Я могла бы раскрыть правду, но я солгала. Вместо этого я пошла по темной дороге. Потому что я слишком долго жила на свету. Время вернуться туда, где мое место. У всех есть темная сторона.
Cece And The Dark Hearts & AG — Dark Side
Адриан не мог поверить, что это всё происходит на самом деле. До последнего момента, когда он пришёл в отель, и они вместе с сотрудником тщательно проверили помещение, всё происходящее ему казалось абсурдом, словно это происходит не с ним. До её прихода оставалось пятнадцать минут — самое время, чтобы перевоплотиться на тот случай, если Леди придёт раньше. Сотрудник Дюрана удалился, оставляя Адриана одного. Парень не стал тянуть: — Плагг, когти! Так было спокойнее. Теперь оставалось только дождаться прихода Ледибаг. Нуар приглушил освещение и настроил цветную подсветку. Уже имея небольшой план, включил тихую медленную музыку. Прошёлся по комнате, затормозив рядом со столом с разложенными на нём приспособлениями и нервно хмыкнул, разглядывая различные средства для бондажа и телесных наказаний. Как знать, может, что-то сегодня и пригодится. Чем ближе стрелка часов подползала к восьми, тем сильнее волновался юноша. Может, она всё же не придёт? Передумает? Или всё это в принципе какой-то затянувшийся розыгрыш?.. Он сел в кресло, скрытое в полумраке комнаты — лицо не должно быть видно, чтобы Леди не сразу догадалась, кто перед ней. Оставалось несколько минут. И вот, когда ровно в двадцать ноль-ноль она зашла к нему в номер и нерешительно остановилась посередине комнаты, опустив голову и нервно теребя пальцы рук, его сердце болезненно сжалось. Первое, что ему хотелось сделать — выйти из тени комнаты, наорать на эту дрожащую дурочку, а затем прижать к себе, взяв с неё обещание никогда больше так не поступать. Но он уже решил для себя, что так просто она не отделается — он даст ей прочувствовать в полной мере, во что она ввязалась. Нуар щёлкнул пультом музыкального центра, прибавляя звук. — Танцуй и раздевайся, — специально сделал голос ниже, стараясь, чтобы он звучал грубее. Вроде, получилось. Ну вот, игра началась. Маринетт чувствовала себя отвратительно, пытаясь изобразить что-то, похожее на танцевальные движения перед незнакомым мужчиной. Как унизительно… А ведь это только самое начало. Она дрожащими пальцами нащупала молнию за спиной. Та поползла вниз, и девушка молилась про себя, чтобы под костюмом и на этот раз оказалось хотя бы бельё. К счастью, Тикки не подвела — на ней оказался традиционный бежевый комплект. И вот костюм полностью снят. И она, вздрагивая в прохладе комнаты, впервые стоит перед мужчиной в лифчике и трусах. Адриан с трудом подавил шумный вздох при виде его обнажённой Леди. Тело Ледибаг без костюма было даже более красивым, чем он себе представлял во время влажных фантазий. Небольшая аккуратная грудь, которую так и хотелось заключить в ладони, стройные гладкие ножки, плоский живот, манящий провести по нему рукой — Нуар почувствовал, что в плотных обтягивающих штанах стало сразу как-то очень тесно. Из-за телесного цвета белья казалось, что она стоит перед ним совсем голая. Обычно сильная и смелая, сейчас она казалась маленькой и беззащитной. Кот не мог не отметить того, что девушка сильно похудела с момента их последней встречи — живот совсем втянулся, даже рёбра стали торчать. «Что же с тобой произошло, моя Леди?» — с сожалением думал он. Пока Адриан оценивал фигуру Ледибаг, Маринетт впервые за всё время пребывания в комнате наконец-то решилась посмотреть на своего будущего мучителя, скрытого в полумраке комнаты, чтобы иметь