Скиталица

      Внимательно осмотрев корзинку с фруктами, Манджула пришла к выводу, что съест немного айвы. Хотя, скорее всего, не немного, так как она чувствовала невероятный голод. Еще бы, столько событий и переживаний сильно повлияли на количество еды в желудке. Последний раз она ела вчера в обед, перед этим не завтракав. Стоило больше заботиться о себе, а также о своем здоровье, ведь она и так серьезно рискует, довольно много времени проводя с прокаженным королем.       Схватив одно из предложенных снадобий, она жадно впилась зубами в сочный, однако терпкий фрукт. Поморщившись по причине довольно неприятных вкусовых эффектов, она перевела взгляд на Балдуина, который с улыбкой наблюдал за этим зрелищем.       — Что же ты так? Возьми хотя бы нож, — мужчина протянул ей острый предмет, который до этого покоился ну другом краю стола. Манджула с не пережёванным куском во рту удивленно уставилась на короля. И спустя несколько мгновений иерусалимский слегка помаячил предложенным предметом пред ее взором. — Бери, не бойся, он не отравлен, — опередил ее остережения государь святой земли, и вещицу наконец приняли.       — Спасибо, — с набитым ртом поблагодарила его девушка, через неприятные ощущения дожевывая фрукт, который изначально неправильно ела.       — Мне нетрудно, — кивнул король, после чего задал интересующий себя вопрос. И как кстати Манджула наконец проглотила эту гадость, принявшись по-человечески употреблять данный продукт. — У меня есть к тебе вопрос… — не успел король ответить, как был безудержно перебит.       — Только с одним условием! — честно говоря, после такого заявления он успел засомневаться в том, что правильно поступил, переходя с ней на «ты». Мало ли чего она себе надумала! Теперь еще и условия собирается ставить. Ему никто и никогда, такого не говорил, по сей причине Балдуин решил переспросить:       — Условие?       — Да! — распахнув глаза и, видно, довольствуясь фразой, кивнула брюнетка. — Ты расскажешь, какие тайны этого места ты смог разузнать, живя тут такой длительный промежуток времени. — Балдуин напрягся.       «Зачем ей знать что-либо, о дворце?», — подумалось королю. Видимо, до Манджулы наконец-то дошло, насколько ее условие было требовательным, и хоть она так не считала, пришлось, склонив голову вниз, образумиться. — Простите, если болтаю лишнего…       Трюк сработал успешно, по сей причине иерусалимский расслабился, кладя крупные ладони себе на колени и коротко кивая головой.       — Идет, — он согласился, а это значило, что Манджула могла поставить плюсик среди личных побед. Ну, или побед для выполнения задания. Да, именно для этого, никак иначе. — Ну, и говоря о насущном. Насколько трудно добираться из таких далей сюда, к нам, на священную землю? — вопрос оказался настолько занимательным, что девушке понадобилось несколько минут на раздумья. Естественно, Балдуин считал, что перед ответом должно быть время, дабы обдумать сказанное, только вот — не в ее случае. Естественно, Манджуле предстояло за короткий срок выдумать что-то действительно стоящее. Что-то такое, чтобы умный и образованный человек, как Балдуин ей поверил.       — Знаете, мне не впервой путешествовать в одиночку, — прерывисто начала Манджула, смотря куда угодно, только не в глаза короля. — Это довольно увлекательно, однако возникает немало трудностей из-за того, что я женщина.       — Как только ты приехала, то сообщила о распространённой болезни в ваших краях, по причине которой твоему отцу пришлось остаться на родине. Такое было не единожды? — вопросы иерусалимского стали довольно настырными. Манджула любила длительные и непринужденные беседы, которые у них зачастую случались на балконе, однако вести монолог, составленный из лжи — невыносимо по отношению к себе.       — Ты прав, — кивнула индианка, — Мне около семи раз приходилось его заменять в длительных поездках, — непонятно по какой причине она решила вставить совершенно некомпетентную историю из жизни, коей, по правде — не было. Однако, когда человек теряет память, то он мало чего помнит, а в случае с Манджулой — совсем ничего. Так может, еще в детстве с ней случалось что-то похожее? Конечно, судить об этом было глупо и так по-детски, но хотелось верить в лучшее. — Помнится мне, матушка с самого начала не одобряла эту затею. Мол, «меня убьют или хуже того», если ты понимаешь, о чем я толкую, — естественно, Балдуин понял, о чем шла речь, поэтому сдержанно кивнул, дабы не смущать своего лекаря.       — Ее можно понять, ведь это довольно рискованно, и она, как и любая другая мать, будет волноваться, — оправдав действия ее вымышленной матери, Балдуин выдал довольно интересную мысль: — Довольно странно, что твой отец не задумывался об этом, — король был невероятно серьезен, ведь в его глазах родитель повел себя неправильно по отношению к дочери. Естественно, он не имел права лезть в дела их семьи, но со стороны смотрящего его удивляло положение Манджулы.        Ох, если бы он действительно знал, кто перед ним сидит…       — Видишь ли, в моей стране довольно суровые погодные условия, и именно они становятся причинами массовых заболеваний. К сожалению, отнюдь не все врачи имеют нужные навыки, чтобы препятствовать этим болезням, — при разговоре она до сих пор таращилась в окно, как пугливая овечка, боясь даже взглянуть на Балдуина, что вызывало в нем уйму противоречий, а также довольствования самим собой.       Легче врать — не глядя в очи.       Именно такому принципу придерживалась девушка, так как глаза могут показать все — любовь, ложь, ненависть и сочувствие. Все это ей ни к чему, ежели она мечтала побыстрее окончить свое задание и вернуться на родину. А что ее ждало там? Грабежи? Жизнь во мраке? В любом случае, когда привыкаешь, то тебе это и не кажется таким ужасным, вопреки людям, живущим по совести.       — Должно быть, ты хороша в своем деле, это дает мне хоть какие-то надежды, — кивнул Балдуин, наконец-то поймав ее взгляд. В нем читалась не доброта, не сочувствие, а неуверенность.        А он уже поверил…       «Дурак! Неужто думал, что у тебя есть шанс на спасение?», — именно такая мысль посетила светлую голову юноши, когда бедная девушка пыталась его не задеть.       — Прошу прощения, я и вправду хороша в своем деле, однако с проказой имею дело лишь второй раз, — уклонилась Манджула, стараясь произнести это, как можно более спокойно, чтобы не наталкивать короля на ненужные мысли. Однако, кого она обманывает? Конечно же, ей больно от осознания того, что шансы выжить крайне малы. Тут хочешь не хочешь, будешь цепляться за любые надежды. Однако Балдуин уже давно не цепляется, у него, помимо этого, немало забот, а также нависающих угроз, которые нужно решать, по сей причине он не упивался своим горем и жил, как обыкновенный правитель.       — Да, конечно, — кивнул иерусалимский, понимая, что не может винить эту девушку абсолютно ни в чем. Все же, спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и она ему не помощник.       — Прости, — ее холодная ладонь мягко накрыла его перчатку. Мужчину, как током парализовало, ведь по телу прошла волна дрожи от необычайно приятных ощущений.        Его никто так не касался…       Вопреки себе и своим принципам, Балдуин нашел что-то интимное и близкое в данном жесте. Особенно при ярких лучах рассвета. Особенно, когда на него так смотрели. Очи Манджулы в этот момент он запомнил еще надолго, и, скажу Вам по секрету, часто прокручивал у себя в голове перед сном. С детства он был очень тактильным ребенком, чему всегда удивлялся отец, а также мать. Но, тем не менее, жизнь быстро ограничила его в данном проявлении чувств.       — Не стоит извиняться, это не твоя проблема.       — Как раз — моя, — возмутилась Манджула, которая крайне удивилась таким потребительским отношением к самому себе. Девушка забрала свою руку обратно, недовольно глядя на иерусалимского. — Не за этим ли Вы меня сюда пригласили, Ваше величество? — вновь переходя на «вы», с украдкой поинтересовалась индианка, натыкаясь на полное замешательство Балдуина.       — За этим, однако, если что — Вас не казнят, как самозванку или того хуже, — слегка посмеялся юноша, пытаясь разрядить обстановку. Он крайне не хотел, чтобы такая милая беседа закончилась жалостливыми утехами, а, может, и вовсе переубеждением его в собственной правоте.       — Я искренне польщена, — Манджула вмиг повеселела, копируя усмешку юноши, немного прикрывая смех ладошкой. Она не знала, откуда именно у нее такая привычка, поэтому такая мелочь часто становилась причиной долгих размышлений. Все было хорошо до того момента, пока она опять не сморозила очередную вымышленную чушь с искаженной долей правды. — По правде говоря, меня так чуть не лишили головы три года назад, но я вовремя улизнула.       — Диву даюсь, как ты еще жива. Но не беспокойся, здесь тебя точно ждет радушный прием, — попытки успокоить лекаря у иерусалимского увенчались успехом. Ей как будто было все равно, что ее на чужих землях могло ожидать все что угодно, и это с одной стороны смело, а с другой — глупо.       — Я, скорее, сама себя убью, — засмеялась брюнетка, и парень смог про себя отметить, насколько чистый и заливистый ее смех. Насколько блестящие волосы, которые качал из стороны в сторону прохладный ветерок. Насколько добрые небесные глаза с легкой, вечно не погасающей искрой. Но из транса его вывела девушка. — Не прошло двух дней, чуть не задохнулась на пожаре, — смех стал тише.       — Ирония судьбы, я так думаю, но впредь старайся быть аккуратнее, — позаботился Балдуин, но от смешка не удержался. Только лишь девушка хотела добавить, как гримаса ее лица вмиг переменилась из веселой на озабоченную, и королю лишь оставалось гадать долю секунды, что на самом деле случилось с его лекарем.       — Сибилла! — воскликнула девушка. — Как она себя чувствует? — лицо короля расплылось в улыбке, и хоть маска скрывала истинные эмоции, девушка ощущала его приподнятое настроение.       — Не волнуйся, она раза три за ночь приходила сюда и интересовалась твоим самочувствием. Думаю, наведается еще. Подожди около часа, — пожав плечами, король слегка сгорбился, что означало полное расслабление. Манджула подметила это, но виду не подала. Это и к лучшему. Все же, ей стоит расположить к себе Балдуина, дабы рассчитывать на выполнение задания.       — Слава богу, она цела, — м-да уж, местный менталитет на нее сильно влияет. — И что значит подождать около часа, разве ты не занят? — ее приподнятая бровь означала полное замешательство, а иерусалимский уже с полностью расслабленным туловищем и по-деловому закинутыми руками на спинки других стульев, резко сжался обратно.        Стоило больше себя контролировать.       — Ближайший час — нет, по сей причине я бы хотел… — договорить королю не дали, так как он был бестактно перебит индианкой. Вероятно, она чересчур забылась, но он в тот момент вовсе не обратил внимание на такую мелочь, заостряясь на эмоциях Манджулы.       — Перевязка! — воскликнула девушка, после чего смущенно замялась, ведь заметила замешательство иерусалимского. — Прошу прощения. Поскольку я вчера не накладывала мазь… думаю… это стоит сделать сейчас, пока ты свободен, — обосновала девушка, не обращая внимания на тяжелый вздох короля, ведь тон его голоса был, как всегда вкрадчивым и низким, но в то же время громким.       — Тогда ступай, я буду здесь, — кивнул король, скрывая свое внутреннее разочарование. Увы, в жизни не все происходит так, как мы хотим. И сейчас их разговор словно растворится в пыли его почивальни, забываясь навеки.        Как же он ошибался…       — Куда ты денешься, — ехидно прокомментировала Манджула, прихлопывая рот рукой, от осознания того, чего сказала. И вправду, стоило быть избирательнее в словах, ведь то, что они с королем перешли на «ты», вовсе не значило забыть о вежливости.       — Так-то планирую остаться тут, — развел руками Балдуин, и от чего-то, ему захотелось добавить что-то от себя, а не от моральных принципов и вежливости. — Ежели мне вновь не придётся тебя спасать, — Манджула резко переменилась в лице.       «Каков наглец», — подумалось девушке. Она, конечно, ему очень благодарна за спасение, однако такая колкость ей показалась неуместной, и в то же время такой… живой? Да, определенно.       — Как я погляжу, Вы весьма последовательны, Ваше величество, — ощущая вкус победы, девушка усмехнулась и, развернувшись, направилась к выходу, напоследок говоря, — до скорой встречи, король.       Когда черноволосая копна волос скрылась за массивными дверьми, Балдуин продолжил гипнотизировать то место, где минуту назад сидела Манджула.       Почему ему вдруг показалось, что «король» из ее уст было сказано в насмешку, о его поведении? «Поведении?», — подумалось иерусалимскому. Да, возможно, сказанное про спасение оказалось лишним, однако он все же государь и ничего сверхъестественного не сказал.       Только как ему объяснить самому себе, от чего его истерзанные щеки под маской залились краской, а дыхание сбилось, когда он ощутил ее недовольство?       В любом случае письмо в Византию ждать не могло, а вот его размышления подождать могли и до завтра. Ему определенно стоило подумать. Но только не до ее возвращения, ведь мысли, которые он так яростно сдерживал своим сознанием, могли помешать ему раздеться на процедурах. На ее процедурах.