Я найду тебя там

Глава 4. Рождественские каникулы Мэл с официального разрешения своего опекуна провела с Хейзел и ее семьей. Хейзел вернулась из Америки всего на неделю, так как сама не пожелала задерживаться в Англии на дольше. После месяцев, проведенных в Америке, она больше не рвалась вернуться в Хогвардс и все каникулы непрестанно болтала о своей новой школе, приправляя свою речь американскими словечками. В разговоре об учебе она постоянно сравнивала Ильверморни с Хогвардсом и явно не в пользу последнего. «В Ильверморни уж точно не стоит бояться, что на тебя нападет какой-нибудь там Василиск», - заверяла она. – «Я молчу про профессоров с лицом Того-кого-нельзя-называть на затылке». Мэл не брала с собой на каникулы никаких учебников или книг по темным искусствам, твердо решив позволить себе немного отдохнуть. Все каникулы она провела за настольными играми, прогулками и чтением художественных книг, которые не успела прочитать во время семестра из-за обилия домашней работы. Когда пришло время возвращаться в Хогвардс, она все еще чувствовала себя недостаточно отдохнувшей. Опекун выделил ей из ее собственных денег, которыми она пока не имела права в полной мере распоряжаться самостоятельно, небольшие средства на карманные расходы, и Мэл тут же возобновила свои подписки на книги и журналы, хотя понимала, что в новом семестре у нее вряд ли найдется время на чтение. Уже на второй неделе учебы она вернулась к занятиям темными искусствами. Прогремевшая на всю школу новость о том, что Пожиратели смерти сбежали из Азкабана, только укрепила ее решимость. В январе Мэл плотно занялась изучением старинных фолиантов, написанных древними рунами. Несмотря на то, что она уже три года изучала руны по школьной программе, фолианты давались ей с трудом: постоянно приходилось подсматривать в учебниках значение той или иной руны. Но тем ни менее работа постепенно продвигалась. Мэл также делала некоторые успехи в занятиях Отряда Дамблдора в Выручай-комнате. Гарри Поттер оказался неплохим учителем – определенно лучшим, чем Долорес Амбридж, хотя довольно скоро Мэл поняла, что великим дуэлянтом ей стать не суждено: она отличалась неплохой реакцией, но сбитым прицелом. Особенно плохо давалось ей метание заклинаний на ходу, в процессе практики полевых условий битвы. В отношениях с Кровавым Бароном наметились кое-какие улучшения, если это можно было так назвать. Первые две недели после окончания рождественских каникул он предпочитал игнорировать ее присутствие вместо того, чтобы таращить на нее свои жуткие, выпученные глаза все то время, пока она занималась, как это было в предыдущем семестре. Но, когда минул январь, он неожиданно с ней заговорил. Была суббота, Мэл закончила изучение очередного тома и собиралась приступить к следующему. - Если… ты откроешь эту книгу, то… умрешь, - голосом, ввергающим в дрожь, прошептал Кровавый Барон. Мэл вздрогнула и с удивлением оглянулась на него. Приведение больше ничего не сказало, но Мэл заметила, что голова его в этот раз не склонялась к плечу, имитируя переломанную шею, а сидела прямо - почти как у нормального человека. Призрачная петля ожерельем болталась на шее. - Как сделать так, чтобы она меня не убила? – осторожно спросила Мэл, перекладывая книгу с колен на пол. Призрак медленно открыл рот, с видимым трудом разлепляя губы, покрытые сухими струпьями. Он сделал усилие что-то сказать, но из горла вырвался лишь гортанный хрип. У Мэл от этих звуков кровь стыла в жилах, но ей удалось сохранить на лице невозмутимое выражение. - Нужно… пролить кровь, - наконец проговорил Барон. Мэл судорожно сглотнула, переводя недоверчивый взгляд на книгу. Немного поразмыслив, она все же решила довериться Барону. Но чем ей проколоть кожу? Вокруг ни единого острого предмета. Барон вдруг сдвинулся с места и плавно подплыл к ее конспектам. Замерев над ними, он уставился в пространство пустым взглядом. Окровавленная одежда его едва слышно хрустнула на костлявом теле в такт его последнему движению, будто была сделана из вафельной ткани. Мэл мельком оглядела ее, довольно быстро осознав, что ткань была твердой от пропитавшей ее засохшей крови. Мэл на секунду задумалась, какого Кровавому Барону было носить на себе эту твердую, покрытую кровавой коркой одежду на протяжении стольких столетий. Интуитивно понимая, чего от нее хочет привидение, Мэл аккуратно взяла свои конспекты и стала медленно перелистывать заляпанные кляксами страницы. На одной из страниц Кровавый Барон вдруг резко опустил голову, отчего позвонки на его шее издали звук, похожий на лопающийся попкорн. Взгляд Мэл упал на собственноручно записанное ею заклинание, чье действие заключалось в нанесении человеку небольших локальных ранений. Она не помнила, как и зачем записала это заклинание в своих конспектах, но вот оно было перед ней, выведенное ее собственной рукой. - Это темное заклинание, - сказала Мэл, протестующе качнув головой. – Я не стану его использовать. Кровавый Барон молчал. Мэл вздохнула. Ей не хотелось возвращаться обратно ни с чем, после того как она проделала весь этот путь враскорячку по коридорам, предназначенным для перемещения домашних эльфов. От маленького темного заклинания ничего с ее душой не случится. «Сектерартус», - произнесла Мэл, взмахнув палочкой над своей левой рукой, и спустя секунду поморщилась от резкой боли, пронзившей кожу над запястьем. На