Саламандр: Хроники Синего пламени

После появления Нео кардинальным образом изменилось две вещи. Первая – если в компании и образовывалось неловкое молчание, то оно продолжалось недолго. Этот парень умудрялся высосать тему для разговора из любой непонятной мелочи. Например, однажды, подняв с земли какую-то тонкую, прямую ветку, он взмахнул ей, словно шпагой, и принялся рассказывать, как в детстве его обучали фехтованию. Естественно, приправляя рассказ острыми шуточками, которые порой были ниже пояса. Такой, казалось, безынтересный рассказ, вдруг свернул в поливание его “обожаемых” братьев и сестёр грязью. И Сора, у которой никогда не было ни огромного особняка с толпой прислуги, ни противных братьев с сестрами, слушала его истории про дворцовые перевороты с искренней заинтересованностью. И никак не могла определится: у него рот не затыкается, или язык хорошо подвешен? Вторая – Сора впервые почувствовала странное ощущение, название для которого она не смогла подобрать лучше, чем ревность. Как у этого одноглазого крысёныша получается разговорить Тэтсуо на всё более и более интересные подробности его прошлого, не прилагая к этому особых усилий? А Сора и возразить ему не может – ей ведь тоже интересно. Вот только Соре было интересно из искреннего любопытства, а вот намерения Нео, наверняка, далеко не так просты, как её. Но разгадать их она всё равно была не в силе. А Тэтсуо… беспокоил в последнее время её всё больше и больше. Сейчас они шли по всё той же широкой тропе, никуда с неё не сворачивая. Он шел первым, а Сора внимательно провожала взглядом каждый его шаг. Тэтсуо стал другим. Вероятно, тот, кто знает его всего пару дней, и не заметит в его поведении что-то странное. Молчаливый, бледный парень, как и всегда. Сора тоже не знала его достаточно много. Но одно дело быть знакомым две недели, а другое – две недели жить с ним бок о бок. Если раньше Тэтсуо создавал вокруг себя атмосферу истинного спокойствия, то теперь он казался дерганным и уставшим. И Сора всё пыталась разузнать, в чем же причина. Вчера им наконец-то удалось поговорить наедине друг с другом. И именно после их разговора он снова ненадолго стал самим собой. И вместе с тем Сора тоже упокоилась, потому что то, что ей приснилось той ночью, забыть сложно. Это был тот тип снов, после которых ты не высыпаешься, а лишь чувствуешь ещё большую усталость. Почти весь сон она тайком наблюдала за своим отцом. Подглядывала за ним в дверную щель. Он сидел в своем темном кабинете, который казался Соре темнее чем обычно. Постепенно она приоткрывала дверь, вслушиваясь в то, как его рука судорожно чиркает пером по старой бумаге. Иногда он резко вставал и начинал бесцельно бродить по комнате от одного шкафа к другому, отчего Соре приходилось вновь прятаться за дверью. В эти моменты она слышала, как он бубнит что-то себе под нос, но она никак не могла разобрать то, что он говорит. Его голос казался хрипящим и таким тревожным, что Сора заражалась его тревожностью с каждой секундой. Потом он вновь садился за стол и снова начинал дрожащей рукой писать, писать, писать… Потом вдруг слышался звук порванной бумаги – быть может, случайно порвал неаккуратным движением пера – и вся комната заполнялась его раздраженным рыком, смешанным с жалобными хрипами разрываемого пергамента. И снова он вставал, и снова ходил по комнате. И так повторялось раз за разом. В один момент Сора решила приоткрыть дверь немного больше, в надежде услышать, что же он там себе бормочет. Но доска в полу предательски заскрипела, и Сору отчего-то охватил ужас, что её раскроют. Словно отец мог что-то ей сделать за это. И когда он оборачивается на неё, Сора только и успевает приметить его страшный, безумный взгляд перед тем как проснуться. Эта невыносимая суетливость отца просто выводила Сору из себя. Потому, она надеялась, что, посмотрев на всегда спокойного, сдержанного, неизменчивого Тэтсуо, она успокоится. Но Тэтсуо, кажется, сам нуждался в такой помощи. – Я не пойму, что с вами двумя такое? – Сора на ходу обернулась к возмущающемуся Нео. – Что ты имеешь ввиду? – в её голосе не было особого интереса. – Не знаю даже, как больные какие-то. Вы похожи сейчас на того сумасшедшего Графа, по крайней мере, с виду. – Сора молча отвернулась, – Ах да, тебе же с ним познакомиться так и не посчастливилось. – Отчего же это, интересно. – сухо ответила Сора. В особняке все умудрились отличиться. Все, кроме неё. – Ты уж прости. – она не услышала в его словах ни капли искренности, – Точно!.. Раз такое дело, вы оба не заболели, случаем? – Тэтсуо еле заметно вздохнул. – Не говори ерунды… – Нео отчего-то рассмеялся, и Сора искренне не поняла, отчего. – Ну а что? Заразились от кого-нибудь… Да от