Крюкhub

– Джеймс, прекратите. Ведёте себя, как маленький, ей богу. Откройте глаза. Посмотрите на меня. Прекрасный вендин голосок звучал не строго и не уставше, как если бы она была мамочкой, а он – непутёвым сорванцом, огорчившим её, а очень, очень мягко, обволакивающе. Венди вообще вся была чрезвычайно обволакивающей, своей женственной и соблазнительной натурой она захватила все мысли, все чувства и все реакции, Джеймс тонул в ней, как в омуте. Избегал её, как мог. – Ну же, Джеймс. Посмотрите. Джеймс только что принёс ей ужин, и леди вышла из спаленки пожелать ему доброй ночи, одетая в одну лишь ночную сорочку. Тоненькую сорочку. Едва ли не полупрозрачную. – Вы меня мучаете, Венди, - шёпотом ответил он ей, не открывая глаз, – Зачем Вы меня мучаете? Венди похихикала, шагнула к нему, перехватила поднос с угощением, чудом не выпавший у капитана из руки, отставила его на стол. Джеймс аж дышать перестал от ощущения близости женского тела. – Венди, - он немного охрип, – позвольте, я пойд… – Мне нравится Вас мучить, - перебила она его, смеясь, и капитан приоткрыл на неё один удивлённый глаз, стараясь не угодить взглядом ниже миловидного личика, – Вы мучили меня, помните? К мачте меня привязывали, по доске прогуляться заставили. Разве может мужчина так обращаться с леди? Но это ничего, Джеймс, я никогда не держала на Вас зла, я всецело Вас понимаю. Однако устоять теперь от того, чтобы мучить Вас так, как леди может помучить мужчину, никак не могу. Вы такой забавный… – Забавный, - страдальчески повторил за ней капитан. – Забавный. Я предлагаю Вам посмотреть на меня, я, пока Вы тут в жмурки играли, одну пуговку расстегнула, чтобы Вам ещё хуже стало, а Вы всё силитесь задерживать дыхание и, наверное, пытаетесь думать на отвлечённые темы, как будто Вам это чем-то поможет, ха-ха-ха-ха! Хотите посмотреть, как я ещё одну пуговку расстегну? Я знаю, что хотите. Конечно, он хотел. Очень сильно всего хотел. Но не смел, ругал себя, сопротивлялся, это ведь была Венди, та маленькая крошка Венди Дарлинг, влюблённая в Питера Пэна девочка… о, она, конечно, повзрослела… немножко… выглядела теперь, ну, может быть, на девятнадцать… совсем ещё дитя… но вещи она говорила такие… и говорила – так… что Джеймс ума не мог приложить, сколько же ей на самом деле лет. Зато он мог бы приложить к Венди кое-что другое… она так напрашивалась, так напрашивалась! О! Он бы… он бы с ней… но, нет-нет, нельзя, нельзя! Капитан заскулил. – О чём Вы думаете, Джеймс? - хитро спросила у него Венди и невинно пригладила хвостик его усов, – Вы осознаёте, что мне видно, как Вы думаете обо мне? Подумайте о том, как я расстёгиваю свои пуговки… все пуговки… Вам ведь нравится моя ночнушка, да? Я вижу, Джеймс, вижу, что нравится… она такая прозрачная, да? Ужасно неприлично… грудь просвечивает… Представьте, что Вы могли бы скинуть с меня бретели… ночнушка бы тогда упа… а… ах! Джеймс! Вы хулиган!!! Ха-ха-ха-ха! Я снова вижу, как Вы себе это представляете, и вижу, что Вам нравится! Я… я бы Вас приласкала… м-м-м… ох, да, это Вам нравится тоже… Вам… хочется моей ласки, да..? Вы бы хотели, чтобы я… взяла Вас в руку… о-о-о, чёрт! Да! Хотели бы! Ха-ха-ха-ха! Было очень стыдно. Очень. Однако… Джеймс ведь мог развернуться и уйти? Спастись бегством. Но он стоял перед Венди, как вкопанный, не дышал и выбирал продолжать позориться. Кровь приливала туда, куда не следовало, с бешеной скоростью. – Джеймс, милый Джеймс… - мурлыкала девица, неторопливо обходя его по кругу и задевая коготками то жабо на груди, то расписной шёлк жилета на спине, – Такой галантный… такой тактичный… ни одного лишнего слова, ни