Страж в Тибидохсе!

Мы все говорим себе: я нечто. А надо сказать: я ничто. И ясно увидеть, что ты ничто. И тогда, оттолкнувшись от этого, можно уже стать чем-то. Эссиорх

На лицо Лани упали светлые солнечные лучики. Девушка неуютно зажмурилась, а потом, сбрасывая сон, распахнула свои огромные глаза. Впервые она так хорошо выспалась, после двух недель болезненных мучений. По не многу Троил помогал ей ходить, а она стала больше доверять ему. Хотя по лестнице златокрылая предпочитала спускаться только ввиду крайней необходимости. В остальных же случаях, Генеральный страж носил ее на руках. Ощутив чью-то ладонь у себя на талии, девушка улыбнулась. Она чувствовала, что Троил тоже не спит, поэтому озорно развернулась к нему лицом, ловя ускользающие солнечные лучи. — Выспалась? — Лукаво спросил он, прищурившись, как сытый кот, который только что наелся сметаны. Лань ничего не ответила. Просто уткнулась своим аристократичным лбом ему в подбородок. Троил погладил ее по плечам. Чуть повернув голову, златокрылая посмотрела на часы. Часовая стрелка беззвучно дребезжала на семи утра. — Тебе не пора в Эдем? Руфин уже, кажется, совсем извелся, бедный. Непосильную ношу ты взвалил на его хрупкие плечи! — пошутила она. Глава Дома Светлейших только передернул плечами. Лететь ему уже, конечно, надо было, но уходить из ее теплых объятий не хотелось. Что-то почувствовав, Лань ободряюще коснулась его руки. Он, благодарно взглянув на нее, откинул одеяло, вставая. Он чувствовал, что она печальна, хотя и глаза ее выражали искреннюю радость. Троил знал причину и все равно чувствовал себя виноватым, если не прямо, то косвенно. Генеральный страж подал ей руку, как бы приглашая. Завладев ее ладонью, он потянул ее на себя, помогая подняться. Потом, взяв с ближайшего стула халат, накинул его златокрылой на плечи. Та не без труда присела на кресло, рядом с ним. Глава Дома Светлейших надел белый плащ поверх клетчатой рубашки и сделал решительный шаг к окну, потом, вдруг остановился. — Тебя что-то беспокоит? — с интересом спросила Лань. Троил беспокоился крайне редко, только если повод был действительно важным. — Хотел спросить…а, впрочем…неважно, — он снова повернулся к ней спиной, вставая на подоконник. — Ну уж нет! Чтобы Генеральный страж говорил что-то НЕВАЖНОЕ, это что-то новенькое! — С иронией заметила она. — Ладно, только обещай, что не будешь злиться, — подходя ближе, попросил он, смотря ей в голубые глаза. — Ты же знаешь. Я не умею, — вздохнув, ответила девушка. Троил еще немного помялся, подбирая нужные слова, потом сказал: — Ты хочешь…детей? Лань опешила. Она ожидала любого другого вопроса или предложения. Но услышать такое явно не входило в ее планы. — Э-э-э. Я люблю детишек. Так что, думаю да. Хотела бы… А почему ты спрашиваешь? — настороженно спросила страж. — Просто было интересно, — радостно улыбнувшись, ответил он. Лань вдруг заметно погрустнела. Троил настороженно подошел к ней, трогая за плечо. — Прости, я не хотел тебя обидеть, — извинился он. — Нет. Что ты. Все в порядке. Я просто задумалась. — О чем? — с интересом спросил глава Дома Светлейших. — О моих крыльях, — печально ответила она. Троил отвел взгляд, что не укрылось от глаз внимательной Лани. — Посмотри на меня, — вдруг попросила она. Генеральный страж с некоторой опаской поднял на нее веки. На несколько долгих секунд оба замерли, смотря друг на друга и будто прощупывая, потом Лань, чуть помедлив, сказала: — И ты хочешь идти за ними! Зачем? — Ты так печальна последнее время. Каждый из стражей в Эдемском саду тебе чем-то обязан. Каждый из них, я уверен, был бы рад вернуть тебе крылья. — И ты думаешь, Совет Светлейших тебе это позволит? — грустно спросила златокрылая. — В любом случае, я попытаюсь их убедить! — А если не получиться? — То я сам пойду в Тартар и отвоюю твои крылья, — то ли серьезно, то ли шутя, ответил он. — Нет, Троил! Я не хочу! Не хочу, чтобы вы отправлялись в Тартар. Ведь наверняка кто-то погибнет. Я не могу…не хочу допустить, чтобы кто-то погиб из-за меня, — убито сказала