«You know know that I could use somebody. Someone like you. Off in the night, while you live it up, I’m off to sleep. Wagin’ war to shape the poet and the beat. I hope it’s gonna make you notice.» — Kings of Leon (Use Somebody)
Большую часть долгого перелета из Катара в Панама-Сити она провела, помогая Соупу разгадывать кроссворды на его телефоне. У частного перелета были свои преимущества, и одним из них были условия. Они сидели лицом друг к другу, между ними стоял столик. Она подумала, что сможет свернуться калачиком на двух сиденьях по бокам от нее и уснуть, но ее мозг все еще работал в усиленном режиме, размышляя о том, не является ли эта миссия началом скользкого пути к моральной двусмысленности. Способность Гоуста читать ее нервировала. Вместо того чтобы дать ей почувствовать, что ему не все равно, она почувствовала, что является слабым звеном в команде. Она была обузой, той, кого он должен был подбадривать, потому что она зеленая или у нее кровоточит сердце. Она знала, что Турвиш — чудовище. Она провела два дня на базе, изучая информацию о нем. Он продал ракетную систему, уничтожившую школу в Судане. Она видела его последствия, и они были ужасны. От одной мысли о последствиях у нее сводило желудок. Она окажет миру услугу, если всадит ему пулю в глаз, на поле боя или нет. Когда они приземлились в Панама-Сити, ее веки казались тяжелыми. «Поспи по дороге в Маракай, а?» — предложил Соуп, легонько стукнув ее по плечу. Гоуст шел позади нее, пока они пробирались через терминал аэропорта. Этот рейс был коммерческим, и мальчики старались быть как можно незаметнее. Это было непросто, когда они были высокими, устрашающими и явно опасными. У Соупа это получилось лучше, чем у Гоуста. Лейтенант был одет в черные гетры и черную бейсболку, низко надвинутую на глаза. Все, что ниже переносицы, было плотно закрыто легкой тканью. Волосы и лоб были закрыты кепкой, и только полоска кожи вокруг глаз была видна, когда он снимал солнцезащитные очки при прохождении контроля. Она задалась вопросом, что увидел агент службы безопасности, когда попросил Гоуста опустить гетры, чтобы можно было сравнить их с фотографией в паспорте. Когда Гоуст стоял перед ней, она могла только наблюдать за мимикой агента. Тот никак не отреагировал. Только кивнул, отдавая паспорт. Фальшивый паспорт, напомнила себе Анна. В нем значилось, что ее зовут Марселла Хендрикс. По паспорту она была на целых пять лет моложе своих 36 лет и родом из Сан-Диего, а не из Ричмонда, штат Вирджиния. Ей было любопытно узнать, что говорит о Гоусте его паспорт. Она была уверена, что ничего из этого не окажется правдой, но вымысел все равно будет интересен. Даже если бы это было правдой, она не могла бы этого знать. Она даже не знала его имени. Он был лейтенантом, или Гоустом. Его фамилия была Райли, но она никогда не была настолько самонадеянной, чтобы называть его так, хотя и слышала, как Соуп и несколько других парней иногда употребляли эту фамилию. Анна уже была на ногах, когда оказалась между Гоустом и Соупом на среднем сиденье самолета. Соуп занял место у окна, и Анна даже не стала спрашивать, куда ей сесть, ведь Гоуст стоял за ней в проходе. Она засунула свою сумку на верхнюю полку и села рядом с Соупом. Она затаила дыхание, когда Гоуст наклонился над ней, чтобы убрать свою сумку. Его плечо коснулось ее плеча, когда он сел на место у прохода. Она старалась не смотреть на его колени, когда он сдвигал бедра, чтобы устроиться поудобнее. Он был одет в черные брюки-карго и черную футболку, поверх которой была накинута черная фланелевая рубашка. Его руки были обнажены. Она смотрела, как он проводит ладонью по бедру, и думала о его пальцах и коротких ногтях, которые выглядели так, будто у него была склонность к кусанию. Через всю тыльную сторону правой руки от основания большого пальца до костяшки безымянного пальца проходил шрам