Кровь двоих

      101 АС, Белая усадьба — Черные стены       Все началось с маленького пламени. Одной маленькой, ничтожной искры. Этой искре хватило всего лишь нескольких секунд, чтобы затухнуть. Но если не потушить ее? Саэра Таргариен стояла неподвижно на ухоженной лужайке, безмолвно наблюдая за хаосом. В ночном небе вспыхивали огни, крики еще не затихли. Слезы оставляли четкие следы на бледном лице, сливаясь с пеплом, парящим в воздухе. Накинули одеяло на ее плечи, но она ничего не ощущала. На самом деле она ничего не ощущала. Звуки треска горящего дерева звучали как отголоски отчаяния, которое охватило усадьбу. Она слышала плач, чувствовала, как дети дрожат, прижимаясь к ней, и словно ее уносило волной океана, угрожающей поглотить. Этого не должно было случиться. Они должны были быть в безопасности. —Миледи… Саэра подняла голову. Это был один из слуг, молчаливый стражник, теперь смотревший на нее печальными, полными сочувствия глазами. Это раздражало ее. Алисанна и Джейхейрис всегда так смотрели, когда что-то было безнадежно… когда это затрагивало ее. Она не нуждается в их жалости. Она нуждается в справедливости. Она хочет… —Это все, кто выжил, миледи. Никого больше нет. Давление в груди нарастало, как и то, что она обнимала своих детей. Они, казалось, не замечали этого, так как плакали еще сильнее, услышав новость. —Корсары… Она с трудом вздохнула, все тело дрожало от того, что она уже знала. Вместо ответа слуга глубоко поклонился. Это было единственным подтверждением, в котором она нуждалась, ее колени подкосились. Женщина едва удержала младенца. В этот момент старшая дочь — сильная, бесстрашная дочь — расплакалась, держась за руку брата-близнеца. Два других сына, обнимая ее, замерли, парализованные осознанием произошедшего. Соседи и служанки пытались успокоить ее, но утешительные слова звучали как пустой звук. Она не отрываясь смотрела на вспыхивающий перед глазами пожар, каждое пламя отражало волнующиеся эмоции, бушующие внутри нее. —ñuha jorrāelagones, —прошептала она ребенку, который еще крепче обхватил ее за талию, прекрасно понимая, что слов утешения будет недостаточно, чтобы смягчить ожоги, которые этот огонь вытравил в их душах на долгие годы. Мои любимые… Единственные, кого я люблю. Как же я подвела вас, думала она, целуя головку плачущей малышки. Мы должны были быть в безопасности. Моя прежняя жизнь не должна была коснуться тебя… Особняк — ее убежище, ее новое начало, ее дом — разрушался с каждой обваливающейся балкой. Но это было мало по сравнению с утратой кусочка души, искалеченной огнем, который теперь соединился с пеплом, развевающимся на ветру. Все началось с маленького пламени. Посмотрите, как они все сгорели из-за него. 119 AC, наши дни Сейчас она вспоминает то маленькое пламя. Их было двое — пламя-близнецы, плывущие рядом друг с другом. Не в первый раз любопытство Саэры пробудилось, когда она услышала новости о Вестеросе, особенно о королевской семье. Обычно она презрительно качала головой, наблюдая, как они ошибаются, ставя Завоевателя в затруднительное положение своими решениями. Раньше она смеялась над этим, считала их забавными, но сейчас все это кажется жалким. Брат против брата, убитые дочери, конфликты из-за мелочей, марионеточные короли, властвующие своими ничтожествами. И теперь — гражданская война. Может быть, старшие дети были правы, и она действительно сошла с ума. Может быть, она вернулась к юной девушке, вспыльчивой огненной личности, которой была, когда убежала из дома Фейт все эти годы назад. Но, боже, если бы она не сохранила свою решимость — свою упрямую сущность, как щедро выразилась Алисанна. Ее младший племянник, точная копия сестры с острым подбородком и прямым носом, со светлыми коротко стриженными волосами, заплетенными в косичку через широкое плечо, как и в прошлый раз. Он был одет в темно-красную одежду для верховой езды, и Саэре пришлось задуматься, не чувствует ли он себя неуютно в таком наряде из-за влажной погоды Волантиса. В свои тридцать восемь лет Принц Бродяга заметно постарел (благо, как она думала, в его жилах течет кровь Драконов) — за исключением вороньих лапок в уголках сиреневых глаз. Однако стресс этого года, который должен был стать самым… насыщенным для него, отчетливо отражался на лице. Его обычная высокомерная ухмылка и игривость в глазах уступили место мрачному и недоверчивому взгляду, куда бы он ни посмотрел. Деймон выглядел так, словно ждал, что кто-то появится из темноты, когда он навис над помпоном Темной Сестры. Рядом стояла женщина, едва достигавшая его плеч, в тех же темном кожаном костюме, что и ее дядя. Серебристо-золотистые волосы были заплетены в простую косу, доходившую до поясницы. Она была стройной и царственной, несмотря на свою скромность. Ее губы были стиснуты, она практически пряталась за спиной мужчины. Если бы не серебристые волосы, фиолетовые глаза и золотой дракон, Саэра подумала бы, что это еще одно существо из Лисенской фольклорной традиции. Просто копия настоящего, лишенная капли драконьей крови. Она понимала, что должна проявить больше сострадания. Разве она сама не была в