Скиталица

      «Здравствуй, Саладин!       Излагать полученную в течение трех недель информацию буду кратко. Прошу прощения за задержку и требую отнестись с пониманием к такому запозданию! Со мной творились дивные вещи, будто Иерусалим притягивает неприятности!       Я почти втерлась в доверие короля, так что тот вовсе и не подозревает о моих недобрых помыслах. Однако один довольно близкий для короля человек мне не доверяет. Этому послужила неблагоприятная ситуация. Я и подумать не могла, что за мной будут следить. Мне от чего-то кажется, что твой план и его исполнение не так уж и хороши. Решать проблемы будем по мере их поступления. Ближайшее время иерусалимский заперся в своих покоях (видимо, радуется улучшенному самочувствию). По правде сказать, я смешивала различные мази и настойки не по рецепту, не вдаваясь в подробности. И похоже… до смешивала. Но, не суть. Я постараюсь испортить лекарства, чтобы они больше не помогали.       Надеюсь, что тебе весело живется. Потому что мне — не очень. Очень надеюсь, что ты не додумаешься писать ответ, так как вероятность того, что нас раскроют, возрастет. Насчет дальнейших планов Святой земли — мне неизвестно. Постараюсь добыть или выпытать информацию, как можно скорее. На этом все, рассчитывать на что-то большее можно будет только спустя какой-то промежуток времени. А до этого еще надо дожить. С уважением, Скиталица.»       Подписать себя как «Скиталица» Манджула решила по ходу написания письма. Она, в принципе, практически не видела того, что начертила, ведь писала раствором из сока лимона. Поэтому можно не сомневаться в наличии ошибок и пропущенных запятых, хоть ее это и мало волновало. Было принято решение положить данный пергамент к основному лжеписьму, дабы убрать лишние подозрения. В главном сообщении этот лист предполагался для ответа, и Манджула благополучно этим воспользовалась, написав какие-то каракули латынью на другом куске пергамента и аккуратно все упаковав.       В комнате было немного сыро, а время — детским. Только-только начало темнеть, а на Иерусалим опустился густой туман, обволакивая гладкокрашеные стены иерусалимских домиков. Выйдя на скромный балкончик, девушка ощутила сильную влагу в воздухе, а на душе пустоту. Она умолчала в своем письме о предстоящей поездке в Византию: не потому, что забыла, а потому, как переживала за иерусалимского. Эта странная тревога поселилась в ее сердце еще около недели назад, все сильнее сжимая и заставляя задумываться над своими недобрыми поступками. Однако она ведь не по своей воле все это делает, верно? Как жаль, что подобные оправдания для самой себя ничуть не успокаивали, а наоборот — досаждали.       Хотелось выбросить подобное из головы и больше не сметь прикасаться к таким мыслям, уж тем более пытаться что-то предпринять. Ведь, по сути, такие действия вовсе не в угоду себе, а напротив. Если Саладин узнает, что она что-то утаила от него, то разгневается или убьет. Манджуле стоило быть крайне осторожной, коль решила разорваться на два фронта. Причем, в любом случае, оба будут считать ее виноватой в содеянном и уж точно не станут разбираться в главной беде — Саладине. Девушка признавала, что курт и вправду хороший полководец и султан, однако не одобряла некоторые его действия. Как и действия других правителей.       Поёжившись от пронизывающего ветра, Манджула сильнее укуталась в платье коричневых оттенков, отметив про себя, что стоит надевать накидку. В последнее время и вправду стало довольно прохладно, что дело может дойти до простуды, а так как ей такое счастье не счесть, девушка возвратилась в комнату. Кое-как растёртый по бумаге лимон уже совсем высох, немного сморщивая само письмо, от чего оно выглядело пустым и немного неопрятным. Накинув на плечи что-то вроде шали, Манджула вышла из своей опочивальни, не забыв прихватить письмо и зашторить комнату. Чтобы не так холодно было спать.       — Добрый вечер, Манджула! — будто гром среди ясного неба, Сибилла появилась на пути индианки. Она как всегда была превосходно одета, однако в эту минуту особо печальна в лице. Голубоглазой показалось, что что-то случилось, ведь иначе бы девушка не брела по коридору, как отшельница. Однако решила это сделать попозже, так как с ее способностью встревать в различные передряги и вызывать ненужные подозрения, девушка решила оградить себя от такого счастья.       — Добрый, Сибилла, — невежливо, но стоило, как можно быстрее пройти вперед.       — Постой! — окликнул ее тонкий голосок сестры короля. — Мой брат готовится к визиту в Византию. Если ты собиралась к нему, то стоит повременить, — Манджула слегка округлила глаза. Разве похоже, что она направляется в покой к иерусалимскому?       — Вовсе нет, — учтиво бросила индианка, нервно перебирая пальцами края своих одеяний, — мне нужно к гонцу. Отчет отцу о моих попытках излечить государя, — неуверенно пожав плечами, Манджула уже хотела получить кивок и возможность уйти, однако Сибилла быстро минула расстояние, разделяющее их, кладя свою ладонь на плечо Манджулы. Ее глаза были полны заботы и поддержки, заставляли Манджулу саму поверить в лучшее.       Как бы она не отрицала, ей вовсе не всё равно на жизнь Балдуина…       — Не печалься. Ты делаешь все, что в твоих силах. Все остальное в божьих руках, — взглядом указав на потолок, она вновь глянула на брюнетку.       — Спасибо тебе! Однако, мне стоит поторопиться… — учтиво молвила девушка, делая шаг назад и обозначая, что у нее нет времени на пустые диалоги.       Стоило в конце концов позаботиться о собственной шкуре.       — Конечно-конечно, ежели понадобиться моя помощь, ты знаешь, куда идти, — иерусалимская всегда была добродушной и очень искренней. Девушке стало интересно: какая Изабелла? Вторая сестра короля, которая сейчас, по неизведанным ей причинам, не тут.       — Благодарю, хорошего вечера!       — Взаимно!       Обменявшись любезностями, девушки разошлись, каждая в свою сторону. Манджула миновала громоздкие колонны, белоснежные каменные стены и разной ширины коридоры. Ощущалось волнение из-за переживаний по поводу письма и предстоящей поездки. Во-первых, как ей стоило вести себя в походе? Ведь свою любовь к приключениям она уже доказала даже слепому, которые хоть как-либо слышит разговоры других людей. Естественно, на улице такое случается чуть ли не каждый день, и простые жители забудут об этом косяке уже через сутки. Но что можно сказать о королевском лекаре? Проверенном человеке? Видимо, в этот раз иерусалимский и вправду допустил серьезную ошибку.       Которая может стоить ему жизни…       Письмоносец пускал слюни, облокотившись на стену и явно перебывал без сознания, иначе объяснить почти просыпавшиеся письма из мешочка — нельзя. Манджула, аккуратно ступая бабушами по каменному полу, направлялась к мужчине. Тот был одет довольно прилично, но вот неопрятная борода портила его внешний вид. С одной стороны, такое количество брошенных писем в мешочек подтверждало, что он хорош в своем деле и не потеряет драгоценные листы бумаги где-нибудь по дороге, а с другой — что-то в нем не нравилось индианке. Возможно, это были ложные тревоги, однако брюнетка почти всегда доверяла интуиции и, порой, даже в экстренных ситуациях опиралась на ее благоразумие, как жаль, что сейчас нет другого выхода.       Поморщив нос от неприятного запаха алкоголя, исходящего от явно не трезвого гонца, она аккуратно положила письмецо в местами потертый и зашитый заплатками мешок. Ну вот и все, теперь ее дальнейшая судьба в руках этого обалдуя. Так что, пребывая явно не в хорошем настроении, девушка решила возвратиться в свои покои и не заглядывать на предстоящий ужин, чтобы лишний раз не трепать себе нервы. В принципе, она посещала это событие довольно редко, так что можно не переживать, что кто-то забеспокоится об ее отсутствии.       — Как холодно! — прошипела девушка куда-то вглубь пустующего коридора, когда в очередной раз поняла, что взять вместо плаща накидку — не лучшее решение.       Она вовсе не ожидала, что она тут не одна.       — Говорю тебе, Диграм, не верится мне, что наш «диво-лекарь» из ниоткуда взялся! — голос отчетливо кого-то напоминал, только вот Манджула с испугу забыла обо всем на свете и сама себя впечатала в ближнюю стену, чтобы не выдать себя с потрохами. Было действительно страшно по причине отсутствия оружия и нехватки аргументов в этот момент, однако она не могла уйти без ничего. Нужно знать, кто и что глаголит о ее остервенелой персоне. Возможно, судьба и вправду подталкивала на поиск авантюр в самые неподходящие моменты. Однако стоило следить за тем, что творится в этом месте, и, в особенности, о чем здесь ведут беседы.       — С виду — красивая леди. Не пойми что учудила! — глядя на тени, которые забегали по стенам, Манджула сделала вывод, что Диграм махнул рукой. Скорее всего, попытался рыть под нее Тиберий, ибо голос на причуд был схож. Да и Диграм вряд ли бы обсуждал такое с кем-то другим.       — Не неси ерунды! Я ей не доверяю. — Тиберий находился явно не в расположении духа, заставляя Манджулу, как можно сильнее вжаться в стену и скрыться в тени, дабы не попасться под горячую руку.       — Ну знаешь, друг мой, королю впервые стало лучше, — про себя девушка усмехнулась с глупости этого парня, хотя ей стоило больше беспокоиться об уме Тиберия, который с сегодняшнего дня стал не просто молчаливым призраком замка, а самой настоящей помехой.       — Это меня и пугает. Я очень рад за государя, но вдруг у девчонки есть коварный план?       — Выйти замуж за короля и завладеть его богатствами? — а кстати, это показалось мыслью для индианки, ведь святая земля далеко не бедная и можно было свистнуть чего-нибудь дорогого себе на потеху.       — Чепуха, он ведь болен! Думаю, дело в другом… — сердце девушки ушло куда-то в пятки. Уж лучше бы ее считали похитительницей сердца короля, нежели подозревали в подкупности или, того хуже — в шпионаже.       — Думаешь… шпионка Шотландии? Брат говорил, там все такие… — с сердца как будто камень сняли. Внезапно Манджула почувствовала нарастающую панику и, не успев услышать дыхание где-то позади себя, оказалась уволочённой из своего укромного местечка.       М-да, прятаться в темноте — плохая идея.       — А вот и наш «лекарь», — недобро прошипел Тиберий, больно сжимая шею Манджулы. Сидящий рядом Диграм оторопел со страху. И так ли он боялся саму Манджулу, как про нее говорил Тиберий?       — Ведьма! — пискнул Диграм, вжимаясь в стул, на котором сидел.       — Меня еще так не называли, — фыркнула девушка, отворачивая голову куда-то в сторону, лишь бы не смотреть в глаза этим двум недоброжелателям.       — Что ты здесь забыла? — поинтересовался Тиберий, сверху вниз смотря на Манджулу, которая так и не удосужилась посмотреть на них обоих.       — Шла на ужин, господа, — так себе отговорка, если учитывать то, что ужин начался около получаса назад и уже, вероятно, подходил к концу. Мужчина на ее оправдание сощурил глаза и все же вернул девушку на землю. Очень грубо, между прочим!       — Мы как раз оттуда, — вставил свою лепту Диграм, на что получил гневный взгляд от друга.       — Подслушивать чужие разговоры входит в ваши обязанности? — выгнув бровь, он вновь оценивающе прошелся по ее силуэту, — или… Вы не только лекарь? — Манджула могла поклясться, что про себя мужчина усмехался. Девушка абсолютно идентично глянула сначала на одного мужчину, а затем и на второго, после чего молвила:       — Верно. Я еще обыкновенный человек, у которого есть потребности в пище. Так что, с Вашего позволения, — короткая улыбка тронула краюшек рта, — я пойду.       — Государь знает? — недовольно спросил Тиберий, понимая, что пока что у него недостаточно информации, чтобы доложить на нее. Мужчина отпустил девушку.       — Естественно. Доброго вечера! — гордо взмахнув головой, Манджула зашагала прочь — и явно не на ужин. Скорее всего, она вновь будет сидеть в прохладной почивальне и думать над своей дальнейшей судьбой.       — Ох, не нравится мне все это! — задумчиво сказал Диграм, глядя куда-то в потолок, пока Тиберий прокручивал возможные варианты слежки за этой особой. А он это дело так просто не оставит. Не в его манере. Он хочет благополучия для государя, а эта, внезапно свалившаяся на голову лекарша, затрудняла положение.       — Кто знает. Быть может, я уже на пути к разгадке… — погладив бороду, мужчина покрутил в руке небольшое украшение, похожее на медальон…