В Пламени

Позже в то же воскресенье он встретился с Джинни. Они отправились в Выручай-Комнату – не прятаться, нет, но обсудить всё то, чему не требовались чужие любопытные уши. – Скажи мне главное, Джин, если ты знаешь. Зачем Великому Нейтралу вообще понадобилась нейтральность? – Ты, наверно, и сам понимаешь. Людьми, которых ничто не волнует, легко управлять. Их можно превратить в свои ресурсы. И благоденствовать себе, ни о чём не заботясь. – Примерно так я и представлял. Но если так, разве открытое противостояние не то, что именно и требуется? Остальные методы слишком спокойны – в них как раз равнодушие, разве нет? – Гарри, представь человека, которому на голову упала ветка в лесу. Что будет? – Перепугается бедняга, вот что будет, – усмехнулся Гарри. – Ну вот, а потом он просто успокоится и пойдёт по своим делам. Понимаешь, открытое противостояние, конечно, всех взволнует. Но сил на длительное волнение ни у кого нет. Люди устали. И нет смысла заставлять их тратить энергию на яркую вспышку – нужно, напротив, поддерживать в них жизнь. Не хотелось признавать это, но Джин была права. – Это не обычная война, а информационная, – продолжила она. – И её можно выиграть только информацией. Раздался хлопок – Гарри схватился за палочку… – Добби, ты немного неожиданно, – успокаиваясь, сказал он. – Свалился, как ветка на голову. – Гарри Поттеру грозит опасность, – залопотал эльф, – Великий Нейтрал хочет поймать его. – Как тебе удалось это узнать? – Добби был в одном месте… Добби притянуло туда чувство опасности, там были слуги Великого Нейтрала. – Как ты это понял? – удивлённо спросила Джинни. – Добби узнал их по злым речам и помыслам. И по гнусным салатовым волнам мерзкого холода. Гарри Поттеру нужно быть осторожным. – Послушай, – сказал Гарри, – не стоит так переживать. Это ведь информационная война, так что ловить будут не меня, то есть не моё тело. Что они сказали? – Они говорили: «Гарри Поттер будет нашим». – Добби, они имели в виду, что хотят переманить меня. Ну или внушить мне равнодушие. Так я понимаю, Джин? – Вероятно, ты прав, Гарри. Последи за своим состоянием. Если будешь чувствовать себя странно… безразлично… – Что-то мне это напоминает. Надеюсь избежать хотя бы уроков окклюменции. – Ох, Гарри. Я понимаю. Но профессор ведь на нашей стороне. Если что… всё-таки расскажи ему. Юноша кивнул, хотя ощущал себя не лучшим образом. После утренней истории хотелось вовсе не общаться с зельеваром. Гарри злился. Тут он вдруг снова вспомнил слова Снейпа: «Я охочусь на вас». А если двойному шпиону как раз и дали это задание – переманить или привести Поттера? Но рассказать об этой фразе Джинни и обеспокоенному эльфу он не мог. Ему казалось, что есть в этом что-то глубоко личное. А перед сном – томик «Зверя», чтобы вновь ощутить пульсацию, чтобы слова были плотью. «Бывают у людей спутники среди зверей земных. Пусть тело обычное, но мудрое чутьё не животное. Чутьё духовное. Но невинен тот зверь – и сам порой не смыслит своей мудрости». А это фамильяры. И всё Хагрид то же самое говорил: «Чистые они». Хагриду никакие книги не нужны, он сам как мудрое дитя. «Но, сколь ни уязвим животный покровитель от природы земной, а и в его несовершенстве можно дар и подсказку отыскать. Неспроста его боль, неспроста и злоба». Неспроста. Гарри не мог до конца понять, что пробуждает в нём книга. В понедельник, создав барсука, Гарри пошёл вслед за ним в Лес, чтобы немного прогуляться. Пока юноша брёл по тропинке, мимо него периодически пролетали огнезвери. Потом он увидел сразу двух из них… сначала ему показалось, что лев напал на собаку, но, когда целитель пригляделся, стало очевидно. Эти двое беззастенчиво совершали акт любви, несмотря на видовые различия. Что касается пола, то Гарри обычно не концентрировался на этом аспекте, создавал огнезверей бесполыми – как патронусов – и теперь не знал, откуда в них способность заниматься сексом. Гарри покраснел. Ему показалось, что звери показывают его потайные мысли. Он отвернулся, но не мог не представлять это. Мне следует заняться спортом, чтобы не быть таким перевозбуждённым, решил он. Вечером, когда уже стемнело, как раз захотелось полетать. Гарри пошёл на поле для квиддича, прихватив с собой метлу. У него был припасён действующий снитч. Юноша выпустил его – и стал ловить. В сумерках это было сложновато. И всё-таки удалось приметить золотистый блеск. Догоняя летающий по ломаной траектории крылатый мячик, Гарри вдруг увидел, как тот исчез в ладони стоящего на поле человека. Несколько мгновений – и целитель стоял перед Снейпом, который сжимал кулак. Зельевар поднял задумчивый взгляд и разжал руку. Гарри вскочил на метлу и помчался. Погоня длилась минут двадцать – и наконец снитч был пойман. Пойман ловцом Поттером, а не лениво стоящим на земле незваным гостем. Гарри подлетел к Снейпу и снова встал перед ним – на сей раз с мячиком в руке. Зельевар улыбнулся (почти оскалился): – Приятно видеть, что хоть что-то даётся вам ценой усилий. Наверно, на лице Гарри было множество эмоций, потому что Снейп продолжил: – Что вы так смотрите, словно и сами не знаете? Вы можете либо геройствовать, либо почивать на лаврах. А понятие «каждодневный труд» вам незнакомо. Никакие вдохи и выдохи, казалось, не удержат сейчас юного Поттера от гнева. – Любо-дорого смотреть, – раздражённо сказал Снейп. – Вас хоть голыми руками бери, Поттер. Но я, пожалуй, не стану, – и профессор, резковато развернувшись, ушёл. А ночью Гарри снились руки зельевара, и ничего, кроме рук, и в них был сосредоточен весь мир.