блекло-белого цвета. — Ты можешь спать на мне. Голос Соупа заставил ее резко обернуться: «Что?» Он положил маленькую авиационную подушку себе на плечо: «Ты выглядишь так, словно не можешь стоять на ногах. Когда мы прибудем на место, нам нужно будет сразу же приступить к работе. Лучше сейчас немного поспать». — Спасибо, Джонни, — сказала она ему — Не знаю, смогу ли я заснуть, но я постараюсь. — Спи, — сказал ей Гоуст, и его широкое плечо снова прижалось к ее плечу. Он выглядел напряженным, хотя Соуп казался спокойным. Она подумала, не беспокоит ли Гоуста то, что он безоружен. Ни пистолетов, ни ножей. Прайс заверил их, что Варгас встретит их на терминале и предоставит оружие на время поездки в Каракас. — Ты не можешь просто приказать мне спать, лейтенант. Соуп фыркнул, и Гоуст повернул свое лицо к ней. Его карие глаза были напряженными. Она думала, что без маски с черепом и тактического жилета он будет выглядеть менее устрашающе, но ошиблась. Он все еще оставался безумно компетентным человеком, не сомневающимся в том, что ему предстоит выполнить задание. Он не стал отвечать, Анна вздохнула и осторожно положила голову на подушку, предложенную Соупом. Она помнила, как закрылась дверь в самолет, но после этого ничего не было слышно. В следующее мгновение она проснулась от грохота колес по асфальту. Дезориентация была мимолетной. Самолет, Каракас, Турвиш — все встало на свои места. Она глубже вжалась в подушку и спросила: «Мы взлетаем?» — Садимся, — прошелестел голос прямо над ее головой. И этот голос не принадлежал Джонни, что было вполне логично, поскольку он доносился с места у прохода. Анна подняла голову и увидела Гоуста с подушкой, положенной ему на плечо: «Что?» — Мы приземляемся, — повторил он — Похоже, я могу приказать тебе спать. — Ей захотелось стянуть гетры с его лица, чтобы убедиться, что в его голосе звучит ухмылка. Моргнув глазами, она отодвинулась от его тела, к которому, судя по всему, прижималась уже неизвестно сколько времени. «Прости за это, — пробормотала она. — За что? За сон? — спросил Соуп справа от нее. — Насчет сна на лейтенанте, — сказала она ему. — Что, на мне можно спать, а на нем нет? — Он не предлагал, — сказала она, стараясь стать как можно меньше. — Это он забрал у меня подушку, когда твоя голова перевалилась на его сторону, — ответил Соуп. Это замечание было неожиданным и почти невероятным. Она проработала с 141-м всего пару месяцев, но даже она знала, что Гоуст не из тех, кто любит ласку. Он всегда держал дистанцию между собой и другими. «Спасибо, лейтенант, — пробормотала она себе под нос. Он ничего не ответил, только расстегнул ремень безопасности и швырнул подушку ей за голову, в лицо Соупа._____________________
Варгас и двое его людей усадили всех троих в черный внедорожник без опознавательных знаков и начали переезд из Маракая в Каракас. Анна чувствовала себя не в своей тарелке. Эти люди привыкли выполнять подобные задания. Точная работа в гражданском пространстве с несколькими оперативниками, которые знали, как делать свою работу в тени. Она чувствовала себя не в своей тарелке, не в силах найти ту жесткость военных, которую она понимала. Хотя она знала, что Гоуст возглавляет эту миссию, субординация, казалось, запуталась, пока они мчались по дороге, ведущей к столице Венесуэлы. Она сидела в углу заднего сиденья, Соуп рядом с ней, а Гоуст повернулся боком на сиденье перед ней, когда Варгас сел напротив него и сообщил имеющиеся у них сведения о Турвише. — Он снял дом в Эль-Росале. Жилой. Получить четкий выстрел будет… нелегко, — сказал Варгас Гоусту, а затем перевел взгляд на Анну. — Мы почти уверены, что завтра вечером он будет присутствовать на вечеринке ближе к побережью в районе Лас-Тунитас, — продолжил Варгас и снова переключил внимание на Гоуста. — Рельеф местности там может сыграть в нашу пользу, — ответил Гоуст. Анна смотрела