Кровь двоих

Две недели назад —Леди Зера. —Принцесса. Ведьма приветствует Рейниру глубоким поклоном. Она бросает быстрый, пренебрежительный взгляд на Элинду, которая за последние несколько дней быстро стала ее ближайшей спутницей, и хмыкает. —Мне было велено составить вам компанию, но поскольку у вас уже есть такой человек, моя помощь не нужна. —Не так быстро, ведьма. Видимо, что-то изменилось в поведении Рейниры, раз жрица остановилась на месте. —Я покину вас, ваша милость, — пробормотала Элинда, чувствуя нарастающее напряжение между женщинами, ушла, не поднимая лишнего шума. Когда шаги Элинды исчезают за поворотом, жрица вздыхает и разглаживает свое бордовое платье. —Полагаю, настала моя очередь отвечать за то, что я сделала. Я не буду извиняться за это. Зера пожимает плечами: —Владыка Света сказал, что твое время еще не пришло, я лишь сделала то, что мне было велено. Рейнира молчала. Тоже самое с тактикой, которой принцесса научилась у своего дяди, позволяла ей загонять людей в угол, когда они уклонялись от того, что можно выяснить простым вопросом. Кажется, это сработало. Рыжеволосая женщина моргнула в ответ на непоколебимый фиолетовый взгляд Рейниры и прочистила горло. —Когда я впервые встретила тебя, ты была еще совсем маленькой девочкой, далеким отголоском той принцессы, о которой я так много слышала. Несмотря на все усилия, чтобы заботиться о тебе, кормить, одевать и рассказывать о чудесах и красотах этого мира… Она отрицательно покачала головой. —Однако произошла трагедия, и свет принцессы погас раньше времени. Ее душа была извлечена из мира смертных. Боги решили, что еще не время для ее ухода. И тогда я предприняла необходимые действия. В комнате воцарилась тишина, лишь потрескивал очаг да дул ветер в окна. Пока Рейнира не решила озвучить единственный вопрос, который мучил ее с момента пробуждения. —Почему? Красная жрица подняла глаза: —Простите, ваша милость? —Зачем ты вернула меня? — повторила Рейнира. Все это время Рейнира спрашивала себя: почему именно она? Что было в ней такого, что они, жрица и Деймон, не смогли просто отпустить ее? Для чего она все это затеяла, кроме как служить катализатором для их целей? Будь то месть или эксперимент, но почему именно она? Зера вздохнула: —Боюсь, я уже говорила вам. Я — посланница своего бога. Я иду туда, куда он мне говорит, я делаю то, что он хочет. Я всего лишь слуга. Ясно как день, что ответов на свои вопросы Рейнира не получит. Это становилось довольно утомительным. —Тогда забудь о богах, — Девушка поднялась со своего места. — —Забудь о своем кровоточащем сердце ради разбитой девушки, которую ты хотела исцелить. Зера хорошо скрывала гримасу, когда продолжала: —Если я чему-то и научилась при дворе, так это тому, что каждый человек — расходный материал. Все используют друг друга, будь то сам король или самый низкий слуга. Неважно, насколько благородны их намерения. Рейнира стоит перед жрицей, не совсем высокая, чтобы встретиться взглядом с янтарными глазами женщины, но все равно излучающая энергию: — Или нет. Это не имеет значения. Лишь бы они получили то, что хотят. Скрывать свои истинные намерения и желания под фасадом благородных улыбок и тщательно подобранных слов — в этом и заключалась политика. Мина для одних и игра для других. Принцесса слишком поздно поняла, что участвует в игре, даже не осознала, что игроки сделали свой ход еще до того, как она вступила в игру. Оглядываясь назад, можно сказать, что это была ее вина. Рейнира стала слишком самодовольной, слишком самоуверенной. А в какой-то момент оказалась слишком беспомощной, чтобы сделать что-то еще. В общем, она была измучена игрой престолов. Она хотела лишь одного — перевернуть доску и заставить всех раскрыть свои истинные руки. Начиная с нее, ведьмы, которая зажгла ее пламя и вернула обратно, не успев даже пересечь царство Балериона. —Ты не просто так воскресила меня из мертвых. Наверняка ты