Крюкhub

Бессовестный, бессовестный капитан, проклятый чёрт! Гадкий, отвратительный пират… бесстыжий, бессердечный… безупречный… подлец! Подлец, хитрец и наглец! Знает же… понимает, видит… не слепой же! О, нет, он не слепой… он внимательный… он всё подмечает… он пользуется… умышленно… мерзавец… красавец… Венди привыкла ко всему: к тому, что судьба, не спросив разрешения, снова закинула её, молодую влюбчивую особу, в Нетландию, к тому, что лояльность к ней проявил не Питер Пэн, а пираты, к тому, что жить ей приходилось на Весёлом Роджере, к тому, что наиболее приемлемым вариантом из всех оказалось разделить с капитаном его личные покои, к тому, что от неё требовалось изредка оказывать ему некоторую помощь, какую ранее предоставлял безвременно почивший старик-боцман Сми… Венди привыкла ко всему, кроме одного: капитан Крюк был дьявольски соблазнителен. И, что ещё хуже, ему это было о себе прекрасно известно. Когда Венди только обживалась в пиратской каюте, Крюк заверил её, что безопасность во всех смыслах ей, очаровательной леди, он гарантирует, лично застрелит любого кто хоть посмотреть на неё посмеет, не то, что отпустить непристойное словцо или приблизиться, сам поклялся быть галантным и учтивым… ни разу своего слова не нарушал… но… но. Он был слишком красив. Слишком. Высокий, мускулистый, голубоглазый, с аристократично тонкими, но мужественными чертами лица, с роскошной кудрявой гривой, с тщательно уложенными усами и бородой… в великолепном наряде, с приятным ароматом парфюма, ухоженный, харизматичный… Венди сошла от него с ума в первую же минуту. Изо всех сил старалась не подавать виду, но как тут не выдать себя, если кровь то и дело приливала к щекам, а сердце, в моменты, когда Джеймс приближался, стучало так, что в обморок упасть можно? «Джеймс». С этого всё и началось. С того, что капитан однажды тихонечко подошёл к леди сзади, пока она сидела за клавесином, промурлыкал какой-то безобидный комплимент, Венди вздрогнула от неожиданности, повернулась, оказалась глазами пониже уровня пряжки пиратского ремня, покрылась пунцовыми пятнами, промямлила что-то вроде «простите, сэр, я не слышала, как Вы вошли», а Крюк тогда поклонился ей, отошёл, вальяжно облокотился на угол инструмента и с самым невинным выражением лица предложил: – О! Я прошу прощения, мисс Дарлинг, мне следовало… хм… войти погромче. Пожалуйста, зовите меня Джеймс. Был ли это тест каких-то границ (Венди подозревала, что был, что дерзкий пират хотел проверить, как она отреагирует на подобное заявление, смутится ли, разозлится, а, может, вообще не поймёт двусмысленности), или капитан случайно сформулировал фразу так, сказать наверняка было нельзя: он не впился в леди хитрым взглядом, не вздёрнул бровь, не ухмыльнулся, лишь пригладил свой крюк привычным задумчивым жестом и, поразмыслив, добавил: – Если конечно Вы, мисс Дарлинг, этого хотите. Хм. Вы хотите, мисс Дарлинг? Меня много лет уже никто не… звал по имени. Коли «Джеймс» коснётся Ваших уст, меня это невероятно обрадует. Венди испытала дикое желание придушить мерзавца. Правда, она сразу же подумала, что он мог бы придушить её… немного… в ту самую секунду, когда касался бы её уст… наглец, наглец!!! Щёчки у леди вспыхнули. Она ответила шёпотом: – «Джеймс» приемлемо. – Как славно!.. - капитан изобразил искреннюю радость и просиял, – О! Я счастливец! Пожалуйста, мисс Дарлинг, всегда зовите меня по имени! Хм. Вы разрешите составить Вам компанию и… предложить