Цена риска

      Директор выслушал Гермиону, не задавая лишних вопросов, не интересуясь почему она, которая никогда раньше не общалась так тесно с Малфоем, вдруг забеспокоилась о нём, словно о дорогом человеке. Не спросил, почему она выглядела так, словно у неё небо над головой рухнуло, а она совершенно не знала, что с этим делать.              Дамблдор лишь смотрел с огромной нежностью и теплотой во взгляде сквозь линзы очков-половинок, еле заметно улыбаясь и кивая головой.              — Если возможно, я бы хотела на несколько дней покинуть Хогвартс. Впереди выходные, мне необходимо побыть одной, — Гермиона старалась говорить уверенно, но голос то и дело дрожал.              — Я так понимаю, что главное в этом всём, чтобы мистер Малфой не знал куда вы пропали?              — Если это возможно, сэр.              — Я поговорю с мистером Малфоем, в любом случае хотел с ним поговорить насчёт его состояния и постараюсь сделать так, чтобы он был спокоен относительно вашей безопасности и не скажу, куда вы отправились через мой камин.              — Спасибо, я-я могу?..              — Конечно-конечно, перед путешествием необходимо подкрепиться, — улыбнулся директор, — не хотите лимонной дольки?                     ***              Сна не было ни в одном глазу. Он постоянно прокручивал в голове то, что говорила Гермиона, когда пришла к нему. Драко не сомневался в том, что она к нему неравнодушна, но вот это чёртово упрямство – раздражало.              Он и сам, где-то на подкорке, корил себя за все те слова, что говорил ей на протяжении всей учёбы, оправдывать себя тем, что тогда ему внушали, что чистота крови — это важно и прочее дерьмо. Нет.              Возможно, ещё год назад Драко так и объяснял всё. Для него сейчас очевидно – он был мудаком и ничто не оправдывает этого. Драко был таким. Сейчас он другой, он стремится быть другим и хочет, чтобы окружающие тоже это замечали. Не всё сразу и некоторые черты его характера уже никуда не уйдут, но главное найти того, кто примет тебя таким, какой ты есть.              Отчасти он понимал, что вся её реакция и отрицание были из-за неожиданности и шока, которые она испытала, узнав правду. Драко и сам первое время не мог принять то, что это была Грейнджер. Но тогда их отношения были совсем другими.              Их ни хрена не было. Отношений этих.              Другое дело сейчас, когда Драко сблизился с ней, когда откровенно флиртовал и намекал ей, когда был собой. Малфой делал жалкие вещи, но ему совсем не было за них стыдно. Если бы он только нашёл слова, которые бы её удержали рядом, он бы не отпустил её в башню сегодня.              Он бы сгрёб её в охапку, уложил рядом с собой и спал самым лучшим сном, надеясь увидеть её утром.              — Ге-рми-о-на, — прошептал Драко её имя, пробуя на вкус. Он покрутил его на языке ещё и шептал её имя снова и снова.              Это безумие.              Драко вспоминал и прокручивал в голове их встречи до мельчайших подробностей. Он довольно улыбнулся, её крик он узнал. Гермиона пришла, тайно, но всё же отреагировала на его слова. Она не сделала это открыто, делая вид, что пришла ради Гарри. Гермиона пришла из-за него и для него, только показывать это ему она не захотела.              Упёртая ведьмочка.              Вроде пошла на уступку, а всё равно сделала по-своему. Уже близилось время к середине декабря, у него были планы на каникулы и в них фигурировала Грейнджер. Наладить отношения – начать их, он планировал до Рождества, но зная ведьму, всё могло резко изменится.              Он снова почувствовал лёгкое покалывание внизу живота. Каждый грёбанный раз, после их постепенного сближения – каждой встречи –, Драко удовлетворял себя сам. Естественно, он мог уподобиться Уизли и находить однодневок на вечер, без лишнего мозговынесения и прочих проблем, но это было не в его характере, тем более что Гермиона ему нравилась. Да, рукой не то удовольствие, но быстрая разрядка без напряга имела свои плюсы.              