коже тонкой, будто выведенной лезвием линией зиял глубокий порез, тут же обильно закровоточивший. Мэл поднесла руку к книге и дождалась, пока несколько капель крови упадут на обложку. - Больше, - прошипел Кровавый Барон. Мэл, которая собиралась было убрать руку, замерла. Бурные струйки крови засочились по коже и пролились на шершавую поверхность книги, которая мгновенно впитала их в себя, не оставив на поверхности даже влажного пятна. Книге потребовалось около минуты, чтобы насытиться, после чего кровь стала оседать на ней крупными каплями, и Мэл прижала саднящую руку к себе, зажав рану свободной рукой, как жгутом, и остановив кровотечение. Осторожно открыв книгу, она убедилась, что та приняла ее жертву. - Спасибо, - подняв голову, Мэл улыбнулась Барону. Тот ничего не ответил. На следующей неделе Барон снова заговорил с Мэл, поправив ее перевод древних рун. Мэл к тому времени уже давно мучилась с этим переводом и была благодарна Барону за помощь, учитывая, к тому же, что ради этой помощи ему снова пришлось потревожить свои покрытые струпьями губы. Мэл несколько беспокоил порез на ее руке. Несмотря на то, что девушка мазала его лечебной мазью, порез затягивался слишком медленно. Кроме того, со временем он приобрел синюшный оттенок, окрасив в черный цвет расходящиеся от него капилляры. Однако, когда она спросила об этом Кровавого Барона, тот успокоил ее, объяснив, что раны от темной магии всегда оставляют след, но этот след со временем проходит. У Мэл с Кровавым Бароном со временем сложилась своеобразная дружба. Мэл даже испытывала сожаление, когда не заставала его в чулане, хотя с каждым днем такое случалось все реже. Как правило, Барон уже ждал ее на своем привычном месте, при ее появлении раскачиваясь на веревке с чуть большим энтузиазмом, чем обычно. Более того, по какой-то непонятной причине, вероятно, от скуки Барон взял в привычку иногда таскаться за Мэл по замку. Он, словно тень, сутулый, устрашающий, с вращающимися в глазницах пустыми глазами, следовал за ней в Большой зал, в аудиторию, в библиотеку, отступая только перед входом в гостиную ее факультета. Иногда она не замечала его, чувствуя лишь его незримое присутствие где-то неподалеку, а иногда он плыл прямо за ее спиной, отчего проходящие мимо студенты таращились на их парочку с нескрываемым удивлением. Мэл хотела было попросить его прекратить это странное преследование, но побоялась его обидеть. Она испытывала к нему тот особый род симпатии, который обычно питает человек к единственному хранителю своей тайны. На одном из ее занятий Кровавый Барон посоветовал ей применить одно подозрительно длинное заклинание, чтобы увеличить степень своей сосредоточенности. Мэл проявила бдительность и нашла это заклинание в одной из книг, выяснив, что оно является ничем иным, как древним заклятьем самоуничтожения. - Если бы... ты умерла, то висела бы здесь со мной, – в свое оправдание просипел Кровавый Барон в ответ на ее возмущенный взгляд. Мэл была искренне тронута, но осторожно уточнила, что не планировала умирать в ближайшее время, тем более что на ужин в Большом зале сегодня подают ее любимую утку, однако она примет во внимание его любезное предложение. Кровавый Барон принял ее отказ со сдержанным сожалением. На ужине он снова присутствовал в Большом зале, зависнув у Мэл за спиной, и смотрел на утку с почти зверским выражением на бледном, вытянутом лице. - Почему он тебя преследует? - перегнувшись к Мэл через стол и с опаской косясь на Барона, спросила Сьюзен Боунс. Мэл невозмутимо ответила: - Хочет, чтобы я покончила с собой, – и с аппетитом отправила в рот кусочек утиной грудки. Сьюзен вытаращила на нее глаза, но ничего не сказала. ... Минул февраль. Чем больше Мэл занималась темными искусствами, тем чаще ее стали посещать тревожные мысли. Частенько в ее голове мелькали образы, как Амбридж обнаруживает ее в чулане с книгами по темным искусствам, как вся школа узнает о ее тайном увлечении, как ее с позором выгоняют из Хогвардса, и она уходит, сопровождаемая осуждающими взглядами друзей и преподавателей. Кроме того, она опасалась собственных мыслей и ощущений, возникающих во время занятий темными искусствами. Каждый вечер она тщательно анализировала свое состояние, мысленно ощупывая свои эмоции в поисках каких-либо негативных изменений. Может быть, она не заметила, как уже утратила часть своей души? Тревожные мысли влекли за собой воспоминания о родителях. Часто Мэл просыпалась по ночам от чувства невосполнимой потери, которое, словно змея, окольцовывало и стискивало ее внутренности, перекрывая дыхание и не позволяя ей больше заснуть. В такие моменты Мэл испытывала непреодолимое желание вскочить на ноги и выплеснуть куда-то свою энергию. Она едва дожидалась утра и окончания комендантского часа, чтобы вылезти из постели и побродить по замку. Когда начал таять снег и на улице немного потеплело, Мэл неожиданно для самой себя начала совершать утренние пробежки по полю для квиддича. Во время таких пробежек Мэл размеренно вдыхала свежий утренний воздух, прозрачный и чистый, и чувствовала, как ее голова очищается от посторонних мыслей, и в душе вновь воцаряется гармония. Тревога и скорбь отступали, и ее накрывало благодатное чувство покоя. Пробежки благоприятно сказывались и на ее общем физическом состоянии: на бледной коже появился румянец, глаза заблестели, а тело