Обманчивое спокойствие

Фьюри подпевал в такт шлифовальной машинке, отводя душу в своей мастерской. После событий последних дней он был рад переключиться на повседневную рутину. Их семейно-деревенской идиллии позавидовал бы каждый. Они много гуляли по близлежащему лесу и ворковали друг с другом как все влюбленные. Сейчас их жизнь кардинально отличалась от бешеного рабочего ритма, в котором они жили последние десять лет. Дверь мастерской бесшумно открылась, и Мария вошла внутрь. Она в нерешительности остановилась у порога, затормозив из-за большого облака древесной пыли, витающего возле верстака. Ник не сразу заметил её, будучи полностью поглощённым своим занятием. Скорее, это было его шестое чувство, что заставило поднять голову. Всё-таки его паранойя не собиралась на заслуженный отдых как он сам. Он выключил свою жужжащую машину и сдвинул респиратор вниз. Защитные очки сильно затрудняли вид в молочном воздухе, но он и без этого почувствовал, что что-то случилось. — Ты что-то хотела, дорогая? Тебе лучше не дышать этим, — он поднял очки и снял свою рабочую куртку, прежде чем подойти к ней. Мария с сумрачным видом послушно стояла возле входа, ожидая, пока он выйдет на улицу. — За последние месяцы в нашем доме я так надышалась пылью, пока убиралась, что это облачко меня не напугает, — хмыкнула она и с лёгким всхлипом вжалась в его грудь, когда он поравнялся с ней. — Что случилось? — с беспокойством спросил Ник, нежно целуя её в макушку. — Просто обними меня, — снова всхлипнула она, на этот раз куда громче. Он с удовольствием исполнил её просьбу, с благоговением обхватив её руками, и запечатлел чувственный поцелуй на её губах. Мария тяжело вздохнула и перестала сдерживать свои слёзы. — Пойдём присядем, и ты мне всё расскажешь, — он подтолкнул её к дому. — Извини, что отвлекаю, — она принялась поспешно вытирать свои слёзы. — Я почти закончил. Сам планировал сделать перерыв и что-нибудь перекусить. — У Пеппер выкидыш, — судорожно прошептала она, взглянув ему в глаза. — Это несправедливо. — Ох, нет, — простонал Ник, крепко сжав её в своих объятиях. — Я почти доделал люльку для неё. Осталось только маслом покрыть, — он кивнул на конструкцию на рабочем столе. Мария оставила его и медленно подошла к деревянной кроватке, с сожалением заскользив руками по гладким рейкам. У неё вырвался очередной горький вздох. — Она прекрасна. Надеюсь, она ещё увидит своего малыша. — Непременно. Что-то серьёзное? Мария пожала плечами. — Он просто замер. Сердцебиения больше нет. Почему это происходит с ней? Они так ждали этого ребёнка, и вот… а я… — Мария испугалась собственных мыслей и нервно вздрогнула, поймав взгляд Фьюри. — И ты бы предпочла, чтобы это случилось с тобой, — закончил он за неё. — Нет, я не … я не это имела в виду, — заскулила Мария, почувствовав, что Фьюри шумно выдохнул и, резко развернувшись, быстрым шагом пошёл в дом. — Ник, подожди, — она кинулась за ним и судорожно схватила его за руку. — Я не жалею. Просто мне тяжело к этому привыкнуть. Я никак не могу смириться с собой … такой. — Ещё пару месяцев, — он положил руку на её плечо и ласково погладил пару раз. — Потерпи. Я стараюсь сделать твою жизнь как можно более комфортной, но так уж распорядилась природа, что тебе выпала честь сделать основную работу. — Да уж, честь, — громко застонала Мария и рассмеялась, видя, как его лицо снова вытянулось. — Спасибо за то, что ты так заботишься обо мне. Я постараюсь больше не ныть. Поменьше ныть, — поправила она сама себя и хихикнула, уткнувшись носом в его плечо. — Думаю, совсем без этого не получится. — Всегда любил твой реалистичный взгляд на вещи, — усмехнулся Ник и прижал её к себе покрепче. — Но я не