Каждый раз, когда Драко доводил себя, перед глазами стоял образ Грейнджер. Её улыбка, горящий взгляд, копна непослушных волос, неплохая фигурка, которую она постоянно пыталась спрятать под мантией или бесформенным свитером. Благо, фантазия у Драко что надо, и он не раз раздевал её взглядом.              Драко знал, что снова возбудился и как же ему сейчас хотелось: прижать к себе Грейнджер; зарыться пальцами в волосы, притягивать её к себе для поцелуя, жадно срывая стоны; сминать её грудь и ощущать, какая она податливая и как открывается для него.              Рука Малфоя лежала у него на животе, поглаживая резинку больничных штанов.              — Грейнджер…— еле слышный шёпот              Постепенно он начал запускать пальцы под ткань и нижнее бельё.              «— Извини, но я к тебе ничего не испытываю. Ты мне не нравишься».              — Чёртова лгунья.              Драко прикасался к себе, поглаживая сверху вниз, задавая темп.              «— Я не маленькая. И я не твоя».              — О нет, Грейнджер, моя и ещё как моя.              Маленькая.       Наглая.       Врушка.              Он вытащил руку, чтобы облизнуть пальцы и смочить головку. Драко с каждой секундой набирал темп быстрее и быстрее.              В его голове была только Гермиона и он кайфовал от этого. Он словил дикое возбуждение от того, что думает о ней и что она, возможно, тоже удовлетворяла себя мыслями о нём. Что она представляла его обнаженного, разгоряченного, склонённого к её ногам.              Ему крышу рвёт от этой мысли.              Эта идея не впервые приходит ему в голову, но именно сейчас его мозг активно рисовал эту картину: Гермиона смущённая, с раскрасневшимися щёчками и приоткрытыми губами удовлетворяет себя сама.              Естественно, под одеялом, наложив заглушающее. Умница Грейнджер не даст понять другим, какими развратными вещами она занимается под одеялом.              Его дыхание сбивается, и он не сдерживает стоны. Плевать, все спят и уже далеко за полночь.              Гермиона извивалась под одеялом, ища нужный для неё угол. Где ей приятнее всего.              Драко скоро и сам всё узнает, а сейчас он может только предполагать.       Она облизывала свои дурацкие губы и откинула голову на подушку, сжимая простынь пальчиками ног.              Малфой стонал откровенно, наращивая темп. Он чувствовал, что близок к разрядке.              Его Гермиона тоже близка, она пыталась схватить воздух ртом, но вместо этого стонет его имя.              «М… Мой упрямый дракон», — вспомнил он и зарычал от удовольствия.              — Драко, — шептала его Гермиона и слышал это только он. — Дра…ко…— повторила.              Он сжал одеяло вместе с простынею, запрокидывая голову назад.              — Грейнджер…— гортанно зарычал он, совершенно не сдерживаясь.              Он так устал от этого. Ему нужно.              Очень…              Стоны Грейнджер в его голове сплелись с его собственными и перед тем, как закончить, он прошептал:              — Гермиона.              Его мантра – её имя.       Гермиона Грейнджер.                     ***              Два грёбанных дня нет Грейнджер. Нигде. Ни в Хогвартсе, ни в Хогсмиде, ни даже у Хагрида. Драко даже к нему наведался, мало ли он спрятал её.              Он не находил себе места. Где его чёртова ведьма?              — Так дружище, успокойся, если Дамблдор знает, где она, то с ней явно всё в порядке.              — А я не знаю, где она! Я не в порядке, драккл его подери!              Тео пытался успокоить друга уже битый час, а толку ноль. Как только мадам Помфри проверила состояние Малфоя и сказала, что он может быть свободен. Драко сразу же пошёл в башню Гриффиндора и каково же было его удивление, когда вышедший Поттер сообщил, что Гермионы нет.              