. Жажда мести кипела в груди. Не тратя времени даром, Волдеморт пересек прихожую и взлетел по винтовой лестнице наверх, в свой кабинет. Там, в стене, за неприметной панелью, надежно укрытая сетью чар, хранилась его старая палочка. — In partem salari, — тихо прошипел он, и панель исчезла, демонстрируя пустоту. Тисовая палочка бесследно исчезла, так же, как и Бузинная. Волдеморт оцепенел. Никто не мог. Никто не знал пароля. Никто бы не посмел… Никто, кроме нее. Волна злой магии пронеслась по кабинету, разнесла в щепки стол, выбила окно. Проклятая девчонка говорила на его языке! Он знал об этом, ему сообщили вскоре после возрождения. Долгое время он не мог понять как, каким образом Поттер получила дар его предков. Теперь-то он знал… он сам невольно даровал ей эту способность, вместе с осколком своей души. Тварь вновь использовала силу крестража против него самого! Откуда Поттер узнала пароль? Неужели опять подобрала методом проб и ошибок? Или, скорее, подсмотрела, тайно пробравшись ему в голову, наблюдая его глазами, раскрывая его тайны одну за другой… Было ошибкой позволять длится этой отвратительной связи, он слишком беспечно отнесся к угрозе, быть может, ему все же придется прибегнуть к крайним мерам… Волдеморт резко прервал захватившую его мысль. Он взвесит все позднее. После того, как разберется с мелкой воровкой. Пылающая внутри ярость остыла и заострилась, подчиненная его волей, превратилась в ледяное смертоносное сосредоточение. Мерзавка решила оставить его без оружия и зашла в этой попытке чересчур далеко. Ему нужна палочка. Любая. Решение лежало на поверхности. Сосредоточившись, он направил жгучую волну по нитям, связующим его со слугами. Поместье битком набито Пожирателями, любой из них без колебаний отдаст ему свою палочку. Она пожалеет… пожалеет, что родилась, что выжила в ту ночь… Минуты шли. Волдеморт беспокойно мерил шагами кабинет, чувствуя, как истончается терпение. Обычно первой на зов являлась Беллатрикс. Женщина каждый раз оказывалась поблизости, с нетерпением ожидая возможности увидеть своего Господина. Однако минуты шли, а Беллатрикс не появлялась. Волдеморт напряженно вслушивался в тишину за дверью. Он снова послал сигнал — злой нетерпеливый зов, отдающийся, он знал это, невыносимой болью в метках. Сеть молчала. Самообладание сыпалось сквозь пальцы, подобно невесомому, как пыль, песку времени. Ощущение преследующего его кошмара вернулось вновь, ударило под дых, лишая воздуха. Совсем один, безоружный, окруженный врагами… Внезапно он услышал то, чего ждал с таким нетерпением: приближающиеся шаги. Наконец! Но не успел Волдеморт почувствовать облегчение, как холод вновь сдавил грудь. То был не поспешный стук каблуков Беллатрикс и не торопливые, сбивающиеся на бег шаги Люциуса. Шаги, одновременно знакомые и нет… медленные, шаркающие, наполняющие душу безотчетной тревогой… страхом… Напротив двери шаги замерли, но стука не последовало. Кто-то стоял по ту сторону двери, кто-то, чьего присутствия Волдеморт отчаянно не желал. Злость вновь вскинулась разъяренным змеем, разбивая сковавшие грудь оковы. Что за глупые детские страхи! Это, должно быть, один из Пожирателей, больше некому. Какой-то сонный, едва волочащий ноги кретин. Волдеморт распахнул дверь, готовясь отчитать опоздавшего… Слова застряли в горле. За дверью никого не было. Волдеморт замер на пороге, напряженно вглядываясь в темноту лестничной площадки. Черный провал винтовой лестницы притягивал взгляд, тая в себе неведомую угрозу. Тюль взметнулся за его спиной, будто белоснежный саван, искромсанный острыми осколками разбившегося стекла. Воздух… ему не хватало воздуха… С трудом оторвавшись от лестничного проема, он бросил взгляд на камин. Баночка с летучим порохом, словно издеваясь, возвышалась в центре пустой каминной полки… Он отвернулся. Лорд Волдеморт не