хотя бы минимальное представление — каков он по телосложению, оценить примерный возраст. И лучше бы она этого не делала. «Чёртов извращенец! — на глаза мгновенно накатили слёзы. — Зачем ты нацепил на себя костюм Кота?!» Да еще и такой качественный — даже рельеф просматривался, как на оригинальном костюме. Маринетт стало еще хуже, чем было до этого — меньше всего ей сейчас хотелось вспоминать о Нуаре. «Шлюха, шлюха» — отбойным молотком зазвучали его слова в голове. Маринетт зажмурилась, не в силах сдержать бегущие по щекам слёзы и опустила взгляд в пол. Больше она на него не взглянет — она подготовила себя ко всему, что может случиться в этот вечер, но не к тому, что к унижению прибавится псевдо-Нуар. Что при каждом чёртовом действии извращенца она будет вспоминать его горящие болью и обидой изумрудные глаза. Шлюха. — Повернись спиной, — приказал незнакомец. Девушка была только рада — лишь бы не видеть отблесков знакомого до боли костюма единственного человека, кто всегда любил и слепо доверял ей. И которого она так жестоко предала. Нуар подошел почти вплотную. Снял перчатку с левой руки и мягко коснулся пальцем её ключицы. Медленно, нежно провел от неё к шее, слегка поглаживая, и закрыл глаза, вдыхая аромат её волос. Он так давно мечтал об этом! Почувствовать её кожу под своими руками, слышать, как часто бьется хрупкое сердечко. Видеть вздымающуюся грудь — хоть сейчас это и было всё от волнения, а не желания. Мягко подцепил лямку бежевого лифчика, спуская по плечу вниз. Девушка вздрогнула и замерла. Кот, не удержавшись от соблазна, прикоснулся губами к обнаженному плечу и нежными, неторопливыми поцелуями стал покрывать светлую кожу, поднимаясь наверх, к лицу. Ему стоило огромных усилий не сорваться и не наброситься на девушку — подхватить на руки, прижать к стене, покрывая её всю поцелуями, заставляя её хотеть его. И лишь то, как она сжималась под касаниями его губ, заставляло его вспомнить, где и при каких условиях они находятся. Он силой воли заставил себя отстраниться, возвращая лямку бюстгалтера на место и отрываясь от её шеи. А затем отошёл в полумрак комнаты и вновь сел в кресло и натянул перчатку обратно. Что ему с ней делать дальше? — Что ты там прописала в контракте? — не забывав изменять голос, властно сказал он. — Я собираюсь выполнить с тобой каждый пункт, — она заметно поёжилась. — Выбирай сама, какой будет следующим. Маринетт хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Все пункты этого долбаного контракта были ужасными, и она никакой не хотела. — Быстрее, не заставляй меня ждать! И она, прежде чем успела подумать, сделала шаг к мужчине и опустилась на колени, приближаясь к его паху и нерешительно положив руки на его бёдра. «О, нет, нет, Леди!» — Адриан благодарил всех богов, что в темноте под маской не видно его пылающего от смущения лица, и с трудом подавил инстинкт отодвинуться. А она, взявшись за бубенчик на его костюме и стараясь не смотреть на обтянутый гладкой тканью торс, потянула за молнию. Маринетт трясло. Она просто не могла унять дрожь. Это всё происходит не с ней, это просто не может происходить с ней! Бесконечный, затянувшийся кошмар, от которого она никак не может проснуться. И то, что мужчина не только оделся в костюм, но был похож на Кота и внешне, по телосложению, значительно осложняло ситуацию. Сука, да он даже пах, как Нуар! За годы знакомства с Котом Маринетт узнала бы этот мускусный, с тонкой кожаной ноткой и примесью корицы запах даже с закрытыми глазами. И этот мужчина пах также — видимо, он действительно хорошо