одного намёка… но я вижу, как Вы смотрите на меня тайком. Вижу, как неосознанно облизываетесь, как испытываете неудобства, не зная, сунуть ли в карман руку и обходиться крюком, или выбрать крюк, но тогда карман непременно будет вспорот… Тесновато Вам в Ваших бриджах, да? В моменты, когда я приподнимаю юбочку, чтобы, сидя на пороховой бочке, закинуть ногу за ногу, да? А сейчас… сейчас Ваши бриджи, по-моему, вообще по швам треснут… ай-ай-ай… как стыдно… ужасно стыдно, да? Что так сильно возбуждает Вас, Джеймс? Что Вам больше всего нравится? Моя грудь? Ноги? Может, Вам нравится вид сзади, если я наклоняюсь поправить пряжку туфельки..? – Венди, пожалуйста… - захныкал Джеймс, но картины его воображение, очевидно, рисовало весьма красочные, так как эрекция превратилась из впечатляющей в грандиозную. – Сядьте, - не испытывая ни капли стыда, девица подтолкнула капитана к его царскому креслу, и он безвольно плюхнулся в него, глупо поморгал. – Венди… что Вы делаете… – Хочу немного поощрить Вас за радушный приём, который Вы мне оказываете, Джеймс. Сидите смирно. И Венди (капитан уронил челюсть, точно полоумный, и громко ахнул), картинно облизывая свои похожие на розовый бутончик губы, спустила бретели полупрозрачной ночной сорочки. Все пуговки были уже расстёгнуты, так что ночнушка легко соскользнула вниз и упала на пол, Венди игриво отбросила её ножкой в сторону, оставаясь стоять перед Джеймсом в одних трусиках. Капитан был уверен, что, сиди он сейчас за столом, стол бы ничего ни от кого не скрыл, а, напротив, лишь выдал бы его неумолимую нужду в женском внимании и подчеркнул бы её во всей красе и мощи: стол бы приподнялся. Девчонка, глядя на такое отчаянное вожделение, залилась смехом, потеребила себя за обнажённую грудь, пощипала. Хитро сощурилась: – Давненько Вы девиц не видали, да, капитан? Бриг Ваш прилип к этому проклятому острову, да? Никаких Вам тут развлечений… так, войнушки ежедневно… а еженощно – ничего, сплошное одиночество… – Венди… - бедный Джеймс чуть не плакал. – Никто не целует Вас… никто не трогает… – Венди… – Никто не раздвигает перед Вами ножки… – Венди..! Было бы очень больно, если честно, выслушивать такое, так как Венди была, конечно же, во всём права. Но… она, бестия, пропевая все эти унизительные высказывания… танцевала. Джеймс мечтал умереть на месте. И, одновременно, мечтал, чтобы эта пытка не заканчивалась. Пусть Венди говорит всё, что ей вздумается… пусть добивает его, пусть… пусть издевается… только бы она не останавливалась… только бы продолжала… – Но Вы же как-то справляетесь, а, капитан? - хихикая, полюбопытствовала у него коварная леди, поворачиваясь к нему спиной и чуть наклоняясь, – Как-то… избавляетесь… от… лишнего давления, ах-ха-ха! Щёки у капитана вспыхнули. Он смолчал. – Нет уж, не молчите, милый Джеймс… или я уйду! - Венди пригрозила ему пальцем и (тут капитану пришлось очень сильно напрячь кое-какие секретные мышцы, чтобы не оплошать) немножко приспустила трусики, показала голую попку, – Наверное… ласкаете себя по утрам? По утрам Вам, должно быть, особенно грустно в одиночестве… или… с Вами, как с маленьким мальчиком, случаются казусы во сне? Ха-ха! Или… может, у Вас есть… хм, не знаю, любимая подушка? Ах-ха-ха-ха! Подушка и фантазии, да?.. Трусики были натянуты обратно на попку. Джеймс изо всех сил старался отключиться от реальности. Венди всё угадала… Боже, и откуда ей, юной леди, вообще известно про мужчин… такое?.. Да, да, всё было, было всё, всё, что она перечислила, а также книги с уменьшенными копиями картин, изображающих обнажённые женские тела, наброски чернилами на нотных листах, которые капитан