_______
[Начало миссии “Смех на всю ночь!”. Параметры миссии: выяснить, что похищает людей по ночам (выполнено), выжить в течение следующих 24 часов (продолжается). Также доступен дополнительный побочный квест “Почему мы не можем быть друзьями?”. Эта система поддерживает Хоста в его стремлении сделать все возможное ٩(^ᗜ^)و ´-] — Не могла бы ты уже отключиться?!_______
Получив письмо, Шэнь Цинцю не терял времени и прибыл в бордель уже на следующий вечер. Его встретили с распростертыми объятиями, бордельные дамы с восторгом и воркованием приветствовали его. Госпожа Фэй поприветствовала его, и на стол были принесены блюда и напитки. Никто не мог сказать, что в борделе не умеют принимать культиваторов, они сделали все возможное! Формально в борделе хостились два культиста. Пришел и Лю Цингэ (видимо, увидев письмо госпожи Фэй к Шэнь Цинцю, кто-то решил приставить к нему самого плохого сопровождающего), и дамы из борделя недвусмысленно дали понять, что считают его жуком. Шэнь Юань никогда не видел, чтобы его тетушки были так грубы! Не успел Лю Цингэ сесть за стол, как одна из тетушек пролила чай ему на колени (“Упс”, — сказала она с довольным видом), другая сказала ему, что он достаточно красив, чтобы получить достойную цену в борделе, но из-за его поведения клиенты могут потерять к нему интерес (у Лю Цингэ чуть не лопнул сосуд во лбу), и каждый раз, когда тетушки вставали, чтобы отойти, они обязательно натыкались на него или приставали к нему иным образом. Среди присутствующих было также немало куртизанок, которые, конечно же, выступали в роли свидетелей нападения монстра, а также Шэнь Юань и его мама. Госпожа Фэй даже не стала их поправлять и сделала вид, что ничего не заметила, хотя гнев Лю Цингэ все нарастал. И только теперь, когда Лю Цингэ был одет в минимальное количество слоев, которое могло бы вызвать недоумение (он отказался от любезного предложения куртизанок одолжить кое-что из их одежды и теперь был почти в нижнем белье), а его гнев достиг точки кипения, госпожа Фэй решила заговорить. — Приношу свои извинения, господин Лю, — сказала она, спокойно потягивая чай. — Мои цветы не привыкли к человеку с вашими… способностями. Я обязательно сделаю им замечание позже. Лю Цингэ лишь хмыкнул в ответ. Шэнь Цинцю тяжко вздохнул. — Простите моего шиди, госпожа Фэй. Он, видите ли, одичал и еще не научился говорить. Лю Цингэ бросил на Шэнь Цинцю свирепый взгляд. — Шэнь Цинцю! — Тише, Шиди, взрослые разговаривают, — недоброжелательно ответил Шэнь Цинцю. Лю Цингэ чуть не встал, положив руки на рукоять Чэн Луаня. Госпожа Фэй фыркнула. — Я была бы признательна, если бы вы больше не ссорились в моем заведении. Ремонт стоит очень дорого, и мне бы не хотелось, чтобы вас вышвырнули за уши. — Конечно, госпожа Фэй. Приношу свои извинения, — склонил голову Шэнь Цинцю. Лю Цингэ издал извиняющийся звук. Грубиян, услышал Шэнь Юань, как одна из его тетушек пробормотала себе под нос. Скорее всего, это была тетушка Байхэ. Она всегда была такой смелой. — Итак, я весьма довольна своевременностью вашего ответа, пиковые лорды, — сказала госпожа Фэй. — Мы были очень обеспокоены. Ведь это существо чуть не убило ребенка, находящегося под нашей опекой. Шэнь Юань подумал, что она немного преувеличивает. Ведь шершень-шакал даже не прикоснулся к нему. Он просто стоял над ним и смеялся. Угрожающе смеялся. — Конечно, Цан Цюн всегда придет на помощь тем, кто в ней нуждается, — ответил Шэнь Цинцю. — А можно ли осмотреть демона? Госпожа Фэй кивнула. — Да, конечно. Одна из проституток ушла, а позже вернулась с Сяо Ши в сопровождении. Он нес на руках труп, теперь уже завернутый в белье. Сяо Ши положил труп на землю, приподнял белье, открыв голову зверя, кивнул головой в сторону Шэнь Цинцю и ушел. Ни Сяо Ши, ни его близнец Сяо Тао не задерживались рядом с Шэнь Цинцю, всегда обходили его стороной. Они тоже были детьми из публичного дома, рожденными от проститутки, ставшей врачом публичного дома. Однако Шэнь Цинцю, похоже, не выносил их присутствия, особенно теперь, когда они