против, когда ты ворчишь. Это очень мило. Меня беспокоит другое, — он пристально уставился ей в глаза. — В последнее время ты совсем … потухла. Если перед Рождеством в тебе ещё горели искорки, то в последнюю неделю… Ты плохо себя чувствуешь? Тебе беспокоит что-то другое? Это связано с Барнсом? — произнеся это имя, Ник почувствовал, будто лезвие ножа полоснуло его сердце. Тем временем они прошли на кухню, и он принялся за изучение холодильника. — Нет, Джеймс здесь совсем ни при чём, — она отчаянно замотала головой. — Просто этот день всё ближе и ближе… а я чувствую себя всё более … никчёмной. Мне тяжело подняться по лестнице, я забываю самые простые вещи, про то, что моё тело стало слоновьего размера, я вообще молчу. Я привыкла держать всё под контролем, а теперь не владею даже собой. Я устала от этих постоянных эмоциональных качелей. Боюсь в скором времени тронусь умом, — Мария уселась на стул и грустно прислонилась головой к стене. — Салат с фетой и куриная грудка? Прогонят все панические мысли напрочь, гарантирую! — Ник с надеждой посмотрел на неё. — Давай помогу, — усмехнулась она и лениво поднялась со своего места, чтобы взять доску и нож. Пара минут в кухне царила тишина, пока Мария громко не выругалась и простонала, оглядывая пол в поисках помидорки черри. — Давай ты лучше помоешь черешню на десерт, только всё не слопай, а я порежу салат, — со смехом прокомментировал он её попытки поднять помидорину с пола. — На кухне от меня никакого проку, так же как и в спальне, — держась за поясницу, с трудом распрямилась она. — Мне кажется, я родилась женщиной по ошибке. Соблазнять и флиртовать я не умею, детей не люблю, готовить тоже, во мне вообще есть хоть что-нибудь от женщины? Зачем я тебе? — С голоду мы до сих пор не умерли благодаря общим стараниям, — пожал он плечами, а что касается спальни… — хитро ухмыльнулся он. — Как минимум, твой язык умеет выделывать такие фокусы, м-м-м, что прямо дух захватывает, — расхохотался он, заметив, как она смутилась. — И в целом ты очень горяча. — Особенно сейчас, — хмыкнула она, обхватив свой живот. — Такое чувство, что я вешу тонну. — Ты не думала начать преподавать? — резко сменил тему Ник, ловко работая ножом. — Ты сейчас о чём? — не поняла она, задумавшись, где может быть дуршлаг. — Наша последняя вылазка заставила меня задуматься… Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Я подумал насчёт работы в Академии. Несколько часов в неделю, легко сможем сочетать с семейной жизнью, плюс всё-таки выбираться в свет, а не сидеть тут на удалёнке в глуши. — Тебе тоже не хватает прошлой жизни? — развеселилась Мария. — А я гадала, сколько ты выдержишь. Проспорила Коулсону 100 баксов. Думала, тебя хватит максимум на месяц. — Я понимаю твои страхи насчёт будущего. Ты жила на работе, так же, как и я, и вдруг променять всю эту круговерть на тухлое спокойствие на краю света… а с ребёнком априори работать в таком же темпе будет невозможно. — Идея хорошая, — согласно кивнула Мария. — Мне нравится здешнее спокойствие, особенно после 18-часового рабочего дня и истории с Рамлоу, но … не навсегда. Ты бы хотел, чтобы твой ребёнок пошёл по твоим стопам? — хитро прищурилась она. — Пусть выберет сам, кем хочет стать, — пожал плечами Ник. — Если захочет играть на флейте в городском оркестре, я не буду возражать. И всё же я искренне надеюсь, что у нас будет несколько детей, и одного из них мы сделаем суперагентом, — расплылся он в улыбке и дразняще показал ей язык. В ответ она лишь показательно хмыкнула и загадочно улыбнулась, но не стала пылко возражать, как обычно до этого. Ник принялся счастливо мурлыкать себе под нос песенку и попытался стащить у неё пару ягодок черешни.

