Sold

— Блять, ну почему я не догадался прихватить штопор? — злился Нуар, крутя злополучную бутылку и так, и эдак. — Если хочешь, можем вернуться, — улыбнулась Маринетт. — Ну нет уж, — не собирался сдаваться Кот. — Я видел в интернете, что надо семь раз покрутить в одну сторону, потом в другую. Потом ударить, и пробка легко выйдет, — он, прокрутив, шлёпнул по дну, — да блин! Они сидели на своей самой любимой крыше с видом на Эйфелеву башню. Отсюда открывался великолепный вид. Маринетт улыбалась, глядя за нелепыми потугами Кота, и впервые за много недель чувствовала себя счастливой. Всё позади. Наконец-то можно расслабиться и выдохнуть. И всё благодаря Нуару. — Дааа, я смотрю, ты профи в открывании вина! — подтрунивала она. — На, сама попробуй, — буркнул он. Леди взяла бутылку, прокрутила в две стороны, а затем, хитро улыбнувшись и не сводя взгляда с Кота, надавила средним пальчиком на пробку. Та, сдаваясь, пошла внутрь. — Точно! — хлопнул себя по лбу Нуар. — Я всё перепутал. Нужно же пробку внутрь пропихнуть. Это ж не шампанское. — Да, не судьба тебе сегодня внутрь пропихнуть. Слова вырвались из её губ прежде, чем она успела подумать. Маринетт благодарила всех богов, что в темноте не видно её красного как помидор лица. Даже Нуар опешил, не ожидая услышать от неё столь двусмысленную фразу — и эта девушка полчаса назад смущенно прикрывалась, находясь в белье? Он наблюдал, как Леди, пыхтя от напряжения, пытается продавить пробку, но та застряла посередине. — Что, недостаточно хорошо умеешь работать пальчиками? — подхватил он, решив, что раз уж она начала эту тему, то он вгонит её в краску окончательно и надолго. — Может, помогу и покажу, как работают пальчиками настоящие профессионалы? Маринетт, зная характер Кота, уже вовсю пожалела, что, не подумав, ляпнула ту фразу. Наконец, поняв, что с пробкой совладать ей не удаётся, она сдалась и протянула Коту бутылку. И дерзко вскинула голову, с вызовом глядя на нагло улыбающуюся физиономию: — Ну да, вспоминая, как ты отшлёпал эту бутылку вначале в попытке открыть, у меня складывается впечатление, что ты тренируешься на бутылках. Маринетт была крайне довольна собой, что смогла отпарировать наглецу. Но, не желая проигрывать в их странном баттле, Нуар решил окончательно добить Ледибаг. Поэтому он зубами снял перчатку и нарочито медленно, не забывая сводить томный взгляд с Леди, громко и с характерным хлюпаньем облизнул один палец и приставил его к горлышку. — Ты что, блять, делаешь?! — выпалила она, едва не задохнувшись от возмущения и смущения, и наблюдая за тем, как Нуар издевается над пробкой. А Кот, не сводя взгляда с Ледибаг, развлекался и наслаждался её смятением. — Я же говорил, моя Леди, — он немного протолкнул пробку, а затем нарочно вытащил палец почти полностью, после чего снова протолкнул его обратно, — что собираюсь попробовать все пункты твоего контракта. Но раз ты мне отказала, как ты говорила? Тренируюсь на бутылках, — он не забывал совершать поступательные движения, продвигая пробку. — Что, возбуждает бутылочный петтинг? — Хуетинг! — почти прорычала красная как рак Ледибаг. — Я не буду пить это вино после того, как там побывали твои слюни и грязные пальцы! — Да ты просто завидуешь, что в бутылке мои грязные пальцы побывали, а в тебе — нет. Кстати, про слюни тоже самое сказать не могу, — не на шутку разошёлся Нуар и в очередной раз запустил тонкий палец в горлышко. Ледибаг готова была убивать. И она действительно бы набросилась на Нуара, если бы в этот момент пробка с громким хлюпаньем наконец-то