на проплывающие мимо пейзажи. Солнце село несколько минут назад, и небо быстро темнело. — Нет, скорее всего, нет. — Варгас покачал головой. Дом стоит на возвышении. Все вокруг ниже. Нет прямой видимости. — Она может выстрелить с расстояния в милю, полторы мили, — сказал ему Гоуст. Варгас улыбнулся ей: «Я в этом не сомневаюсь, но дом стоит на самом высоком хребте. Никакой точки обзора». — Так какой еще вариант? — Мы не знаем его дальнейших планов. Скорее всего, он посетит один из частных клубов, расположенных вдоль гор. Это было бы идеально. Обед на открытом воздухе и бассейны этих клубов выходят на горы. Вы могли бы войти и выйти. — Тогда нам нужно доставить его в один из клубов, — сказал Соуп. — У нас нет внутреннего человека, — заметил Варгас. — Кто же тогда снабжал вас информацией? — Персонал дома у него в Цюрихе, — ответил Гоуст. — Я посмотрю на его дом в Эль-Росале, чтобы выяснить, можем ли мы наблюдать за ним из соседнего здания. Анна почувствовала себя ребенком, приглашенным на вечеринку со взрослыми. Она не привыкла чувствовать себя такой неумелой и бесполезной, но это задание было совсем из другого мира. Варгас прочистил горло. Я могу пригласить ее на вечеринку, которая состоится завтра вечером в «Лас Тунитас». Она могла бы… — Нет, — твердо ответил Гоуст. — Я просто говорю… Турвиш не знает меня в лицо. Я могу пойти с ней. — Анна почувствовала, как ее охватывает тревога при мысли о том, что ей придется достать пистолет и выстрелить в голову человеку в упор. — Тогда иди сам, — сказал Гоуст Варгасу. — Я не в его вкусе, Райли, — огрызнулся Варгас. Он оглянулся на Анну. Гоуст покачал головой: «Я не пошлю ее туда. Она не обучена такой работе». — Это не работа под прикрытием. Это разовая… — Нет. — Ответ Гоуста был коротким и окончательным. Соуп провел пальцами по ирокезу, идущему по центру его головы: «Кто-нибудь из вас думал спросить ее?» Гоуст повернул голову и посмотрел на нее. «Нет», — повторил он. — Я… — начала Анна, прежде чем обнаружила, что не уверена в том, что хочет сказать. — Как же я потом выйду? Варгас нахмурил брови: «После чего?» — После того как уберу его. — Нет, — сказал Варгас, покачав головой. — Я хочу сказать, что ты привлечешь его внимание и намекнешь, что в пятницу вечером ты будешь в клубе «Casa». Попроси его встретиться с тобой у бассейна. Потом мы уйдем. Анна выдохнула резкий вздох недоверчивого смеха: «Я не… я имею в виду, я не знаю, достаточно ли перспективы встретиться со мной, чтобы заманить такого парня, как Турвиш, в клуб «Casa» или еще куда-нибудь». Трое мужчин, сидевших с ней на заднем сиденье фургона, просто уставились на нее. «Что? — спросила она. — Я не какая-нибудь знаменитость или супермодель». — Мы не будем делать это таким образом, — сказал Гоуст Варгасу. — Она была бы в безопасности. Я был бы с ней. — Но я не та приманка. — Ты подходящая приманка, — ответил Гоуст, — но мы все равно не будем этого делать. — Что ты… — Ее вопрос прервал экран телефона Соупа, оказавшийся перед ее лицом. На экране появилась улыбающаяся блондинка. Он провел большим пальцем вправо и показал ей вторую, затем третью. Все они были блондинками, ростом примерно с нее, с полной грудью и еще более широкими бедрами. Для нее самой такой тип фигуры всегда казался немного нежелательным, но для кого-то другого он мог показаться привлекательным. Варгас не ошибся. «О, — прошептала она, когда Соуп убрал телефон. — Так вот почему… почему меня назначили на эту миссию? — Нет, — сказал Гоуст. В тот же момент Соуп сказал: «Да». Гоуст бросил на Соупа взгляд, который заставил бы Анну бежать, будь она в его сапогах: «Мы знали, что нравится Турвишу, и оказалось, что вы подходите, но по плану вы должны были расправиться с ним на расстоянии». — То, что вы с ним пообщаетесь, было запасным планом на случай, если план А не сработает, — сказал ей Соуп. — Свяжись с ним, и мы