Он оббегал весь Хогвартс и пришкольную территорию. Гарри даже помог ему в этом, сказав, что Карта не показывает подругу.              Была надежда на Выручай-комнату. Открывать её было рискованно, но он предположил, что Адское пламя выжгло весь кислород и затухло.              Что, в общем-то, оказалось правдой. Но Грейнджер он всё равно не нашёл.              — Что от тебя Дамблдор хотел?              — Чёрт его знает, с ним так тяжело иногда разговаривать. Он просто спросил, как я себя чувствую.              Они сидели в гостиной Слизерина, которая пустовала уже несколько дней.              В дверь постучали один раз.              — Кто-то забыл пароль? — удивился Малфой.              Затем стуки повторились.              Тео открыл дверь и увидел перед собой Грейнджер, которая едва успела перевести взгляд с одного слизеринца на другого.              Малфой буквально отодвинул Тео, бросая, что вернётся позже, потянул Гермиону за собой. Кабинет зельеварения пустовал. Идти с ней куда-то далеко и тратить на это время он не хотел.              Гермиона облокотилась на край стола, скрещивая руки на груди.              — Ты злишься? — Гермиона понимала, что вопрос глупый, но начать с чего-то же надо.              — О, нет, что ты. Подумаешь, моя пара, которая пообещала мне поговорить, пропала без вести на двое суток, а Дамблдор отказывался мне говорить.              — Я думала, — объяснилась Гермиона.              — Тебя поздравить? Нашла способ от меня избавиться? — выплюнул Малфой, становясь напротив неё.              — Не язви.              — А ты веди себя нормально, — не уступал он.              — А ты вёл себя нормально, когда узнал, что твоя пара я?              — Я смог принять, я нашёл в себе силы просто начать говорить, делать шаги на встречу. Думаешь, мне было легко?              — Я не обесцениваю твои старания!              — Только не забывай, что тогда между нами не было абсолютно ничего, из-за чего мне было сложнее, чем тебе сейчас.              Гермиона молчала, потому что прекрасно понимала о какой разнице он говорил. Если бы она узнала это до их странного общения с Малфоем, то, скорее всего, реакция на это у неё была такая же, как у него.              — Знаешь…— начал Драко, переводя взгляд с Гермионы на доску с рецептом зелья, что они недавно делали, — я не мог места себе найти, когда понял, что тебя здесь нет. Ты снова от меня сбежала, Грейнджер.              Гермиона почувствовала укол совести. Может от того, что Драко всегда предупреждал Гермиону, если задерживался или вовсе не мог прийти, может, потому что она действительно стыдилась своего поведения, объяснение которому она и сама не знала.              Вот, получай. Нет никакой соперницы, он прямо сказал, что нуждается в ней, чтобы она не уходила. А она сбежала, причём не от Малфоя.              От самой себя.              — Мне жаль.              — Неужели? — съязвил он, возвращая взгляд к ней.              Он видел, как она поникла, плечи опустились, взгляд в пол, перебирает пальцы.              А ещё бонусом: дурацкая привычка кусать губы. Он бы и сам хотел их искусать.              — Где ты была? Дома?              — Нет.              — В смысле?              — Домой я не хотела, поэтому просто гуляла по Лондону. Ночевала в…       Малфой был ошарашен. Что она только что сказала?              — Ты с ума сошла, ведьма? Ещё не все Пожиратели пойманы, ты чёртова Героиня войны, если бы с тобой что-то случилось!.. — Малфой заткнулся, пытаясь совладать со своими чувствами, — ты вообще понимаешь, что сделала? Ты могла просто сказать, чтобы я тебя не беспокоил, чтобы ты побыла одна. Хотя куда уж больше. Но не об этом речь. Не игнорировать, бегая от меня, как от чумного или не прогуливать занятия. Да, чёрт возьми, даже если бы ты просто приходила на тренировки, как раньше, я бы с тобой не разговаривал, но от того, что ты пришла я был бы счастлив! Да, я чёртов эгоист, принимай такого, какой есть.              — Малфой.              — Ты знала, что я каждую ночь видел кошмары с твоим участием? Ты знаешь, как мучила меня связь? Как меня к тебе тянуло, а нужно было сдерживаться настолько, что связь бесновалась вместе с магией, что в итоге вылилось в то…              — Малфой.              — … что в аудитории произошло в тот день, как было приятно и легко от твоих прикосновений и как мне было больно до этого.              Он заткнулся. Смотреть на неё сейчас было больно и почти приятно. Ужасная смесь, когда ты с одной стороны хочешь придушить человека, а с другой прижать к себе и не отпускать.              — Мне что, теперь тоже тебя игнорировать?              — Ты так не сделаешь.              — Верно. Знаешь почему? Потому что это инфантилизм – так себя вести.       Гермиона рассматривала носок своих ботинок, потому что смотреть Малфою в глаза – было жутко неловко.              Он был прав – она знала это, только от этого было не легче.              — Что мы теперь будем делать?              — Для начала было бы неплохо попросить прощения за ту нервотрёпку, что ты мне устроила, — о, Малфой оторвётся по полной, за всё это время.              — Прости.              — Нет, Грейнджер, словами не прокатит, — он смотрел на неё испытывающим взглядом, Гермиона, не выдержав, вопросительно подняла бровь.              — На колени.              Она открыла рот, явно не ожидая услышать подобное.              — Что?! — возмутилась она.              — Ты меня не услышала? На колени.              — Ты от удара бладжером не отошёл?              Драко молчал и смотрел на неё, постепенно возвращая фантазии о том, как Гермиона выглядит без одежды. Он рассматривал её с неприкрытым желанием, облизывая пересохшие губы, задерживаясь взглядом на хорошеньких формах.              — Покрутись.              Она даже не нашлась что сказать, кроме:              — Хам.              — Разве ты не хочешь извиниться?              — Я не хочу с тобой таким разговаривать!              — Хорошо, если с разговорами у нас сегодня не сложится, у тебя прекрасные ножки, на них и остановимся. Покрутись, — игривость его голоса только больше провоцировала.              Ох, зря он это начал.              Гермиона запрыгнула на стол, специально не поправляя задравшуюся юбку, которая открывала Драко подтяжки для чулок.              Она видела, как он сглотнул: его кадык поднялся и медленно опустился, а язык прошёлся по губам.              — Грязно играешь, Грейнджер, — прохрипел он.              — Спорим, ты первый окажешься на коленях, — вызов.              Туше. Малфой знал, если он подыграет этой игре – всё закончится весьма очевидно. Делать это первый раз в пыльном кабинете зельеварения, не хотел, но не воспользоваться шансом прикоснуться к ней и раздразнить её – он не мог.              Медленно, словно хищный зверь перед маленькой добычей, он начал приближаться к ней. Драко не сводил с неё взгляда, и он уверен, что всё, что Гермиона там видит – это дикое желание, которое он с трудом пытается контролировать.              Остановился возле неё, наслаждаясь тем, что сейчас она позволит ему это. Драко это знает, видит, чувствует. Ведь его хорошая лгунья тоже хочет этого.              Малфой кладёт одну руку на парту, заставляя Гермиону податься чуть назад, другой же начинает гладить её лодыжку. Он вспоминает тот день в аудитории, когда он спросонья так же начал её гладить. Совершенно сознательно и, если бы Гермиона тоже спала, он поднялся бы выше, но не переходя черту.              Драко слышал, как изменилось её дыхание, хотя виду она не показывала. Вся такая гордая. Он вёл руку выше, задерживаясь на коленной чашечке, большим пальцем огладил точёную кость, остальными пальцами пробирался под ткань чулка и слегка спуская её вниз, открывая больше чистой кожи своим рукам.              