не утонула в вине. — Конец дефлорации! — Ты дебил! И шуточки у тебя дебильные! — она отвернулась, молясь, чтобы ветер как можно быстрее охладил её пылающие щёки. — Извращенец. — Вообще-то ты первая начала. Сама извращенка, — он поднёс бутылку к носу и принюхался. — Ну что, отметим, что хоть кто-то из нас троих сегодня лишился девственности? — хохотнув, сказал он, шуточно постучав ей вином по плечу. — Дамы вперёд. — Сам пей своё дурацкое вино! А я пошла домой, — она решительно встала. — Шутник хуев. Нуара так и подмывало зацепиться и ответить на её грубость всё теми же шуточками. Ему пришлось прикусить язык, чтобы сдержаться. — Прости, прости! — он поднял руки в примирительном жесте. — Не хочешь, не надо. Выпью сам, — он прислонил горлышко к губам, сделал два больших глотка и поморщился. — Впрочем, ты ничего не потеряешь, если не будешь это пить. — Дай сюда, — Маринетт решительно отобрала у него вино и, пригубив, тоже скривилась. — Боже, ну и кислятина! — А я что говорил? Девушка, тем не менее, сделала ещё несколько глотков: — А знаешь, в прочем, не такое уж и плохое. — Признайся честно, тебе просто понравилось, что там мои слюни? — Маринетт чуть не подавилась вином. — Ну всё, хватит, Нуар! Серьезно, достал уже! — она, зажмурившись, вновь отпила терпкой жидкости. — Что, Леди, решила нахерачиться и пойти вразнос? — он, усмехнувшись, наблюдал, как она, поморщившись, делает несколько больших глотков. — Ей, всё, дай мне. Пока Нуар пил, она, быстро начав пьянеть, хихикнула. — Ну, всё, — он покачал головой, с долей тревоги глядя на раскрасневшуюся глупо улыбающуюся Ледибаг — что от неё ожидать в состоянии опьянения, он не знал. А она — опять забрав у кота вино, вновь повысила количество алкоголя в своей крови. — Давай сыграем в бутылочку? — внезапно выдала она, пьяно растягивая слова и умудряясь пошатываться, сидя на одном месте. — О-о-о, понесло, — присвистнул Нуар. — Какая бутылочка? В неё играют в компании. Если хочешь целоваться, то так и скажи. Можем и без бутылочки, — Леди его вообще не слушала, крутя в руках бутылку, а затем вновь пригубила содержимое. Нуар, не выдержав, выдернул ёмкость из её рук, отбрасывая в сторону. — Не-е-ет! Я не допила! — она с сожалением смотрела, как темно-зеленое стекло катится по черепице и с громким звоном падает на асфальт, разбиваясь. — Ты жестокий человек! — Пошли проветримся, пьянчужка. Он цепко ухватил её за талию, перепрыгивая на несколько соседних крыш и игнорируя возмущенные вопли напарницы. Решив, что нужно срочно её отвлечь и отрезвить, он нашел опору потверже и, шустро усадив Ледибаг на колено, начал выдвигать шест. — Ой, — она вцепилась в него, пьяно озираясь вокруг. — Мы что, летим? — она глупо хихикнула. — Ага, летим, — хмыкнул кот, крепко держа её одной рукой за талию, а другой за опору. — Ух ты-ы-ы! Мы выше облаков! — восхищённо заозиралась Ледибаг. — Смотри, Нуар, Луна так близко! — Это точно, ближе некуда, — Нуар смотрел на Луну, отражавшуюся в её восхищённых глазах и, чуть прикрыв глаза и склоняясь ниже, вдохнул её запах. Так хотелось её поцеловать — такую горячую, раскрасневшуюся и расслабившуюся от алкоголя… — Спасибо тебе, котик, — она, повернувшись, положила руку на его щеку. Её глаза увлажнились. — Я боюсь представить, где бы я сейчас была, если бы не ты. А сейчас… мне так хорошо. Так спокойно с тобой. — Просто ты пьяная, — усмехнулся Нуар, наслаждаясь их близостью. — Но я рад, что ты расслабилась от вина. Тебе правда это было нужно. Маринетт смело и как-то решительно посмотрела в его