подготовился, если даже смог подобрать парфюм, похожий на естественный запах Кота. «Шлюха, шлюха». Она спустила молнию практически до низа — уже показалась резинка трусов, как руки в когтистых перчатках её остановили. — Не так быстро. У нас еще много времени в распоряжении — я предпочитаю растягивать удовольствие, — хрипло выдохнул он, возвращая её руки на бёдра. — А ты, видимо, грязная девочка? Быстро соображаешь, что к чему? — вошёл в роль бэдбоя он. — Так хочешь мой член в своей глотке? — он сам, кажется, удивился своим словам. И — словно в противовес тому, что говорил, ласково поглаживал её по волосам. Маринетт вздрогнула всем телом. Нет, разумеется, не хочет. Но злить мужчину точно нельзя. Нужно подыграть. Придётся подыграть. — Хочу. Ей хотелось умереть на месте от стыда. А Адриан не мог поверить в происходящее. Всё казалось абсолютно нереальным — Леди, его милая Леди, такая соблазнительная, стоит перед ним на коленях и сама предлагает ему отсосать. Сказать, что соблазн для него был велик, не сказать ничего, но прекрасно видя, как трусятся лежавшие на его бедрах и оставляющие на ткани влажный след ладошки, он с трудом сдержал нервный смешок. «Вот же лживая сучка». — Ну, не могу отказать, — он, резко схватив её за волосы, прижал к своему паху. Она сдавленно всхлипнула, чувствуя щекой гладкую горячую ткань и твердеющий под ней орган. Маринетт неосознанно вцепилась в бедра парня. Адриан не мог сдержать стон — кажется, он сейчас кончит просто от одного этого прикосновения и от осознания того, что её лицо прижимается к его штанам. Он резко оттолкнул её от себя, тяжело дыша. — На кровать, — с трудом выговорил он, желая лишь, чтобы она отошла на как можно дальнее расстояние. Иначе он просто не выдержит. — Отвернись и вставай в коленно-локтевую позу, — скомандовал парень. Пока она дрожала в ожидании, Нуар, широко расставив ноги, глубоко дышал и пытался унять возбуждение. Он не торопился — ничего, пусть помучается от неизвестности, что её ждет дальше. Наконец, кровь отхлынула от низа живота — стало легче. Можно продолжать приводить в исполнение свой план. Он прошёл к столу с атрибутикой, рассматривая девайсы, назначение и применение которых он знал весьма приблизительно — видел в фильмах для взрослых. Взял в руки нечто, похожее на плеть, и ударил по столу. Он не мог не заметить, как вздрогнула от звука в страхе ожидавшая его действий Леди. «О, то, что нужно». Еще немного помучив стол различными плётками и хлыстами, он, ничего не взяв, подошёл со спины к девушке. «Ох, ебать» — промелькнуло в голове. Поза открывала ему великолепный вид на аккуратную попу, так соблазнительно и откровенно оттопыренную и прикрытую тонкой тканью трусиков, сливающихся по цвету с кожей. Всё равно, что голая. Нуар сглотнул, вновь чувствуя нарастающее возбуждение и поспешно пытаясь отвлечься — сейчас не время, у него другие планы. А затем — нарочито медленно и как можно громче — знал, что Леди вздрагивает от каждого шороха, снял с пояса кожаный ремень-хвост. Действительно, зачем ему все эти новомодные девайсы, когда у него есть свой? И, набрав в грудь воздуха и внутренне надеясь, что не пожалеет об этом, решился привести свой коварный план в исполнение. — Считай, — властно сказал он, складывая ремень. — Всего будет тридцать ударов. Собьешься — начнём заново, — кажется, так говорили в порно-фильмах БДСМ-тематики, которые Адриан время от времени посматривал? Не то, чтобы ему это нравилось, но было довольно… любопытно. — Од-дин, — всхлипнула Маринетт. Ремень вновь рассёк воздух, приземляясь на другую