окрепло. В очередную субботу в приподнятом настроении после очередного занятия темными искусствами Мэл возвращалась в свою гостиную, когда вдруг, завернув за угол, столкнулась нос к носу с профессором Снейпом. Он выглядел сегодня бледнее обычного, словно из него вытянули все жизненные силы. Под его глазами залегли темные круги, и в движениях сквозила нервозность. Мэл плотнее прижала к себе том «Сто способов завить волосы с помощью волшебной палочки» Маргарет Фицджеральд, мельком проверяя, не забыла ли она наложить на книгу маскировочные чары. - Вы в курсе, что комендантский час начинается через три минуты, мисс Донован? – холодно осведомился Снейп. - Я как раз направляюсь в гостиную, сэр, – смутившись, ответила Мэл. Снейп вдруг посмотрел на ее руки и едва заметно нахмурился. Мэл проследила за его взглядом и, стараясь не выдать своего волнения, прижала левую руку к телу так, чтобы скрыть зияющий на ней порез. С чувством досады на саму себя она вспомнила, что забыла залепить порез свежим пластырем, когда мазала его заживляющей мазью полчаса назад. Порез за все прошедшее время немного затянулся, но оставался темным и обширно разветвлялся по руке узором капилляров, поэтому она обычно скрывала его от посторонних глаз длинным рукавом одежды или обычным тканевым пластырем; сейчас же ни пластыря, ни рукавов на ней не было. Снейп, оторвав настороженный взгляд от руки Мэл, перевел его на что-то за ее спиной. Мэл обернулась в пол-оборота и заметила Кровавого Барона, повисшего в воздухе в нескольких метрах от нее и буровящего темными впадинами глаз какую-то невидимую точку над ее головой. - Я пойду в гостиную, профессор Снейп, – поспешно сказала Мэл, воспользовавшись тем, что Снейп пребывал в замешательстве. – Комендантский час уже начался. Снейп хотел было что-то сказать, но услышал шаркающие шаги Филча по коридору. - Кто там разговаривает в коридоре?! – брюзгливо прозвучал голос школьного смотрителя. – Я доложу профессору Амбридж, что ученики опять не в постелях. Заметив профессора Снейпа, Филч стушевался. - Никому докладывать не нужно, мистер Филч, – холодно сказал ему Снейп. – Это я задержал мисс Донован. Она уже возвращается в свою гостиную. Мэл неловко сдвинулась с места. Филч в ответ что-то неодобрительно пробурчал, проводив Мэл недобрым взглядом. Напоследок встретившись глазами со Снейпом, Мэл заметила, что тот все еще внимательно следит за ней. «Наверняка он догадывается о природе моего пореза», – с нарастающей тревогой думала Мэл, шагая по коридору. – «Скажет ли он Дамблдору... или Амбридж?». Но она быстро отбросила мысль об Амбридж, вспомнив выражение лица Снейпа, когда тот оказывался рядом с ней - словно его напоили кислым молоком. А что касается Дамблдора, Мэл решила, что нечего было переживать об этом заранее. Ее порез ведь мог быть черным не только из-за волшебства, но и благодаря действию какой-нибудь несертифицированной лечебной мази, каких пруд-пруди в лавках Хогсмида. Профессор Снейп определенно не самого высокого мнения об ее интеллекте, так что наверняка его не удивит тот факт, что она закупается всякой сомнительной фармацевтикой и использует ее для заживления ран. Немного успокоив себя таким образом, Мэл отправилась в постель. ... В середине марта Мэл наконец закончила изучение основ темных искусств и приступила к тому, ради чего это все затевалось: заклинаниям исчезновения и заклятиям бесследной смерти. Каждое заклятие она аккуратно выписывала в таблицу себе в тетрадь и в отдельном столбце определяла признаки его применения и возможные следы, которые оно оставляет. Она знала, что мракоборцы не нашли ни единой зацепки, способной объяснить, что случилось с ее родителями. Поверенный иногда писал Мэл о том, что ему известно о ходе расследования, но ничего нового из этих писем Мэл не узнавала. Было достоверно известно, что ее родители покинули Лондон, что они прибыли в Уилтшир (несколько местных маглов видели их там), что они так и не встретились со своей подругой и не вернулись домой. Мэл предполагала два варианта событий: либо данные о расследовании тщательно скрывались, и это бы подтверждало слова Гарри Поттера о том, что Тот-кого-нельзя-называть вернулся, либо мракоборцы действительно не обнаружили никаких следов преступления, совершенного в отношении ее родителей, которые бы объясняли, что с ними случилось. Мэл приходила мысль посетить Уилтшир, чтобы самолично убедиться в том, что ее родители бесследно исчезли и что мракоборцами сделано все возможное, чтобы их найти, но она не хотела рисковать, зная, что пока не обладает достаточными знаниями и навыками, чтобы обнаружить следы темной магии. Если Тот-кого-нельзя-называть действительно вернулся, и ее родители погибли прошлым летом от рук его приспешников, то она не сможет выяснить этого, пока тщательно не подготовится. Прежде чем отправиться туда, она должна знать, с чем имеет дело, что искать и главное: как искать. Помимо пособий по темным искусствам Мэл перерыла библиотеку в поисках книг, напрямую или косвенно касающихся способов обнаружения темной магии. Но все источники говорили о том, что заклятья бесследной смерти обнаружить нельзя. Невозможно даже выяснить, применялись они или нет. На протяжении всей истории волшебного мира на эти заклятья списывали абсолютное большинство безнадежных случаев пропажи людей. Иногда по прошествии времени эти люди находились – обычно мертвыми, и тогда квалификацию преступлений просто меняли, отметая прежнюю версию. Совершенно отчаявшись, Мэл решила перебрать древние легенды и сказки, небольшие сборники которых обнаружились среди добытых Авраном книг. Сказки были написаны сложным для понимания языком и очень завуалировано и искажено описывали любое волшебство, применяемое их героями. Авторы этих сказаний и сказок, чьи имена за древностью канули в неизвестность, будто пытались любыми способами обойти описания заклинаний, заклятий или магических событий, из-за чего смысл большинства сказок оказался чрезвычайно сложным для понимания. В нескольких из этих сказок Мэл обнаружила нечто, напоминающее по своему воздействию заклятья бесследного исчезновения. Одна из сказок рассказывала про страдающего манией преследования князя, который изгнал своего сына из княжества, заподозрив его в сговоре с целью организации убийства отца. Но князь просчитался, и убийцей оказался его родной брат. Дождавшись ночи, брат проник в покои князя, «накинул на князя шаль, и тот бесследно исчез, словно никогда не существовало его на свете». Княжеский сын искал отца много лет, пока не догадался зайти в покои отца и окропить его кровать «мертвой водой». «В тот же миг шаль поднялась туманом, и в тумане появился княжеский брат, и сын увидел всё, как было». В другой сказке разбойник «накинул одеяло из цветов» на плечи прекрасной девушки, приютившей его в своем доме, и девушка исчезла, «испарилась мелкой росой и впиталась в землю». Ее возлюбленный – молодой землепашец много лет искал ее, но безрезультатно. Как-то он спас в лесу от дикого кабана старого человека, который оказался тем самым разбойником, убившим его возлюбленную. Старый человек дал ему в благодарность «воды для поднятия росы с утренней земли». Оба они ничего не ведали друг про друга. Землепашец окропил той водой поле, на котором стоял когда-то дом его возлюбленной, и «роса поднялась с земли и испарилась, и молодой пахарь увидел всё, как было». Обе сказки и другие им подобные неизбежно заканчивались жестокой расправой над убийцей. Мэл не переставала удивляться тому, как скупо в древних сказках описывалось волшебство, но зато как подробно и в красках расписывались жестокие убийства обыкновенными подручными орудиями. Кое-где данные сцены еще и красочно иллюстрировались. Но главным было то, что во всех этих сказках упоминалась некая вода, которая позволяла главным героям узнать, что произошло с их близкими. Авторы сказок и сказаний чаще всего называли ее «мертвой водой», и Мэл решила поискать это название в других источниках. В пособии по истории темной магии она его обнаружила: «Зелье «Атрофакция» (мертвая вода) активно применялось в 17-18 веках, было запрещено в 1734 году Фридрихом II Мудрым». Одно предложение и больше ни единого упоминания. - Вы должны были о нем слышать, - сказала однажды Мэл Кровавому Барону, зная, что тому прекрасно известно, что именно она ищет. – Здесь написано, что оно активно применялось в 17-18 веках, - Мэл ткнула пальцем на страницу пособия. Барон молчал. Его глаза влажно блестели в полутьме, словно два масляных пятна. - Прошу, - умоляюще прошептала Мэл. Но Барон заговорил только неделю спустя. - Мертвая вода… возвращает к жизни, - с трудом проговорил он, наблюдая, как Мэл с нарастающим отчаянием откидывает в сторону очередную бесполезную книгу. Девушка подняла на него уставшие глаза. - Каким образом? – осторожно, боясь спугнуть его, спросила она. Барон ничего не ответил. Мэл решила зайти с другой стороны: - Вы знаете, как мне ее приготовить? Барон, криво усмехнувшись, покачал головой. - Это сложное зелье… Его не готовили… много лет. Его запретили... давно… чтобы больше никто не пострадал… - Но мне нужно знать хотя бы список ингредиентов, - тихо произнесла Мэл, чувствуя, как по телу пробегает холодок. Барон пожевал губы, расправляя их, словно складки на бумаге. - Старуха Шарлотта Оттовейн… она не умела читать… это было в те времена, когда женщин еще… не допускали до образования… Она пытками выманивала из своих жертв воспоминания… о том, как они готовили свои зелья и хранила их в склянках… ее коллекция склянок до сих пор должна быть у ее потомков… - Оттовейн, - медленно произнесла Мэл, пробуя фамилию на вкус. Она показалась ей смутно знакомой. И тут ее как громом поразило: Рейнер Оттовейн – один из приспешников Того-кого-нельзя-называть, до недавнего времени находился в Азкабане, а теперь вместе с другими Пожирателями смерти разгуливал на свободе. - Все это зашло слишком далеко! – Мэл вскочила на ноги и нервно зашагала по чулану из стороны в сторону. В голове словно электрические разряды пролетали мысли, одна наталкиваясь на другую, и Мэл никак не могла собрать их воедино. Неужели ей придется столкнуться нос к носу с Пожирателями смерти? В ближайшие дни Мэл пребывала в сомнениях. Ей казалось, будто кто-то хорошенько встряхнул ей голову, и теперь она никак не может разложить все содержимое обратно по полочкам. У нее не получалось сосредоточиться на учебе, и она получила несколько отработок по трансфигурации, заклинаниям и зельеварению. Хотя Мэл и убеждала себя, что ее цель не оправдывает средства, и что она скорее всего откажется от этой затеи и попытается найти другой способ, в глубине души она уже приняла решение. Мэл прошерстила несколько выпусков газет за те месяцы, когда Рейнер Оттовейн