она. — Никто не погибнет из-за тебя, — возразил он, — но, если все-таки это случиться, они отдадут жизни РАДИ тебя. Чтобы ты продолжала жить как страж и отвоевывать у мрака эйдосы. Мы уважаем свободу выбора. Если они откажут, я не буду настаивать, потому что это будет их выбор. Но, пожалуйста, позволь им решить самим. Лань грустно улыбнулась: — Ты знаешь, все это время я думала, что не достойна тебя. Особенно после того, как лишилась крыльев. Это стало будто клеймом на мне. Я пыталась от этого избавиться, честно! Но мысли продолжали лезть в голову. Я будто опускалась все ниже и ниже. Думала, я делаю недостаточно, чтобы ты мог меня любить… — Тихо, тихо, — удивленно сказал Троил, останавливая поток ее мыслей. Он взял ее лицо в свои аккуратные руки, чуть поглаживая скулы, — как ты можешь думать, что тебе нужно быть достойной моей любви? Это не укладывается у меня в голове! Ты — одно из лучших, что случилось со мной за мою долгую вечность. Знаешь, чтобы любить человека, он не должен быть идеальным. Всегда мы уважаем и восхищаемся не чопорной однообразной красотой, которая поддается изменениям. Я ценю недостатки, мелкие несовершенства и твое умение сделать их прекрасными! Прошу, больше никогда не думай о том, что можешь быть меня недостойна. Лопухоид или страж — неважно. Я всегда буду любить тебя в твоем трогательном несовершенстве! — С волнением сказал он и, притянув Лань ближе, поцеловал в уголок губ. Та улыбнулась и, чуть привстав на цыпочки, уткнулась носом ему в шею, вдыхая такой знакомый и родной запах. Троил обнял ее так крепко, как только мог, потом серьезно спросил: — Что для тебя истинная красота? Златокрылая вдруг необъяснимо почувствовала, что от ее ответа сейчас зависит многое, но что, она так и не поняла. — Для меня…хм…я не задумывалась над этим, но, кажется, поняла совсем недавно, когда ты, не смотря на мои шрамы, подошел и протянул руки. Я увидела в твоих глазах тогда искреннюю радость и любовь. И поняла, что ты действительно меня любишь. Сколько бы шрамов на мне не было, да даже, если бы мне отрубили руку или ногу… Ты бы все равно продолжал меня любить. Потому что для тебя внешность — ничто. Возможно, она имела значение только в начале. Но полюбил ты мою внутреннюю красоту, мою слабость… Троил широко улыбнулся белыми ровными зубами. — Да! Примерно так дело и обстояло. Знаешь, однажды, еще когда я учился у Шмы…кгхм… Эльзы Флоры, я прогуливался однажды по Эдемской березовой роще. Я забрел туда совершенно случайно, казалось, что без всякой причины. Они стояли там — березы. Такие величественные и непоколебимые. В тот момент я впервые в жизни понял, что такое истинная красота. Когда внутреннее и внешнее сливаются в совершенстве, но сливаются так, что совершенное существо не замечает своего совершенства. Оно выше его. Я подошел к березе и коснулся ее щекой. Потом скулой и ухом. Ствол был прохладным, но где-то в глубине ощущалось тугое, теплое биение. Это от корней шел сок, но я воспринимал его как удары сердца… И со мной вдруг случилось то, чего никогда не было прежде. Я заплакал от счастья, от переполнявших меня чувств… … Меня вдруг захлестнуло, затопило. Я ощутил себя в центре ищущей, внимательной, бесконечно доброй Вселенной. Словно я стоял в кромешной темноте, а сверху вдруг упал луч солнца. И тогда я впервые абсолютно ясно ощутил присутствие Того, кто стоит над Эдемом, над Прозрачными Сферами. Он был велик, прекрасен, бесконечно добр. Не слащаво добр. Не навязчиво. Не сентиментально. Это было не то сюсюкающее, раздражающее, сопливое добро, которое на самом деле не добро вовсе, а пародия мрака, который старается изгадить все то, чего не может уничтожить. Он вбирал в себя все и одновременно был всем. Он видел каждого и всякого понимал. Не было никого, кого бы он ненавидел. Да и сама ненависть казалась смешным чувством рядом с его захлестывающим светом… Несколько секунд спустя свет осторожно удалился, но частица его осталась во мне и зажгла фитиль свечи, которая горит до сих пор. Лань подняла на Троила свои большие, небесно-голубые