***

Мелинда сидела в кровати в позе лотоса и с закрытыми глазами потягивала свой фирменный китайский чай. — Ты дышишь слишком громко, чтобы быть невидимым, — громко фыркнула она и открыла глаза. Коулсон усмехнулся и подошёл к ней ближе, чтобы поцеловать. — Я зашёл пожелать спокойной ночи, но не решился прерывать твой ритуал. — Пятнадцать минут творят чудеса, я считаю, тебе тоже стоит попробовать. — Предпочитаю активный отдых, — скорчил физиономию Фил. — Тоже занимает минут 15, и ощущения непередаваемые. Готов поспорить, куда круче твоего воссоединения с космосом, — он дразняще прикусил её нижнюю губу. Мелинда почувствовала лёгкую дрожь. Фил прижал её спиной к подушке и углубил поцелуй. Она властно потянула его за галстук. Его руки проникли под шелковое кимоно, отчего волна возбуждения прокатилась по её телу. Её протяжный стон заставил его улыбнуться. — Одно другому не мешает, — поиграла она бровями и решительно начала стаскивать с него пиджак. — Знаешь, говорят, что человек счастлив, когда он утром с радостью идёт на работу, а вечером с радостью возвращается домой. Так вот я могу причислить себя к этим счастливчикам, — пробормотал он, с облегчением избавляясь от галстука. Мелинда пристально уставилась ему в глаза и начала медленно, пуговка за пуговкой, расстёгивать его рубашку. Он хотел было помочь ей, чтобы дело шло быстрее, но она ясно дала понять, кто сейчас ведёт в этой игре. Коулсону не оставалось ничего другого, как подчиниться. Она остановилась на полпути и залюбовалась на редкие волоски на его груди, выглядывающие через узкую щель, и соблазнительно облизала губы, поймав его взгляд. Коулсон громко простонал и одним махом скинул с себя рубашку, отчего остаток пуговиц разлетелся по комнате в разные стороны. Он накрыл её своим телом и принялся жадно целовать. — Я не буду тебе их пришивать, — рассмеялась Мелинда, тая от его прикосновений. С каждым поцелуем её возбуждение разгоралось новым огнём. — А ты умеешь? — пробормотал он, думая совершенно о другом, а именно: насколько эта женщина сводила его с ума. — Я умею не только тирамису делать, но и уйму других вещей, — вновь застонала она, когда его пальцы развязали пояс халата и быстро прошлись от живота к груди, заставив её выгнуться. — Прекрасно. Само совершенство, — прошептал Коулсон, любуясь её полуобнажённым телом. Он дразняще коснулся кончиком языка выступающий сосок и довольно улыбнулся, заметив, как она шумно втянула носом воздух. Его рот с жадностью поглотил набухшую горошину, отчего Мелинда громко застонала и впилась ногтями в его спину. Он тут же прикусил её за ключицу, оставив заметный след и захватил руки в плен возле изголовья кровати. — Общеизвестный милашка Фил Коулсон вовсе не такой милый, а? — издевательски прокомментировала она. — Я очень даже милый, — хмыкнул он, играя второй рукой с её грудью. — Я никому не скажу, что оседлал неприступную Мелинду Мэй. На этих словах она тут же поменялась с ним местами, усевшись на его бёдрах. Её глаза горели недобрым огнём. — Ты себе даже не представляешь, насколько потрясающе ты сейчас выглядишь, — восхищённо проговорил он, скользящим движением освободив её от халата. Длинные черные волосы рассыпались по плечам. Её маленькая грудь с торчащими сосками так и манила прикоснуться и приласкать, что Фил не преминул сделать, наклонив женщину к себе. Она застонала в очередной раз и заелозила на нём в предвкушении, ощущая твёрдый бугор в его штанах. Её руки ловко расправились с ремнем и ширинкой, и она уверенно запустила руку ему в трусы, заставив на этот раз его огласить спальню своим стоном. — Тебе так не терпится? — заметил Фил, наблюдая, как она с закрытыми глазами покачивается на его бёдрах из стороны в сторону. — Или ты опять медитируешь? — Заткнись, Коулсон, — прошептала она, прильнув своей грудью к его. От возбуждения её чувства обострились до максимума. Волоски щекотали грудь и дарили острые ощущения. Его грубые подушечки пальцев порхали по её спине. Всё было бы просто великолепно, если бы не травмированное колено, которое ныло из-за неудобной позы и сильной нагрузки. Коулсон не зря слыл