содержался в Азкабане, выяснив, что Пожиратель смерти был задержан в фамильном особняке, принадлежащем древнему чистокровному роду Оттовейн на протяжении нескольких последних столетий. В ходе задержания мракоборцами были конфискованы некоторые из ценных семейных реликвий, относительно которых имелись подозрения в использовании их членами семьи Оттовейн в качестве темных артефактов. Это могло означать, что сокровища старухи Оттовейн все еще могли находиться в особняке, если до сих пор не были конфискованы. Из газет и очерков Мэл также выяснила, что Рейнер - последний оставшийся в живых член семьи Оттовейн. Его брат и отец погибли в Первой магической войне от рук мракоборцев, а мать умерла несколькими годами ранее от болезни. До начала Первой магической войны Рейнеры жили в фамильном особняке затворниками, не общались с соседями и допускали в дом только пособников Того-кого-нельзя-называть. Вряд ли сбежавший из Азкабана Рейнер станет скрываться в своем особняке, а это означало одно: особняк давно пустовал. Не оставалось ни единой причины, почему Мэл не могла бы попробовать выяснить адрес этого особняка и отыскать в нем интересующий ее предмет, за исключением, пожалуй, причины этического характера, ведь Мэл планировала совершить вторжение в частную собственность и выкрасть оттуда то, что ей не принадлежало. Подумав об этом, Мэл мрачно хохотнула. Еще год назад она и представить себе не могла, что когда-нибудь всерьез будет задумываться над такими вещами. Но тогда ее родители были живы. А что осталось от них теперь? Пожиратели смерти лишили ее возможности даже попрощаться с ними, увидеть их в последний раз, а она переживала по поводу того, этично ли будет проникнуть в дом одного из них. Каждый из Пожирателей смерти по отдельности и все они вместе несли ответственность за то, что происходило в мире, и за то, что творилось на душе у Мэл. С каждой минутой, с каждой новой мыслью в Мэл стремительно нарастала решимость. Укреплялась она и тем, что в голове у нее смутно прорисовывался план осуществления задуманного. Если бы это было невозможно, если бы требовало слишком больших затрат ресурсов, то Мэл нашла бы в себе силы отступить. Но она знала, что делать, в ее голове все вырисовывалось предельно просто - поразительно просто, и оттого мысль об отступлении стала казаться ей слабостью, блажью, предательством по отношению к ее родителям. На кухне Хогвардса трудился свободный эльф по имени Добби, который ранее служил семье Малфоев. Поскольку семьи чистокровных волшебников хорошо знали друг друга, Мэл почти не сомневалась, что Добби известно о том, где находится фамильный особняк Оттовейн. К тому же Рейнер, как и Люциус Малфой, был соратником Темного Лорда. Мэл была знакома с Добби, как и большинство студентов Пуффендуя. Она была уверена, что домовик сумеет ей помочь, к тому же она не планировала просить у него ничего особенного – всего лишь сообщить ей известную ему информацию. Не позволяя больше сомнениям одолевать ее, Мэл поспешила начать воплощать в жизнь свой план. Вечером после занятий Мэл пробралась на кухню и поискала глазами домовика. Найти его было несложно, ведь Добби выделялся на фоне остальных домашних эльфов обилием шапок, нахлобученных на голову, и носков, из-за которых его ноги походили на башни из песка. Поздоровавшись с ним, Мэл аккуратно отвела его в сторонку подальше от чужих ушей. - Добби, мне нужна твоя помощь, - осторожно начала она, убедившись, что их никто не слышит. - Это как-то связано с посещениями мисс Мэли Астрономической башни? – уточнил домовик. - Я…, - Мэл запнулась на полуслове, удивленно глядя на него. – Но откуда ты знаешь? Добби улыбнулся: - Добби очень наблюдательный, мисс Мэли. И он сказал другим эльфам, что мисс Мэли ходит в кладовку по разрешению директора. Испытав прилив благодарности к домовику, Мэл порывисто схватила его за тонкую ручку и горячо пожала ее. - Добби, я так благодарна тебе за помощь! – прошептала она и сконфуженно огляделась по сторонам. – Надо признать, я думала, что пробираюсь в кладовку незаметно от всех. - Обыкновенно да, но пару раз другие эльфы видели мисс Мэли. У них возникли вопросы, куда мисс Мэли ходит, - пояснил Добби. Мэл виновато улыбнулась. - Так о чем мисс Мэли хотела попросить Добби? – спросил домовик, с любопытством дернув ушами. Мэл пригнулась к нему чуть ближе. - Добби, тебе известно, где находится фамильный особняк семьи Оттовейн? – понизив голос, задала свой вопрос она. - Да, это особняк друзей бывших хозяев Добби, Добби был там вместе с ними, - ответил домовик. Мэл удовлетворенно кивнула. - Тебя не затруднит сообщить мне его адрес? Добби мотнул головой: - Добби не знает самого адреса, мисс Мэли. Добби может только показать мисс Мэли, где он находится. Мэл задумчиво прикусила губу и непроизвольно затеребила пальцами края своего свитера. - Зачем мисс Мэли понадобился особняк Оттовейн? – не сдержав своего любопытства, спросил Добби. – Младший Оттовейн - плохой человек, Добби он не нравился, - на лице у Добби возникло суровое выражение, выглядевшее в сочетании с нахлобученными на его голову шапками почти комично. - Мне кое-что нужно там найти, - призналась Мэл. – Ты не сможешь показать его мне на карте, Добби? - Добби не владеет картами, - виновато покачал головой домовик, а затем вдруг спросил: - Допустим, мисс Мэли узнает адрес. Но как мисс Мэли собирается