Слёзы Ангела для Зорро

Ночь могла бы поспорить своей чернотой с Торнадо, но на гасиенде де ла Веги горели свечи. Дон Алехандро метался по гостиной в ярости, а его поздний гость – сеньор Фернандес, один из фермеров и старый друг семьи – стоял, схватившись руками за спинку стула. - Алехандро, я ненавижу сплетни, но не могу отворачиваться от очевидного. Не я один видел Диего в этом странном доме. Он не вылезает оттуда, и рядом с ним вертится все время какая-то молоденькая девочка, почти ребенок. Я понимаю, что у Диего безупречная репутация, но юные девушки нынче очень бойкие, как бы вашу семью не втянули в какой-нибудь скандал. - Спасибо, Себастьян. Я не знаю – что происходит с моим сыном. С тех пор, как он вернулся из Испании….черт возьми, я уже жалею, что отослал его в университет. Все-таки Европа, мало ли каких идей он там нахватался. А что за дом, я так и не понял? - Он стоит у старого колодца. - А, там когда-то был первый постоялый двор. - Вроде да, я плохо помню. Верховодит в нём пожилая сеньора, постарше нас, но всё еще невероятной красоты. - А что там делает Диего? - Алехандро, он делает всё. Строит, красит, месит тесто, носит воду, дрова, топит печь, моет окна…Может это колдовство? - Да, ну, брось, Себастьян, я не верю в эти сказки. Какое колдовство? - Смех смехом, однако же помни, что мы живём на земле индейцев. -Так она из индейских народов? - Нет, она явно испанка. - Тогда я тем более не понимаю – что за ерунда с колдовством. - Просто ты не видел Диего… - Похоже, что только я его и не видел. Вся община уже давно в курсе, чем занят мой сын, и только я один ничего не знаю. Он еще там, как думаешь? - Я не знаю, Алехандро. - Хуан! – крикнул сеньор де ла Вега. – Хуан! Немедленно седлай мою лошадь. - Но, Алехандро… - Ты поедешь со мной, Себастьян? Я хочу сам во всем убедиться! Спустя 10 минут дон Алехандро и дон Себастьян верхами выехали с гасиенды. *** Диего выпросил у сержанта Гарсиа патруль для охраны будущей кондитерской еще до темноты, и сейчас белые ремни виднелись в ночи. Их первыми и увидели всадники, несущиеся галопом с гасиенды де ла Веги. Едва не сбив военных с ног, дон Алехандро спрыгнул с лошади и ворвался в кондитерскую, где всюду горели свечи, а посреди комнаты танцевала красивая зрелая женщина. Его сын, наследник рода, одетый в рубище, стоял на одном колене на деревянном полу и играл на гитаре что-то жаркое. Волнистая прядь волос мешала ему, и он раз от раза откидывал её назад. В такт музыке хлопала в ладоши молоденькая девушка. Все трое обернулись на громкие шаги и стук двери. - Диего! Немедленно объясни – что тут происходит! – рявкнул дон Алехандро. Музыка оборвалась, а танцовщица остановилась и уронила руки на фартук. Её грудь тяжело вздымалась от танца. - Анхелика??? – сеньор де ла Вега сразу узнал женщину, что жила на его гасиенде почти пять лет. - Да. Я. - Отец, позволь мне… - А с тобой мы потом поговорим! Всё пуэбло гудит, что у тебя роман с женщиной, которая годится тебе в матери. Диего расхохотался. - Ничего смешного! - Но, отец, это безумие. Люди могут выдумать всё, что угодно. Капитан Монастарио, например, всегда был уверен, что я – Зорро. - А я жалею, что это неправда. Диего вспыхнул. - Дон Алехандро, я возьму на себя смелость напомнить, что вы не у себя дома, и ведете себя недостойно, - тихо, но твёрдо сказала Анхелика. – Как вы смеете врываться в чужой дом и повышать голос? Или вы думаете, что вам, знатным господам, всё позволено? Поучились бы у своего сына радости и простому обращению с людьми. Дон Алехандро открыл, было, рот, но прикусил язык. Воздух в кондитерской постепенно терял напряжение. Чарита юркнула за бабушкину юбку и теперь с любопытством глазела на гостя, пылавшего от гнева. - Простите, сеньора, - дон Алехандро слегка склонил голову. – Но мой сын… - Отец, послушай, я не желаю скандалить здесь, в этих стенах, на глазах этой женщины. Прости, Анхелика, - и Диего пошёл к выходу.