глаза. — Я серьезно говорю. Я уже не настолько пьяная, насколько ты можешь подумать, — её речь действительно была уже значительно более связной — на высоте было прохладно, и это помогало быстро протрезветь. — Нуар… — от того, как томно прозвучало его имя, он вздрогнул. — Можно?.. — её взгляд опустился на его губы и вернулся к глазам. — Я бы даже если хотел, не смог бы тебе отказать — руки заняты, — хмыкнул он, удобнее перехватив её за талию. — Но ты сейчас всё равно не совсем трезвая, а я не хочу, чтобы ты жалела. — Я не буду жалеть, — она отчаянно замотала головой и нерешительно провела рукой по его волосам. — Я имею в виду… вдруг после всего сегодняшнего, и после того, как я напилась… вдруг я тебе противна?.. — она смущённо опустила взгляд. Нуар импульсивно крепче обхватил её за талию, прижимая к себе, и вместо ответа припал к её губам, целуя чувственно и в то же время нежно. Маринетт простонала и обхватила его за шею. Поцелуй был расслабленным, мягким, нежным, как облачка под ними. Маринетт чуть простонала, когда Нуар взял на себя инициативу и вновь и вновь стал накрывать её губы своими. Адриан с удовлетворением отмечал про себя, что Ледибаг отзывчиво реагирует на его поцелуй — сама льнёт к нему, поглаживает по шее, по волосам. Отвечает с явным удовольствием, не уступая в темпе. Это было именно то, что нужно. То, что ему хотелось получать от неё. Не голое тело, сжимающееся под ним от страха. Не солёные губы, отвечающие, потому что надо. А взаимность и обоюдное желание. — Ледибаг, — хрипло сказал он, первым оторвавшись от её губ. — Нам нужно спуститься. Иначе я боюсь, что уроню тебя. — Д-да, конечно… — она, держась за него, дождалась, пока под ногами вновь окажется опора и с непривычки пошатнулась. — Иди сюда. Она вновь оказалась в его объятиях — жарких, горячих на фоне прохладного воздуха. Вновь его губы на её губах, а руки, наконец-то свободные, скользят по её телу, ласкают, но не переходят грань дозволенного. Нуар гладил её по спине, по плечам, облаченным в облегающий костюм, и она податливо льнула к нему. Маринетт скользила руками в красно-черных перчатках по крепким мышцам, чувствуя в них уверенность и силу, и мимолетно подумала, насколько по-другому всё было там, в номере, и насколько другим всё было сейчас. Вроде бы, тот же человек, те же поцелуи, но воспринимались они совсем иначе. Тогда ей хотелось сжаться, отстраниться, исчезнуть. Помыть рот с мылом после его поцелуев — настолько противными они казались. Сейчас же она сама, приоткрыв рот, позволяла языку напарника скользнуть в её собственный. С удовольствием отвечала, встречаясь с ним языком. Расслабилась в его руках, которые хоть и довольно страстно блуждали по её телу, но не переходили грань, пока она сама не позволит. И именно вот это доверие и осознание, что рядом с Нуаром не случится ничего, что она сама не захочет и давало этот абсолютный комфорт и расслабленность. Их долгий поцелуй прервал звук входящего звонка. Оторвавшись от губ и Кота, но всё еще не выпутавшись из его объятий, Ледибаг, тяжело дыша, потянулась к йо-йо. — Алло, — выдохнула она. Нуар чуть напрягся и обнял её, притягивая к себе. — Ледибаг, это Дюран. Как всё прошло? С вами всё в порядке? — Скажи, что, если он мне хоть раз попадётся на глаза, я уничтожу его катаклизмом, — шепнул Нуар, и Ледибаг, успевшая заслонить рукой динамик, бросила на него гневный взгляд. — Д-да, мистер Дюран. Всё хорошо, — она, отстранившись и отойдя на полшага, показала Коту кулак, а тот в ответ закатил глаза. — Отлично. Тогда сделку считаю