даже собиралась сделать это с помощью моего дяди или без него. Поэтому я спрашиваю тебя снова: чего ты хочешь? — Рейнира зашипела. Зера смотрела на девушку, ее губы кривились в легкой ухмылке. Ей показалось, что она похожа на сумасшедшую. Или на забавную. —Все так, как ты сказала, — прошептала жрица так же тихо, — —Ведь именно я перевела тебя через черту. Рейнира вздрогнула. Та же самая аналогия, что была у нее в голове, прозвучала прямо из уст ведьмы, принцесса выпустила ее наружу. —И что, Владыка Света сказал, что я недостаточно страдала? Что я должна остаться в этом забытом богами царстве еще на некоторое время, чтобы выполнить этот великий план? — Она говорит медленно, все еще оценивая истину, скрытую под словами. Улыбка Зеры спала, красная жрица шагнула вперед: —Ужасы, которые я видела в будущем, великая зима из-за стены, конец дракона — это больше, чем все мы, принцесса. Это больше, чем сам Дом Дракона. Опасности, к которым приближается Долгая Ночь, и ты знаешь, что это правда, это было написано и выковано сталью… —Моя семья была разорвана на части из-за сна, — быстро перебила Рейнира, — Из-за видения отец зарезал мою мать.       Все ради сына, о котором он всегда мечтал. Но когда сын появился, он отказался лишить Рейниру наследства. Этот поступок и по сей день озадачивает принцессу. Ведь если он так поступил, значит ли это, что его мечты были бессмысленными? И смерть матери тоже была напрасной? Неужели все было напрасно из-за мечты? —Ты никогда не задумывалась, что, возможно, я не была тем спасителем, которого ты искала? Что я больше не собираюсь быть пешкой в чьих-то амбициях? Моя судьба заключалась в том, чтобы лечь на холодную твердую землю, как должно было быть, и оставить королевство гореть за свои грехи против меня. Такова была моя месть. Ее отец потерял бы любимого наследника, своего единственного ребенка от женщины, которую, по его словам, любил больше всех. Их династия рухнула бы под тяжестью амбиций. Зеленые тоже долго бы не продержались, особенно когда Деймон напал бы на них с Веларионами и их драконами. Зная Деймона, можно сказать, что это была бы пустая победа, потому что он остался бы совсем один. Мертвый брат и мертвая племянница, собирающие осколки своего наследия вместе с семьей, которая не менее виновата в их жадности, чем Хайтауэры. А теперь посмотрите, какой беспорядок они все устроили. —Итак, ищите себе другого спасителя, потому что это больше не я. Рейнира пожимает плечами перед красной жрицей и собирается покинуть солярий, но вдруг раздается голос. —Твоя история не заканчивается здесь, tala zaldrīzes. Таргариен останавливается. —Что? Что ты сказала? В памяти всплывают воспоминания о пепельных лепестках и воющем ветре, о настойчивой мелодии и смехе в пустом зале. Но перед ней стоит не мать. Это все еще ведьма. Теперь она смотрит на нее не с жалостью. —Твоя история. Она закончилась тогда, на том утесе, и не закончится сейчас, — уверенно говорит Зера, сжимая губы в тонкую линию. Затем подходит к камину и опускается перед ним на колени, наблюдая, как огонь в очаге разгорается все сильнее. —Прежде, чем я взглянула сквозь пламя, мне довелось лишь видеть смерть, начала она, —Видела, как женщины умирают в роддоме, младенцы остаются сиротами. Шлюх, о которых обещали заботиться их клиенты, а потом бросали в канаву. —Молилась, чтобы боги, если они действительно существуют, подали мне знак. Скажи мне, что все это происходит по какой-то великой причине, что нас заставляют страдать и что в этом есть смысл. Она сделала паузу, позволяя пламени дотронуться до кончиков ее пальцев, и боже, она была действительно безумной женщиной. —Я не лгу, когда говорю, что я самый послушный слуга своего бога. Я нашла убежище в его огне, в его тепле. Взамен он показывает мне вещи, я следую его велению. Если что-то идет не так, я вмешиваюсь. —Тогда я увидела тебя. Снова жрица посмотрела на нее, на этот раз с