выросли и стали очень крупными и устрашающими мужчинами. Они отлично подходили для того, чтобы держать в узде непокорных клиентов, но не очень подходили для психического здоровья Шэнь Цинцю. Это был настоящий позор. Ведь они лучше всех умели катать людей на свиньях. Шэнь Цинцю осмотрел демона, затем кивнул головой. — Как я и предполагал из вашего письма. Это существо… — Гогочущий полосатый шестилапый шакал-шершень! — Шэнь Юань не мог больше сдерживаться. Вдруг все взгляды устремились на него. Даже мать с изумлением смотрела на него. Шэнь Цинцю же нахмурился. — …Да, это он. Инъин, где ты узнала об этом? Вот черт. Шэнь Юань заерзал на своем месте. — Я читала об этом! — В какой книге? — Уф… Я не знаю? Шэнь Юань не мог сказать: — ”Гордый путь бессмертного демона”, в которой подробно описывается вся жизнь и то, как ты, Шэнь Цинцю, оказался в банке с огурцами! — Тогда бы все решили, что он сумасшедший или одержимый! [Хост, они и так считают тебя сумасшедшим.] — Заткнись, нет, не считают. [ಠ~ಠ] Шэнь Цинцю нахмурил брови, но оставил эту тему. Ну вот, уже хорошо. — Как я уже говорил, у этого демона нет разума, поэтому он не стоит на одном уровне с более человекоподобными кланами демонов. Это скорее зверь, чем что-либо еще. Его излюбленное место обитания — пещеры на дальнем западе. Госпожа Фэй нахмурилась. — Как же тогда он оказался далеко на востоке? Шэнь Цинцю выглядел взволнованным. — У этого вида одна самка на гнездо, и это королева. Королева начинает свой жизненный цикл очень маленькой, вылупляясь из яйца размером не больше большого пальца. Ее легко могли принести сюда в кармане или банке и выпустить на свободу. Как только это произошло, она нашла бы подходящее место для поселения, где было бы темно, и вывела бы всех своих трутней, которые приносили бы ей пищу, чтобы она могла увеличиваться в размерах. На людей они особо не нацеливаются, но если есть возможность, то обязательно схватят. — Черный рынок? — сквозь зубы прошипел Лю Цингэ. Шэнь Цинцю кивнул. — Возможно, редкие демонические виды и растения снова попали на черные рынки города. Это было проблемой еще во времена предыдущих пиковых лордов. Госпожа Фэй задумалась, прежде чем кивнуть головой. — Кажется, я слышала об этом, но это было несколько поколений назад. Я думала, что в этом городе демонические товары были практически вытеснены, а оказывается они лежали под тенью Цан-Цюна. — Да, но после дестабилизации демонических царств демоны и демонические культиваторы снова стали смелыми. Лю Цингэ провел пальцем по рукояти Чэн Луаня, словно жаждал схватки. — Нужно будет заново изучить прежние места. Нужно будет разведать новые. Работа предстоит большая. — Я согласен с Шиди, как бы мне ни было противно… Лю Цингэ возмущенно воскликнул — Эй! Цинцю смело проигнорировал его. — Но этот вопрос требует более тщательной подготовки и планирования. Пока же мы займемся более насущным вопросом. — Большое спасибо, Шэнь Цинцю, — сказала госпожа Фэй, склонив голову. — Мы вам очень благодарны. — Мы разберемся с гнездом сегодня вечером, — сказал ей Шэнь Цинцю. — Однако я рекомендую вам не выходить из дома. Шакальи шершни обычно роятся, когда им угрожает опасность; сегодня на улицах будет небезопасно. — Тогда мы прислушаемся к вашему предупреждению. — Кроме того, нам следует — НИН ИНЪИН! Немедленно вытащи свою голову из пасти этого зверя! Шэнь Юань, которому стало скучно, решил тихо и незаметно подползти к трупу демона, чтобы получше его рассмотреть. Он как раз осматривал зубы, когда его поймал Шэнь Цинцю. — Но он же мертв! — ныл Шэнь Юань. — Он не укусит! — Дело не в этом, юная леди! Это антисанитарно и неприлично! Оставь его в покое, сейчас же! — Но, Цзю-цзю! Это несправедливо! — Забавно, что ты думаешь, будто меня это волнует. — Тогда можно мне яйцо? — Зачем оно тебе? — Чтобы я могла его изучать! И высидеть его! — Этого никогда не случится! И если я поймаю тебя сегодня ночью на улице, когда ты пытаешься найти яйцо, я тебя живьем разорву, не испытывай меня… Госпожа Фэй сделала еще один глоток чая, как