того же Оскара, или как его там. – он продолжал смеяться, – Может он был больной не только на голову? – Отлично. Заразится от человека, которого я даже не видела. – ядовито проговорила она. Да и ладно, она была уверена, что чувствует себя не так плохо. А вот Тэтсуо… это бы многое объяснило, – И что смешного в болезни, позвольте спросить? – Нео лишь хмыкнул. – А ты не знаешь? – Не знаю чего? – но Нео снова усмехнулся. – Те, кто обладает магией, редко болеют. – тихо сказал Тэтсуо, немного повернув голову в её сторону, – Очень… редко. – А если и заболевают… – пусть Нео пытался казаться серьёзным, Сора слышала, что говорит он сквозь улыбку, – То это будет последняя болезнь в их жизни. Если ты понимаешь о чём я. – И откуда, интересно, я должна была это узнать? – никто не ответил. И ещё какое-то время они шли в тишине. Сора быстрым движением открыла часы. Половина третьего. А так и не скажешь. Да, тропинка была относительно широкой и свободной, но лес за её пределами был настолько густой, что даже дневные солнечные лучи не могли продраться сквозь него. Стоял легкий полумрак. До этого они всё никак не могли выбраться из той рощи с громадными деревьями, но теперь стволы вокруг становились всё ýже с каждым десятым ярдом. И так, плавно, перед ними открывался всё более редкий и просторный лес. Вот, впереди виднелись полоски света. Кажется, они наконец набрели на опушку. Что было очень кстати, ведь опушка – отличный повод остановиться на привал, которого у них не было с самого того момента, как они проснулись. Тропа продолжала неторопливо вести их к далекому солнечному свету. Обычно Сора в такие моменты предавалась мечтаниям о скором перекусе, или была вовлечена в очередной разговор, начатый Нео, но сейчас… Преимущественно в её голове крутилась лишь мысль о том, как сильно она устала. Ночью Сора ужасно спала. После того кошмара, сколько бы она ни пыталась вновь заснуть, она просыпалась, казалось, каждые двадцать минут. На рассвете она и вовсе бросила все свои попытки, просто наблюдая за костром и изредка перебрасываясь фразами с Тэтсуо, который, видимо, вновь заснуть и не пытался. А Нео, этот засранец, за всю ночь даже ни разу не пошевелился. Сору отчего-то это ужасно раздражало. Да и, по правде говоря, с каждым днем Нео раздражал её всё больше. Он изо всех сил старался казаться дружелюбным, но, по каким-то причинам, старался он только в присутствии Тэтсуо. Можно ли сказать, что он когда-нибудь грубил Соре? Нет, ни разу. По крайней мере, в открытую. А вот противной снисходительности, глупых шуток, косых взглядов – хоть отбавляй. Возможно, он принимает Сору за полную дурочку, и пусть Сора отчасти с ним согласна, она не настолько глупа, чтобы не замечать всего этого. А ещё она не глупа для того, чтобы понимать, с какой целью он всё это делает. Точнее нет, всего она объяснить не может. Например, зачем он с таким упорством продолжает тихо её ненавидеть. И отчего ему вообще приспичило присоединиться к их скромной “команде” для неё оставалось загадкой. Но одно она знала точно – он пытается понравиться Тэтсуо, втереться к нему в доверие, причем, кажется, будто Сора ему в этом как-то мешает. И ещё одна вещь, которую Сора не понимала: почему Тэтсуо бездействует? Он, в отличии от неё, совсем не глуп, и наверняка и сам давно всё понял. Но он совсем ничего с этим не делает. Сора долго размышляла на этот счет. Сначала она успокаивала себя тем, что Тэтсуо сейчас вовсе не в состоянии последовательно мыслить. Она не раз замечала, как он прямо посреди разговора словно покидал свое тело, бесцельно и пусто смотря в одну точку, как устало обхватывал голову руками безнадежно вздыхая. Если он до такой степени устал, что не замечает ничего вокруг, то неудивительно, что не заметил и этого, а Нео, подлец, пользуется его слабостью, вытягивая из него информацию. Которая, несомненно, интересовала и Сору, но она бы никогда не стала выпытывать её таким коварным способом. Но ведь Нео вел себя подозрительно с самого начала, а странности в поведении Тэтсуо появились только пару дней назад… Тогда Сора вспомнила слова Лиллы о том, что Тэтсуо наивен. Она не могла с ней согласиться, даже больше из вредности, но вдруг Тэтсуо действительно просто не понимает того, что происходит у него под носом? Может, он не разбирается в людях? Учитывая его образ жизни, это вполне вероятно. Для того, чтобы разбираться в людях, нужно с ними хотя-бы разговаривать. Но и тут нет, ведь она помнила, с какой легкостью он вывел Нео на чистую воду, руководствуясь лишь особенностями его поведения. Он хорошо читает людей, по крайней мере так ей показалось. В таком случае оставался последний вариант, наличие которого Соре совсем не хотелось признавать… Может, она