договоримся, как только получим подтверждение о местонахождении, — сказал Гоуст Варгасу. Варгас фыркнул: «У нас есть четыре дня, чтобы все сделать. Ты хочешь оставить все на волю случая? Надеясь, что он окажется в нужном месте? Надеясь, что твоя девчонка найдет, где его прикончить?» Никто не говорил. Анна слышала стук шин по дороге и шум воздуха, который Варгас выдохнул через несколько секунд после того, как замолчал. — Мы знали, что до этого дойдет, лейтенант. — Соуп посмотрел на Гоуста, подняв брови. — Она такой же член команды, как и все мы. Вы не можете обращаться с ней в белых перчатках. Никто из них не смотрел на нее, и Анна начала чувствовать, что она ребенок и ее мнение не имеет значения. Последние шесть лет она выполняла приказы, но здесь все было по-другому. Это было похоже на то, как гражданская жизнь перетекает в военную. «Что мне нужно сделать?» — спросила она, адресуя свой вопрос Варгасу. — Одеться, хорошо выглядеть, поставить себя перед ним, чтобы он подумал, что ты заинтересована. Предложи ему встретиться в пятницу в клубе «Casa». — А если он не заинтересуется? — спросила она. — Заинтересует, — пробормотал Гоуст, глядя на Варгаса так, словно тот жаждал крови. — И со мной будет кто-нибудь? Варгас кивнул: «Я возьму тебя с собой. Мы договорились с человеком, который устраивает вечеринку». Анна посмотрела на Джонни, который пожал плечами. Когда она перевела взгляд на Гоуста, тот пристально наблюдал за ней. На нем все еще были только гетры и бейсболка, поэтому она могла видеть его глаза и напряжение, которое он испытывал, глядя на кожу вокруг них: «Это и есть причина, по которой меня выбрали для этой миссии?» Он медленно моргнул: «Вы подходите по всем параметрам. Снайпер-эксперт с подтвержденными убийствами на расстоянии почти двух миль. И если нам нужно было контролировать или отвлечь Турвиша, то ты как раз в его вкусе. Было бы глупо не привлечь тебя к этому делу». Соуп приподнялся на локте и подтолкнул вас: «Эй, меня никогда не брали на задания из-за моей внешности. Я тут немного ревную». Сглотнув тревогу и отвращение, подступившие к горлу, Анна кивнула: «Ладно. Неважно. Просто… скажи мне, что делать». Если она собиралась стать частью 141, то должна была научиться справляться с подобными ситуациями. — Блондинке нужно что-то надеть, — сказал Соуп Варгасу. — Какой у тебя размер? Она закрыла глаза и покачала головой: «Это просто ужасно»._____________________
— Это не гребаный показ мод, Джонни! — воскликнула Анна, выходя из крошечной ванной комнаты убежища. Она провела ночь в меньшей из двух спален. Она не была уверена, занял ли Соуп диван или кровать. Обычно она полагала, что лейтенант займет место в спальне, но Гоуст был другого сорта. Она решила, что он из тех, кто любит испытывать неудобства и займет диван, чтобы доказать, что ему ничего не нужно, даже слишком жесткая кровать в тесном доме в Каракасе. Сегодня утром Варгас прислал мужчину с пятью пакетами из трех разных магазинов. Они были наполнены платьями ее размера. При взгляде на них Анне захотелось блевать. Последние шесть лет она ходила в военной форме или в форме. Было еще одно неудачное свидание с электриком, когда она была в отпуске в Вирджинии. Пять лет назад показались ей целой жизнью. Она надела черное с серебром платье до середины бедра. Она все время стеснялась, а электрик колебался между мудаком и кобелем. Обидно, ведь она шла на этот вечер с планом жить полной жизнью и делать то, что хочется. А хотела она трахаться. После этого стало проще избегать секса. Во время службы в Пендлтоне ей удалось два раза переспать на одну ночь, но уже почти три года это не было частью ее жизни. По правде говоря, это редко приходило ей в голову, пока она не увидела Гоуста и его сосредоточенность на том, что он делает, а потом… это были просто фантазии. Он был ее командиром. «Запрещено, девочка — сказала она