намерением. Почти как будто она сама стала частью пламени. И тут Зера заговорила. —Королева драконов восстанет из пепла через три дня после своего падения. Она будет покрыта золотой чешуей, ее аметистовые глаза будут сиять гневом тысячи солнц. Когда она откроет пасть, чтобы закричать в небеса, из ее горла вырвется рев — и с ним песнь дракона будет окончена. И наступит рассвет, когда она снова поднимет крылья, направляясь на запад. Рейнира вздрогнула. Опять эти сны. Вся чепуха. Но через три дня она проснулась. Сиракс, ее душа, зарычала, когда она проснулась. Они же шли на восток, верно? Они оставляют всё позади. Они должны это сделать. Она не может и не будет больше пешкой. Так почему же… —Ты позволила мне заботиться о себе. За эти полторы недели вы были в моей каюте. Ты колебалась и в ту ночь, когда тебя нашел дядя. Леди в красном слегка пошевелилась, но принцесса осталась стоять на месте. Нежной рукой она с благоговением и гордостью провела по шраму на ее ладони. Рейнира едва не цапнула её за это. —Я была там той ночью, внизу, у того обрыва. Я должна была добраться до тебя, если бы твой дядя не пришел к тебе первым. Я думала, что принц убедит тебя. Оказывается, даже такие старые ведьмы, как я, могут ошибаться. Она усмехнулась: —Твоя душа не желала покидать твое тело… Ты всегда оглядывалась назад, словно ожидая, что кто-то поможет тебе. А когда тот белый рыцарь погнался за тобой и твоим дядей, достаточно было одного пореза, и ты уничтожила всю их армию, даже не моргнув глазом. —Ведь так и было, верно? И ей было хорошо, словно тысяча солнц светила внутри так же ярко, как и пламя, которым она обладала. Смотреть, как Кристон мучится в огне Сиракс, быть последней, кого он увидит перед своей неизбежной гибелью, слышать крики солдат в белых плащах, которые были готовы защищать ее, пока она жива… —Отрицай это сколько угодно, леди из пепла, но в глубине души огонь все еще горит в тебе. Море было для тебя спасением. Но ты — дракон, и тебе суждено возродиться в огне. Все, что тебе нужно, — это зажечь его снова. —И ты считаешь себя подходящей партией, — ворчит Рейнира, покрытая шрамами ладонь сжимается в крепкий кулак. Зера качает головой: —Нет. Это ты, это всегда была ты. Она говорит — нет, она утверждает это — с уверенностью и непоколебимой верой. Ее огненные глаза горят убежденностью, когда она оставляет Рейниру на своем месте. Неизвестное будущее, заключенное в этих мистических словах, заставляет девушку дрожать, пытаясь примириться с судьбой, которую она никогда не искала, с ответственностью, которую несла на своих плечах… —Отдохните, ваша светлость. Рассвет наступит, вам предстоит увидеть его восход. Наши дни       Рассвет пришел, Рейнира поднялась вместе с ним. Но именно из-за слов ведьмы ей пришлось бежать. Ей нужно было взять свою жизнь в свои руки. Она должна была уйти, чтобы призраки не вернулись и не преследовали ее. Зеленые пришли за ней, а затем письмо от Алисенты. Пентос был, возможно, самым подходящим местом для побега. В конце концов, не один раз ли ее дядя находил убежище здесь? Не успела она оглянуться, как четыре дня в Пентосе превратились в неделю. И в эти дни девушка гуляла по садам, внутренним дворикам, даже наблюдала за лианами, росшими на балконе, за цветущими гибискусами. Вскоре последние весенние цветы распустятся — так ей сказали, полотно красок и жизни. Среди буйства красок в воздухе плавает свежий аромат. Совсем не похожий на навязчивые и искусственные духи, которые носили женщины и мужчины при дворе, или даже на запах пота и крови из ее собственных покоев, который до сих пор задерживается в носу. И хотя когда-то на Драконьем Камне она ценила соленый морской бриз и запах дракона, в Пентосе было что-то… другое. Отличное от всего, что она когда-либо знала, Рейнира обнаружила, что не так уж сильно против этого. Пентос был таким разноцветным. Свежим. Чистым листом, с которого она могла начать