излишне драматизирует? Нео помог Лилле сбежать, втайне от членов своей банды открыв её клетку. Он вернул ей и Тэтсуо украденные вещи. Он не позволил тому парню, Лиаму, навредить им, когда она по глупости поскользнулась на мокром полу. В ту ночь, когда на них напали, он по-настоящему защищал их всех от стрел силой своей магии. Именно с его помощью разрешилась вся та заварушка в особняке Ханики. И Сора помнила, как он всегда заговорщически подмигивал ей, когда ему удавалось в очередной раз разговорить Тэтсуо. Сделал ли он что-то плохое за последнее время, помимо косых взглядов и острых шуточек? Нет. А собственно, имеет ли она право осуждать его, когда она сама наделала столько глупостей? Нет… Но как же он был ей противен. Прямо сейчас, в эту самую минуту, она была уверена, он ядовито ухмыляется ей в спину. Это было так странно, идти между парнем, который улыбается невпопад, и парнем, который не улыбается вовсе. Они оба были такими странными, но оба странными по-разному. Один – тонкий, невозмутимый и спокойный. В каждом жесте его чувствовалась легкость, даже если он сделал что бы то ни было случайно. Чихнёт он, или поправит за уши локон своих чудны́х волос – всё получается просто, непринужденно, не задумываясь, словно так и надо. Другой же, чтобы не сделал, всё кажется наигранным, театральным. Он был хорошим актером, несомненно. Но лишь актером. А настоящая сущность проявлялась только в злорадной его ухмылке, она чувствовала это. И от этого становилось не по себе. Пока она размышляла об этом, тропа уже подвела их к той самой полянке, откуда дневной свет пробивался сквозь стволы деревьев. Сора всмотрелась в этот свет, и вдруг, непонятно откуда, у неё появилось странное назойливое ощущение… Будто она что-то забыла. Она, не понимая, что вызвало это чувство, отвела взгляд, и позднее снова посмотрела на свет, в надежде, что со второго раза у неё всё же получиться вспомнить. Но и теперь не вышло. Она вперилась глазами в эти лучи дневного солнца, внимательно всмотрелась в то, как они освещают кору деревьев и листву небольших кустиков. А мысль так и витала в воздухе. Что же она забыла? Вот, ещё пару шагов, и они наконец и сами оказались освещены дневным солнцем. Сора зажмурилась, ведь до этого, почти два дня, она не выходила под открытый свет. И ещё долго она не могла до конца разлепить глаза, а тем временем ноги её ступили на траву, какую-то особенно мягкую. А это точно трава? – Ого! – Нео присвистнул, – Так она здесь не одна… Силясь понять, что такое он имеет ввиду, Сора наконец приоткрыла веки, но дрожащие ресницы не давали толком ничего разглядеть, протестуя такой резкой смене освещения. Но всматриваться и не пришлось. Это оказалась достаточно продолжительная поляна с редкими, зачастую поодиночке растущими, деревьями. И она вся, полностью, была какой-то изумрудно-зелёной, что не очень походило на здешнюю траву. Проморгавшись ещё пару раз, она наконец поняла, что это действительно не трава. Это мох. Он был повсюду. Дорога под их ступнями едва не затерялась в его пушистых, зелёных облаках. Мох покрывал всё, все незначительные холмики и неглубокие распадки, стволы повалившихся деревьев, и деревьев, пока что вполне крепко стоящих вертикально. И Сора удивилась, но удивилась, пожалуй, не необычности этого пейзажа. А тому, что они уже были в похожем месте несколько дней назад. Да, пожалуй, её удивило именно то, что таких удивительных мест на свете, оказывается, целых два, если не больше. Сора какое-то время стояла в легком оцепенении, потом, всё же, взяла себя в руки. В конце концов, она и представить себе не может, чего ещё странного, удивительного и необычного ей предстоит увидеть на своем пути, что по итогу окажется очень даже нормальным и обыденным. Она оглядела поляну и взгляд её остановился на Тэтсуо. Что это с ним? Она подошла к нему поближе, поскольку он шел первым, и когда они вышли на свет, прошел несколько вперёд, прежде чем остановиться. Он стоял абсолютно не шевелясь, а подойдя всё же ближе, Сора заметила, что и взгляд его застыл. Тэтсуо словно был удивлен, или напуган, но всё так же глядел вдаль, в никуда. Сора легонько тронула его за плечо. Он вздрогнул и, моргнув, перевел взгляд. Ей совсем не хотелось его пугать. – Ты чего? – она специально поставила вопрос непринужденно, чтобы он вновь не набросился на Сору за её чрезмерное беспокойство. А ведь ещё неделю назад она считала, что Тэтсуо вовсе не способен на злость. Она услышала, что Нео за их спинами тоже подошел ближе. Тэтсуо ещё немного оглядел округу, и как-то нервно вздохнул. – Нет, ничего… Показалось что-то… – и не отдав более никаких замечаний по этому поводу, он направился вперёд. Показалось…Так значит, не только ей?

~