себе. — Неважно, хочешь ли ты узнать, каково это — сосредоточиться на себе.» Сейчас она забилась в шкаф ванной комнаты, пытаясь натянуть на себя слишком тесное платье. «Тебе не мешало бы сбросить пару фунтов», — пробормотала она себе под нос, пытаясь поправить юбку на бедрах. — Эй, это все для того, чтобы миссия прошла успешно, блонди! — крикнул Соуп через дверь. Ей не нужно было видеть его, чтобы понять, что он ухмыляется и наслаждается ее дискомфортом. Ей не нужно было зеркало, чтобы понять, что платье ей чертовски идет. Сняв его, она достала следующее. Это было атласное платье глубокого изумрудно-зеленого цвета. Бретельки были тонкие, но она видела бюстгальтер без бретелек на дне первого пакета с одеждой. Она надела его, а затем поспешно натянула платье через голову. Застегивая молнию, она поправила ткань и остановилась, чтобы посмотреть на себя в зеркало над раковиной. Зеленый цвет подчеркивал цвет ее глаз. Вырез драпировался на груди, давая лишь едва заметный намек на верхнюю часть ее груди. Вырез застегивается на талии и обнимает бедра. Юбка доходила чуть ниже колена, но с левой стороны была завернута или перекручена, создавая видимость разреза до самого бедра, который лишь в нескольких сантиметрах не позволял обнажить ее белые трусы. Анна хотела бы возненавидеть его, но оно чертовски хорошо сидело. Никаких зазоров, ничего не выпирало. Редко можно было встретить платье, которое просто хорошо сидело. К сожалению, в ванной комнате не было зеркала в полный рост, поэтому она не могла подтвердить свои ощущения. Убрав с лица волосы, она глубоко вздохнула. «Кажется, я нашла его», — воскликнула она. — Посмотрим, — крикнул в ответ Соуп. — Нет! — Его здесь нет. Ее желудок упал на ноги. Несмотря на то, что она прекрасно понимала, что Джонни имеет в виду, она все равно спросила: «Кого здесь нет?» — Райли. Он осматривает Эль-Росаль. Она зажмурила глаза: «Какого хрена это имеет значение?» Соуп громко захихикал: «Напряжение между вами двумя было диким». — Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказала она, и яма в ее животе увеличилась. Ей не хотелось, чтобы ее товарищи по команде думали, что она запала на их лейтенанта. — Верно, — ответил Джонни. — Я не говорю, что ты что-то делаешь или будешь делать. Я просто говорю… ну, ты понимаешь. Она дернула дверь ванной: «Нет, я не знаю, Мактавиш. Ничего не происходит». Его рот уже был открыт, чтобы упрекнуть ее. Когда он увидел платье, его глаза расширились, а рот захлопнулся. Через несколько неловких секунд он сказал: «О, черт». Анна посмотрела вниз на платье: «Что? Плохо?» — Нет, эй. Оно чертовски идеально. Турвиш не поймет, что его поразило. — Он усмехнулся. — Не возражаешь, если я сделаю снимок для Райли? Он наверняка захочет… — Отвали, Джонни, — сказала она, закрываясь в ванной и пытаясь унять сердце. Он заблуждался. Гоуст не видел в ней ничего, кроме члена своей команды. Дело закрыто. Но прилив адреналина при одной мысли об этом был сильным и пьянящим. Этого не могло быть._____________________
Она с трудом узнавала себя в зеркале. Быстрая поездка с Соупом в аптеку, расположенную в трех кварталах от дома, позволила ей сделать макияж и придать своим прямым волосам такой вид, который мог бы привлечь внимание мультимиллионера, торгующего оружием. Вторую половину дня она провела в своей маленькой спальне, пытаясь спланировать, что она будет делать и говорить. Она глотала антациды, как конфеты, но в желудке все равно бурлило и клокотало. Нервы, сказала она себе. Просто нервы. Впервые за последние два года она полностью накрасилась, а волосы завила и расчесала в мягкие волны, которые спадали на несколько сантиметров ниже плеч. Платье по-прежнему сидело на ней идеально, и она нашла туфли на каблуках, которые не были слишком неудобными. Шесть лет в боевых ботинках не помогли ей справиться с узким каблуком ни одной из