будто смотрела телевизионную драму. Остальные куртизанки были так же увлечены, а Нин Чуньхуа только смотрела с досадой. Лю Цингэ смотрел на происходящее так, словно не понимал, что происходит, и никто не пытался объяснить бедному красавцу, в чем дело. Шэнь Юань и Шэнь Цинцю продолжали спорить друг с другом. Похоже, что они надолго застряли в этом месте. Нин Чуньхуа, вместо того чтобы вмешаться в перепалку дочери и А-Цзю, подошла к вечно озадаченному Лю Цингэ. — Повелитель пика Лю, — негромко позвала Нин Чуньхуа, наклонившись рядом с ним, чтобы привлечь внимание культиватора. — Может этот скромный человек, немного поговорить с вами? Тот сузил глаза. — Это как-то связано с заданием? Нин Чуньхуа рассмеялась. — Не совсем, но это очень важно. Лю Цингэ, хотя и не выглядел слишком довольным, кивнул. Она пригласила его следовать за ней в коридор, и он подчинился. Шэнь Цинцю приостановился, глядя на них с приподнятой бровью. Нин Чуньхуа улыбнулась и помахала ему рукой. Это его не успокоило, но он не стал протестовать. В коридоре, на достаточном расстоянии, чтобы даже великолепный слух Шэнь Цинцю не позволил ему подслушать, Нин Чуньхуа стояла напротив Лю Цингэ, прислонившегося спиной к стене и скрестившего руки на груди. Он выглядел так, словно ему хотелось бы быть где-нибудь в другом месте. — Спасибо, что отнеслись к этому с пониманием, повелитель пика Лю, — сказала Нин Чуньхуа. Тот лишь хмыкнул в ответ. — Грубовато, — весело подумала Нин Чуньхуа голосом, похожим на голос ее А-Цзю. — Этот человек просто беспокоится, — начала она — из-за нестабильных отношений Шэнь Цинцю и повелителя пика Лю. Вы оба не очень-то ладите друг с другом. Лю Цингэ напрягся при упоминании Шэнь Цинцю, после чего насмешливо ухмыльнулся. — Этот человек — змея. Но мы все равно выполним задание. Нин Чуньхуа наклонила голову и добродушно улыбнулась. — Меня волнует не миссия. — Тогда в чем же дело? — Я слышала, что вы хороший и благородный человек, — сказала Нин Чуньхуа. — Но с тех пор, как вы стали учениками, вы только и делаете, что враждуете с А-Цзю. Лю Цингэ с недоумением посмотрел на неё, а затем нахмурился. — Шэнь Цинцю представляет секту. И все же он использует грязные трюки и лжет сквозь зубы, чтобы получить желаемое. Глава секты закрывает на это глаза, поэтому кто-то должен следить за тем, чтобы он и дальше не портил репутацию секты своими извращениями и обманом. Повелитель пика Лю моргнул и посмотрел на Нин Чуньхуа, покраснев: — Не обижайся. Нин Чуньхуа рассмеялась, что только заставило Лю Цингэ ещё больше смутится. — О, благослови его Бог, — подумала она. — Он не нарочито жесток, просто туп и глуп. — Господин Лю, послушайте, пожалуйста, — сказала Нин Чуньхуа. — А-Цзю скорее проткнет себе живот раскаленной железной пикой, чем объяснится, так что этой Цзе-цзе придется сделать это за него. А-Цзю приезжает сюда не за плотскими удовольствиями, а навестить семью. Лю Цингэ растерялся. — Семью? Чуньхуа кивнула, затем склонила голову. — Позвольте этой девушке представиться. Я — Нин Чуньхуа, сестра повелителя пика Шэнь Цинцю. — …Сестра? Она кивнула. — …А остальные? — Все женщины здесь — сестры А-Цзю. Он никого из нас не трогает, только приходит, чтобы провести с нами время и убедиться, что у нас все хорошо. Лю Цингэ уставился на нее так, словно она сказала ему, что на самом деле является замаскированным трехголовым демоном. На его лице промелькнуло разочарование. — Почему он просто не сказал об этом? — У А-Цзю проблемы с объяснениями, — мягко сказала она — То есть, он редко это делает и позволяет другим составить о себе плохое мнение. — Но это же бессмысленно! Нин Чуньхуа лишь пожала плечами. — Таков уж Шэнь Цинцю. Он часто бывает противоречив. Лю Цингэ, похоже, не был удовлетворен таким ответом. Нин Чуньхуа практически видела, как внутренние каналы его сознания напряженно работают, пытаясь понять загадку Шэнь Цинцю. — Я не прошу, чтобы он тебе вдруг понравился, — сказала Нин Чуньхуа. — Я лишь надеюсь, что, учитывая этот контекст, вы сможете по-другому взглянуть на