Вам ещё шесть пальцев, чтобы лучше Вас развлечь и доставить Вам больше удовольствия от этого вечера? Гад. Разве можно было не думать теперь о его пальцах? Венди наблюдала за ними тайком. Они были изящными, касались всего, до чего дотрагивался Джеймс, деликатно, за исключением, разве что, шпаги или пистоля, их пиратский капитан выхватывал резко, с дерзостью и по-хозяйски. Но вот, например, по мануалам клавесина эти пальцы порхали так, что Венди становилось дурно, душно и жарко, и леди каждый раз сгорала от стыда, любуясь ими. Джеймс издевался над ней уже целый месяц. Садился в кресло, пока леди занимала софу, брал книгу, принимал позу приличную и достойную, а потом, якобы в процессе чтения, медленно сползал пониже, шире раздвигал бёдра, по-хулигански вытягивал одну ногу, задумчиво и подолгу ласкал языком собственный палец, чтобы перелистнуть страничку. Подходил к Венди сзади – всегда бесшумно, стояла ли она у фальшборта, глядела ли в кормовое окно, неважно, он подходил и молчал, ждал, чтобы она испугалась и, желательно, ненароком вписалась в него попкой. Просил помочь ему расшнуровать чересчур туго затянутый узел на вороте блузы, причесать волосы, оказать содействие с процессом бритья. И Венди не знала, куда себя деть, не могла позволить себе признаться ему в том, что увлечена им всецело. А он, нахал, провоцировал её, но сам действий никаких не предпринимал, обещал, что будет соблюдать правила этикета и – держал слово. Пока однажды не выпил лишнего и не пришёл в то расположение духа, в каком одинокие мужчины испытывают особенную нужду в общении с женщиной. Она, как обычно, стояла у окошка. Он, как обычно, подошёл к ней сзади. Пьян не был, но запах вендиного парфюма слегка одурманил его, заставил наклониться и с упоением принюхаться. Венди пробила дрожь. Заметная дрожь. Крюк заговорил с леди так, будто продолжил оборванную посередине беседу: – То есть Вы, мисс Дарлинг, знаете, что я стою у Вас за спиной… и… делаете вид, что не замечаете меня? – ласково прошептал он. Венди ничего не ответила, задрожала сильнее. – Хм-м… и Вы всегда так делали… не правда ли..? Я… так и знал… могу я попросить Вас… хм… сделать вид, что Вы и сейчас, как будто, не слышали всего того, что я сказал и говорю? Спишите это, пожалуйста, на скрип половиц под Вашими ножками. А я ещё постою рядом… Вы так вкусно пахнете. Я хочу Вас понюхать. Понюхать её. Ни один английский джентльмен не позволил бы себе подобных заявлений! Какая… вопиющая безнравственность! Какая… заманчивая идея… Венди сглотнула. Перемялась с ноги на ногу и несмелым голоском произнесла, словно, сама себе: – Половицы так скрипят… надо сказать капитану, чтобы приказал просмолить их… – О-о-о-ох, - несдержанно выдохнул Крюк и ухмыльнулся, едва ли не ныряя носом в вендины русые пряди, – Какая Вы послушная умничка… утончённая и покладистая леди… да-да… спасибо… Не сдерживая себя в чувственном порыве, капитан откровенно обнюхал обнажённое вендино плечико, изгиб шеи и контур ушка. – Я обожаю смотреть, как Вы краснеете, мисс Дарлинг. Это восхитительно у Вас получается. Я… я нравлюсь Вам, да? И это… хм… недопустимо, да? Вместо ответа Венди побагровела. – Да-а-а… - ответил сам себе капитан, – Да… приличная леди увлечена… пиратом… это так… стыдно… неприемлемо… о, прошу Вас, мисс Дарлинг, продолжайте делать вид, что меня нет! Не может же аристократка позволить какому-то разбойнику соблазнить её… о, нет… ни в коем случае… а как же