глаза. Он смог различить в них любовь, доброту и …абсолютное доверие. Она наконец почувствовала его — Троила. До этого она, сама того не зная, подбегала к нему, как испуганный маленький зверек, боясь брать с рук пищу, и снова отбегала. А Троил терпеливо ждал, когда эти метания прекратятся. И вот, дождался наконец. Лань, хохоча, обвила руками его сильную шею. Ей хотелось раствориться в нем. Сейчас — он был ее Светом. Таким добрым и таким родным. — Мне пора, — ласково напомнил он. Генеральный страж нежно коснулся губами ее виска, потом подошел к окну, вскочил на подоконник и, развернувшись спиной, напоследок подмигнул и стал падать. Это был излюбленный его маневр. … Лань сидела в кресле и читала непонятную книгу, взятую недавно из библиотеки джинна Абдулы, как вдруг в дверь раздался тихий стук, который повторился еще и еще раз. — Входите! — Поспешно сказала она, захлопывая книгу. К ней в комнату вошли Медузия и академик. — Что-то случилось? — с беспокойством спросила девушка, вставая с кресла. — Нет! Ничего меняющего судьбы, — поспешно заверил ее глава Тибидохса. — У нас к вам есть небольшое предложение, если вы, конечно не против, — продолжила за него доцент Горгонова. — Предложение? — Непонимающе переспросила Лань. — Да. Медузия подумала и .кхм.я решил, если вам не вернут крылья…может вы не откажете быть одним из наших преподавателей? — с надеждой спросил он. — Преподавателем. Как это возможно? Вы можете себе вообразить учителя без магии в школе волшебства? — С плохо скрываемой иронией спросила страж. — Не все так безнадежно! — возразила Медузия, — например, вы можете учить детей сражаться на мечах. Для этого не всегда нужна магия, хотя без нее, конечно, не обойтись. — Но ратная магия запрещена, — напомнила ей Лань. — Об этом не волнуйтесь. С Магществом мы разберемся сами, — лукаво подмигнул ей Сарданапал. — Ну не знаю. Я обещаю подумать. Мало ли, что еще случится за ближайший месяц. — Конечно, мы вас не торопим. Просто предлагаем подумать, — спокойно ответила ей Горгонова, — просто знайте, что, если когда-нибудь вы будете нуждаться в нашей помощи, мы без колебаний доверимся вам. В конце концов мы обязаны вам жизнями наших учеников! … Тем временем в кабинете Генерального стража состоялся новый Совет Светлейших. Руфин, порядком уставший, облокотился о стену. По спине его сочувственно хлопал Онис. Эльза Флора Цахес склонилась над пестрым цветком, стоявшим тут же, в вазе, и задумчиво втягивала треугольным носом сладкий аромат. Дариус о чем-то переговаривался с Килусом. Эссиорх задумчиво застыл, как каменный истукан. По лицу его блуждало глубоко задумчивое выражение. Остальные выжидающе стояли и смотрели на Главу Дома Светлейших. Тот стоял, облокотившись руками о стол и окидывал всех присутствующих внимательным взглядом изумрудных глаз. -Что будем делать? — Дариус задал вопрос, который интересовал уже, кажется, всех и довольно давно. — А что вы пведлагаете, двуг мой? — Проницательно спросила Шмыгалка. — Лично я за то, чтобы вернуть ей крылья! Она как никто другой этого заслуживает, — вмешался в разговор Онис. — Боюсь, все не так просто, друг мой! — Заметил Руфин, — она это заслуживает — бесспорно, но вы забыли, что Тартар — не курорт и даже не остров Капри. В прошлый раз вы вернулись живыми, потому что Лигул оказался плохо подготовлен к вашей вылазке. Хотя это все равно не укладывается у меня в голове. Горбун обычно думает на десять ходов вперед, поэтому он наверняка знает о том, что мы вернемся за ее крыльями. — Вы пвавы, Руфин. Невьзя бездумно идти в атаку! — поддержала его Эльза Флора Цахес, — нам еще не совсем яфны истинные намевения Лигула! — Возможно, я догадываюсь, что ему действительно нужно, — хмуро заметил Дариус. Присутствующие в комнате с интересом перевели на него любопытные взгляды. — И что же, по-твоему, ему нужно? — нетерпеливо поинтересовался Руфин. Дариус посмотрел на Троила, будто спрашивая разрешения говорить. Генеральный страж приглашающе кивнул ему. — Хоть Лигул и не энерго-вампир, но тип крайне мстительный. Думаю, отняв