уступчивым и добродушным малым. Он осторожно потянул её за собой и повернул их на бок, отчего у неё в буквальном смысле этого слова вырвался вздох облегчения. — Будем считать, что сейчас это вынужденная мера, — прошептал он, вновь переворачивая её на спину и попутно избавляясь от своих штанов и боксеров. — А может быть, это просто ты, — рассмеялась она и эротично выгнулась, сводя с ума своим похотливым взглядом. Коулсон с жадностью захватил её грудь ртом и одновременно задрал одну ногу вверх, чтобы подобраться к её бутону. — В такой момент хочется, чтобы у меня было в три раза больше рук и языков, — тяжело дыша, пробормотал он, — чтобы успеть везде. Мелинда лишь простонала в ответ и начала извиваться от его прикосновений, судорожно вцепившись в простынь. Когда его пальцы вонзились внутрь, она не выдержала и притянула его голову сильнее к себе, подаваясь навстречу его руке. — Никак не могу привыкнуть, — извиняющимся тоном прошептал Коулсон. — Ты правда хочешь меня? — Гель там же, где и всегда, — хрипло ответила она. — Такова цена за то, что мне не нужно беспокоиться о нежелательной беременности. И я не просто хочу тебя. Я схожу с ума, так что поторопись, а то я тебя укушу, — с этими словами она крепко схватила его за член. Фил охнул и потянулся к тумбочке, с неохотой оторвавшись от неё даже на пять секунд. Открыв ящик, он довольно хмыкнул и вопросительно поднял бровь, помахав анальной пробкой с пушистым кроличьим хвостиком. Мелинда молча закрылась подушкой. Фил ползком перебрался к ней и улёгся между её ног. — Сегодня ты в настроении пошалить? — Разбирала свои вещи и случайно нашла её. Вспомнила, как умопомрачительно это было … давным-давно, — задорно улыбнулась она, убрав подушку с лица. Его язык тем временем принялся выписывать узоры по внутренней стороне бедра, и Мелинда закрыла глаза и в блаженстве раскинула бёдра пошире. По её телу пронеслась сладостная дрожь, когда кончик языка коснулся клитора. Фил наблюдал, как вздымается её грудь в такт шумному дыханию. Острые соски отчётливо выделялись на мягких полушариях. Язык продолжал выписывать умопомрачительный танец внутри, вызывая один громогласный стон за другим. — Хватит, иначе я сейчас кончу, — прерывисто прошептала она. — Я хочу вместе с тобой, — она из последних сил отодвинулась к спинке кровати. — Скажи, Поттс ты тоже так ублажал? Вместо ответа Коулсон выдавил немного смазки из тюбика и осторожно смазал колечко ануса. Мелинда дёрнулась от холодной влаги. — Она мне не разрешала, — невозмутимо ответил Коулсон, одновременно протолкнув анальную пробку внутрь. Мелинда шумно вдохнула и задержала дыхание. — Почему тебя это вдруг так заинтересовало? — он поднялся выше и посмотрел ей в глаза. Его руки лёгким касанием описывали окружности грудей, вызывая мурашки по всему телу. Мелинда ничего не ответила, лишь вновь закрыла глаза от удовольствия и притянула его к себе ближе, маняще поведя бёдрами. — Когда твоя последняя операция? — он погладил покрытое шрамами колено. — В марте. Пользуйся возможностью, пока я не в форме, — выдохнула она, почувствовав, что его член медленно проник внутрь. Она судорожно целовала его, вцепившись в спину, покачиваясь в такт размеренным толчкам. Ощущения от давления и там, и там сводили с ума. Фил откинул волосы с её лица и принялся нежно целовать лоб, виски, нос, пока не добрался до губ, на которых запечатлел особо страстный поцелуй. Его глубокие и неторопливые толчки заставляли её дрожать всем телом. Он сцепил её пальцы со своими и ускорил темп. У неё от восторга перехватило дух. Она активно начала подмахивать ему, чувствуя, как наслаждение нарастает внутри. Спустя несколько секунд дикой скачки они оба синхронно взорвались в экстазе. Коулсон устало рассмеялся и прикусил её за шею от избытка чувств. Стон Мэй явно был слышен даже на первом этаже квартиры. — Надеюсь, моя зайчиха осталась довольна, — прохихикал он, слезая с неё и устраиваясь рядом. — Лично мне очень понравилось, — он скользнул рукой через её талию и сжал упругие ягодицы. — В следующий раз поиграем подольше, — он слегка покрутил пушистый хвост, вызвав у