репутация..? – Ах!!! Ах!!! Ах!!! - это Джеймс, нахал, перешёл к действиям, которые, очевидно, в его пиратском понимании являлись прелюдией: он укусил девицу за плечо, а рукой потеребил попку, и Венди вскрикнула от неожиданности. Вскрикнула. Но не отпрянула. Джеймс тогда укусил её ещё, посжимал изгиб шеи в зубах, как если бы решил массировать это место, а попку нежно пошлёпал. У Венди подкосились колени, ничего подобного она, понятное дело, и представить себе не могла, голова закружилась, во рту пересохло, Джеймсу пришлось перехватить её под грудью рукой с крюком. Он воспользовался этой возможностью, стиснул девицу, чтоб она не сбежала, ущипнул озорной сосочек сквозь платье, потерзал его чуть-чуть, пока леди-аристократка не начала ныть и извиваться, шутливо-заботливым жестом придержал её голову за подбородок и снова отправился дразнить чудно вздымающуюся женскую грудь, только теперь приспустил платье, чтобы сосочки торчали наружу. – Мисс… Дарлинг… - если бы сахарный сироп издавал звук, это был бы звук его голоса, – Что же это… ай-ай-ай… разве приличные леди роняют платья вот так… вдруг какой-нибудь пират подкрадётся к Вам сзади, и увидит Вашу… нагую грудь… Смеясь уже скорее вожделенно, чем нахально, капитан теребил то один сосок, то другой, оттягивал их, сжимал пальцами, тестируя, на какие манипуляции Венди лучше реагирует, а крюком уже шарил под юбкой, хотел зацепить панталоны, чтобы спустить их. Звякнула пряжка ремня. Венди голосно охнула, ощущая, как бельё ползёт по её коленкам вниз, а юбка неотвратимо задирается. За этим последовал такой постыдный контакт промеж бёдер, и капитан коснулся Венди таким местом, таким… Он был очень возбуждён, приласкался к девчонке медленно, сам охнул от ощущения, какой она была горячей, скользко подразнил её, собрал побольше предательски сочащегося вендиного желания. – Эй, мисс Дарлинг, - хрипло выдохнул он и неторопливо надавил в направлении нарушения всех дозволенных границ, – привет… это я, Крюк… я у Вас за спиной… и намерен… войти погромче… Вы…довольны тем… как я вхожу..? Я… я… я уже здесь… здравствуйте… как Ваше… м-м-м… настроение? Я собираюсь нем-м-много Вас развлечь… как поживает… Ваш чудесный м-м-маленький ротик..? Губки Ваши произнесут сегодня… м..!-м..!-моё имя? Может, я услышу… м… м… как Вы его выкрикиваете… Сдерживаться далее не именно никакого смысла. Венди сама вжалась щекой в окно, руками придержала собственную юбку, вытянулась напряжённой струной, чтобы капитан мог ярче на ней сыграть, и низким гортанным голосом прошипела: – Джеймс-с… Вы мерз-з-завец… ш-шевелитесь быс-с-стрее… Едва не поперхнувшись от восторга, Джеймс мигом переместил девицу на ближайшее более удобное место – на стол, нагнул её, звонко шлёпнул и, дразнясь и ласкаясь к ней крайне настойчиво, по-кошачьи промурлыкал: – Маленькая умничка мисс Дарлинг сейчас будет принадлежать коварному пирату… Маленькой умничке мисс Дарлинг следует оказывать ему сопротивление… У маленькой умнички мисс Дарлинг затряслись колени. Джеймс уже обладал ей, обладал издевательски лениво, и она, желая отомстить, попробовала вырваться. Разумеется, это ей не удалось: она была жёстко схвачена за волосы и яростно впечатана в столешницу. Чем больше леди старалась освободиться, тем крепче держал её Джеймс, то наматывал волосы на кулак, то совал пальцы в рот, роняя кошмарные непристойные комментарии, то душил тонкую шейку, то снова хватался за волосы. Шлёпал и просил сопротивляться ещё. Когда