ягодицу. — Два. Поначалу, на первых нескольких ударах ему это даже приносило какое-то садистское удовлетворение — что-что, а такое наказание его Леди точно заслужила. Такая сладкая месть — за всю ту боль, что он терпел от неё на протяжении многих лет. Но Нуар недооценил силу своего ремня, и уже на десятом ударе жалел, что, не имея в этом ни малейшего опыта, сдуру ляпнул про тридцать ударов. «Девственник БДСМ-щик, блять» — мысленно выругался он, вновь занося руку со скрученной в нём ремнем. «Ей бы и десяти хватило с лихвой» — да и ему тоже, дальше её исчерканная красная полосами попа рисковала быть травмированной, а этого Нуар боялся больше всего на свете. Ледибаг громко вскрикнула, вцепившись в простыню. — Одиннадцать, — почти прорыдала она. Шлюха. Шлюха. Его слова звучали, казалось, повсюду, эхом отзываясь от стен. Нуар был прав. И она абсолютно точно заслужила всё то унижение, которое сейчас с ней происходит. Маринетт ненавидела себя. Ненавидела извращенца, напялившего костюм Кота. Ненавидела жёсткий кожаный ремень от костюма — качественно сделанный и приближенный к оригиналу, судя по всему. Было больно, очень больно. Но даже вся боль снаружи не могла сравниться с тем, что происходило с ней внутри. Адриан еле сдерживался, чтобы не сорваться и не начать покрывать поцелуями нежную травмированную кожу. Ещё на первых ударах он пытался как-то смягчить её страдания, проводил рукой по красной горящей попе, но он видел, как она вздрагивала и пыталась отстраниться от его руки — это делало лишь хуже. Попытался как-то по-другому закрутить ремень… — Тринадцать! Её спина тряслась в рыданиях, и Адриан благодарил всех богов, что Ледибаг ошиблась и посчитала на один удар больше, вместо положенного двенадцатого. Плевать, что он угрожал вначале, что они начнут заново. Он сделает вид, что ничего не заметил. — Четырнадцать! — ремень соскользнул и приземлился чуть выше, на поясницу. Леди истошно закричала. «Прости, прости, прости» — это было невыносимо. Он мягко, ободряюще погладил её по обнаженной спине, но Ледибаг только сжалась от этого прикосновения. Возбуждение, которое было в начале этой экзекуции сошло на нет. Смотреть на её боль, слезы — нет, это Адриана не возбуждало. Возможно, в другой ситуации, если бы это было ролевой согласованной с обеих сторон игрой, всё воспринималось бы иначе. Сейчас же, когда она боится до усрачки каждого его прикосновения и плачет от боли, это абсолютно не было возбуждающим. Что ему делать? Закончить игру? Сказать, что ей достаточно и открыться? Или же выдержать план до конца? Напугать как следует, чтобы маленькая дурочка раз и навсегда забыла даже думать о том, чтобы предлагать себя за деньги кому-то? Пока Нуар думал, рука с ремнём снова опустилась на её в красных полосах попу. — Пят… надцать, — она всхлипывала. — Я больше не могу, пожалуйста, хватит, — она вцепилась в его руку, ту, что держала ремень. — Мне очень больно. — Если ты не отпустишь и не вернёшься в свою позу, будет ещё больнее — привяжу к кровати и найду, чем занять твой чудесный ротик. Там на столе мне приглянулся великолепный кляп, — стараясь, чтобы голос звучал угрожающе, пригрозил Нуар. Как тяжело ему дались эти слова! Но он должен её проучить… Должен… Она, всхлипывая, сделала так, как он велел. Плакала, впившись ногтями в простыню. Рука стала невозможно тяжелой. Он просто не может… Не может больше причинять ей такую боль. Нуар занёс её для нового удара, с замиранием сердца глядя на сжавшуюся девушку и на красную исполосованную попу. Ей действительно уже достаточно… А затем ремень со