Мэй полустон-полухохот. — Обязательно, — дернулась она, убирая его руки. — А сейчас мне нужно в душ. Соглашусь, что твои 15 минут великолепны, — она чувственно поцеловала его и забралась к нему на грудь, собираясь следующим шагом слезть с кровати, но Коулсон крепко обхватил её за бёдра, не давая сдвинуться с места. — М-м-м? — вопросительно посмотрела она на него. — Ты пробовала с двумя мужчинами? — зажмурив один глаз, спросил он. — Угу. Мне не понравилось. Слишком острые ощущения. — Сама мысль об этом возбуждает, — Коулсон с силой прижал её промежность к своему члену. — Но я не готов делить тебя с кем-то ещё. — Больше я на такое не соглашусь, — фыркнула она и похотливо потёрлась клитором о его лобок, отчего новая волна удовольствия прокатилась по её телу. — И на ещё одну женщину я тоже не согласна. У вас с Хилл что-то было? — как бы между прочим спросила она и принялась с упоением целовать его грудь. — Почему тебя сегодня так интересуют мои женщины? — с удивлением спросил он. — Я очень наблюдательна. Вы с Поттс … на людях стесняетесь поговорить даже о погоде, но одновременно не сводите друг с друга глаз, если находитесь в одном помещении. И, как мне показалось, на крейсере ты был готов нести Хилл на руках, только бы убрать её из красной зоны поражения. — Ты ревнуешь? — с удивлением спросил Коулсон, вернувшись руками к мохнатому хвосту, забавно торчащему из её попки. Он аккуратно погрузил пробку чуть внутрь и вытащил почти полностью. Мелинда сжала зубы и распласталась на нём, сосредоточившись на своих ощущениях. Лёгкие толчки вызывали небольшую боль и новый прилив возбуждения. Вторая рука протиснулась между их телами и начала дразняще ласкать вход во влагалище. Всё было склизким от смазки и их смешавшихся соков. Его пальцы без труда проникли внутрь. Мелинда вцепилась в его плечи и тяжело задышала. Эти плавные движения опять начинали сводить с ума. Через тонкую перегородку Фил отчётливо чувствовал движения анальной пробки, пока его пальцы изучали её тело с другой стороны. Это казалось невероятно дерзким и от этого возбуждало ещё больше. Мелинда укусила его за сосок от избытка чувств, и это вызвало новый всплеск эмоций. Он искусно потёр заветное место внутри и с силой втянул одну из грудей в рот. Мелинда вскрикнула и обмякла на нём, ощущая знакомую пульсацию внутри и крепкие объятия любимого человека снаружи. Больше ей не хотелось никуда идти, даже в душ. Хотелось накрыться одеялом и не расставаться с Коулсоном до самого утра. Он так сладко убаюкивал, покачиваясь вместе с ней, что она правда закемарила ненадолго. Проснувшись спустя какое-то время, она обнаружила, что он даже не сдвинулся с места, точнее, не сдвинул её, поскольку она всё так же лежала на его груди. — Это было… у меня слов нет, — сонно пробормотала она. — Ты великолепен. — Вымотал тебя окончательно, — Коулсон шаловливо подмигнул ей. — И на работе, и после. Жесткие сверхурочные. Мелинда засмеялась и, всё ещё не полностью владея своим телом, попыталась-таки слезть с кровати. Коулсон с недовольным бурчанием отправился за ней. — Как думаешь, может можно пришить его насовсем? Мне нравится, как это выглядит! — он со смехом шлёпнул её по попе и с любовью потрепал кроличий хвост. — Извращенец, — расхохоталась она в ответ и быстро проскользнула перед ним в ванную комнату. После медленного ленивого душа они вернулись в спальню. — Хочешь чаю? Ты вообще ужинал? У меня осталось немного риса с овощами, — предложила она. — Соглашусь на чашечку. Для поддержания разговора, — согласно кивнул он, запахивая подаренное ею мужское кимоно и усаживаясь на кровать. — Я думала, мы просто ляжем спать, — с фальшивым равнодушием произнесла Мелинда. — Тебя что-то гложет, и я хочу понять, что именно. Почему ты вдруг вспомнила Пеппер? — Ты всё ещё любишь её? — Мелинда сама не верила, что всё-таки осмелилась произнести это вслух. Коулсон тяжело вздохнул и молча сделал глоток, словно раздумывая, что ответить на этот вопрос. Мелинда почувствовала, как противный страх сковывает её сердце. — Хорошо, — наконец произнёс он. — Откровение за откровение. Согласна? Потом я