Венди в каком-то особенно неистовом порыве сумела опереться на руки и почти выпрямилась, Джеймс вдруг отпустил её и резко скомандовал: – ЗАМРИ! Не понимая, что произошло, леди оцепенела в той позе, в какой была: ладошки упёрты в стол, спина изогнута, юбка задрана, попочка славно горит румянцем, бёдра блестят вожделенными прозрачными капельками, лоно пульсирует в ожидании… – Дьявол… - блаженно пропел Джеймс, отходят от красотки на шаг назад, – Дьявол, дьявол!.. Мисс… Дарлинг… Он хотел сказать ей, что в жизни не видал картины прекраснее, что она – чудо, и что он отныне ни при каких обстоятельствах не выпустит её из своего цепкого когтя, но игривая натура пирата подсказала ему другой вариант. Джеймс шагнул обратно. – Не вздумай дёргаться, - это было сказано таким серьёзным тоном, что Венди безропотно подчинилась, застыла, умирая от стыда и сверкая всеми своими прелестями. Ей послышалось, что Джеймс занят кое-чем очень постыдным и очень привычным для всех одиноких мужчин, хотелось посмотреть, как он это делает, но Венди побоялась, не стала двигаться на всякий случай. И хорошо, потому как буквально через секунду её осторожно коснулось что-то странное, коснулось – там, между ножек. Что-то холодное. – О БОЖЕ, - Венди всю затрясло, она зажмурилась и закусила губы, с трудом удерживая себя не то от того, чтобы отпрянуть, не то от того, чтобы, наоборот, выгнуться сильнее, – О-БОЖЕ-О-БОЖЕ-О-БОЖЕ… Гладкая сторона капитанского крюка ознакомительно надавила на Венди чуточку сильнее и немного утонула дугой в скользких лепестках. Да, капитан совершенно точно был занят «делом», теперь это стало слышно отчётливо. – Дья-явол! - несдержанно зарычал он, наверное, разглядывая то, как смертоносный металл касается самого нежного и красивого места на женском теле, – Дьявол… не… не… не страшно Вам? Я… я не пораню Вас, Венди, клянусь жизнью… он… заточен изнутри… снаружи безопасен… И куда делся тот похотливый разбойник? Хм! Венди не знала. Джеймс звучал восторженно и даже, как будто, преданно. То зрелище, которое он наблюдал, явно сильно на него влияло, капитан попробовал скользнуть крюком вдоль, едва-едва, крюк намок, нагрелся, Венди вскрикнула, по инерции свела коленки, и её лоно тогда, как будто, обняло дугу опасного металла всей своей податливой мягкостью. Большего капитану не потребовалось. Он застонал отрывисто и громко, сбивчиво извинился и, в общем, без особенного стеснения забрызгал и нагую вендину попку, и то, что обычно скрывалось в щёчках ягодиц, но сейчас было выставлено на обозрение, и розовый бутончик, дразнимый скользким металлом, и свой собственный крюк. Всё это было катастрофически пошло, возмутительно и приятно, Венди сама себя посчитала павшей женщиной, но поделать ничего не смогла, слышала, как Джеймс хнычет, пока судорога пронзает его, чувствовала, как кое-что раскалённое сочится вдоль самых её чувствительных мест, крюк скользил сильнее и сильнее, капитан стонал громче и громче… Венди сжала бёдра… Кажется, она даже выругалась. Выкрикнула в экстазе что-то очень грязное, так как Джеймс изумлённо выдохнул: «Что?!».. а когда понял, чтó, то незамедлительно заменил бессовестный крюк пальцами и вынудил девчонку изнывать в экстазе так долго, как она того заслуживала. Венди буквально упала на стол, обмякшая, а Джеймс всё не унимался, щекотал её, посмеивался сквозь отдышку, заставляя ныть от удовольствия, говорил комплименты и обещал, что намерен развлекаться с ней до рассвета.