у Лани крылья, он стремится ужалить Троила побольнее, не давать ему спокойно спать или что-то в этом роде. Возможно, он думает, что это как-то отразиться на работе Света? Утверждать не берусь. В прочем, это только мое предположение, — уточнил он. — Возможно, я бы в это поверил, но не думаю, что глава канцелярии Мрака на столько сентиментален! — с сомнением заметил Килус. — Во всяком случае мы можем предположить его мотивы, а из них следуют некоторые выводы, — загадочно сказал Троил. — И какие же? — Взволнованно спросила Шмыгалка. — Думаю, ему нужен я. Моя боль, мои крылья, моя вечность… — Но, друг мой, тогда вам ни в коем случае нельзя отправляться в Тартар, — воскликнул Руфин. — Руфин, ты, как никто другой, знаешь мое мнение по этому поводу! Глава златокрылой гвардии только покачал головой, но был вынужден согласиться. — Может стоит попросить поддержки у валькирий? — предложил Нил. — Возможно. Но я не думаю, что это хорошая идея. Они еще не оправились после боя с Черной дюжиной. Им нужно воспитать и научить сражаться молодых валькирий. Тем более, недавно погибла еще одна — Ильга, валькирия серебряного копья. Ей тоже теперь ищут преемницу, — грустно сообщил Троил. — Тогда, единственное верное и общее для всех решение — возвращать крылья, — подытожил Онис. … Троил осторожно, стараясь не шуметь, опустился на один из множества подоконников Тибидохса. В помещении догорала одинокая свеча, которая роняла восковые слезы на свое железное блюдце. Прислушавшись, Генеральный страж удовлетворенно отметил, как с гулким стуком в соседней комнате ударяется о дно железной ванны вода. Глава Дома Светлейших прошелся по комнате, окидывая взглядом знакомые стены, потом присел на расположенное на против ванны кресло, дожидаясь, пока девушка выйдет, он прикрыл глаза. Наконец, спустя несколько томительных минут, гулкие удары воды прекратились. Еще через секунду из-за двери показалась светлая копна кудрявых волос. Троил увидел Лань, которая только что вышла из душа. Была она кое-как обмотана полотенцем, на голове торчал совершенно нелепый пучок. Несколько прядок все же выбивались и падали на лоб. Губы Генерального стража тронула легкая улыбка. Так этот комичный образ разнился с ее обычной грациозной женственностью. Но Троил точно знал и не сомневался, что полюбил ее именно такой: домашней, временами, возможно, неуклюжей, но такой родной и любимой! Глава Дома Светлейших поднялся и подошел к златокрылой, провел по ее мокрой ключице, переместил руку на плечо, чуть его поглаживая. — Все решили выручать твои крылья, — радостно сказал он. На миг в глазах у девушки мелькнула грусть, но тут же отошла на второй план. — Пожалуйста, будьте все осторожнее. Обязательно возвращайтесь живыми! Когда будет вылазка? — С беспокойством спросила она. — Мы планируем, примерно, в конце месяца. То есть недели через две-три. С точной датой мы пока не определялись. Скоро будет лунное затмение, это как нельзя нам на руку, думаю, тогда и атакуем, — задумчиво сказал он. Внезапно он почувствовал, как кто-то гладит его плечо, опустив голову, Генеральный страж обнаружил, что Лань трется щекой о его одежду, как бы успокаивая и прося оставить хмурые мысли за пределами этих стен. Троил улыбнулся. Его вдруг захлестнула такая невероятная нежность. Он осторожно коснулся пальцами ее подбородка и поднял на себя ее голову, заставляя взглянуть себе в глаза. Он смотрел на нее, стараясь запомнить каждую черту: вот аккуратный, прямой нос, аристократичный лоб, тонкая шея, чуть пухлые губы и большие, просто завораживающе огромные голубые глаза. Лань, что-то почувствовав, подалась вперед и ласково коснулась своими губами его губ. Троил обхватил ее за талию, привлекая к себе, не прерывая поцелуй. Девушка прикрыла глаза и прижалась к нему еще крепче. Он подхватил ее на руки, и они вместе упали на кровать. — Будь сегодня со мной, — попросил Троил, останавливая свою ладонь на против ее быстро бьющегося сердца. Потом мягко провел рукой ниже, по животу и бедру. — Всегда, — тихо выдохнула Лань ему в губы.