завершённой, деньги на ваш счёт уже перечислены, должны поступить от часа до нескольких дней. Всего хорошего, Ледибаг! Надеюсь, больше вам не придётся обращаться к нашим услугам. — Да, я тоже надеюсь. Спасибо, и всего доброго! — вежливо сказала она и поспешила бросить трубку, пока Нуар не взорвался в гневных комментариях и не сдал их компанию. — Что значит «надеюсь»? — насупился он. — Да понятно же, что я для вежливости это сказала, — фыркнула она. — Смотри у меня! — А то, что ты сделаешь? — Маринетт развеселилась — ей нравилось дразнить Кота. — Отшлёпаешь по попе? — она, убегая по крыше, пыталась увернуться от преследующего её Нуара. — Да на тебя это, похоже, не действует, — он пытался её догнать, перепрыгивая по черепицам. — Видимо, придётся мне придумать новый способ «наказания». Ледибаг, хохоча, уворачивалась от его рук. Решив передохнуть и перевести дыхание, она спряталась за дымоход, но не тут-то было — Нуар, ловко перепрыгнув через трубу, оказался перед ней, нависая. — Попалась, букашечка? Она с вызовом и усмешкой смотрела на загнавшего её в угол, словно мышку, Кота. Ну и что он ей сделает? То, что случилось дальше, стало неожиданностью для них обоих. Нуар, повинуясь каким-то неведомым инстинктам, под дурманом гормонов, её запаха и близости тела, резко и не успев даже подумать, положил ладонь на её промежность. Её глаза удивлённо расширились, тело вздрогнуло, но от парня не укрылось, что она — то ли от шока, то ли от того, что не хотела, даже не сделала попытки отстраниться. Его горячая ладонь лежит на её самом интимном и таком чувствительном месте. Прижимается сильно, так, что она чувствует даже через ткань его пальцы там. Их взгляды встретились — её, растерянный, с мгновенно спавшей спесью, и его, немного опешивший от собственной смелости и слегка испуганный от её возможной реакции. Он убрал руку также быстро, как положил, и, отстранившись, поспешно отвернулся. — Прости. Я не хотел тебя напугать, это случайно вышло… — Всё н-нормально, — Маринетт выдохнула, чувствуя, как внизу живота всё пульсирует. С трудом поборола желание стечь по трубе дымохода и разлечься на крыше — слишком много эмоций и впечатлений для одного вечера. — Ты правда не сердишься? — Нет, — она опёрлась на трубу. — Но, думаю, сейчас мне правда пора домой. Как-то очень много всего произошло. Я чертовски устала. Нуар кивнул и решился посмотреть на неё. — Спокойной ночи, моя Леди. — Спокойной ночи, Кот. Что, она так и уйдёт, даже не обняв на прощание? Маринетт неловко переминалась с ноги на ногу, а потом, всё же решившись, порывисто обняла Нуара. — Я никогда не устану благодарить тебя за то, что ты сделал, Кот. — О, брось, Миледи, — поглаживая её по спине, ответил парень. Его обычное бахвальство, языкастость и самоуверенность вновь к нему вернулись, и он не смог себе отказать в удовольствии их как обычно использовать в деле, — моя рука у тебя на… кхм, интимной области — меньшее, что я могу сделать. Но если тебе понравилось, могу ещё и пальчики подключить. — До чего ж ты придурок! Разумеется, я не об этом! — завопила Маринетт, но Кот, громко хохоча, уже отскочил на соседнюю крышу. — Сладких снов, моя Леди! И сильно не заигрывайся, думая обо мне — помни, у нас завтра свидание! — и прежде чем Ледибаг успела возразить или накинуться на него с кулаками, он растворился в ночи. Стоило Маринетт оказаться в комнате и перевоплотиться, как силы закончились, и она устало рухнула на пол. Неужели она правда дома? — Маринетт, как ты? Тебе нужен врач? — Тикки подлетела к ней, взволнованно