положении своей племянницы? Дракон способен вынести многое, прежде чем сломается. Из всех историй о жизни этой девушки, она, честно говоря, удивлялась тому, как ей удалось продержаться так долго. Но она же не сломалась? Принцесса Рейнира выжила и вернулась, даже после многих лет страданий, отвержения и несправедливого обращения со стороны семьи, -как разносили слухи. Саэра, признаться, не поверила, когда впервые увидела девушку, прячущуюся за тенью дяди и избегающую встречных взглядов (особенно взгляда дочери). За время, проведённое в Эссосе, она повидала немало волшебства: кроны, провидевшие будущее, варги, плуты, прячущиеся в тени. Ради Эгаракса она выросла среди мифических зверей. Возможно, Деймон вернул только оболочку, а не душу, подумала она. Но ее бледная кожа светилась под мраморными колоннами и канделябрами, а удивительные аметистовые глаза смотрели на Саэру с усталым, но вызывающим блеском, напоминая о ее молодости. Жаль разочаровать. Вот и она. Саэра улыбнулась. Это, наверное, и есть дракон. Может быть, увидеть, как ярко горит этот маленький огонек, и есть их желание. Сиреневые глаза встречались с настоящими аметистовыми. Старшее поколение против молодого. Атмосфера была настолько напряженной, что даже необычный блеск тронного зала не смог разрядить тишину между тетушкой и племянницей, которые вступили в молчаливую борьбу воли. Он должен был сделать что-то, чтобы смягчить обстановку, пока она не стала нестерпимой. Он молчал, когда женщина говорила о его отце, и резко отвечал, когда она упомянула его возраст. Но то, что он не мог вынести, это насмешки, когда она сравнивала его любимую племянницу с той, кто превратил его жизнь в ад. Рейнира была честной, безупречной и доброй копией королевы Алисанны. Когда принцесса не уставала смотреть в окно с безразличным взглядом и не приходила в состояние близкого к слезам, напоминая ему, как он ее разочаровал, он замечал, что, несмотря на всю свою ярость по отношению к нему, он оставался единственным, кого она поддерживала. Глубоко внутри принц надеется, что она, хотя бы немного, доверяет ему. Однако он осознает, что это частично происходит из-за ограниченных выборов для нее, учитывая, что у Рейниры больше нет никого, Деймон всегда будет стремиться быть защитником своей племянницы. Он ее защитник, ее темный рыцарь. И все же он думал лишь о том, как великолепна его девочка, стоящая перед грозной леди Лавандой, беглой принцессой, создавшей свою собственную империю, с намеком на непокорность, которую она хранила в глубине души. —Простите, что разочаровала, — сказала она, ошеломив большой зал этими тремя словами — самоуничижительными, но язвительными, остроумными и просто такими… Рейнира. Это словно встретить ту самую девушку, которая впервые за все время их встречи, бросила ему вызов.       Это вызвало внутри приятное жжение. Принц был слишком увлечен племянницей, чтобы заметить, что парадные двери снова распахнулись, и не обратил внимания на нового гостя, пока тот не заговорил. —Ну, это же семейное воссоединение? И в этот момент напряжение оборвалось. Он привлек Рейниру поближе (слыша ее едва уловимый вздох), обхватив талию одной рукой и рыча на мужчину, когда тот оказался в объятиях Саэры. К его удивлению, последний ответил с радостью. —Где ты был? — осуждающе буркнула Саэра, разглядывая взъерошенную одежду и беспорядочные серебристые волосы. —На улице происходило открытие нового борделя, мама, — ответил он, — нужно было осмотреть новинки. Рабочие, конечно. —Я не думала, что ты вообще знаешь разницу между ними, брат, — вмешалась темнокожая женщина, предположительно старшая дочь Саэры. Драккар издал многострадальный вздох. —Ты такая зануда, Ари, знаешь ли об этом? — Не дождавшись ответа от Ари, он обратился к Рейнире с яркой улыбкой: —Она доставила тебе хлопот, принцесса?» Рейнира покраснела, Ари нахмурилась, Демон начал отсчитывать до десяти на высоком валирийском языке. —А Дженаера? — Саэра нажала на ключевую кнопку, голос ее был необычно высоким. —Она еще в храме, что-то там с аколитами, она присоединится позже.— Он ласково поцеловал обе щеки: —С ней все в порядке. Деймон был потрясен, наблюдая, как бесцеремонное и беззаботное отношение печально известного Серебряного Языка сменяется такой искренностью. Даже невозмутимая Саэра была в бешенстве от того, как обстоят дела с ее второй дочерью. Он посмотрел на Рейниру, чтобы убедиться, что они видят одно и то же, но она лишь пожала плечами. —Как раз вовремя вы появились, — сказал Драккар, наконец-то переключив внимание на Деймона, — Я думал, ты будешь бежать, поджав хвост. —Ах, и ты скучаешь по тому, как тебя кастрировали за твои оскорбления в ту ночь? — с темным юмором усмехнулся Деймон, не упуская возможности ответного удара, — Я бы не пропустил этого. Зубастая улыбка, что исходила от Драккара, была наполнена чистой злобой. Саэра, успокоившись, подняла бровь: —Вижу, ты познакомился с моими детьми. —Приятно познакомиться. —Не со всеми из нас. Глубокий, но бархатный голос раздался от рыжеволосой женщины, вышедшей вперед, прекратившей молчание. Она была высокая и стройная. Широко