всё сначала. Отдыхом, которого она, возможно, и не замечала, что ей так сильно не хватало. Рейнира вздыхает, заглушая звон фарфора и смех женщин, пока Элинда прерывает ее: —Ваше Величество? В одно мгновение Раэнира вырвалась из размышлений, осознав, что во время своих раздумий отвлеклась, четыре дамы с нетерпением ждали ее внимания. —Прошу прощения, леди Мелван, мои мысли унеслись далеко, — с легкостью отмахнулась она. — Что вы говорили? —По всей видимости, все прошло успешно, ваше Величество, ответила леди Мелван. Рейнира спустилась на диванчик у открытого окна, Элинда уже на коленях снимала тапочки и погружала ноги в теплую ногтевую ванночку. Под полуденными лучами солнца, она вспоминала о долгих летних днях на Драконьем Камне. Это было любимое время суток, когда девушка могла наслаждаться свежим ветром и лучами солнца. —Ты веришь, что это было искренне, Элинда? Не просто благородство перед королевской особой? —Я думаю, они искренне ценят вас и ваши дары, ваше Величество. Это было заметно. Будет плохим вложением средств, если они теперь решат отойти от вас, — ответила Элинда, голубые глаза ее сверкали возбуждением. — Не каждому суждено посидеть с принцессой из другой страны, тем более с укротительницей драконов. Рейнира усмехнулась и разрешила Элинде руководить процессом обеда, в то время как ее собственные мысли витали вокруг головы. Небольшие изменения в жизни и обстановке начали приносить плоды. Ей было приятно видеть, как подданные начали относиться к ней с большим уважением и добротой. И тем не менее, ее работа не заканчивалась на том, чтобы сделать счастливыми только своих людей. Она должна была также стараться, чтобы все остальные, включая троих жен принца Харатиса, оставались довольными и удовлетворенными. Массируя голову одной рукой и играя с сапфировым кольцом другой, Рейнира задумчиво размышляет. Три дамы — Инес, Люсия и Мелван — являлись дочерьми влиятельных семей из разных провинций Пентоса. Каждая из них оказывала значительное влияние в своей сфере, будь то торговля, религия или политические связи. Рейнира знала, что в Пентосе практикуется многоженство, особенно среди королевских особ и аристократов. Это было частью создания политических и экономических союзов. Поэтому она должна была завоевать их благосклонность, чтобы обеспечить будущие союзы, если они когда-то понадобятся. Также, ей стоило учесть «дружбу» Деймона с принцем, чтобы не оставить этот аспект без внимания. В конечном итоге, их встреча с женщинами прошла успешно, особенно когда начались обмены вежливостями. Хотя многие города и области не испытывают недостатка в драгоценных камнях, используемых в качестве источника дохода, немногие могут похвастаться тем, что они добываются в недрах самого Драконьего Камня. Говорят, что в камни, которые там образуются, вложена магия самого острова. Принцесса Драконов предложила драгоценности, и это было невозможно отклонить. Помимо финансовой стороны, в этом также заключалась многовековая культура и история ее семьи, а также ценности матери. Она не могла позволить Зеленым владеть этим наследием. Однако драгоценности могли стать мостиком для доброй воли между Рейнирой и женами принца Харатиса. Но события могли измениться, союзы могли распасться. Принцессе жаль, что ее не научили поддерживать дружбу и союзы, не утяжеляя их. Все, что она знала, сводилось к рождению наследников и милых улыбок, подчиняясь воле окружающих мужчин, а это не отличалось от роли консорта. (Или от отца) Когда он упустил из виду, что драгоценные камни могли быть использованы для пополнения казны короны, чтобы не зависеть только от налогов народа, Рейнира не понимала. На Драконьем Камне, как и в Пентосе, люди могли добыть камни всего за дни, достаточно было отправиться в недра нескольких пещер и перевезти их на кораблях до Пентоса. До того, как ей пришлось придерживаться постельного режима, она внедряла различные проекты для