тоже спрошу у тебя кое-что личное и хочу получить честный ответ. — Я постараюсь, — неуверенно ответила Мелинда. — Принято, — привычным командным голосом ответил он. — У нас с Пеппер была особенная история. Она чудесная. Очень необычная, ранимая, пугливая, мне хотелось носить её на руках и заботиться о ней. Вовсе не потому, что она не может позаботиться о себе сама, нет. Чтобы управлять «Старк Индастриз», нужно иметь железные яйца. И, поверь мне, они у неё есть. Но со мной она была такой … беззащитной. Наверное, я любил её, но это было не взаимно. Старк не заслуживает её, но она не хочет никого другого рядом с собой, и мне пришлось смириться с её выбором. Наши отношения остались лишь в воспоминаниях, хотя для меня это навсегда останутся очень приятные воспоминания. Мелинда глубоко вздохнула полной грудью. — Не знаю, что на это сказать. — Ты никогда не была влюблена? — Это было больно, поэтому я решила, что впредь обойдусь. — Поэтому у тебя всегда такой устрашающий вид? — кокетливо спросил Коулсон. — Чтобы отпугивать романтичных дураков типа меня? — Ты не дурак, — она пнула его, из-за чего он чуть не расплескал свой чай. — Я боюсь. Я боюсь, что мне опять будет больно, — она прильнула к нему и ласково потёрлась головой о его плечо. — Мел, я люблю тебя, — тихо прошептал он ей на ухо. — И даже если я никогда не услышу от тебя того же, я знаю, что я тебе не безразличен. Это делает мою жизнь полноценной. Знать, что ты любишь не в пустоту, а что это взаимно — это дорогого стоит. — Мне кажется, я тоже люблю тебя, — она нервно сглотнула, с трудом сдерживая свои слёзы. — Но мне очень страшно. Он принялся губами собирать её слезинки, катящиеся по щекам. — Я нашёл, чего боится бесстрашная Мелинда Мэй — чувств! — с улыбкой произнёс он, нежно поцеловав её в губы. — Кто бы мог подумать. — Ещё я боюсь, что никогда больше не смогу ходить без палочки. И есть ещё кое-что, — она посерьёзнела и отстранилась от него. — Хочешь глоток? — вдруг занервничал Коулсон и протянул ей свою чашку. Она выпила остаток чая и дрожащими руками поставила кружку обратно на тумбочку. — В марте будет моя операция на колене, они обещали, что это последняя. И … заканчивается время действия моего имплантанта, — она показала на маленький шрам на тыльной стороне руки. — Я хотела обсудить это с тобой. Ты столько раз настаивал на ребёнке в последние месяцы, поэтому я хотела прояснить для себя, что у вас до сих пор происходит с Поттс, и … ты действительно серьёзно хочешь ребёнка? — срывающимся голосом спросила она. — От тебя — очень, — он зажал её ладонь своими и пристально посмотрел в глаза. — Но ты тоже должна этого хотеть, а не делать это ради меня. Она отчаянно замотала головой. — Раньше я никогда не задумывалась об этом. Я вся в работе, и… мне страшно, что я не смогу быть хорошей матерью, — её губы вновь задрожали. — Но с тобой я ощущаю себя по-другому. Ты делаешь меня принцессой в собственных глазах. И это получается как-то не наигранно. У меня никогда такого не было, ни с кем. — Ну, раз ты об этом заговорила, то, видимо, теперь допускаешь эту мысль? — он лукаво взглянул ей в глаза и крепко прижал к себе. — Я не хочу давить на тебя, но знай, что моё мнение на этот счёт не изменилось. — У вас было что-то с Хилл? — промычала она ему в грудь. — Никогда. А у вас? — Что?! Почему ты спрашиваешь? — она отпрянула от него, и Коулсон заметил тень испуга, мелькнувшую у неё на лице. — Как и ты, я довольно наблюдателен, — широко улыбнулся он. — Пожалуйста, никому об этом не говори. Особенно Хилл. И тем более Фьюри, — она умиротворённо вжалась в него и с облегчением выдохнула, когда он начал успокаивающе гладить её по голове. — Мне стоит начинать ревновать? — со смехом спросил он. — Это не смешно. Я не хочу об этом говорить. Не сейчас. Может быть, когда-нибудь… — Хорошо. Это будет наш маленький секрет. И всё-таки эта мысль тоже невероятно будоражит, — он дразняще поцеловал её. — Всё-таки, ты извращенец, — покачала она головой и пощекотала его за бока. — Не более, чем ты. По-моему, мы отлично подходим друг другу, — ответил он и увлёк её в новый поцелуй.