расставленные, круглые зеленые глаза, не похожие на суженные сиреневые глаза Саэры и ее дочери, и яркие желтовато-зеленые глаза Драккара. Высокие скулы на квадратном лице, веснушки по узкому носу. Рот, часто улыбающийся. Ее рыжие волосы струятся по спине, напоминая реку в закатном свете. Она напомнила ему женщин из Вестероса — единственная огненноволосая среди моря серебристых блондинок и темноволосых, она украсила себя великолепным длинным синим платьем, выделяющим царственную осанку, но отличавшимся от безрукавочной одежды большинства здешних жителей. —Я — леди Гвинн, — произнесла она с акцентом и именем вестеросского говора, —дочь принцессы Саэры и жена сира Визеррио. Она поклонилась. Деймон почувствовал, что она не враждебно настроена, и расслабился немного. —Это моя сестра, леди Ариадна, — она указала на хмурящуюся женщину, все еще стоявшую на помосте. У нас редко бывают гости. Женщина, почувствовав напряжение в молчании Деймона, с улыбкой обратилась к Саэре: —Возможно, нам следует обсудить это в более приватной обстановке, матушка. Как семья с семьей. Ее взгляд иногда останавливался на балконе над ними, но Деймон не обратил на это внимания. —Действительно, хотя я предполагаю, что твои почтенные подхалимы не одобрят такого исключения, — произнес Деймон. —Вам не стоит тревожиться о них, принц Деймон. Мы все знаем, для чего вы здесь, — спокойно ответила Саэра. —Тем не менее, у нас нет полной ясности.— Он выразил свои мысли. На мгновение воцарилось молчание. Все повернулись, чтобы взглянуть на него, включая Рейниру, но он старался удерживать взгляд только на Саэре, которая смотрела на него с тем же безжизненным и вызывающим выражением лица, которое она поддерживала все эти годы, стоя за стенами своего дворца. Он продолжил, отпустив Рейниру выпрямившись: —Ты действительно хочешь, чтобы мы поверили, что нас приняли здесь по чисто душевному вдохновению? Учитывая наше предыдущее расставание. —Ты не в положении требовать что-либо здесь, племянник, — заявила Саэра спустя какое-то время, высоко подняв подбородок, дети окружили ее, явно демонстрируя власть над ним. —О, quid pro quo, тетя. Только сейчас ты решила обратиться к нам после долгих лет молчания с твоей стороны. Мы можем только гадать, почему. Деймон осознавал, что ступает на очень тонкую грань в отношениях с разлученной семьей. Но он утомлен путешествием и эмоциональной, физической нагрузкой, беспокоен и напряжен из-за странных событий вокруг них, и сильно желал защитить Рейниру, чего она заслуживала. Он чувствовал себя загнанным в угол драконом, защищающим свою дорогую подругу. Он должен был что-то сделать. Вдали раздались рычание пары драконов. Он усмехнулся, заметив, что собравшиеся вокруг люди начали с тревогой оборачиваться друг на друга.       Драккар выглядел более спокойным, а Гвинн прошествовала по балкону и только тогда заметила, как из коридора высовываются разные головы с серебристыми, черными и рыжими волосами и любопытными, испуганными глазами. Внуки… Выводок, оказывается, больше, чем он ожидал. Ариадна уже подготовила руку к чему-то под своей фиолетовой юбкой. Но Саэра оставалась невозмутимой. —Мы выслушаем все, что ты скажешь, принцесса Саэра, — заявил принц, — —после небольшого отдыха. Это было долгое путешествие, и мы с принцессой хотим немного отдохнуть. —Матушка, — прошипела Ариадна, шагнув вперед, длинные темные волосы легко колыхались, -—ты не должна их развлекать… Мать подняла руку, и ее золотые браслеты зазвенели в тишине. Она долго смотрела на них, и что-то в проницательных сиреневых глазах, совсем не похожее на капризное отпрыск, о котором так часто жаловался его дедушка, заставило его почувствовать себя неуютно. Проницательные и хитрые, как у кошки, поймавшей птицу. —Ужин будет готов в ближайшее время, — она объявила, — вы можете присоединиться к нам, когда будете готовы. Когда Леди Лаванда отвернулась, все возобновилось, разговоры вернулись, ее дети последовали за ней, а их с Ренирой оставили на попечение слуг. Но Деймон не ощущает облегчения. Он чувствует, что попал в ловушку. —Ах, наконец-то вы прибыли! Ну, не стоит медлить, еда скоро остынет, — жалуется Саэра, вместо того чтобы должным образом приветствовать их. Когда они вошли в столовую, он не удивился, увидев, что семья уже устроилась за столом. И снова принц скрывает своё восхищение перед архитектурой взглядом, который, как он надеялся, был скучным, рассматривая возвышающиеся колонны, украшенные искусно вырезанными иероглифами, что тянулись к высокому потолку, окрашенному в оттенки, напоминающие солнце пустыни. Широкие арочные проемы пропускали лунный свет, а мерцающий свет, источаемый золотыми канделябрами, освещал лица собравшихся теплым сиянием. Обеденный стол, казалось, вырезан из темного полированного дерева, усыпан золотыми листьями, и уставлен блюдами, фруктами, пирожными и вином, был размещен в центре яркого мозаичного пола. Саэра, стоит признать, знала, как создать эффектное представление. —Принцесса Саэра…- Рейнира поспешно поклонилась, готовая извиниться, когда Саэра прервала ее молчанием. —О, пожалуйста, — закатила глаза