Скиталица

      Путешествовать пять дней без остановки оказалось невероятно утомительным делом. Естественно, дабы Манджула и ее соратники не умерли в жаркой пустыне, их поили и кормили, хоть и делали это довольно скудно. За все время поездки повязку с глаз ей так и не сняли, из-за чего девушка ощущала себя не в своей тарелке, абсолютно не понимая, куда ее всё-таки везут. Предположением, естественно, была арабская страна, ведь похитители говорили на этом языке, а также невыносимо жаркий климат и дорога, состоящая из одних песков. Пролежать вот так, пять дней, без конца слушая утомительные речи мусульман, которые специально не говорили имя своего султана. Скорее всего, это была личная прихоть их главаря или же правителя. В любом случае Манджула решила думать на месте и принимать решения тоже. Ведь на данный момент она полностью бессильна, а ее руки сковывают кандалы.       Если днем стояла жара, то ночью — невыносимый холод, и ужасно запачкавшееся сари не спасало от такой низкой температуры. В общем, индианка невероятно надеялась, что не простудится, ведь это могло закончиться летальным исходом. В голодном, уставшем и замерзшем состоянии Манджулу и ее соратников привезли в какой-то город, перед этим всех троих ударив палкой по голове, чтобы они не услышали ничего лишнего. На наличие сознания перед въездом в город их тщательно проверяли. Собственно, затем троицу разделили, направив индианку к султану, а помощников в темницу. Что происходило до того, как они вернулись в сознание, мало кто знал, а сами пострадавшие уж точно не имели понятия.       Очнулась девушка, лежа на холодном полу. Протерев глаза, она слегка привстала, про себя отмечая то, что она снова зрячая! Она видит! Это было поистине прекрасное чувство, учитывая, что кандалы также, как и кляп, были сняты. Попытавшись встать, она чуть не упала, но все же сумела удержать равновесие, ведь за последние дни мало передвигалась. Перед ее взором предстала величественная дверь до самого потолка абсолютно песчаного цвета, без капли узоров и тому подобного. Вероятно, владелец помещения являлся строгим человеком. Посмотрев себе под ноги, она обнаружила, что стоит на коричневом ковре, поэтому решила развернуться, дабы посмотреть, куда он ведёт. И она повернулась. О, лучше бы она этого никогда не делала!       На троне величественно сидел Саладин и, увы, они были когда-то довольно близки. Если вы понимаете, о чем я. Мужчина являлся статным обладателем черной бороды и такого же цвета густых волос. Скулы его были выражены морщинами, а темно-карие глаза, когда-то пленившие Манджулу, смотрели сквозь нее. Его дорогие одежды и величественный тюрбан смотрелись куда лучше, нежели ее любимое сари того же цвета. Оно было невероятно грязным, местами порванным и, в целом, смотрелось довольно неухоженно по причине того, что несколько дней она жила в неблагоприятных условиях.       Встретившись с ним взглядами, она слегка поежилась, ведь в его глазах явно читалось неудовлетворение. Было стыдно смотреть на человека, от которого сбежала около трех лет назад, а так же обидно за то, что он так с ней себя повел. Это ведь самое настоящее похищение, ведь она, увы, опрометчиво еще тогда ему сообщила о своих злодеяниях. И на удивление не была осуждена. Много воды утекло с того времени…       Саладин все продолжал смотреть, и с каждой секундой его взгляд тяжелел. У него уже два года есть жена, и смотреть на ту, которую он когда-то хотел видеть в этой роли — невероятно странно. Он по природе был человеком, который добивается желаемого. И в своей жизни он не добился двух вещей — эту девушку и покамест Иерусалим. Хотя, он планировал в скором времени это изменить. Его обмолвка о вещи уже давала понять то, что она была для него лишь недостижимой вещью, а не женщиной. Вещью, которая когда-то сбежала… Вещью с амбициями, желанием жить, а не повиноваться. Побег по причине непринятия его и его культуры. А возможно, на это влияли другие моменты, о которых ему не суждено было знать.       С их последней встречи она похорошела… Более четкие черты лица, местами угловатая фигура в прошлом приняла женственные изгибы, и только глаза, лишь они вовсе не изменились с того времени… Сари, которые она носила на протяжении всей жизни, были ей необычайно впору и даже сейчас, когда ее знатно вымотала и испачкала поездка. Каждый не решался начать диалог первым, окунаясь в то, что успели пережить и подытожить. В любом случае, молчание имеет свойство заканчиваться, и первой заговорила Манджула, она почти всегда выступала первой в их диалогах, и именно этим она зацепила любителя наложниц, женщин и ласки. Однако сейчас он смотрел на нее по-другому, а в его голове были и вовсе смутные чувства насчет этой персоны.       — Какой сюрприз! — недовольно сложила руки на груди индианка. Она вряд ли обрадовалась их встрече, ведь всячески старалась не пересекаться, даже когда они пару раз нечаянно встречались на ярмарках. По-арабски она говорила довольно умело, ведь годы практики не пошли коту под хвост, однако до сих пор был слышен индийский акцент, хотя голос взаправду изменился. Стал более взрослым, что заставило Юсуфа слегка ухмыльнуться.       — Ранее сюрпризы были твоей прихотью, — непонятно с какими эмоциями сказал Саладин, ставя индианку в неловкое положение, ведь она так и не поняла, зачем ему понадобилась.       — Увы — пережитки прошлого, — отчеканила она, поворачивая голову в сторону окна и смотря на далекие пески, простирающиеся на мили вокруг. Если ей не изменяет память, то сейчас они в Тикрите. Ох, длительная выдалась поездочка! Они еще добрались-то без приключений и относительно безопасно, то, что их похитили во внимание не берем. А надо бы!       — Дело твое, — он выставил одну руку перед собой, а вторую положил на сердце, показывая, что ему это совершенно неинтересно. Затем он вновь глянул на девушку и, усмехнувшись, продолжил, — я допускаю разные варианты твоей судьбы, но ты мне понадобилась по другой причине! — сообщил курд, снисходительно разглядывая внешний вид девушки, дабы показать, что он недоволен, хотя на деле было все наоборот.       — Каковы Ваши причины на этот раз? — ехидно поинтересовалась индианка, опуская взгляд на свою испачкавшуюся одежду и упорно делая вид, будто она ей интересна больше, нежели сам Саладин. Она была готова поклясться, что мужчина закатил глаза на ее действия, вспоминая старые привычки этой особы.       — Смею предположить, что ты и сама в силах догадаться! — с неким подобием улыбки сказал Саладин. Складывалось впечатление, что он насмехается над ней. Как же хотелось расцарапать это самодовольное лицо, а после залезть на потолок и хорошенько покричать! Настолько сильно ее переклинило от его слов, которые, к слову, еще не закончились. Ведь выждав короткую паузу, чтобы понаблюдать за тем, как она пытается справиться со своей агрессией, султан продолжил, — я планирую сделать заказ.       — Я не убиваю.       — А я не требую! — отчеканил мужчина, зыркнув на девушку, что смела его перебивать. Он и вправду много унижался перед индианкой, ему стоило быть жёстче и требовательнее. Иначе она позволяет себе недопустимые вещи. Выждав несколько секунд, пока она закрыла свой рот, он наконец продолжил. — Мне надобно, чтобы ты стала шпионкой Балдуина, — высказал свое пожелание мужчина, внимательно наблюдая за реакцией Манджулы, которая оказалась… совсем не той, на которую он рассчитывал.       — Незнакома, — в манеру Саладину девушка ответила, выдержав длительную паузу.       — Государь Иерусалима, Балдуин IV, так же известен как прокаженный, — пояснил Юсуф, надеясь на малейшее взаимопонимание, однако получил лишь вскинутые брови. Индианка слегка дернула головой, из-за чего ее серьги издали приятный для ушей звон, а после, вскинув подбородок и попрощавшись с собственной гордостью, ответила:       — Я ранее не имела дел на территории Иерусалима, — сообщила брюнетка, слегка жестикулируя руками. Султан недоверчиво на нее глянул, ведь отчетливо помнил, как она упоминала Иерусалим в своих прошлых рассказах. Возможно, там были ее родственники. Хотя по внешности так и не скажешь. Он хотел ей припомнить этот инцидент, однако она его, как всегда опередила, — у меня есть условие, — заранее предупредила девушка, смотря, как широкая улыбка проведала мрачное лицо Саладина.       — Какова твоя прихоть? — поинтересовался мужчина, выгибая бровь, тем самым давая понять, что не все услуги он готов выполнить.       — Ты отпустишь моих людей! — стальным тоном произнесла Манджула, после чего уже в более мягкой манере добавила. — Тогда, и только тогда я согласна на сотрудничество, — она слегка улыбнулась, принимая сложившуюся ситуацию. Если смотреть наиболее позитивно, то она научится в будущем быть более бдительной. Султан смотрел на нее более чем удовлетворено, тем самым заставляя индианку вновь ощущать себя на высоте.       — По рукам! — согласился мужчина, протягивая когда-то любимой женщине руку. На секунду она задумалась, но после хрупкая ладонь оказалась в более грубой и шершавой.       Он готов был поклясться, что в тот момент выглядел глупо и неуместно. Ведь столь длительные рукопожатия с женщиной — недопустимы. Манджула старалась вести себя спокойно, однако после непонятно по какой причине затянувшегося обмена любезностями, как обожжённая, выдернула свою руку из его хватки. После чего неудобно забегала глазами по помещению, делая вид, что его безликие стены — произведение искусства!       — Перейдем к распределению обязанностей? — неуверенно пожала плечами индианка, в попытке скрасить напряжение, воцарившееся меж ними.       — Прошу тебя! — он указал в дальний угол комнаты, где располагался ковер и различные фрукты в вазе. Кивнув на предложение, они оба преодолели расстояние, усаживаясь в две абсолютно одинаковые позы лотоса. Там стоял чайник с заварником, да и кипяток был свежий, по сей причине Манджула решила разлить чай в две небольшие кружечки из китайского фарфора. У нее в точь-в-точь такие же! Саладин внимательно наблюдал за ее действиями, чтобы она ему ничего не подсыпала, но, не заметив пороков, принял в руки предмет посуды, так любезно ему протянутый.       — Благодарю, — выдал он свое почтение, сделав небольшой глоток так, что слегка остывшая жидкость приятно смочила горло, он серьезно взглянул на Манджулу. — Ты должна пробраться в иерусалимское королевство под видом лекаря для государя, — сообщил он, делая еще один глоток чая и отвечая на вопрос, что сидел на языке у индианки, — он болен проказой, но ежели ты соизволишь одеть перчатки, то вероятность заражения очень мала, — слегка успокоил он ее, ведь на месте Манджулы сам бы не хотел умереть в муках, которыми страдает Балдуин. Теперь брюнетка смотрела спокойно и уже могла задать интересующий себя вопрос.       — Мне отчего-то думается, что его не лечит невесть кто, — с сарказмом протянула девушка, напоследок добавив. — Бьюсь об заклад, конкретно до короля, не имея весомых аргументов, пробраться не выйдет! Даже у меня… — а она и взаправду обладала навыками обмана, а также умения сливаться с окружающей средой. Как хамелеон. Ее слова не остались без должного внимания, поэтому Саладин ответил в тот же момент.       — К нему направляется шотландский лекарь, и завтра у ворот крепости мы его перехватим, — сообщил Юсуф.       — Ежели это женщина, то вряд ли путешествует в одиночку. Ежели мужчина, то как мне доказать, что я не самозванка? — предположение было верным абсолютно во всех его проявлениях. Однако даже сам султан не знал ответа на этот вопрос, поэтому посчитал, что скинуть обязанность со своих плеч на Манджулу — самый легкий путь. А так оно и было.       — Это уже твоя забота.       — Допустим… — вытягивая последние буквы слова, она поспешила перейти к обсуждению самих обязанностей. — Мои конкретные обязанности?       — Ты должна сблизиться с королем. Будете Вы просто товарищами или же чем-то большим — решать тебе. Однако ты обязана каждую неделю высылать мне письма симпатическими чернилами. Ты их будешь вкладывать в письма о состоянии здоровья Балдуина и под предлогом проверки главного врача отправлять на родину. Мои люди перехватят их в два счета. Так будет продолжаться до того, пока мы не получим необходимое количество информации.       После столь долгих пояснений он допил содержимое посуды, отставляя ее в сторону и сосредотачивая все свое внимание на Манджуле, которая получила достаточно пищи для последующих размышлений.       — Добро. Что будет в случае того, если моя актерская игра перерастет длинною в годы? — ей и вправду было интересно, ведь такое задание — процесс долгий. Что будет, если она задержится больше чем на год? Что будет с ее компанией? Разгладив бороду, Саладин перевел взгляд в сторону окна, вглядываясь в горизонт и обдумывая ответ на заданный вопрос.       — Не думаю, что здоровье позволит ему столько жить, а так… Все зависит от продуктивности твоей работы, — сказал султан, снова возвращая свой взор на Манджулу. Глаза той заметно погрустнели, однако телом она это не показывала.       — Когда в путь? — задала последний вопрос индианка, уже настраиваясь на предстоящую поездку.       — Завтра на рассвете… — слегка охрипшим голосом произнес Саладин, вероятно, он приболел, но этого не показывал. Узнав время своего отбытия, девушка жадно сделала последние два глотка, после чего многозначительно глянула на мужчину.       — Могу я до отъезда принять ванну, поспать и получить чистую одежду? — внешне она выглядела невероятно уставшей, в душе, вероятно, пострадала еще сильнее, хотя девушка этого не показывала. Возможно, Саладин хотел, чтобы все время до отбытия она провела с ним. Но такие мысли он посчитал запретными и совершенно непозволительными, поэтому лишь кивнул на просьбу и коротко добавил:       — Мои подданые проведут тебя в покои, — сообщил он, а она решила, что свободна, безцеремонно встала с кровати, после чего отправилась к выходу. Султан грустно смотрел ей вслед, подмечая в ней изменения за такой период. Внезапно она повернулась, и полным уверенности взглядом посмотрела на мужчину, сказав то, от чего у него перехватило дыхание.       — Не держи на меня зла, я не отношусь к тебе плохо, — создавалось впечатление, что речь она готовила, тем самым заставая курда врасплох. Меж ними вновь повисло неловкое молчание, а Саладин все думал, что бы такого величественного ей ответить.       Однако взгляд голубых глаз заставлял нервничать, и он выдал невероятно скупую речь простолюдина!       — Не бери в голову! — поняв, какую чушь он сказал, ему стало не по себе. Однако девушка на его слова кивнула, и, махнув шелковистой шевелюрой, зашагала прочь.       Стражник ее повел в покои от самого входа ворот, а султан остался так же сидеть на ковре в позе лотоса. Его последние слова взаправду были худшими за их разговор. Но, похоже, ее это не волновало. А вот его, видимо, очень…