бежит. Не от девчонки. В голове быстро выстраивался новый план. Гостевые покои располагались на третьем этаже, в противоположном крыле. Туда вела длинная галерея, увешанная портретами предков Малфоев — чистокровных, кичливых и белобрысых. Волдеморт редко появлялся в той части поместья, ему не было нужды навещать спальни своих слуг. Месть мерзавки оказалась изощреннее, чем он ожидал вначале. Вероятнее всего, Поттер погрузила его людей в столь любимый ею сон. Однако Волдеморт сомневался, что у нее хватило ума предварительно их обезоружить. Планы Поттер никогда не отличались продуманностью. В отличие от него, девчонка предпочитала действовать спонтанно, полагаясь на эффект неожиданности. Он сам найдет своих людей и заберет их оружие. Сейчас ему подошла бы любая палочка, даже умственно отсталых Кэрроу. Любое оружие лучше, чем ничего. Чернота проема отталкивала. Волдеморт преодолел инстинктивное оцепенение и, не колеблясь, заскользил вниз, внимательно вглядываясь в мрак перед собой, держа наготове заклинание… Лестница закончилась, не успев начаться, выпуская его в просторный светлый коридор третьего этажа. Глупые страхи… Волдеморт пересек прихожую и свернул в сторону галереи. Он целеустремленно шел вперед, не оборачиваясь и не обращая внимания на многочисленные портреты и их сонных обитателей. Неприятные мысли сами собой лезли в голову. С тех пор, как молодой тогда еще Олливандер протянул ему невзрачную на первый взгляд тисовую палочку, этот заветный пропуск в мир магии, Волдеморт ни на минуту не расставался со своим оружием. Как не хватало ее ему, лишенному тела, носящемуся незримым духом по холодным албанским лесам… Лишь нежеланное родство с палочкой Поттер вынудило его подыскать замену. Конечно же, он нашел — самую мощную, самую великую за всю историю… Однако ожидания не оправдались. Сначала он думал, что во всем виноват Снейп, но, поэкспериментировав с его убийством, Волдеморт вынужден был признать ошибку. Старшая палочка не давала никаких сверхспособностей, независимо от того, был предатель жив или мертв. Запертый в Цикле, Волдеморт оказался бессилен что-либо сделать с Поттер, которая окружила себя неведомым щитом и вовсю пользовалась своей неуязвимостью. Он до сих пор не разгадал феномена этой защиты, в дневниках девчонки также не было ни одной подсказки, и это медленно сводило его с ума. Он не сомневался, что рано или поздно доберется до истины, и тогда Поттер получит по заслугам, тогда-то он… Волдеморт остановился, резко оборвав бесконечную литанию ненависти. Он шел уже минут пять, но до сих пор не добрался до конца галереи. Обернувшись, он увидел, что преодолел не более двадцати футов. Волдеморт подобрался, внимательно вглядываясь в окружающее его пространство. Он сразу отмел мысль, что подобная временная деформация является игрой его встревоженного рассудка. Если это была ловушка, пространственный карман, то он увидит характерные признаки в окружающей его геометрии: повторяющиеся элементы, сдвиги плоскостей в переменных углах отражения. Хотя… гораздо проще отследить искажение пространства по картинам: в какой-то момент их обитатели начали бы повторяться. Волдеморт вгляделся в ближайший портрет. На нем была изображена пожилая семейная пара. Мужчина в старомодном парике и женщина в пышном платье расположились на высоких, обитых красным бархатом, креслах. Они мирно спали, никак не реагируя на рассматривающего их Темного Лорда. Он подошел к следующему портрету. Изображенный на нем статный юноша с характерными для этого рода светлыми волосами также крепко спал, откинув голову на спинку кушетки. Волдеморт присмотрелся. Что-то в позе блондина казалось неестественным. Раскинутые руки, слишком далеко запрокинутая голова. Если подумать, то и предыдущая пара выглядела странно. Мучимый дурным предчувствием, он подошел к следующей картине. Это