Саэра, — я уже почти три десятилетия не была принцессой и предпочитаю, чтобы так и оставалось. Просто Саэра будет достаточно. Старшая принцесса была одета в более мягкое платье, исчезли золотые обручи, туго заплетенные косы и украшения, капающие с ее кожи. Вместо этого на ней было плиссированное золотистое платье с таким же металлическим блеском, как и у Рейниры, собирающееся вверху до середины живота. Ее серебристые волосы были заплетены в свободную косу, обнажая беспорядочные локоны, которые едва удерживало золотое украшение. Для той, кого называют Леди Лавандой, она явно любит украшаться золотом, — заметил он про себя. Похоже, все в этих стенах предпочитают металлические оттенки в одежде и украшениях: Саэра в белом платье, усыпанном толченым золотом, Ариадна с висячими серьгами. Все же он оценил более свободный стиль одежды, отличный от тяжелой кожи, которую они носили, чтобы защититься от холодного воздуха и ветра на спинах драконов. Боги, он почти вздохнул с облегчением, когда принял ванну и переоделся во что-то более легкое и свежее. Для него приготовили свободную шелковую тунику и пару коричневых саржевых брюк, которые расклешались, позволяя воздуху свободно циркулировать. Одежда была легкой и подходящей для такой влажной погоды, хотя он заметил, что манжеты были выполнены из побитой стали. Плащ без рукавов также был расшит серебряными нитями и золотым металлическим бисером. Однако это было совсем не то, что носила его племянница. Она появилась из дальнего конца зала в сопровождении слуг, одетая в темно-серое плиссированное платье с почти металлическим блеском. В его животе почувствовались теплые переполохи, когда он смотрел на открывшуюся перед ним красоту. От рукавов, которые свободно обвисали вокруг ее плеч и спускались к вырезу, до железного пояса, украшенного золотыми кольцами, подчеркивающих ее талию и бюст, — она всегда привлекала внимание. Ее привлекательность была безупречной, словно у истинной крови дракона.       Возможно, это не был один из самых откровенных видов одежды по сравнению с предпочтениями остальных женщин в Волантисе, но он понимал, что любая вещь, которую надевала его племянница, превращалась в потрясающее зрелище. Она могла бы даже надеть мешок от картошки, и он бы все равно считал, что она будет выглядеть великолепно. Деймон сдвигает кресло Саэры, чтобы Рейнира могла сесть, и сам садится рядом, в то время как она благодарит их со всей грацией королевской принцессы. —Я заказал жареную утку и ветчину — основные блюда вестеросской кухни, если мне память не изменяет. —Спасибо… — тихо произносит она, на что Саэра обращает внимание. —У тебя довольно сдержанный стиль, племянник. —Саэра фыркнула: —Я надеялась, что так называемая «отрада королевства» будет просто восхитительна в общении. —Она и сейчас такова. И всегда будет, — спокойно отвечает он. —О, все еще обижается, не так ли? — Драккар фыркает, запихивая в рот виноградину. Он также сменил свой вечерний наряд: облегающий бронзовый жилет без рукавов, демонстрирующий тонированные руки с золотистой кожей, и соответствующие шелковые брюки — не для того, чтобы произвести на них впечатление. —Вы занимаетесь чем-то еще, кроме как беспокоите гостей? —спросил он, пережевывая крабовое мясо и бросая взгляд на своего собеседника с яростью. —Беспокоиться о людях — это и есть работа, мой принц, — Драккар поднимает кубок, выдвигая тост, —За ваше здоровье. Однако он направляет свой тост не к нему, а к Рейнире, которая, скрывая покрасневшие щеки, отвечает на тост, а затем отводит взгляд в сторону окна. Он ненавидит его. Это было глупо, протестует маленький голос в голове. Маленький человек снова принял на себя роль большего, чем он есть на самом деле, а Рейнира была красивой, обаятельной и очаровательной. Но, клянусь богами, при таких мыслях внутри него пробуждалось нечто отвратительное. —Оставь их, — говорит Гвинн, нежно улыбаясь обоим. Ее нежно-сиреневое платье делает контраст с более темным и скромным тутовым оттенком платья ее доброй сестры (которая в это время принимала пищу и старалась не обращать на них внимания). —Я уверена, что путешествие было утомительным, и им обоим захочется отдохнуть после ужина. —Женщина вежливо рассуждает: —Мои собственные дети были бы на исходе после столь длительного плавания. —Вы не заковываете их в цепи? Гвинн моргнула: —Цепи… для моих детей? Рейнира наклонила голову над столом, взволнованно озираясь: —Что… нет, я имею в виду драконов… Они свободны. Саэра сделала паузу, а затем рассмеялась, глядя на окно, ведущее на восточную гору. — Но, отвечая на этот вопрос, скажу, что нет. Это не Королевская Гавань, девочка. Она выглядела апоплексически: —Перестань беспокоиться о своих зверях. Я оставила их без цепей, так как в стенах они в безопасности — при условии, что мои люди будут за ними присматривать, конечно. В ее речи прозвучал отголосок тоски, а на лице старшей женщины появилась мягкая, но меланхоличная улыбка: —Еще в детстве я пообещала себе, что если у меня будет дракон, я никогда не свяжу его цепями, как это сделали Джейхейрис и Алисанна со своими собственными. Ее дети были в