Она шумно вздохнула, её грудь поднималась и опускалась в такт его собственной. Драко поднялся выше, его рука сжала бедро, переместился с внешней стороны на внутреннюю. Он сжимал нежную кожу, наверняка оставляя отпечатки.              Медленно, поднял взгляд на неё, ухмыляясь.              Он раздвинул её бёдра, прижимаясь к ней всем телом. Гермиона сдавленно простонала в губы, которые предусмотрительно прикусила.              Дурацкая привычка, но сексуальная и дико возбуждающая. Драко поднял её ногу и закинул себе на пояс.              До ужаса развратно.              До ужаса желанно.              Драко прижался носом к ложбинке ключицы, царапал зубами и сорвал первый стон, переместился к шее, жадно припадая губами к ней.              Её стоны восхитительны. Ничего прекрасней он не слышал.              Кусал, лизал, посасывал кожу и понимал, что если они так продолжат, то закончит он впервые без прикосновений.              Она зарылась рукой за его волосы, притягивая его лицо ближе к себе.              — Я же тебе не нравлюсь, Грейнджер…— выдыхает он в губы, специально слегка касаясь их.              — Ты…— он видел, что она уже не соображает, страсть застилала её мозг. Она отдалась своим чувствам.              — Я, — повторил он, — ты понимаешь, кто это с тобой делает? Кого ты сейчас хочешь и перед кем раздвинула ноги?              — Д-да, — прошептала она и потёрлась об него, стараясь прижаться ближе.              — Кто?              — Малфой…              — Не так, — прошипел он.              — Драко, — обжигающий шёпот.              Он не держал её ногу, вместо этого Драко обхватил её лицо обеими руками, надавливая большим пальцем на подбородок. Гермиона податливо открыла рот. Он тёрся о её губы носом и слушал её всхлипы и неудовлетворённые стоны.              Салазар, если он умрёт от этого, это будет лучшая смерть. Она звучит как мечта, как надежда, как ода.              Гермиона попыталась его поцеловать, но он не позволил.              — Тише…моя хорошая, тише, — он упивался своей властью над ней. Умнейшая ведьма столетия отключила свой мозг и развратно тёрлась об него, желая получить удовольствие с ним. Из-за него.              Она заерзала на столе, задирая юбку ещё выше, закидывая уже вторую ногу на его пояс, прижимая к себе.              Это было лучше, чем его фантазии. Это было лучше, чем мечты.              — Ты встанешь на колени ради меня? — змей искуситель, его голос очаровывал.              Гермиона отрицательно покачала головой.              Упрямая, даже сейчас.              — Но ты хочешь, чтобы я опустился на колени? Чтобы я раздвинул твои прекрасные ножки и припал к ним, оставляя засосы?              Она удовлетворённо простонала.              — Ты такая развратница, Гермиона. Скажи, ты делала себе приятно, думая обо мне?              Она молчала.              — Ты же хорошая девочка. Моя девочка.              Неуверенный кивок.              — Я хочу услышать это. Скажи мне, — выдохнул Драко, опаляя своим шепотом ухо.              — Я…— он гортанно зарычал, Гермиона шептала, прикусывая мочку его уха, — доводила себя, представляя, как это делаешь ты. Тогда, в аудитории, после тренировки, я хотела, чтобы ты не останавливался.              Ниточка терпения и силы воли оборвалась в туже секунду, стоило Гермионе закончить предложение.              Драко припал к её губам, жадно сминая их, не задумываясь о том, что может сделать больно. Он кусал их, царапал зубами. Гермиона не уступала.              Казалось, что страсть, что копилась в них, рванула наружу, как вода из переполненного стакана.              Они жадно целовались и не уступали друг другу.              — У нас не будет первого раза здесь, Грейнджер, — прохрипел он, отрываясь от её рта.              — Да…— прошептала она.              — Скажи это, — просьба, — позволь мне это услышать.              Гермиона непонимающе посмотрела на него.              — Ты знаешь, что я желаю услышать.              — Тоже, — она облизнула губы, — ты тоже мне нравишься, Драко.