свистом прорезал воздух, приземляясь прямо на покрытое черной тканью предплечье и лишь слегка задев многострадальную попу его Леди. — Шестнадцать! — вздрогнула девушка. Из-за того, что звук удара был точно такой же, создавалась иллюзия, что её бьют в полную силу. И ей казалось, что больно как прежде — кожа горела огнем, и любое, даже ласковое прикосновение вызвало бы боль. Нуар шумно выдохнул, когда на пути нового удара вновь возникла его собственная рука. Это было очень-очень-очень мать его больно. — Семнадцать. Через пять ударов Нуар сам едва не кричал вместе с Ледибаг. Звук и сила удара всё также устрашали, а вот на почве общей боли его Леди всё равно не смогла бы понять, на какую жертву пришлось пойти её напарнику, чтобы довести до конца свою задумку. — Двадцать три. Боже, ему казалось, что его рука сейчас просто отвалится. — Двадцать четыре, — она всхлипнула. Чем он думал, когда решил, что отпороть Ледибаг — хорошая идея? Нет, на самом деле, идея-то хорошая. А, главное, эффективная. Он ведь просто хочет её запугать. Показать, как может быть больно и страшно, когда идёшь на что-то против своей воли. Показать — в лайтовой форме — что с ней было бы, будь на её месте кто-то другой. — Двадцать пять. На этот раз от боли простонал Нуар, что могло быть ей считано за стон удовольствия. Но он с удовлетворением отметил, что она уже не плачет столь интенсивно, как десять ударов назад. А значит, он всё сделал правильно, и его жертва не напрасна. — Двадцать шесть. Пожалуйста, хватит… — Ещё четыре, — низким голосом ответил Нуар и закусил губу. — Терпи. Ему бы самому выдержать эти четыре удара… Но он выдержал. И она выдержала. Ледибаг обессиленно рухнула на кровать, облегчённо рыдая. Кот тяжело дышал, стараясь не обращать внимание на саднящую руку, и усилием воли заставил себя сказать: — Поднимайся. Пора переходить к самому интересному. Надеюсь, ты достаточно возбуждена и готова, потому что, если нет — твои проблемы. Церемониться я не стану, — он сам удивился, каким, оказывается, грубым может быть его голос. Пора заканчивать этот цирк. Он уже просто не может смотреть, как его леди захлёбывается слезами и дрожит как осенний лист на ветру. Она с трудом привстала на локтях, возвращаясь в коленно-локтевую позу. — А знаешь, что… ляг на живот. Руки ужасно устали, и она послушно легла как он сказал. Звук расстегивающейся молнии, и у неё внутри все сжимается. Она готова к новой порции боли и зажмуривается. Сейчас он войдёт и… она уже достаточно терпела. И ещё потерпит. Но, что происходит? Маринетт почувствовала, как рука в тканевой перчатке проходит вдоль её бедра, поднимаясь выше. Подхватывает тонкую ткань трусиков, цепляет, но не снимает, опуская на место. А затем Ледибаг вдруг охает, потому что сильное тело наваливается на неё сверху, прижимаясь так, словно хочет вдавить её в себя. Она чувствует его везде: обнаженный торс лежит на её спине, соприкасаясь с кожей, горящая попа саднит, а ниже… Ниже он прижимается пахом к её промежности — и, неужели? Вроде бы все ещё в костюме. Во всяком случае, ей так показалось. — Знаешь, ты заслуживаешь того, чтобы быть хорошенько оттраханной, — грязно прошептал он ей на ушко, и, приподнявшись, с силой опустил бёдра, имитируя половой акт. — Пока не станешь кричать и умолять о пощаде, — он вновь с силой прижался к ней. — Вытрахать из тебя всю дурь, — движение бёдер, сильное, грубое. Мимолётный поцелуй на шее. — Чтобы не только на заднице сидеть не могла, но и ходить несколько дней, — он снова и снова прижимался к ней, чувствуя, что от соприкосновения с