полном восторге. —Драконы заслуживают свободы, чтобы развернуть крылья, напугать, показать свою мощь и напомнить людям, кто господствует, — добавила племянница. —И все же у вас нет дракона. Он отвлекся от пронзительного взгляда Саэры, нацеленного на его дорогую племянницу, и от ее слов, которые она хотела ему передать. Тетя задумчиво фыркнула: —Нет. Я отказалась от этой идеи давным-давно. Однако казалось, что она всё же очень хотела иметь одного их драконов. Он вспоминает историю о том, как его тетя пыталась украсть дракона из Ямы незадолго до того, как ее сослали в Дом Матери. Это вызвало скандал, который, пожалуй, превзошел ее первое греховное деяние. Она отдала свою девственность троим мужчинам, заставила своих служанок сделать то же самое и сравнила себя с Мейгором перед человеком, который хорошо помнил Жестокого Короля. Все это было ударом по престолу. Однако в глазах деда кража дракона без разрешения короля была преступлением тяжелее всего, с чем он сталкивался. Драконы были священны, религиозны и слишком ценны, чтобы отдавать их своенравной дочери, чьим единственным долгом было вступить в брак с каким-нибудь вассальным домом и принести больше власти на трон. Отдать источник своей силы в руки дому, который мог угрожать их династии? Из всех ее сестер только его матери было позволено претендовать на дракона, как только стало ясно, что она выйдет замуж только за своего брата, их отца. Рейнис, единственная наследница Железного Трона на тот момент, тоже имела право претендовать на дракона. Дать Лейну драконье яйцо было, вероятно, слишком рискованно (и, как он подозревает, за этим стояла его бабушка), поскольку формально он был Веларионом, но также был претендентом на Железный трон. Дракон мог бы укрепить его права. Все это знали — Отто знал, Корлис знал. Даже он это понимал. Драконы предназначались для трона и только для него. Но разве не было мечтой каждого ребенка Таргариенов дотянуться до небес? Почувствовать силу и связь с таким величественным существом, которое было половиной их души? —В любом случае, сейчас подадут десерт. Потом поговорим. —Что случилось? — спросил он, пытаясь скрыть требовательность в своем тоне. Саэра пожала плечами. —Ничего. Просто хочу налить вина. И в течение следующих нескольких минут тишины он изучал всех вокруг, внимательный взгляд оценивал собравшихся дворян и их выражения, замаскированные под дипломатическую маску. Леди Гвинн была приветлива, пытаясь сгладить разногласия между своей семьей и их, всегда с улыбкой на лице и добрым словом, особенно, когда речь заходила о том, чтобы предложить ему и Рейнире новые блюда. Он узнал, что леди была из Вестероса, всего на семь лет старше Рейниры. Она не помнила, к какому дому принадлежала, но знала только то, что в детстве путешествовала с семьей по Узкому морю и пережила кораблекрушение на Оранжевых берегах. Она была единственной выжившей и Саэра приняла ее в свою семью, где Гвинн стала частью семьи. Со временем она приобрела интерес ко второму сыну Визеррио и вышла за него замуж, после чего родила семерых здоровых детей, трое из которых были тройняшками. Учитывая высокую смертность детей близнецов и тройняшек в Вестеросе, это было для него удивительным фактом.       Драккар был младшим сыном в семье Сэры и взял имя своего дорнийского отца, Рогелио, чтобы не вмешиваться в дела родителей, он путешествовал по миру и управлял делами от ее имени. Деймон с трудом признавал, что этот человек был остроумен и образован. Он изучал множество языков, математику и культуру, чтобы уметь выгодно понимать экономику стран Эссоса и рассказывать Рейнире о своих приключениях. Ариадна вела себя молчаливо, занималась своими делами и время от времени крутила нож в руках, словно ожидая, когда они допустят ошибку. Деймон не понимал, почему она была враждебно настроена, почему злится на них и почему так… мрачно настроена. Хотя в ее глазах иногда мелькал ироничный смех, когда Драккар подшучивал над отсутствием у нее обаяния. Деймон вспомнил еще четверых детей — троих братьев, присутствовавших на Великом Совете в 101 году, двух из которых звали Аурион и Визеррио, и еще одну девочку, Джаенару. Шестеро детей, хорошая дочь, семеро внуков, и может быть, еще больше, если кто-то из них обретет своих потомков. Семья Саэры вытеснила семью его собственных родителей и его дяди Эйемона, единственными выжившими членами которой стали он, Рейнира, Визерис, Рейнис и двое ее детей (не включая полукровного Визериса). Он мог бы посмеяться над иронией. Дочь Джейхейриса, которую он так легко отверг, чтобы сосредоточиться на двух мужских наследниках, продолжала род, не только создав семью, способную конкурировать с основной линией по продолжительности жизни и превзошла их, но и построила совершенно новую империю, в то время как их империя разрушалась у основания. И вот теперь он и Рейнира, последние надежды основной линии, стояли на пороге отвергнутой дочери, и искали приют. На самом деле, принц почувствовал в себе улыбку, вызвав некоторые странные взгляды от членов их семьи, пока Саэра не прервала молчание. —Надеюсь, ваши драконы любят слонину. Она