осматривая хозяйку на предмет внешних повреждений. — Я в порядке, Тикки, — устало выдохнула она и, поморщившись, села — давала о себе знать саднящая попа. — Моим покупателем оказался Нуар. — Кот Нуар?.. Но… как?! И он тебя?.. — она так переживала, что даже не просила покушать, как это было в обычное время после перевоплощений. — Нет, — Маринетт покачала головой. — Нуар меня не тронул. Ну, в этом смысле, — она встала, оперевшись на компьютерное кресло. — Немножко проучил и наказал, но по сравнению с тем, что мог сделать кто-то другой, это ерунда. — Немножко наказал? Девушка не ответила, доставая полотенце и пижаму. — Пожалуйста, можешь сама найти, что покушать? Возьми что хочешь из пекарни, кроме большого торта в холодильнике — это надо завтра отдать заказчице. — Хорошо. Но сначала расскажи подробнее про Нуара, — она сложила лапки на груди, с выжиданием смотря на девушку и ожидая подробного рассказа. — Что он сделал? — Ну а ты бы не отключалась — всё бы знала! Тикки насупилась: — Ну и ладно! Я Плагга расспрошу. Он, скорее всего, не отключался. — Ну, хорошо, — Маринетт цокнула и закатила глаза. — Нуар запугивал, но ничего критичного не сделал. Если не считать того, что он меня выпорол, и в ближайшие несколько дней я точно не смогу сидеть. — Выпорол? — Тикки, к её удивлению, рассмеялась. — Вот Нуар красавчик! Можешь считать, что это не только от него, но и от нас от всех. Я бы тоже ввалила тебе хорошего ремня, и думаю, Плагг бы присоединился, — она, хихикая, уворачивалась от пытающейся из последних сил её схватить Маринетт. — Ну, спасибо тебе за поддержку! Не буду тебя больше макарунами кормить! Веселящаяся феечка нырнула в пол и растворилась в пространстве, по-видимому, ретировавшись на кухню. Маринетт пошла в душ. Раздевшись догола, она встала перед зеркалом, критически оглядывая тело и сразу поворачиваясь пятой точкой. На деле всё оказалось не так страшно, как по ощущениям — открытых ран не было, но полосы во многих местах уже становились багровыми, превращаясь в синяки. Чуть выше, на уровне поясницы, наливался еще один особенно болезненный синяк — это Нуар промазал ремнём мимо запланированной зоны. Маринетт дотронулась руками до розового засоса на шее, медленно провела по нему пальцами, как будто пыталась осознать — Нуар целовал её. Нуар касался её. Сейчас, дома, в родной и комфортной обстановке, всё ранее происходившее стало казаться странным, нереальным — как будто было не с ней, а просто приснилось. И лишь «метки», оставленные Котом, давали понять, что это было на самом деле. Она его поцеловала. Да, немного в порыве эмоций и благодарности, немного в желании отвлечься от всего с ней происходившего с тем, кому (теперь уже точно) полностью и безоговорочно доверяет. Но было бы полной ложью сказать, что она этого не хотела или что ей не понравилось. А уж его рука там, где никогда еще не было ничьих рук, кроме её собственных… даже от одного воспоминания ей вновь становилось жарко. Она прикрыла глаза, дотрагиваясь до низа живота. А если бы это также было с Нуаром? Если бы он коснулся её, но без одежды, скользнул пальцами дальше, двигая между чувствительными складочками… Дотронулся до груди, как она сейчас трогает себя. Маринетт простонала, чувствуя на пальцах влагу и понимая, что если она не прекратит, то просто упадёт — сил стоять уже не было. А вот если бы Нуар действительно был здесь, она бы откинулась, оперевшись на его плечо и позволяя ему целовать и ласкать себя… — Да что со мной такое?! — Маринетт, помотав головой, словно отряхиваясь от