действия Шэнь Цинцю. Если вы сможете достичь взаимопонимания, то А-Цзю не придется так сильно страдать. — Страдать? — спросил Лю Цингэ. Нин Чуньхуа покачала головой. — Не мне говорить. Я и так могу переборщить, просто разговаривая с вами. Просто… имейте в виду, что может происходить нечто большее, чем то, что может увидеть повелитель Лю. Лю Цингэ на мгновение замолчал. Затем согласно кивнул. — Понятно. Благодарю Нин Чуньхуа за совет. Нин Чуньхуа улыбнулась: — Конечно. Какая сестра не позаботится о своем брате? После этого им больше не о чем было говорить. Войдя в комнату, они увидели, что Инъин с красным лицом сидит на коленях у тети, а Шэнь Цинцю агрессивно потягивает чай. Госпожа Фэй и другие куртизанки выглядели очень довольными. Лю Цингэ снова сел рядом с Шэнь Цинцю и бросил на него недоверчивый взгляд. Шэнь Цинцю заметил этот взгляд и бросил взгляд на Нин Чуньхуа. ”Что ты ему сказала?” Нин Чуньхуа улыбнулась ему широко распахнутыми невинными глазами. ”Я понятия не имею, о чем ты говоришь”. Шэнь Цинцю хмыкнул. Нин Чуньхуа, видя его недовольный вид, пришлось потратить все силы, чтобы не рассмеяться. (Лю Цингэ заметил, что дочь-племянница Шэнь Цинцю смотрит на него. Увидев его внимание, ребенок моргнул широкими от удивления глазами. Затем, не разрывая зрительного контакта, она потянулась в рукава своего одеяния и достала кинжал, имитируя колющее движение в его сторону. Она быстро спрятала кинжал, когда мать взглянула на нее. Неужели… неужели ему только что угрожал малыш? Она была слишком мала, чтобы думать о том, чтобы бросить ему вызов в бою. Очевидно, она слишком много времени проводила рядом с Шэнь Цинцю. Он оказывал на нее дурное влияние. Впрочем, через несколько лет Лю Цингэ наверняка захочет с ней сразиться. Она была достаточно энергичной. Они с Ян-Эр, наверное, очень хорошо поладили бы)._______
Лю Цингэ не отрываясь смотрел на него, а Шэнь Цинцю был близок к тому, чтобы разорвать ему лицо. Что с ним такое? Что такого интересного было в его лице, что Лю Цингэ смотрел на него без жажды насилия в глазах? Шэнь Цинцю поклялся, что если за всем этим стоит Нин Чуньхуа, то он украдет у Му Цинфана слабительное и подмешает его ей в чай! Два культиватора уже несколько часов искали входы в осиное гнездо и запечатывали их, чтобы в случае отчаянного бегства Лю Цингэ и Шэнь Цинцю могли легко добраться до них и прикончить. Шершни-шакалы ведут преимущественно ночной образ жизни и предпочитают для своих гнезд темные места, такие как пещеры. Однако ближайшие пещеры находились в Цан-Цюне, а шершни точно не оттуда (если только Жуан Цинсянь не хочет в чем-то признаться). Поэтому, поскольку шершни-шакалы обычно не улетают далеко от своих гнезд, оставался один вариант: эти ублюдки находятся под землей. В этом не было ничего необычного, но с ними было трудно иметь дело. К счастью, Шэнь Цинцю уже догадывался, что это за демон, по письму госпожи Фэй, и заранее подготовился. Он получил у Жуань Цинсяня все необходимое для уничтожения гнезда умеренного размера и велел всем окрестным лавочникам и домовладельцам оставаться в своих домах, так как Цан-Цюн вел дела в этом районе. Если бы они ослушались, то им пришлось бы беспокоиться не только о вредителях. Шэнь Цинцю, правда, мог бы справиться с этим сам, но Юэ, мать его, Цинъюань… Наконец, Шэнь Цинцю надоело. Он перестал писать последние буквы в формуле круга вокруг оставшегося входа (то же самое он делал и для других входов — специальная формула, созданная повелителями пика укрощения зверей и алхимии, которая при активации ци одновременно выпускала токсин, не смертельный для людей, но смертельный для низкоуровневых вредителей демонического происхождения), и обернулся к Лю Цингэ. — В чем твоя проблема?! Лю Цингэ удивленно моргнул, а затем нахмурился еще сильнее, чем обычно. — Моя? — Да, твоя! Обычно Шиди так резко высказывается, когда сталкивается с этим Шисюном. Шисюн был шокирован тем, что Шиди неожиданно обрел способность держать язык за зубами. Если у Шиди есть что сказать, то он должен выложить все