куда жестче, чем у крупного скота, но несколько особей из нашей стаи пришлось устранить, —заговорила Гвинн, и Саэра продолжила. —Эта золотая малышка выглядит так, будто ей нужно больше тренировок — ты ее слишком балуешь, не так ли, племянница? — Но, черт возьми, я помню, что дракон моего брата был странным существом, но такого придирчивого к еде я еще не встречала со времен моего сына Драккара. —Ой. —Кажется, ты отлично знаешь своих драконов…— слабо улыбается Рейнира. —И я выросла среди этих существ, — похваляется Саэра, —Хоть и не позволяли мне ездить на них, Джейхейрис настаивал, чтобы нас обучили, как обращаться с ними в чрезвычайных ситуациях. Джейхейрис — не отец, не король, — говорит она. Второй раз она называет их так. Она говорила вполне убедительно, используя своих детей, чтобы отвлечь, позволить им наслаждаться пиршеством и баловать своих драконов, чтобы ослабить их настороженность и защиту. Но Деймон не был глупцом. Он уловил зловещий тон, знал, какую тактику она применяет, чтобы обмануть их и снизить бдительность. —Правда. Он, наконец, заговорил: —Извините, вы так быстро все приготовили, можно только догадываться, какие ситуации заставили вас принимать такие меры. На мгновение в комнате стало тихо, затем прозвучали скрежет посуды и разговоры. Он разрушил иллюзию фальшивого интереса и вывел на поверхность то, о чем они должны были говорить — Чего вы от нас хотите? Саэра молчит, ее измученное лицо как маска, не поддавающаяся обвинениям, но один из ее детей явно оскорблен. —Ну, и что? —резко бросает вызов Ариадна, наконец-то найдя слова. Это был первый раз, когда она открыто обратилась к ним с тех пор, как они оказались у стен дворца. —Вы для нас всего лишь чужаки, пришедшие с войной к нашим воротам. —Ари, — предостерегает Драккар, но уже было слишком поздно. Подобно дуэли на поле боя, Деймон видит открывшуюся возможность и использует ее. —Так вот почему ты следила за нами с той самой минуты, как нас заметили на твоих границах? Почему ты послала своего брата Серебряного Змея шпионить за нами, а сам ушла, не сказав ни слова? —Деймон, — пробормотала Рейнмра.       —Нельзя быть слишком осторожным, не так ли? — пожала плечами женщина. —Судя по слухам о воскресшей принцессе вашей страны… Последовало молчание, он увидел, как Рейнира застыла на месте. Взгляды всех присутствующих были прикованы к ней. Теплая и приветливая атмосфера, что-то, чего она, возможно, не ощущала много лет, исчезла, потому что он решил проявить нетерпеливость и пустить слова на ветер. —Так вы услышали, — прохладно ответил принц, сожалея о том, как управился со всей этой ситуацией. —Да, мы услышали, —сказала Ариадна, уставившись на Рейниру, которая оставалась непоколебимой. Он видел, как она вновь замкнулась в своем обычном обличии, лицо лишено эмоций. Принц больше раздражался на себя. —Прошу прощения за осторожность, ваше высочество, —насмехалась Ариадна. —Годы не щадят нашу семью, и, по-видимому, вашу тоже. —Что ты знаешь о нашей семье? Ведь ты отвернулась, когда нам требовалась твоя помощь, —зашипел Деймон. —Нам нужна была твоя помощь? Нет, вам не нужна наша помощь, чтобы утверждать устаревшие практики и идеи Света Семи, —ответила Ариадна. Эта женщина вспыхнула огнем, Деймон, возможно, был признателен за ее непреклонность, но она продолжала: —Тот же свет, который приучил вас убивать женщин при родах ради сыновей, унижать дочерей и зависеть от мужчин, которых обслуживают члены и лакеи? Деймон хмуро ответил: —Точно, как если бы в Волантисе все было идеально. Экспорт и импорт опасных товаров, черные рынки и запрещенные вещества между Эссосом и Вестеросом? Думал, ваше королевство лучше, чем Блошиное Дно. —Наши правители не идеальны, но наша династия процветает, в отличие от вашей, находящейся на грани краха! — Ариадна встала. —Ваша война — шутка, и проникнуть к нам было вашей ошибкой, принц Деймон. —Но вы все равно позволили нам проникнуть. Эта тихая, но сильная нота разрядила напряжение, заставив всех обратить внимание на нее. Возникло мрачное молчание, когда Рейнира встала, ее черты напоминали странный блеск металла. Она смотрела на них тем же взглядом, что и на пляже Драконьего Камня, когда предъявила свой ультиматум. Одного неверного шага было достаточно, чтобы принцесса вспылила от ярости. —Можешь говорить что угодно о Вестеросе. Я даже позволяю тебе осуждать правление моего отца и издеваться над нами за то, чем мы не являемся. Уверься, мы лучше разбираемся в нашем положении, чем ты думаешь, — сказала она. Глаза Рейниры, цвета фиолета, фиксировались на девушке, не уступая той в жестком взгляде. Будь то смерть или армия, она готова встретить все это смело, гордо поднимая голову и готовая высмеять всё до самых глубин. —Она была великолепна в своей ярости, столь же опасна, как и великолепна. Следующее заявление заставило его внутренне попятиться, принц засомневался, правильно ли он его услышал. —Но вы не имеете права клеветать на моего дядю, когда он может быть вашей единственной надеждой в том, что вы хотите получить от нас. Деймон повернулся к ней, глаза широко раскрылись от недоверия. Она защищала его. Когда она могла бы промолчать и дать ему возможность разобраться с проблемой, которую он сам спровоцировал, она поставила себя под угрозу ради него. И снова: —Не тогда, когда достаточно всего лишь слова нашим драконам, и все эти банкеты, попытки воссоединения, и стремление к вашему одобрению окажутся напрасными. Ариадна наклонила голову, постукивала длинными ногтями по столу, изучая своего нового противника. —Это угроза, ваша милость? —Это зависит от вас, миледи.