туфель, которые Варгас доставил утром. Гоуста не было весь день, и когда она уединилась в ванной, чтобы одеться, от него не осталось и следа. Несколько минут назад она слышала, как Варгас разговаривал с Соупом. Они должны были уехать через десять минут, но она не могла перестать держаться за край раковины в ванной. Причин для паники не было. Варгас казался компетентным и знающим. Они просто собирались на вечеринку. Никто не знал ни ее, ни того, чем она занимается. Ей просто нужно было пофлиртовать с придурком и пригласить его на свидание. Анна все еще сомневалась, что он согласится, но парни, похоже, были уверены в ее умении убеждать. А может быть, их убедили похотливые замашки Турвиша. Скорее всего, второе. Сделав три глубоких, успокаивающих вдоха, она вышла из ванной. Соуп и Варгас сидели в гостиной, изучая карту. Они оба подняли головы, услышав звук открывающейся двери. Соуп улыбнулся ей и издал волчий свист: «Черт возьми, Блонди. Ты хорошо навела лоск». Варгас ухмыльнулся и кивнул ей: «Ты очень облегчаешь мне работу, Миллер». — А в чем заключается твоя работа? — спросила она. — Быть твоим кавалером, — сказал он, подняв брови. — Давно не была на свидании. Приготовься, — нервно рассмеялась она. Он усмехнулся: «О, я готов. Не могу дождаться». Соуп выхватил карту из рук Варгаса и постучал его по плечу: «Пойдемте, подключим вас обоих. Думаю, Гоуст держит микрофоны снаружи». Анна думала, что ей удастся пережить эту ночь, не увидев ни его, ни ее, раскрашенную как нелепая фальшивка, но, похоже, этому не суждено было случиться. Двор и подъездная дорожка дома были защищены высокими стенами внутреннего двора. Первое, что она увидела, когда они вышли из дома, был блестящий черный кабриолет, стоявший у подъезда. Второе, что она заметила, — Гоуста, прислонившегося плечом к двери гаража. Прямо над его головой горел свет, и она отчетливо видела сигарету между его губами, прежде чем он вынул ее и выпустил в воздух тонкую струйку дыма. Наконец, он посмотрел в ее сторону. Она могла бы поклясться, что видела, как адамово яблоко в его горле двигалось вверх-вниз, когда он сглатывал. — Микрофоны у тебя? — сказал Соуп, подойдя к Гоусту. — Я подключу ее. Она смотрела, как Гоуст высунул розовый язык, чтобы смочить нижнюю губу, и, черт возьми, это маленькое движение не вызвало у нее желания скрестить ноги. Она слишком долго была безбрачной, чтобы такие невинные действия приводили ее в ужас. «Я сделаю это», — сказал Гоуст Соупу. Анна медленно подошла к нему, чтобы не споткнуться на каблуках. Гоуст опустил глаза к ее ногам, а затем снова поднял к лицу. Она посмотрела на Соупа, который ухмылялся, и на Варгаса, который наблюдал за этим маленьким танцем, нахмурив брови. Когда она снова посмотрела на Гоуста, он снова затягивался сигаретой и скользил взглядом по ее телу. Он мужчина. Мужчины смотрят. Не придавай этому значения, сказала она себе. Он твой командир. Не для тебя, даже если бы он опустился настолько низко, что захотел бы этого. — Я же просила тебя бросить курить, — сказала она, взяв себя в руки и встав в нескольких шагах перед ним. Гоуст отвернулся и выпустил дым в противоположном направлении. Когда он обернулся, его балаклава была натянута на место. Он бросил сигарету и выжидающе посмотрел на нее. Анна посмотрела вниз, на горящий на земле окурок, и наступила на него носком туфли. Подняв голову, Гоуст увидел, что он смотрит, как она крутит ногой окурок. Он перевел взгляд на ее лицо и сказал: «Наверное, если я буду бросать, мне придется купить никотиновые пластыри». — Что тебя останавливает? — спросила она. Он долго смотрел на нее: «Ничего». Гоуст кивнул головой, снимая перчатки: «Повернись ко мне». Она сделала то, что он сказал, но все же спросила: «Это действительно необходимо? Я думала, что Варгас будет со мной, и беспокоиться не о чем». — Так и есть, но это не значит, что мы не можем принять