влажных мыслей, поспешила залезть в душевую кабину. Ещё не хватало ей кончить, фантазируя о том, что к этому её привёл Кот! Приняв душ, Маринетт вернулась в комнату. Тикки уже поела и, ожидая хозяйку, лежала на подушке. Квами повернула голову на звук хлопнувшей двери: — Не обижайся на меня, Маринетт. На самом деле, я очень рада, что всё обошлось, и что Нуар оказался порядочным. — Я не обижаюсь, Тикки, — она устало зевнула и, бросив вещи на стул, залезла по лестнице на кровать, с наслаждением утыкаясь носом в наволочку. — Нуар просто дал тебе деньги? Ты рассказала, зачем? — Ага. Рассказала, — она потянулась за телефоном и поставила будильник на семь тридцать. — Не боишься, что вычислит? — Ну а даже если так, то что? Нуар заслуживает знать правду. И кстати, — она убрала телефон и накрылась одеялом, — ещё я пообещала пойти с ним на свидание. Квами приободрилась, с любопытством глядя на порозовевшие щёчки хозяйки. — Я рада, что всё разрешилось, Маринетт! — И я. Тикки, давай спать? — девушка зевнула. — Я устала до смерти, а завтра ещё надо решать вопрос с переводом денег в Таиланд и на мне работа в пекарне. Хорошо хоть в университете выходной. Она едва успела договорить фразу — веки сомкнулись, и Маринетт впервые за долгое время уснула безмятежным сном. Но выспаться ей не удалось — едва пробило пять часов утра, как её растолкала Тикки. — Маринетт, просыпайся! В городе акума! — О, нет, только не это! — девушка потёрла глаза, с усилием вставая с кровати. Она простонала — всё тело после вчерашнего болело, и в особенности, конечно, давала о себе знать многострадальная попа. Она, даже не умывшись и не причесавшись, перевоплотилась и набрала Кота. — С добрым утром, Миледи! — его голос был пободрее, чем её собственный, а судя по звукам на фоне, он был уже в пути. — Хотя едва ли его можно назвать добрым. Как спалось? Я тебе снился? — Бражник как будто знал, — простонала она, вылезая на балкон и игнорируя вопросы Нуара. — Я чувствую себя так, будто меня переехал трамвай. — Ну, ничего, моя Леди, сейчас быстренько разделаемся с акумой и пойдёшь досыпать. «Быстренько разделаться» не удалось — битва заняла больше двух часов, и когда Маринетт вернулась домой, нужно уже было готовить пекарню к открытию. Хоть на время отъезда родителей им и помогали нанятые сотрудники, временно управление перешло к ней. Поэтому, быстро приведя себя в порядок, она, закинувшись кофе, уже вовсю работала в пекарне. Ей также удалось решить вопрос с переводом денег — она перечислила нужную сумму, и теперь осталось дождаться, когда свою работу выполнит банк, тайские тюремщики получат перевод и отпустят её родителей. К вечеру девушка была такой уставшей, что хотела уже отменить назначенное с Котом свидание — они договорились встретиться в восемь часов на площади. И вот, в восьмом часу, когда Маринетт более-менее разобралась с делами и мечтала выручить пятнадцать минут, чтобы просто полежать у себя в комнате перед встречей с Котом, ей на телефон пришло уведомление от городских служб безопасности, что в городе снова акуматизированный. — Двое за один день?! — она едва не задохнулась от возмущения. Взяв несколько запакованных макарун, она кинула их в сумочку. — Маргарет, закроешь пекарню? — бросила она сотруднице, устремляясь к себе. Перевоплотившись, она устремилась по адресу. Лишь подбегая по крышам к зданию, она поняла, что это тот самый район, где был вчерашний отель. А возможно, даже тот самый отель. Акуматизированная была девушкой и нападала на состоятельных мужчин, нанося им порезы и удары