сам рисовал, маленькие мраморные девушки-статуэтки в струящихся одеждах… всё было… – Хотите сделать это сейчас? - призывно мяукнула бесстыдница Венди, танцуя и поглаживая свой божественной красоты животик, – Делать это, глядя на меня… фантазируя, как делали бы это со мной… Провалиться под киль – вот что он сейчас хотел бы. – Отвечайте, - строго напомнила она и показала зубки в нахальной улыбке, – Или я уйду. Лучше бы она ушла… но Джеймс не желал, как лучше. Он желал, как хуже. Правда, признаться в этом никаких сил не находилось. Пришлось выдавить из себя измученное: – Я не посмею. Девчонка тогда снова над ним расхохоталась. Подошла по-кошачьи вальяжной походкой, состроила притворно сочувственное выражение лица, нарочито жалобно протянула: – Бедный-бедный никем не любимый пиратский капитан… одинокий страдалец… хочет так, что штаны вот-вот порвутся, и не берёт – не смеет… Весь из себя благородный, приличный джентльмен… Как это, показать маленькой девочке свой эрегированный член?.. Нельзя такое, ай-ай-ай… И она, чертовка, взяла, да и поставила ножку на кресло прямо капитану промеж бёдер. Поставила так, чтобы носик туфельки чуть-чуть его задевал. Джеймс чуть не умер, он со вскриком дёрнулся, вжался в кресло лопатками, стараясь отпрянуть, но пути к отступлению не было. – Вот только я больше не маленькая девочка, Джеймс, – лакированная туфелька с белой пряжкой стала тихонько его дразнить. – Нет… нет… нет… - взмолился Джеймс, – прекратите… прекратите… – Или что? Или Вы сейчас кончите? Вы можете это сделать. Я же сказала, что хочу поощрить Вас за радушный приём. Джеймс и сам не мог объяснить, почему всё происходило так, как происходило. Он мог бы просто уйти. Ещё тогда, когда Венди только вышла к нему из спальни. Мог бы уйти сейчас. Встать и выйти. И всё бы закончилось. Мог бы… мог бы овладеть девицей, в конце концов. Однозначно бы оплошал и излил бы в неё всё своё бесконечное ожидание ласки в первую же секунду… но… он мог бы подряд. Мог бы наказать её, как следует. Мог бы даже принудить её… почему нет? Заткнул бы этот бессовестный ротик… однако, какая-то неведомая сила, словно, сковала его. Будто бы это он теперь был привязан к мачте. Будто бы был всецело во власти Венди. Будто бы вовсе не имел никакой воли. Туфелька оторвалась от него на секунду и… вдруг конкретно его придавила. У Джеймса глаза на лоб полезли, терпеть дальше не было никаких сил, всё закружилось цветной пеленой, запульсировало, засверкало сумасшедшими искрами. Капитан открыл рот, резко вдохнул, стал глухо и беспомощно стонать, извиваться и дрыгаться, но Венди крепко его прижимала, остановить разыгравшуюся бурю не удалось. …Джеймс пришёл в себя не раньше, чем через полчаса, лежал в кресле распластанный, дрожал и никак не мог собрать свой разум воедино. Когда немного оправился, припомнил, как Венди хохотала над ним, пока его трусило, как обозвала сначала слабаком, а потом выразила приятное удивление, что его хватило так надолго, как вытерла подошву своей сказочной туфельки о его бедро и как затем молча ушла, не сказав больше ни слова. Самое время было заплакать от безысходности и пустить себе пулю в лоб… но Джеймс, едва управляя ногами, встал и поплёлся в сторону вендиной спальни. Не постучал не потому, что осмелел, а потому, что способность соображать ему пока отказывала. Он открыл дверь. Венди сидела на уголке кровати и причёсывала волосы перед сном, смотрясь в маленькое зеркальце над тумбой. Она глянула на его безумное лицо в отражение, изогнула бровь. – Что? - не соизволив даже повернуться к капитану, хмыкнула Венди. – Злодейка, - сглотнув, прошептал он, – Я хочу ещё.