улучшения положения Драконьего Камня. Она создала центр для бездомных и голодных, склад для хранения запасов на зиму и даже исследовала потенциальные торговые пути, чтобы не полагаться слишком сильно на Ступени или Веларионов. Для нее Драконий Камень стал возможностью продемонстрировать свои навыки правительницы. Все это было забыто из-за того, что придворные интриганы заставили ее сделать шаг назад и стать более пассивной во всем, чтобы обеспечить свою безопасность. Все могло быть иначе, если бы он обратил внимание на нее, а не на интриги придворных. На Драконьем Камне она может доверять Элинде и даже мейстеру Герардису. Она не может сказать того же о… Заглушенная воспоминаниями о прошлом, принцесса не заметила ллязг мечей под тренировочным двором, пока не раздалось болезненное ворчание. Вилла принца Харатиса была простой, трехэтажной, широкой и прямоугольной, с универсальным внутренним двором, расположенным прямо под спальной зоной. Отсюда открывался прекрасный вид на то, как утренние лучи солнца заливают все вокруг теплым, чарующим светом. Она заметила голову с серебристыми волосами, которая быстро двигалась из стороны в сторону. Темная Сестра билась о тусклые клинки и медные щиты — ее хозяин быстро расправлялся со своими противниками. Пот потек по его шее, широкие плечи напряглись в льняной рубахе при каждом умелом парировании и ударе, наносимом по жертве. Это было завораживающим: каждый плавный шаг, каждый удар, жестокий и в тоже время красивый. Было трудно поверить, что те же руки, которые держали печально известный меч королевы-воительницы, руки, которые знали войну и смерть, руки, совершавшие деяния во имя справедливости и похоти, — они же обнимали и прикасались к ней. Они касались ее там, где она даже не подозревала. Они прижимались к ней и возвращали ее от наведенного на нее проклятия. —Элинда. Служанка оживилась: —Да, ваша светлость? —Ты бы доверилась кому-нибудь после того, как он причинил тебе такую боль? Взгляд Элинды вернулся туда, куда были устремлены глаза Рейниры. Деймон только что с легкостью навел клинок на ногу одного человека и переломил ее вместе с коленом, приколачивая его к земле. Затем обезоружил другого своим мечом. Его измотанный вид был далеко не таким, как у его противников. Воин в душе. —Ну, это зависит от того, ваша светлость, —ответила Элинда осторожно. —От чего? —От того, достойны ли они этого. Рейнира хмыкнула в ответ. В последнее время лишь немногие были достойны ее доверия, а тем более прощения. Ее дядя, вопреки всему, старался заслужить это доверие. Как она могла простить человека, который только дарил ей подарки, давал пустые клятвы и исчезал, когда она требовала его поддержки? Как она могла прощать его, когда все, что он утверждал сделавшим для нее, полностью противоречило его поступкам? На самом деле, Рейнира всегда предполагала, что Деймон сразу же приступил к осуществлению своих планов мести, как только она упала на землю. Закричал ли он в небеса о несправедливости ее решения? Вспомнил ли он на секунду все, что сделал, чтобы довести их до этой точки? Плакал ли он о ней на пляже, вытирая ее кровь, как слезы? Рейнира не знала. Черт возьми, на прошлой неделе он впервые сказал, что сожалеет. Когда еще кто-нибудь говорил такие слова, кроме матери, которая ушла из этого мира? Рейнира вздохнула и сказала: —Ты говоришь так, будто всё это так просто. Элинда лишь пожала плечами и сказала: —Я думаю, что не всё так просто, ваша милость. Но моя мать всегда говорила, что прощение не всегда означает забвение. Она кивнула, принимая это замечание, но еще не была готова полностью простить. Деймон отошел от тех, кого только что побил, и повернулся к солнцу, закрыв глаза, чтобы насладиться его теплом. Как он отличается от человека, который только что одержал победу над своими врагами. —Кстати, принцесса, ваши новые платья уже здесь. Жены принца Харатиса очень хорошо подобрали их для вас.