попасть туда самостоятельно? - Пока не знаю, - ответила Мэл. Этот вопрос раньше почти ее не занимал и казался ей вторичным. Она не имела права использовать волшебство вне Хогвардса, но вполне могла добраться до нужного места магловским транспортом. Достаточно было выбраться за пределы Хогвардса. Например, попросить Дамблдора разрешить ей отлучиться на пару дней, чтобы встретиться со своим опекуном или поверенным родителей. - Добби может проводить туда мисс Мэли, - предложил вдруг Добби, вырвав Мэл из потока ее мыслей. Она с удивлением возрилась на него. - Проводить? Нет, это опасно, Добби. Я не могу позволить тебе это сделать, - решительно возразила она. - Это опасно также и для мисс Мэли, - на лице Добби вдруг возникло упрямое выражение. – Добби не позволит мисс Мэли так рисковать. Или он сам сопроводит мисс Мэли или ему придется рассказать о ее планах профессору Дамблдору. Мэл на секунду потеряла дар речи. - Что ж, я…, - она запнулась. – Хорошо, Добби. Раз уж ты ставишь меня перед таким выбором… - Мисс Мэли нравится Добби, - поспешно пояснил Добби, - она всегда была к нему добра и играла с ним в шахматы. И даже подарила ему фигурку ладьи, когда Добби сказал, что та ему нравится. Добби бы не хотел, чтобы с мисс Мэли что-то случилось. Лучше Добби сам доставит мисс Мэли в нужное место. - Но разве тебя не накажут за это? Добби ненадолго призадумался. - Технически Добби ничего не нарушит, если поможет мисс Мэли, - наконец произнес он. – Добби - свободный эльф и имеет право перемещаться вне замка. И нет запрета, который бы воспрещал Добби оказывать ученикам помощь. - Хорошо, - Мэл неуверенно улыбнулась. –Ты окажешь мне большую услугу, Добби. - Но как мисс Мэли собирается пройти мимо мракоборцев, если они будут там? - Не думаю, что они там. Все мракоборцы задействованы в поисках сбежавших преступников. Им некогда сидеть целыми днями в засаде у особняка. Скорее всего, они всего лишь установили на двери обнаруживающие чары, но я знаю, как их обойти. Добби удовлетворенно кивнул: - Сегодня в два часа ночи Добби ждет мисс Мэли у ворот Хогвардса. Добравшись до Хогсмида, Добби сможет с ней трансгрессировать. - Сегодня ночью? – Мэл почувствовала, как что-то кольнуло в груди. Она-то думала, что это случится когда-нибудь в будущем, но точно не сегодня. Нет, она не готова. Под вопросительным взглядом Добби Мэл сдалась и со вздохом сказала: - Да, хорошо, Добби, сегодня в два часа ночи буду у ворот. Попрощавшись с домовиком, она направилась в свою гостиную, испытывая странное чувство нереальности всего происходящего. Мэл Донован не смогла бы назвать себя храброй. Если бы она была храброй, то Волшебная шляпа, вероятно, распределила бы ее на Гриффиндор. Во что же она решила ввязаться? И во что она втягивала Добби? В этих мыслях Мэл провела остаток вечера и ночи до того, как пришло время выходить из замка. На часах значилось полвторого ночи. Она бесшумно выбралась из постели, стараясь не разбудить своих соседок, прихватила с собой заранее приготовленные вещи, вышла в гостиную, накинула на себя черную мантию с капюшоном, сунула в карман волшебную палочку, еще одну мантию, карнавальную маску, оставшуюся у нее с Рождества, и тихо вышла в коридор. Продвигаясь к выходу, она чуть было не наткнулась на Филча, совершавшего ночной обход замка, но успела спрятаться в нишу в стене. Благополучно добравшись до ворот замка, Мэл огляделась. Добби уже ждал ее, скрываясь под тенью старого дерева. Почти не разговаривая друг с другом, они выдвинулись к Хогсмиду. К счастью, по пути им никого не встретилось. - Мисс Мэли готова к трансгрессии? – спросил Добби, когда они оказались достаточно далеко от замка. - Да, но перед этим мне нужно кое-что сделать, - стараясь придать своему голосу уверенности, произнесла Мэл. Еще когда план действий только начинал зарождаться у Мэл в голове, она заранее выяснила необходимую информацию о возможных обнаруживающих заклятьях, наложенных на дом семьи Оттовейн мракоборцами. Узнала она и о чарах из области темных искусств, которые могли применить к дому Пожиратели смерти с целью его защиты. В одной из книг по темным искусствам Мэл нашла древнее заклинание, которое было способно обойти большинство защитных чар. Принцип его действия заключался в том, что оно на несколько часов стирало волшебника с лица магического мира, то есть его невозможно было обнаружить никакими волшебными способами, хотя он и оставался видимым простому человеческому глазу. Это заклинание не пользовалось большой популярностью, поскольку блокировало магические силы волшебника на несколько часов и тем самым делало его уязвимым, поэтому Мэл рассчитывала на то, что мракоборцы или Пожиратели смерти не вспомнили о нем, когда накладывали на дом защитные чары. Сосредоточившись, она взмахнула палочкой и произнесла нужные слова. Ничего как будто не произошло, но Мэл знала, что это как раз и свидетельствовало о том, что заклинание сработало правильно. Попробовав вновь применить свою волшебную палочку, она убедилась, что ее волшебные силы заблокированы. По спине Мэл пробежал неприятный холодок. Конечно, разумней было бы использовать это заклинание непосредственно в точке прибытия, но тогда она бы непременно попала под действие надзора – заклинания, отслеживающего магические действия несовершеннолетних. - Теперь я готова, Добби, - сказала Мэл домовику. Добби подошел к ней