начистоту. Лю Цингэ расстроено произнес: — Ты… почему ты всегда такой… такой… — Что? Антагонистичный? Извращенец? Пятно на нашей секте? Манипулятор и обманщик, знающий только грязные трюки и готовый ударить в спину любого из братьев и сестер по секте, чтобы получить желаемое? — Я этого не говорил! Не вкладывай слова в мои уста! — О, но ведь они были у тебя во рту, не так ли? — Шэнь Цинцю почти кричал. — Ты и раньше говорил такие вещи. Шиди не скрывает своего мнения об этом притворщике пикового лорда. Лю Цингэ закрыл глаза, глубоко вдохнул через ноздри и выдохнул через рот. Открыв рот, он сказал: — Шэнь Цинцю слишком много держит язык за зубами. Шэнь Цинцю сделал паузу, а затем насмешливо хмыкнул. — Этот Шэнь Цинцю не скрывает, что считает своего Шиди таким же отвратительным. — Не в этом дело. Шэнь Цинцю никогда не защищается, когда его обвиняют. Он прикусывает язык и соглашается. Если обвинение неверно или несправедливо, Шэнь Цинцю должен сказать об этом. Позволять другим говорить неправду и портить свою репутацию, чтобы потом изображать из себя жертву, — бесчестно. Шэнь Цинцю замер, что-то в нем дрогнуло. — Жертва? Ты думаешь, я играю в жертву? Лю Цингэ встретил его взгляд непоколебимых серых глаз. — Шэнь Цинцю предпочитает играть в злодея, а не говорить за себя. Если тебя обидели, так и скажи. А то ты усугубляешь ситуацию тем, что ничего не понимаешь и позволяешь другим думать о тебе самое плохое. Жертва, жертва, жертва. Хватит ныть, Сяо-Цзю. Мы так хорошо к тебе относимся. Сяо-Цзю не жертва, Сяо-Цзю сам попросил об этом. Хватит болтать. Что-то в Шэнь Цинцю заскрежетало внутри, как крыса, отчаянно пытающаяся вырваться на свободу. Заткнись, заткнись, заткнись, заткнись, ЗАТКНИСЬ! — Жертва? — прокричал Шэнь Цинцю, подойдя к Лю Цингэ так близко, что между ними едва оставалось место для дыхания. — Жертва? Я? Ты смеешь обвинять меня в том, что я играю роль жертвы? Лю Цингэ выглядел таким ошеломленным, что Шэнь Цинцю рассмеялся бы, если бы не был в ярости. — Шэнь Цинцю… — Да закрой ты свой блядский рот! Как ты смеешь говорить о том, о чем ничего не знаешь! Самоуверенный Лю Цингэ, как же прост для тебя мир. Родился в богатстве, в процветании, в безопасности. Как ты смеешь что-то обо мне предполагать? Ты ничего обо мне не знаешь! — Я... — Я НЕ ЗАКОНЧИЛ! Как милостив Лю Цингэ, что нашел время исправить непристойное поведение этого шисюна! Должен ли я кланяться тебе в ноги и слизывать грязь с твоих сапог? Должен ли я пасть ниц перед вами и позволить вам выбить из меня все мои грехи? На лице Лю Цингэ отразилось нечто большее, чем просто удивление. Что-то сродни беспокойству, тревоге. Ужасное, презренное, жалкое беспокойство. Шэнь Цинцю ненавидел это. Ему хотелось выцарапать Лю Цингэ глаза, выцарапать себе глаза, чтобы не видеть этого. — Не смей меня жалеть! Мне до смерти надоело жить за счет жалости других! Юэ Цинъюань жалеет меня, Цю Хайтан жалеет меня, иногда мои родные сестры жалеют меня, но ты никогда не жалел меня раньше, так не смей начинать сейчас! — Шэнь Цинцю… — Не смотри на меня! Не разговаривай со мной! Не подходи ко мне ближе, чем на 500 ли! — крикнул Шэнь Цинцю. — Я не могу тебя выносить! Я ненавижу тебя! Зачем ты вообще существуешь? Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? Просто оставь меня в покое, просто оставь меня в покое… — ШЭНЬ ЦИНЦЮ! Шэнь Цинцю внезапно оказался скован и брошен лицом в суровую грязь. Руки Шэнь Цинцю были заведены за спину, он не мог пошевелиться, не мог дышать, не мог думать. Он корчился, вырывался и визжал, как какое-то призрачное существо. Люди в своих домах наверняка приняли его за демона. Он почувствовал вкус крови во рту. — Ты должен остановиться! — сказал Лю Цингэ. — У тебя начинается отклонение ци! Шэнь Цинцю почувствовал, как охлаждающая ци Лю Цингэ растекается по его духовным венам, словно река по страдающим от засухи каналам. Ему захотелось зарыдать. Ему не нужна была жалость Лю Цингэ (его ци всегда успокаивала его, когда он испытывал ее на себе. Почему? Почему? Он не хотел