Глава 4 Верные слуги солнца
Пусть Мыслящий ведёт, дороги разные прошел он за век свой. И пусть он убеждён, что видел всё на свете, Его привычный, одинокий путь окончится бедой. Ведь пламя гаснет, коль не дует ветер.~
Холод наполнял воздух в это странное время суток. Небо было чистое, бледно-голубое, словно утреннее. Но его глаза покрывала мутная маска, которая придавала всему, что он видел, неопределенность и необъяснимую искусственность. Хотя, по неизвестной причине, он не видел в этом искусственном окружении ничего странного. Ноги несли вверх по пологому холму, чья обычно изумрудная трава покрылась белым инеем. Поднимаясь, он топтал травинки, которые хрустели под ногами. Почему-то это крайне занимало, и бывало вместо одного большого шага он делал несколько маленьких, чтобы вновь услышать этот легкий хруст, возбуждающий в памяти воспоминания прежней жизни. Неподалеку шел человек. Он не видел человека, но точно знал, что тот есть, ведь слышал, что он тоже наступает на хрустящую траву. Он поднял голову вверх, с интересом рассматривая огромные, пушистые и медленно плывущие по небу облака. Сейчас случится что-то хорошее. Но вот незадача, совершенно не смотря под ноги, он, кажется, споткнулся обо что-то. А быть может и поскользнулся, а возможно просто потерял равновесие. Он не успел понять. Иллюзорный мир вокруг начал стремительно падать и… бум! Нос, лоб и щеки обожгло холодом, а ладони неприятно засаднило. Прождав пару секунд, он начал неторопливо подниматься, и даже не понял, почему из глаз вдруг брызнули слезы. Падать было невысоко, и не то чтобы сильно больно, отчего же плакать? От испуга? Или от обиды? А на кого обижаться? На землю, которая так некстати оказалась покрыта льдом и инеем? На человека, идущего рядом с ним, который не удосужился предотвратить падение? А может на собственную неуклюжесть? Было сложно сказать. Горячие слезы согревали пощипывающие от холода щеки. Он смотрел на руки, которые казались совсем маленькими. Ему не хотелось вставать. В чем смысл вставать, если он снова может упасть? Он услышал голос и мягкие шаги за спиной. Это был тот человек. Голос был слышен, но ни единого слова, сказанного им, он не понимал. – Ну и что же ты плачешь? – наконец прозвучали в речи человека знакомые слова. Удивительно большие руки с легкостью подняли его. Несколько секунд ноги не касались земли перед тем, как вновь встать на хрустящую траву. Слезы прекратились, также беспричинно, как и начались. Он с улыбкой поднял глаза на человека, впервые всмотревшись в столь знакомое и одновременно незнакомое лицо. Его светлые волосы развевались на прохладном ветру, слегка раскосые глаза немного щурились от легкой улыбки. Да, в его внешности было что-то мутное и неестественное, как и во всем остальном. Например, он усиленно не мог различить цвета его глаз. Словно каждый раз, когда он замечал, допустим, карий оттенок в них, они вдруг становились серыми, а стоило осознать, что они все-таки серые, то они уже казались ему зелеными. И так во всем. Он не мог точно вспомнить форму его носа и губ, не мог понять, длинными ли были его волосы, или короткими. Были ли высоки его скулы, каков был овал его лица. Все эти детали ускользали, как вода сквозь пальцы. Но он точно знал этого человека. Даже если бы его волосы были темными вместо светлых, а глаза маленькими и круглыми, вместо раскосых. Он чувствовал, что этот человек был именно тем самым, и никаким другим. И что казалось странным – человек был по-настоящему счастлив. Они продолжили подниматься на холм. Теперь человек подал руку, отчего они зашагали в разы быстрее. Мороз продолжал щипать кожу, но он не обращал на это никакого внимания. Все-таки не существует идеальных вещей. Но существуют хорошие, в которых есть капелька плохого. И даже так, это плохое уже не воспринимается как что-то действительно плохое, как если бы оно было в отдельности от хорошего. Так и сейчас его грудь наполнялась радостью. Но была бы эта радость без колючего мороза? Скорее всего нет. А потому и холод казался чем-то приятным, без чего бы не было так хорошо в эту самую минуту. Он не знал, с какой целью они поднимаются на холм. Если быть точнее, он точно знал, что подняться на него необходимо, верил этому как прописной истине. Но что его там ждет? А может это было не что, а кто? Этих вопросов он себе не задавал, голова была чиста от мыслей и сомнений. Всё происходило так, как должно происходить. Наконец до верхушки холма остался всего с десяток шагов. Он отпустил руку человека и радостно пробежал это жалкое расстояние, но… То странное мутное видение, которое преследовало его с самого начала, усиливалось с каждым шагом по приближению к цели, и под конец так заполонило глаза, что он уже и не мог ничего разобрать. В этот момент в нем будто очнулась другая его сторона. Эта сторона не могла управлять телом, которое двигалось само по себе, повинующееся неизвестной установке, но она впервые заметила эту странную расплывчатость, впервые задала вопрос – а куда и зачем она пришла? Что он должен был увидеть, поднявшись на холм? И отчего он сам так жаждет этого? Чем больше вопросов возникало у этой второй стороны, тем мутнее становилось его зрение, тем расплывчатее очертания и тем неестественнее казалось всё, что его окружало. А на холме стояла мутная, темная фигура. Её очертания тоже расплывались в пространстве, уже и без того замутненном и рассыпающемся. Она была словно слепое пятно у него на глазу, он не мог сосредоточить на ней взгляд, сколько бы не старался. Человек сзади сказал что-то этой фигуре всё тем же теплым и счастливым голосом. И тут фигура ответила. По его коже пробежал настоящий мороз. Это был не голос. Это вообще не было похоже хоть на какой-то звук, который он слышал до этого. Это был скрежет, хруст, крик, шепот, но только не голос. От этого звука что-то задребезжало в голове, а сердце болезненно сжалось. Фигура двинулась. Начала поворачиваться к нему лицом. С каждой секундой тело коченело, холод пробрался ему под кожу. В нем усиленно боролись две личности, та, которую разжигало любопытство, и та, которую охватил ледяной ужас. Фигура вновь издала этот странный, пронимающий до костей звук, и обернулась окончательно. Но Тэтсуо проснулся.~