её телом в штанах снова быстро начало твердеть. Поэтому надо остановиться сейчас. Но прежде… Он взял её за шею и развернул голову, припадая к её губам. Поцелуй — жадный, горячий, тот, о котором Адриан столько мечтал. И Леди — пусть заплаканная и запуганная, но всё же отвечает ему. Позволяет его языку скользнуть в её рот, почувствовать её вкус. Боится до жути, но позволяет. И Нуар больше не может это выдержать. Не может чувствовать, как она сжимается под ним в страхе. Он, оторвавшись от её губ и отпустив шею, мягко провёл рукой по плечам и, шумно вдохнув, зарылся носом в её волосы. — А знаешь, почему я не смогу это сделать? — сказал он ей на ушко низким голосом с лёгкой хрипотцой. Маринетт вздрогнула и замерла. — Потому что я люблю тебя больше, чем хочу. Просто пиздец как люблю тебя, моя Леди. Он всё также лежал на ней, чуть приподнявшись на локтях, чтобы совсем не раздавить хрупкую девушку. Осознание приходило постепенно — Маринетт просто не могла поверить в происходящее. Кот накрыл её руку своей и переплёл пальцы. — Нуар?.. — тихо выдохнула она. Был ли это вздох стыда? Испуга? Или же… надежды и облегчения? — Я, — он слез с Леди и сел на кровати. Почувствовав, что больше её не держат, девушка резко перевернулась на спину и отползла к спинке, прижимая коленки к груди. Впервые за все время она решилась посмотреть на его лицо. Его глаза, казалось, прожигали её. Это действительно был Кот. И как она не узнала его раньше?! Из горла Маринетт вырвался то ли хрип, то ли стон. — Не рада, что я стану твоим первым, Миледи? — он подмигнул, но глаза его при этом остались холодными. Всё это время это был Нуар. Нуар прижимал её лицо к своему паху. Нуар грубо целовал её, держа за шею. Нуар выпорол её своим ремнём. Нуар вдавливал её в матрас, хоть и через костюм. Стало жарко. Если бы в полумраке было бы видно, цвет лица Маринетт сейчас бы точно слился с цветом маски. — Но как? Почему ты?.. Что ты сделал с победителем аукциона? — сердце колотилось как бешеное, норовя выпрыгнуть из груди. Неужели он убил настоящего победителя, чтобы устроить все это?.. Пошел на обман, лишь бы заполучить её таким грязным способом? — Маринетт стало очень страшно. Нуар неторопливо подошёл к столику в углу, скрытому в тени. Девушка покрылась мурашками и напряглась, не зная, чего от него ожидать, но это был всего лишь листок бумаги. — Я — победитель аукциона, — нарочно растягивая слова, он отдал Маринетт документ. Буквы плыли перед глазами, руки тряслись от волнения, да и освещение было слишком тусклым, но девушка всё же прочитала. Кажется, он не врёт. То, что он сказал — правда. — Ты купил меня за сто с лишним тысяч евро? — прошептала она, не веря. — Ну, типа того, — Нуар пожал плечами, наслаждаясь её смятением. — По правде говоря, не совсем я, а мой отец сделал мне такой щедрый подарок. Но вообще я и сам не пожалел бы кругленькую сумму за то, что нахожусь сейчас здесь. Нуар купил её. Нуар. Купил. Её! Черт, он ведь как-то упоминал, что из очень богатой семьи. И почему она не придала этому значения?! Это было худшее из всех возможных развитий событий. До этого Маринетт просто боялась. Теперь она боялась не кого-то, а лучшего друга и напарника, по уши влюбленного и страстно её желающего. И, судя по всему, он реально ей одержим, вдобавок ко всему ещё и зол. И что он с ней теперь сделает после того, как она растоптала его чувства, она даже боялась себе представить. — И мои права на тебя сохраняются ещё… — он бросил взгляд на электронные часы, стоящие на полке, — где-то два с небольшим часа. Чем займёмся, Миледи?