— Ее тон был спокойным, но Деймон уловил момент тьмы в ее суженных радужных глазах: —Сделайте правильный выбор. Деймон напрягся, ожидая, что Саэра позовет стражников, выгонит их или прибегнет к насилию. Но женщина лишь весело хмыкнула. —Ну, наконец-то она заговорила. — Она откинулась на спинку стула и махнула рукой, чтобы дочь встала (нерешительно и неохотно) —Я всегда думала, куда пропало это маленькое пламя из тронного зала. —Давайте закончим с игрой в маскировку. Чего вы хотите от нас, леди Лаванда? — спросила Рейнира, устремив свой взгляд на старшую женщину.       В глазах снова появился огонь, шипение и приглушенная, но всё же сверкающая ярость. Он был горд тем, что ее не так-то просто вывести из равновесия фальшивой прелестью. Точно в тот момент, когда Саэра собиралась ответить, в зал ворвалась кто-то. Он повернулся, как и все остальные. Там прокатилась серебряная дева в широком плоском серебряном ободке, окружавшем лицо. Она была одета как жрица, но ее одежда была легче, с вышитыми птицами, летающими над деревьями и реками, на платье из шелка. Она была невысокого роста, ниже Рейниры, и, вероятно, происходила из племени Ти, так как ее светло-сиреневые глаза осветили всю банкетную залу. —Извините, — сказала она легким и воздушным тоном, но в голосе не было ни капли сожаления. —Работа в храме затянулась. Люди нуждались в исцелении, боги требовали своих даров, и мне нужно было отвлечься, прежде чем разбираться со всем этим. Вы знаете, как это бывает. —Дженаера, — вздохнула Саэра, маня дочь поближе. —Присоединяйтесь к клубу, Джа! — весело провозгласил Драккар, махая своим кубком. —Наша драгоценная сестра только что поднимает гнев вооруженных до зубов людей, и к рассвету мы можем все быть мертвы! Гвинн что-то пробормотала, массируя виски. Девушка продолжала наблюдать за ними с открытым любопытством, что беспокоило принца своими почти белыми глазами, словно она знала секреты их душ еще до того, как они сами это осознали. —Принц Деймон, принцесса Рейнира, моя младшая дочь, Верховная жрица Дженаера из Четырнадцати Огней. Значит, валирийская религия также жива и здорова. Визерис был бы рад оказаться здесь сейчас. Вместо ответного приветствия она просто протянула ладонь Рейнире и провела пальцем по ее линии — его линии. —Вот как ты это сделал, — пробормотал она, погружаясь в мир, который обнаружила в руке принцессы. —Интересно. Он подошел ближе, Ариадна последовала за ним, девушка просто наклонила голову. —Мир, Принц Драконов. С вашим двойным пламенем всё будет хорошо. Его сердце сжалось. Рейнира задержала дыхание. Жрица не выдала признаков беспокойства и просто отпустила его, издав задумчивое хмыканье, и двинулась дальше. —Итак, какие новости, дочь? Были ли какие-то… —Ну, если вам удастся сдержать свой язык и не разозлить наших гостей в течение нескольких часов, — она строго взглянула на Драккара и Ариадну, — то да, у меня есть новости… с Оранжевого Берега. Теперь Гвинн казалась более заинтересованной, а Драккар стер ухмылку и приобрел более мрачное выражение, когда она передала сверток пергамента матери. —Посылку должен был доставить сам посланник. Ей пришлось быть более осторожной, так как любого ворона или сокола пристреливали на месте, но этому удалось проскользнуть мимо. Саэра читает содержание письма. Несмотря на то, что она скрывала свои эмоции за маской, сильное сжатие пергамента говорило о чем-то еще. —Что там написано, мам? — спросила Ариадна беспокойно. —Они живы, — ответила Саэра, — но их положение ослаблено, и они не знают, как долго смогут выдержать. Фрагменты загадки начали складываться в единую картину. Отсутствие мебели, ужин, просьба лететь как можно более незаметно, но при этом разрешить драконам свободно патрулировать, где им заблагорассудится… —Вы сами находитесь в центре конфликта, не так ли? — прозвучал его голос. —Конфликт — мягко сказано, когда Триархия уничтожает наш народ за новые территории, — произнесла Саэра. Она повернулась к Деймону и Рейнире, ее поза была напряженной, но она старалась сохранить спокойствие. —Понятно. Мы заинтересованы в ваших драконах, это факт. Но не для того, чтобы удерживать их у себя, а чтобы предотвратить определенную группу людей попасть на нашу территорию. —И вы предлагаете, чтобы мы вели войну за вас. На этот вопрос последовало молчание, и он рассмеялся. —Мы думали, что это мы привнесем войну к вашим дверям.