этого. Только не от него, этого ненавистного человека, который так мучил его). Он просто хотел, чтобы Лю Цингэ отстал от него, но не мог заставить себя произнести ни слова. — Пожалуйста, пожалуйста, отстань. Я буду вести себя хорошо, обещаю, только слезь с меня. Мне это не нравится. Пожалуйста, пожалуйста… Сяо-Цзю притворяется, что ему не нравится, но мы-то знаем правду, не так ли? Шэнь Цинцю закричал. Это был нечеловеческий звук, что-то первобытное, что-то дикое, что-то испуганное. Лю Цингэ отлетел назад, и Шэнь Цинцю пришлось стиснуть зубы от боли, вызванной тем, что ци Лю Цингэ так жестоко вырвалась из него. Шэнь Цинцю отпрыгнул в сторону и схватил Сюй Я с того места, где он его уронил. Он даже не помнил, как это сделал. Зато он точно помнит, как снял ножны с Сю Я и направил сверкающий в лунном свете клинок на Лю Цингэ, у которого изо рта капала кровь. Они оба тяжело дышали, нефритово-зеленые глаза встретились со стально-серыми. Ни один из них не мог отвести взгляд, оба были разодраны и истекали кровью, острие ножа висело между ними. Два человека в тупике, но куда им идти дальше? Было ли куда идти? Останутся ли они в этом моменте навсегда, загнанные в угол, которым некуда бежать, вынужденные смотреть друг другу в глаза? Родится ли что-то новое, разрушится ли что-то хрупкое? Возможно, это не имеет значения, возможно, ничто не имеет значения за пределами этого мгновения, в котором скребутся души, окровавленные зубы и мечи, ощетинившиеся лунным светом. Но все недолго остается в тишине и покое, и земля под ними содрогается. В ярости Шэнь Цинцю выпустил взрыв ци, достаточно сильный, чтобы достичь круга, активировать его и остальных. Схватка вот-вот начнется, и Шэнь Цинцю и Лю Цингэ это поняли. Шэнь Цинцю поднялся на ноги, его ци еще колебалась от близкого отклонения, но на данный момент была достаточно стабильной. — Шиди! — Я знаю! — Лю Цингэ выхватил Чэн Луань, от клинка исходила мощная энергия. Земля взорвалась, и первые шершни-шакалы вылетели наружу с громким хохотом безумцев.__________
— Ин-Эр, пожалуйста, отойди от окна, — сказала Нин Чуньхуа своей дочери. — Ты слышала, что сказал А-Цзю. Это небезопасно. — Но мама, — хныкал Шэнь Юань. — Я хочу посмотреть. Нин Чуньхуа устало вздохнула. — Одного нападения монстра недостаточно? Ин-Эр хочет увидеть еще больше? — Мама, оно даже не покалечило меня! — …Мы с твоим Цзюцзю обязательно обсудим это, когда он вернется. Шэнь Юань не понимал, при чем тут Шэнь Цинцю, поэтому лишь пожал плечами и снова прижался лицом к оконному стеклу, пытаясь заглянуть наружу. Для этого он даже придвинул к стене табуретку. Он приложил немало усилий, чтобы компенсировать свой детский рост… Мама, смилуйся над ним! Он был так расстроен. Он не мог поверить в свою удачу. Его первый опыт участия в ГПБД с монстрами, а он пропускает большую часть! Как несправедливо, как несправедливо! Шэнь Цинцю поступил совершенно неразумно, не позволив ему приблизиться к трупу монстра. Он понимал, что в детстве нельзя было подходить к живому, но тот был мертв. Он даже не дергался! Шэнь Юань не видел в этом ничего страшного. [Отсутствие ситуационной осведомленности Хоста действительно слишком сильно.] Шэнь Юань проигнорировал систему. Она вообще редко говорила что-то полезное. — Ин-Эр, я больше не буду тебе говорить. Я не хочу, чтобы ты приближалась к окну. — Но мамаааа… Шэнь Юань был прерван тем, что комната начала дрожать. Это становилось все сильнее и сильнее, пока все здание не задрожало. Это землетрясение? Нет, подождите, кажется, послышался смех. Черт, наверное, началось! Шэнь Юань, конечно, мог бы подглядеть за происходящим, хотя бы одним глазком. Он толкнул створку окна, высунувшись из него всем телом. Он ухватился за подоконник, чтобы его не отбросило, но… — ИНЪИН! Хватка у него была как у четырехлетнего ребенка, и она оказалась недостаточно крепкой. С воплем, который, как он не был уверен, исходил от него или от матери, он вывалился из окна на землю. К счастью, рядом со зданием находился удобный стог сена, который смягчил