и взял ее за руку. Через миг ее внутренности сжало до размера кедрового орешка, затем скрутило и выкрутило обратно, будто провернув через игольное ушко. Спустя мгновение Мэл обнаружила себя лежащей на земле. «Неужели ничего не вышло?» - подумала она, пытаясь справиться с сильными рвотными позывами. Когда ей это удалось, Мэл подняла голову и увидела, что аккуратные домики деревни исчезли. Вместо них перед ней раскинулась маленькая ракитовая роща, слабо освещенная полумесяцем. - Это хорошо, что сегодня слабая луна, - жизнерадостно заметил Добби где-то слева от нее. – Добби и мисс Мэли будет трудно заметить. Мэл поднялась с земли и отряхнулась. - Я приготовила мантию и для тебя, Добби, чтобы тебя было хуже видно в темноте, – девушка достала из кармана свою мантию, оставшуюся с первого курса, и подала домовику. - Добби благодарен мисс Мэли, - сказал Добби. Расправив мантию, он накинул ее на себя, чуть не запутавшись в длинных рукавах. Мантия была сильно ему велика, но, по крайней мере, полностью скрывала очертания его фигуры. Мэл достала из кармана карнавальную маску, украшенную стразами и перьями, и надела ее на лицо. - Если нас заметят, не хочу, чтобы меня узнали, - пояснила она. – Куда нужно идти? - Добби проводит мисс Мэли, - сказал домовик, оглядывая окрестности. - Нет, Добби, - твердо возразила Мэл. – Я не хочу подвергать тебя опасности. Ты должен остаться здесь. Добби посмотрел на нее удивленно. - Добби тронут заботой мисс Мэли, но ей будет гораздо безопаснее рядом с Добби. Ведь он всегда сможет трансгрессировать с ней. - Нет, Добби. Если хочешь, можешь держаться в некотором отдалении от дома, но не приближайся к нему, жди меня снаружи. Если кого-то увидишь поблизости, тогда сразу трансгрессируй ко мне. А теперь покажи мне, куда идти. Обойдя рощу, Мэл оказалась перед старинным, запущенным деревянным особняком с заколоченными досками окнами без стекол. Дом как будто просел и слегка накренился в бок. Время его не пощадило: деревянная отделка совсем прогнила и позеленела от времени. Казалось, в нем никто не обитал уже пару десятков лет. Оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, Мэл подошла к входной двери. Та, как и следовало ожидать, была заперта. Тогда Мэл приблизилась к окну первого этажа и, приложив небольшое усилие, оторвала от рамы гнилые доски вместе с ржавыми гвоздями, которые сами легко отошли от деревянного полотна. Опершись руками на влажную раму окна и оттолкнувшись ногами от земли, Мэл с трудом забралась вовнутрь дома. Она оказалась в гостиной, обставленной прогнившей и посеревшей от времени дешевой мебелью. Мэл читала в газетах про то, что Оттовейны пропили и проиграли практически все свое имущество. Возможно, поэтому их дом снаружи выглядел так, будто к нему не прикладывали руку без малого половину столетия, а внутри не обнаружилось ни одного старинного предмета интерьера, свидетельствующего о былом богатстве чистокровного семейства. Мэл осмотрела гостиную и аккуратно вышла в коридор. Если на доме и были какие-то защитные чары, они ее пока не засекли. Мэл подосадовала на себя, что не предусмотрела взять с собой свечу, ведь волшебством она пользоваться не могла. Слабый лунный свет позволял рассмотреть обстановку лишь в общих очертаниях. На ее счастье в одной из спален в шкафу около камина обнаружились свечи и отсыревший спичечный коробок с парой спичек. Одна из спичек оказалась достаточно сухой, чтобы после нескольких попыток зайтись слабым огнем. Мэл зажгла свечу и аккуратно двинулась к лестнице, ведущей в подвал. Спустившись в подвал, Мэл с удивлением обнаружила, что в отличие от всего остального дома он был сделан из камня и выглядел очень древним. К одной из стен были приделаны старые, грубо вылитые кандалы, покрытые черным налетом. Видимо, в этом подвале старуха Шарлотта Оттовейн и пытала своих жертв, выуживая у них ценные воспоминания. Деревянный дом над подвалом очевидно был построен значительно позже. Возможно, старый дом был разрушен, и на его месте разорившиеся потомки Шарлотты отстроили новый особняк, более соответствующий их финансовым возможностям. В одном из маленьких подвальных помещений оказался склад, с потолка до пола усеянный полками, а на них – маленькие склянки из толстого помутневшего стекла. В склянках что-то слабо мерцало и серебрилось сквозь сантиметровый слой пыли. Мэл с замиранием сердца поняла, что она нашла то, что искала. Шарлотта Оттовейн была безграмотна, именно поэтому она не записывала рецепты зелий, а хранила их в чьих-то воспоминаниях. Но ее потомки подписали каждую склянку. Выведенные буквы определенно относились к старому английскому письму, а сами склянки были покрыты таким толстым слоем пыли, что Мэл было очевидно, что к ним не прикасались уже много десятков лет. Они и сохранились в подвале вероятно только благодаря тому, что Рейнер Оттовейн, его отец и брат посчитали их бесполезным хламом, не пригодным к продаже. Спустя несколько минут поисков Мэл нашла на нижней полке маленькую пыльную склянку из черного стекла, подписанную как «мертвая вода». Сердце ее совершило радостный кульбит в груди. Она не могла поверить собственной удаче. Мэл осторожно спрятала склянку в мантию и собралась было покинуть дом, но любопытство взяло вверх. Она просмотрела все склянки и забрала еще парочку, посчитав их названия знакомыми. Возможно, про какие-то из них она читала