взмахом кисти. — Акума в кольце, — шепнула Маринетт прибывшему Коту и наблюдая за блондинкой, которая смутно показалась ей знакомой. — Моника?.. — Думаешь, это та проститутка? — Не знаю, но похожа, — кивнула Ледибаг. — Пошли, поболтаем с ней? — она уверенно спрыгнула на крышу, с которой акуматизированная расправлялась с бегущими в панике из дорогого отеля людьми. Девушка, заметив появление супергероев, зарычала. — А вот и наши «спасители», — она взмахнула рукой, и Маринетт за секунду до того, как появившееся из воздуха лезвие полоснуло по ней, успела отскочить. — Выглядишь бодрой для той, кого вчера трахал богатенький поклонник. Ну как, понравилась тебе индустрия? — Нет, — выплюнула Маринетт, делая кувырок и уворачиваясь от нового удара. — Не понравилась. Но ты права, с поклонником мне повезло. — С ними не может повезти. Они все твари, — она отбивалась от ударов Кота и перешла в наступление. — Вот ты, блохастый. Неужели бы не трахнул свою подружку, если бы были деньги? — Не трахнул бы, — усмехнулся Кот, отражая её нападки. — Почему бы тебе не найти нормальную работу? И ты не будешь страдать, и весь город. Моника — а теперь это точно была она, яростно размахивала рукой, и Нуару было всё сложнее и сложнее держать удар. Один из ножей всё же попал по его бедру. Самое время использовать супершанс. — Детский фотоальбом?! — Маринетт с непониманием смотрела на красный в черную крапинку предмет. И что ей с этим делать? Моника отвлеклась на её восклицание и замерла. А затем вдруг обессиленно прижала руки к лицу, закрывая его. — Я не хочу быть такой… Не хочу быть злой. Я не хочу, чтобы у моего сына была такая мать. — Эй, — Маринетт осторожно коснулась плеча девушки. — Я уверена, ты можешь бороться. И ты очень сильная. Ну же, попробуй… Она видела, как на лице блондинки отражается вся та внутренняя борьба, что происходила в её голове. И, наконец, девушка крикнула: — Я не буду твоей пешкой, Бражник! Катись к чёрту! — фиолетовая бабочка вылетела из кольца, и блондинка вновь стала собой. И тут Маринетт всё поняла. Поняла, почему та так разозлилась, почему в неё вселился акума. На Монике, казалось, не было живого места. Одежда порвана, повсюду синяки и ссадины. Волосы грязные, растрёпанные, макияж потёкший. Под глазом тоже наливается багровый синяк. — А мне сегодня не повезло с клиентом, — сипло сказала она, чуть улыбнувшись разбитой губой и поморщившись от боли. — Но я рада, что у тебя всё обошлось. Мы с девочками очень за тебя переживали, Ледибаг. Видимо, у тебя хороший ангел-хранитель — нормальные мужчины здесь попадаются один на миллион. Маринетт перевела взгляд на «нормального мужчину» — Кот, держась за истекающее кровью бедро, хромая, шёл к ним. Маринетт опомнилась — «Чудесная Ледибаг» ведь всё исправит? Она подкинула фотоальбом в воздух и выкрикнула кодовую фразу. И вот бедро Нуара действительно вновь стало здоровым, порезы затянулись, следов крови больше не было. Но, к сожалению, на раны Моники это никак не повлияло — они не были магическими. Маринетт вздохнула. — Зачем тебе это? Почему ты не уйдёшь из эскорта? — с сочувствием спросила она, садясь перед ней. — А ты зачем в него пошла? Деньги, ясное же дело, — она всхлипнула. — Два года назад мой сын заболел раком. И для лечения были потрачены огромные суммы. Я до сих пор по уши в долгах и кредитах, — она шмыгнула носом и вытерла бегущие по щекам слёзы. — А здесь крутятся приличные деньги — тебе ли не знать. Мне осталось не так уж много отработать — полгода, может год. Но я уже на пределе… Еще и сегодня