меры предосторожности. Я собираюсь прикоснуться к твоей спине, окей? — Его голос был мягким и интимным, но достаточно громким, чтобы она услышала. — Хорошо, — согласилась она с выдохом. Анна почувствовала, как он провел пальцем под тканью платья, где оно прилегало к середине ее спины. Затем он прикрепил что-то клейкое к ее коже. Он возился еще несколько секунд, а затем провел, как она могла предположить, проводом вдоль тонкой бретельки платья, пока не дошел до изгиба ее плеча. — Сдвинь волосы в сторону, — пробормотал он, держа рот в нескольких сантиметрах от ее уха. Она сделала то, что он просил, собрав волосы влево, чтобы он мог закончить работу у ее правого плеча. Его палец надавил на ремешок слева, а затем провел по ее шее. Ей потребовалось все силы, чтобы не вздрогнуть от его прикосновения. Оно было одновременно твердым и нежным. Она услышала щелчок и почувствовала, как он закрепил что-то за ее ухом. — Повернись ко мне. — Боже, его голос был слишком сильным, и он повторял «для меня» в конце каждой просьбы, как будто она была его хорошей девочкой, или что-то в этом роде. От этого в ее мозгу произошло короткое замыкание, но она сделала, как он просил. Может быть, не очень изящно, но ей удалось сделать поворот на восемьдесят градусов, и они снова оказались лицом к лицу: «Нужно прикрепить провод с микрофоном здесь, на груди, ладно?» Анна сглотнула и ответила: «Да». И хотя она хотела, чтобы это прозвучало твердо и профессионально, вместо этого получилось мягко и с придыханием. Она смотрела, как он сгибает правую руку, прежде чем продолжить провод вдоль бретельки платья и в ткань, прикрывающую декольте. Он что-то щелкнул, а затем просунул два пальца между ее грудями, чтобы закрепить там микрофон. Ее следующий вздох был почти хриплым, так как мозг отключился, и она почти растворилась в его теле. Его пальцы были теплыми, твердыми и, к сожалению, слишком профессиональными, потому что он отдернул их почти так же быстро, как и зажал между ее груди. Он поднял взгляд к ее глазам. Она никогда не была так близко к нему. От него пахло сигаретным дымом и оружейным маслом, но его глаза поражали. «Никто не увидит ни проводов, ни микрофона. Не позволяйте никому прикасаться к вашей спине, где находится батарейный блок». — Он все еще говорил с ней мягким, интимным голосом. — Хорошо, — ответила она, не сводя с него взгляда. — Если тебе понадобится помощь, найди способ сказать, что твоя сестра говорит, что у тебя карие глаза. Анна улыбнулась: «У меня нет сестры». — И у тебя тоже нет карих глаз. Это просто фраза, которую ты никогда не используешь, если только что-то не пошло не так. — А потом ты придешь за мной? Он кивнул: «Тогда я приду за тобой». Она подняла брови от его уверенности: «Как?» — Это моя проблема, а не твоя. Вошли, вышли. Держись поближе к Варгасу. — Хорошо. — Она глубоко выдохнула. — Просто я чувствую себя не в своей тарелке. — Ты будешь в порядке, — сказал он. — Не будьте слишком добры к Турвишу. Пусть он думает, что ему придется потрудиться. Она хихикнула и отвернулась: «Ты даешь мне совет по поводу свиданий?» — Я даю тебе совет, как зацепить Турвиша. Не позволяй ему прикасаться к тебе. — Почему? Он агрессивный? — Она почувствовала, как ее желудок сжимается от тревоги и страха. — Не больше, чем другой парень. Просто не позволяй ему прикасаться к тебе. Это не обязательно и не твоя работа. Анна непринужденно улыбнулась: «У меня сложилось впечатление, что моя работа — это то, что скажет 141-й». — Позволять ему прикасаться к вам — не ваша работа, Миллер. — Вас поняла, лейтенант. Варгас прочистил горло и сказал: «Если вы двое закончили шептать друг другу сладкие ноты, нам пора выходить». Гоуст сделал два шага назад, чтобы между ними снова образовалось пространство. «Мы с Мактавишем будем рядом», — сказал он. И почему-то от этой маленькой информации ей стало намного легче.