в своих книгах. Она также забрала несколько склянок, названия которых вызвали у нее интерес. Совесть ее больше не мучила, ведь было очевидно, что никому и уже очень давно не было дела до этого хлама. Мэл без особой надежды поискала в подвале Омут памяти, но, как и следовало ожидать, его не обнаружила. Конечно, Омут памяти не относился к тем артефактам, которыми волшебники так просто разбрасываются. Когда Мэл закончила поиски и направилась к лестнице, ведущей из подвала наверх, она вдруг услышала отчетливый скрип досок над своей головой. Остановившись на полушаге, Мэл почувствовала, как все внутри нее холодеет. «Может, это Добби?», - подумала она, инстинктивно задержав дыхание. Скрип послышался снова. Кто-то ходил по первому этажу. Шаги были медленными и тяжелыми, как у взрослого мужчины. Такая походка никак не могла принадлежать домовику. Липкий страх волнами расползался у Мэл по спине. Девушка накинула на голову капюшон, затем погасила свечу и медленно, бесшумно двинулась в сторону ниши под подвальной лестницей, надеясь найти там укрытие. Шаг, еще шаг, и тут что-то под ее ногами хрустнуло. Зажмурившись, Мэл застыла на месте. Шаги наверху послышались громче и отчетливее. - Кто здесь? – прозвучал мужской голос на верхней площадке подвальной лестницы. Мэл инстинктивно зажала рот рукой. Незнакомец начал спускаться в подвал, и Мэл осознала, что не успеет спрятаться в нишу. Сердце ее стучало так громко, что казалось, его стук непременно выдаст ее. Вот уже виден был свет, источаемый чьей-то волшебной палочкой. Секунды текли медленно, словно патока. Но тут послышался хлопок, и в нескольких метрах от Мэл возникла темная, маленькая фигурка, закутанная в мантию, и поманила ее к себе тонкой ручкой, мелькнувшей из-под длинного рукава. У Мэл от облегчения едва не подкосились ноги. Больше не скрываясь, она со всей силы ринулась навстречу Добби. Одновременно она услышала, как незнакомец бросился к источнику шума. Мэл схватила Добби за руку. Хлопок. Она мельком заметила чье-то разъяренное лицо в нескольких метрах от себя. Через миг оно скрутилось в воронку, сжалось и исчезло. Ее внутренности стремительно завернуло крюком, затянуло во мрак и спустя секунду выдернуло на поверхность. Открыв глаза, Мэл обнаружила, что лежит на земле на том же самом месте в Хогсмиде, с которого они с Добби трансгрессировали полчаса назад. Чувство облегчения сменилось нарастающей тошнотой, и Мэл смачно вырвало съеденным несколько часов назад ужином. - Мисс Мэли в порядке? – обеспокоенно спросил Добби, тронув Мэл за плечо. - Дааа, - прохрипела Мэл, сдирая с лица маску и вытирая рот рукавом мантии. Она собиралась было убрать свою рвоту очищающим заклинанием, но вспомнила, что ее волшебная палочка все еще не работает. Поборов остаточное головокружение, Мэл аккуратно встала и проверила, не разбились ли склянки с воспоминаниями. На ее счастье они были изготовлены из такого грубого и толстого стекла, что ни одна из них нисколько не пострадала от падения с высоты ее роста. - Мисс Мэли надо вернуться в замок и поспать. Мисс Мэли нашла в доме то, что искала? – Добби смотрел на нее своими огромными глазами с искренним беспокойством. - О да! Добби, спасибо тебе большое, - с благодарностью ответила Мэл. – Прости, что подвергла тебя опасности. - Все хорошо, мисс Мэли. Добби рад оказать помощь своему другу. - Ты любишь пирог с патокой, Добби? – спросила Мэл. – Не против, если я приготовлю его для тебя в выходной день в знак моей признательности за твою помощь? Добби расплылся в улыбке от уха до уха: - Добби будет рад пирогу с патокой от мисс Мэли. И, если мисс Мэли больше не нужна ее маска, можно Добби заберет ее себе? Мэл с улыбкой кивнула. - Конечно, Добби. Добби поднял с земли карнавальную маску и нахлобучил ее себе на лицо. Теперь, в многочисленных шапках, носках и с маской, украшенной стразами и перьями, он выглядел еще комичнее, чем обычно. - Как Добби выглядит? – спросил домовик, крайне довольный своим новым приобретением. - Весьма… экстравагантно, - ответила Мэл, стараясь сохранить на лице невозмутимое выражение. Добби остался доволен ее ответом. - Добби, - с легким волнением произнесла Мэл. – Пообещай мне, что о наших вылазках никто не узнает. Никто. Даже Гарри Поттер, - Мэл знала, что Добби был особенно предан Гарри. – И Дамблдор тоже. Добби прижал свои большие уши к голове и слегка задрожал. Мэл поняла, что возлагает на него слишком большую ответственность, поэтому немедленно постаралась смягчить свою просьбу: - Давай так. Если Гарри Поттер или кто-то из руководства школы спросит тебя об этом напрямую, ты все расскажешь. Но сам эту тему поднимать не будешь. Добби заметно расслабился. Хоть он и был свободным эльфом и работал в Хогвардсе за заработную плату, ему все еще тяжело давалось неподчинение своему «хозяину» - в данном случае тому, кто дал ему работу. Но дать обещание не поднимать тему самостоятельно было ему по силам. - Хорошо, мисс Мэли, - ответил он серьезно. Мэл кивнула: - Доброй ночи, Добби. Спасибо тебе еще раз. - Добби был рад помочь мисс Мэли, - с этими словами Добби трансгрессировал. Вероятно, он сразу направился на кухню Хогвардса. Луна скрылась за тяжелыми тучами. Поежившись от холодного ветра, Мэл двинулась к замку. Она тихонько пробралась в свою спальню, все еще едва ощущая свои ноги, и нырнула в кровать. До утра заснуть ей так и не удалось.