падение. Однако отдельные кусочки сена все же поцарапали его. Шэнь Юань выполз из кучи, выбирая клочья сена из волос. Если подумать, то это было слишком удобно. С чего бы это сено валялось рядом с борделем? — Эй, система? [Да, Хост?] — Не находишь ли ты это сено слишком удобным? [Хост серьезно сомневается в том, что только что спасло ему жизнь?] — Эй, если что-то является чушью, я буду это так и называть. А теперь признавайся. [Хорошо. Хост прав; оно было удобно размещено текущими протоколами этой системы.] — Какими? [В соответствии с требованиями сюжета, Хосту предоставлена защита, предусмотренная центральным программированием этого мира. Она не так надежна, как Ореол Протагониста, но Хост все же защищен ролью первой жены. Поскольку первая жена является объектом многочисленных заговоров супругов, такая защита необходима для того, чтобы не произошло незапланированного события смерти. Однако Хост должен понимать, что, поскольку не все операции этой Системы полностью загружены, эта защита может быть только до некоторой поры. Хост все еще может встретить плохой конец в этих условиях, поэтому следует быть осторожным.] Хм. Неплохо было знать. Похоже, что Шэнь Юань мог выходить из опасных ситуаций низкого уровня с помощью этой защиты. Это может пригодиться позже. Шэнь Юань решил, что ему пора возвращаться в дом, пока у его бедной матери не случился сердечный приступ. Шэнь Юань уже встал, чтобы сделать это, как вдруг его осенила мысль. Если поторопиться…то можно успеть на конец битвы Шэнь Цинцю и Лю Цингэ против шершней......Волнение охватило Шэнь Юаня. [Хосту не нужна эта система, чтобы знать, что это плохая идея.] — Ой, тише, — отмахнулся Шэнь Юань от синего экрана системы, — ты же только что сказала, что ничего плохого со мной не случится. [Хост, конечно же, помнит об этом предупреждении Системы и старается соблюдать осторожность.] — Не будь баловнем. Какова вероятность того, что я умру от этого события? […Система с сожалением сообщает Хосту, что вероятность события смерти, по общему признанию, невелика.] — Видишь? Значит, все будет в порядке. К тому же я не дурак. Я не собираюсь ввязываться в драку. Я буду держаться на расстоянии и наблюдать издалека. Все будет хорошо, вот увидишь. [Эта Система хотела бы выразить “cомнение”.] — Ты слишком много беспокоишься. А теперь, не могла бы ты указать мне текущее местоположение Шэнь Цинцю? [Хост считает, что эта система — GPS?] — То есть нет? [… (￣ ￣|||) Отслеживаю местоположение Шэнь Цинцю.] Шэнь Юань хмыкнул._________
Шэнь Цинцю взмахнул Сюй Я, обезглавив выскочившего из норы шершня-шакала. Их было гораздо больше, чем ожидал Шэнь Цинцю, но их число начало уменьшаться. У них с Лю Цингэ были все шансы. Мертвые и умирающие шершни-шакалы лежали на земле, устилая дорогу и пропитывая ее своей кровью. Убирать все это было бы очень хлопотно, и этим кем-то должен был быть, но не Шэнь Цинцю. Нет, после этого Шэнь Цинцю собирался вернуться в свой бамбуковый домик и уединиться на ближайшие сто лет. А может быть, и на последующие сто, он еще не решил. Шершней становилось все меньше и меньше, а некогда великая река превратилась в жалкую струйку. Прошло немало минут с тех пор, как пролетел последний. Шэнь Цинцю вздохнул, убирая Сюй Я в ножны. Он посмотрел на свою одежду и сморщил нос. Он был весь в крови шершней-шакалов. Придется сжечь эту одежду, когда он вернется в Цин Цзин. Какая жалость. Эти халаты ему очень нравились. Со стороны входа раздался еще один смех, а затем оттуда вылетело несколько. Они пролетели мимо Шэнь Цинцю, чем несказанно его разгневали. — Черт! Лю Цингэ! Мужчина крутанулся на месте, наблюдая за гибелью нескольких раненых шершней. Он послал Чэн Луаня в полет, но хитрый гаденыш сумел уклониться, хотя и с трудом. Он резко свернул в соседний переулок, и Шэнь Цинцю почувствовал, что его кровь стынет в жилах от детского крика. Черт побери, какой идиот удрал в такое время? Шершень-шакал взлетел в воздух со знакомой фигурой в когтях. Сердце Шэнь Цинцю замерло. Нин Инъин!_______