конченый мудак попался. — Сколько тебе нужно? Блондинка задумалась, прикидывая цифры в голове. — Тысяч двадцать. — Моника, я отойду на минутку? — она прикоснулась к её руке и, встав с корточек, подошла к в нерешительности замершему чуть поодаль Коту. — Нуар, мне нужно с тобой посоветоваться. — Да, миледи? — он взволнованно посмотрел на неё. — У меня остались деньги от тех, что ты заплатил, ну… за ночь со мной. И мне они не нужны. А этой девушке они могут спасти жизнь, — она умоляюще посмотрела на него. — Можно я отдам их ей? — Это твои деньги, делай с ними что хочешь, — он равнодушно пожал плечами. Маринетт благодарно кивнула и вернулась к проститутке. — Моника, — она мягко дотронулась до её плеча, и та подняла голову, встречаясь взглядом с голубыми глазами. — У меня остались деньги от моего заказа, мне столько не нужно. Я хотела бы помочь тебе с долгом. Только пообещай, что навсегда уйдешь из эскорта и найдешь нормальную работу. Девушка не верила своему счастью, хлопая длинными наращенными ресницами и с непониманием смотрела на Ледибаг. — Ты не шутишь сейчас? Ты правда можешь мне помочь? — Правда. Ты чертовски сильная, Моника, и твоему сыну очень повезло с такой мамой. И я буду очень рада, если тебе больше не нужно будет подвергать себя опасности. Блондинка разрыдалась, порывисто обнимая супергероиню. — Спасибо, Ледибаг… Ты не представляешь, что это значит для меня! — Представляю, — она поглаживала её по спине, успокаивая. — Я сама была совсем недавно в такой ситуации. Кстати, как здоровье твоего сына? Его удалось вылечить? — Да, — блондинка вытерла глаза рукавом рваной кофты, — он в ремиссии. Осталось только разобраться с долгом, но я ни о чём не жалею. Жизнь сына важнее. Серёжки Ледибаг пропищали в третий раз, и Нуар прокашлялся: — Девушки, не хочу вас прерывать, но часики тикают. — Прости, мне пора, — Маринетт отстранилась. — Обещаю, я тебе наберу, и мы с тобой всё решим. Тебе больше не придется предлагать себя другим, — Моника продиктовала номер, который девушка записала в багфон. — Нуар, отнесешь её домой? — Кот, не использовавший катаклизм, кивнул. — Встретимся у общественных туалетов на площади, я пока перезаряжусь. — Миледи, ты приняла правильное решение, — прежде чем уйти, окликнул её он. — Ты у меня такая умничка! Я тобой горжусь. Нуар с Моникой на руках умчался вдаль. Отсюда до площади было недалеко — Ледибаг спустилась раньше, чем серёжки успели пропищать в четвертый раз. Тикки еще ела макарун, когда уставшая Маринетт, сидевшая на закрытом бачке унитаза услышала голос зовущего её Кота: — Миледи, ты здесь? — Я тут, — отозвалась она. — Хорошо, я в соседнюю кабинку, тоже перезаряжу квами, — звук хлопнувшей дверцы. — Перевоплощаюсь. Пока Тикки, чавкая, жевала пирожное, Маринетт раздумывала над всей сегодняшней историей и над тем, насколько спасительным для неё оказалось, что Нуар по уши в неё влюблён. Лишь увидев вживую на примере другой девушки, она осознала, что с ней могло бы быть, если бы не Кот. — Так что, свидание в силе? — выдернул её из мыслей голос Нуара. Маринетт очень сильно устала. Но предстоящая прогулка с Котом не казалась чем-то обязывающим и изнурительным — возможно, было и неплохо наконец отвлечься и дать себе возможность просто расслабиться. — Да, в силе, — улыбнулась она. Квами, наконец, доела. — Тикки, давай! — Плагг, когти! Маринетт уже было взялась за ручку двери, но её что-то остановило. Что-то было не то, не так… И вдруг она с ужасом осознала, что именно. Сегодня на ней под костюмом абсолютно точно не было белья.