был пейзаж, и сначала Волдеморт не заметил в нем ничего подозрительного: закатное солнце подсвечивало аккуратно подстриженные деревья, белоснежные резные скамейки, украшенный мраморными наядами фонтан. В котором что-то плавало. Мокрый ворох светло-голубого шелка, спутанная губка высокого седого парика, венчающая бледное опухшее лицо утопленницы — столь любимой Абраксасом прабабки Лукреции. Волдеморт отшатнулся, не сдержав проклятия. Предки Малфоев не спали. Они были мертвы! Кинувшись вперед, он бросал быстрые взгляды на портреты. Населявшие их накануне обитатели были столь же мертвы, как и их прототипы, причем с каждой последующей картиной причина смерти становилась все изощреннее. Молодая женщина с младенцем, размозженные упавшей с крыши горгульей… тучный господин в охотничьем костюме, разорванный на части собственными борзыми… алхимическая лаборатория, взорвавшийся котел, а под ним — обезображенные останки, в которых с трудом можно было узнать человека. Волдеморт несся вперед, подгоняемый жуткими образами, но выход не приближался ни на дюйм, и, оглянувшись, он с ужасом увидел, как с противоположного края галереи надвигается на него кромешная, словно первобытная ночь, тьма. Она быстро приближалась, поглощая лившийся из узких стрельчатых окон солнечный свет, жадная, ненасытная, окончательная. Все, с чем она соприкасалась, теряло свой цвет, высыхало и распадалось, обращаясь в прах… То была Смерть. Его Смерть. Нет! Волдеморт не выдержал и бросился бежать. Он бежал, как не бегал со времен приюта, не чувствуя под собой пола, забыв о гордости, думая лишь о том, как спасти свою жизнь. Его отчаянный рывок преодолел наложенные на галерею чары, и внезапно прямо перед ним выросла высокая дверь. Его магия метнулась к ней, но та не отреагировала, игнорируя его неистовый приказ, и тогда, не помня себя, он рванул ручку — по-маггловски, руками — и она поддалась, приоткрываясь нехотя, со скрипом. Он успел захлопнуть ее за собой за секунду до того, как смертоносное облако ударилось в деревянный щит. Сердце колотилось в груди безумным набатом. Яростный вопль вырвался наружу, полный смертельного бешенства и бессилия. Чем бы это ни было, мерзавка поплатится за это! За этот дешевый грязный спектакль, за чувство ужаса, заставившего его на секунду потерять голову, забыть, кто он! Он — Лорд Волдеморт, величайший Темный Маг современности, он — тот, кто повелевает тьмой! Как посмела она, как она посмела обратить против него его же силу, его стихию?! Как посмела она лишить его оружия?! Резко сняв блоки, он сконцентрировал всю ярость, все разрывающее его неистовое безумие и ударил по их связи, опаляя ту дьявольским огнем. Она почувствует его гнев на себе! Ощутит сполна всю меру причитающейся ей боли… Мгновение связь молчала, дрожа от напряжения, а потом с той стороны пришел ответ, и он замер, застыл, не веря своим чувствам. То было чистое, ничем не прикрытое веселье. Поттер безудержно смеялась, и отголосок ее хохота отражался эхом в его голове. Она смеялась над ним. Ему казалось, он сошел с ума. Он не помнил, когда в последний раз испытывал такой гнев. Кажется, никогда. Его магия вновь вырвалась на свободу — хаотичная, бесконтрольная — и била, разрушала, жгла, калечила все вокруг — все, включая его самого. И тут, в самый разгар кровавого безумия, он ощутил легкое прикосновение к своему воспаленному разуму. Едва уловимое присутствие. В голове раздался голос: тихий, призрачный и ненавистный. — Это лишь прелюдия, мой Лорд. Я жду тебя. Да пребудет с тобой Сила. Вслед за этим на обратной стороне век возник образ: просторная светлая комната, залитая утренним светом, длинный стол, уставленный блюдами. Столовая. Открыв глаза, Волдеморт рывком вернулся в свое сознание. Тихое исполненное злобы шипение отразилось от обугленных стен. — Жди, Гарри Поттер. Я приду.