[Системе не хотелось бы говорить “Я же тебе говорила”, но она считает, что обстоятельства того требуют]. — Заткнись, самодовольная А.И. и помоги мне! [Этой системе не нужно, ведь все уже готово.] Шэнь Юань не знал, что это значит, но не хотел ждать, чтобы узнать. Он не собирался становиться полуночной закуской, только не сегодня! Гогочущий тупой шакал по имени Шершень вцепился в него четырьмя из шести придатков: два когтя обвились вокруг его плеч, а два других до боли стиснули туловище. Шэнь Юаню удалось освободить одну из рук. Ему удалось просунуть в рукав спрятанный кинжал и выхватить его, прежде чем он успел упасть на землю. Он был очень доволен собой! Кинжалом он проткнул ногу шершня-шакала, который держался за его вторую руку. Смех существа оборвался, и вместо этого оно завыло от боли. После этого шершень решил отпустить его. Оказывается, Шэнь Юань не подумал об этой части. — Кто-нибудь, пожалуйста, придите и спасите меня ПРЯМО СЕЙЧАС?! Шэнь Юань закрыл глаза, падая в воздухе. Едва начавшись, падение Шэнь Юаня остановилось. — Неужели… неужели я снова умер? Шэнь Юань открыл глаза и обнаружил, что находится в объятиях Лю Цингэ, который с помощью Чэн Луаня летел по воздуху. — Держись за меня крепче, — приказал Лю Цингэ. — Что… У Шэнь Юаня свело живот, когда Лю Цингэ отправил Чэн Луаня в полет без себя! Лю Цингэ прижал Шэнь Юаня к себе, и они полетели навстречу мучительной смерти. — Лю Цингэ! Прости, что назвал тебя вонючкой, пожалуйста, не убивай меня! Чэн Луань взмыл в воздух, как реактивный снаряд, и, сделав резкий поворот вверх, одним ударом обезглавил убегающего шершня-шакала. Чэн Луань сделал еще один поворот и помчался обратно к своему хозяину. Лю Цингэ крутанулся в воздухе и приземлился на Чэн Луаня, прочно удерживаясь на ногах в нескольких футах от земли. Чэн Луань затормозил, и Лю Цингэ посмотрел на Шэнь Юаня. — Ты в порядке? Шэнь Юань мог только тупо кивать. Это… это было так круто! Это было все равно, что наблюдать за впечатляющим маневром на скейтборде, только в тысячу раз лучше! Лю Цингэ был настолько искусен и красив, что не удивительно, что Самолету пришлось убить его раньше времени. Этот человек был полноценным героем и мог бы потягаться с Ло Бинхэ! (Ло Бинхэ все равно бы победил. Возможно.) — НИН ИНЪИН! КЛЯНУСЬ НЕБЕСАМИ, ТЕБЕ ПОВЕЗЕТ, ЕСЛИ ТЫ ДОЖИВЕШЬ ДО СВОЕГО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ РОЖДЕНИЯ, КОГДА Я ЗАКОНЧУ С ТОБОЙ! Упс, похоже, Цзюцзю его все-таки увидел. Шэнь Юань больше боялся гнева Шэнь Цинцю, чем того демона, который пытался его похитить. Шэнь Юань умоляюще посмотрел на Лю Цингэ. — Спаси меня? Тот лишь фыркнул. Что ж, попробовать стоило. — Инъин! А вот и его мать. Честно говоря, хуже уже быть не может. Шэнь Юань будет наказан до следующей жизни. То, что произошло дальше, казалось, происходило в замедленной съемке. К нему спешила мать с растрепанными волосами и платьем, несомненно, искавшая его долго и упорно. Ее глаза были устремлены только на него, в них читалось отчаянное облегчение. Она не заметила, как раненый, но еще живой шершень-шакал поднялся с земли позади нее. Шэнь Юаню оставалось только смотреть, как дикий зверь повалил его мать на землю, накрыв ее своим телом. Шэнь Юань наблюдал, как демон поднял брюхо и вонзил свое жало в спину матери. Шэнь Юань услышал, как она задыхается от боли. И вдруг мир снова стал быстро меняться. Из спины демона хлынула кровь, и Шэнь Цинцю обрушился на него, рассекая мечом. Отбросив тело демона в сторону, он схватил Нин Чуньхуа и притянул ее к себе, морщась от ее болезненных стонов. Он увидел рану на ее спине. — Черт. Черт! — выругался Шэнь Цинцю. — Ей срочно нужна медицинская помощь! Мы должны доставить ее на Цянь Цао. — Я быстрее, — сказал Лю Цингэ, подбегая к Шэнь Юань и усаживая ее на землю. — Я отвезу ее. Шэнь Цинцю пристально посмотрел на Лю Цингэ, словно пытаясь разглядеть в нем ложь или обман. Глаза его прояснились, и он кивнул. — Тебе лучше лететь так, словно за тобой гонятся все демоны бесконечной бездны, — прорычал Шэнь Цинцю. — А теперь вперед!