—Принц высказал пустоту, но реплика прозвучала остроумно. —Вы помните о триархии, да? — спросила Саэра. —Возможно. —Конечно, помните — король Узкого Моря. После того, как вы отбили у них Ступени, они временно перегруппировались и усилили свои позиции в других районах, — ответила Джаенара. К сожалению для нашей матери, их интересы сейчас направлены на наши земли. Женщина бросила на Деймона презрительный взгляд, как будто он был виноват в том, что Триархия так поступила. Он отмахнулся: —Они пираты. Им всегда хочется навредить, куда бы они ни направлялись. —Да, у них появился новый принц, который стал их лидером, — сказала Саэра, вызвав поднятую бровь у Деймона. —Этот принц захватил Оранжевый берег, грабил соседние города, разграбил наши запасы зерна и соленого мяса, предназначенные на будущие летние муссоны, и взял в плен наших людей, — прорычала она, но скоро сдержала гнев вздохом. —Это было тяжелое полугодие, но мы хотим, чтобы все закончилось». —Если они доставляли столько бед, почему вы не послали никого другого? —Мы послали. Наши лучшие командиры. Джанаера ответила, взглянув вниз, почти угрюмо: —Они не вернулись. Не доложили о своих успехах, и мы узнали о ситуации только тогда, когда она стала критической. Рейнмрв связала все факты, видя тревожные взгляды на лицах братьев и сестер, особенно — Гвинн. —Ваши сыновья, — сказала она просто. —Прошло уже более месяца. Последние слова Визеррио о том, что их оттеснили в пещеры, пока они оправляются от потери». — Аурион? — тихо спросила Ариадна, выглядя при всей своей злобности необычайно кроткой. Джаэнара покачала головой: —Ранен. Очень сильно. Но отказывается лежать долго, этот упрямец. И вот оно, зачем они здесь. —Я хочу вернуть своих сыновей, Деймон». —А что взамен? — спросил он. —Убежище. Мы откроем ворота для ваших союзников и позволим им спрятаться, пока вы восстанавливаете свои силы. —Вы же просите слишком много для ваших возможностей против Железного Трона». —Это ваша война, а не наша. —И ваша тоже, а не наша. —Деймон вспомнил слова старшей дочери: —Вы ждете, что мы станем вашими воинами, готовыми выполнять ваши приказы? —Согласно вашей логике, вы ожидаете, что мы скроем самого презираемого предателя Вестероса и самый желанный трофей под своей крышей? Деймон сдержал раздражение. —Нам тоже не нравится такое предложение, —признал Драккар. —Но, учитывая ваш опыт с Триархией и вашу репутацию, вы — наш лучший шанс разобраться с силами, которые вы оставили. Несмотря на похвалу, Деймон почувствовал неискренность в голосе Драккара. Он не мог винить его за попытку обратиться к нему от имени матери; за его лестными словами скрывался скрытый мотив, заставляющий принца быть еще осторожнее. Ведь если он согласится сразиться с Триархией снова — боги, неужели он когда-нибудь избавится от этих чертовых тараканов, — то останется только одно… —А что с моей племянницей? — спросил он, но в тоне была легкая дрожь. —Я должен оставить ее здесь, пока выполняю ваши поручения? Краем глаза Рейнира бросила на него взгляд, на который он не мог ответить. Саэра вздохнула: —Я понимаю твои опасения по поводу того, чтобы оставить свою любимую племянницу с нами. Но здесь за этими стенами она будет в безопасности. Только чистокровные валирийцы могут войти сюда, наша охрана неприступна. —Клятвы — пустое слово», — мотает л принц, помня, как эти клятвы не защитили его племянницу и как брат отказался от своей клятвы, когда Деймон отдал ему корону. Тетка заметила горечь в голосе, и что-то в ней дрогнуло, она сердито нахмурилась. —Я не знаю, к каким клятвам ты привык в Вестеросе, племянник. Но я клянусь тебе, что мы будем защищать принцессу Рейниру. Саэра произнесла это торжественно, сложив руки на груди и встречая его взгляд с вызовом. —Мы защищаем своих. —Благодарю вас за заверения, принцесса Саэра. Мы с принцем обсудим это и постараемся найти компромисс, учитывая сложившуюся ситуацию между нашими сторонами. —Вы считаете, что убежище, защищенное нашими стенами, не достаточно, принцесса? — в словах Саэры прозвучало недоверие. —Разве это соглашение не выгоднее для вас, чем для нас? — спросила Рейнира, на что остальные молча кивнули. —Пожалуйста, дайте нам время подумать, мы предоставим вам ответ к завтрашнему дню. Женщина встретила серьезное выражение лица молодой дамы и кивнула. —Я надеюсь на это, принцесса. —Мне очень жаль. —Не стоит. —Спасибо. За то, что вы дали нам время, я бы не знала… Рейнира пожала плечами, устроившись на краю дивана: —Тебе нужна ее поддержка. Она не предоставит ее, пока мы не докажем, что нам можно в полной мере доверять. Они собрались в смежной гостиной своих комнат. В центре располагался массивный деревянный стол с изящной резьбой, вокруг стояли крепкие дубовые кресла с плюшевыми подушками, украшенные богатыми узорами. Запах пряностей и экзотических угощений наполнял помещение. Прохладный воздух проникал сквозь густые шторы балкона, открывая вид на раскинувшийся внизу город. Этот момент, казалось, был каким-то особенным — наконец-то остаться с ней наедине, без посторонних взглядов, которые требовали удержания на расстоянии (хотя, признаться, его сердце замирало каждый раз, когда Рейнира прижималась к нему) — момент, который он ценил.       —Это не то, за что я благодарен, — промолвил принц, прерывая молчание. —Я благодарен за то, что ты меня защитила. Его брат ни разу не прикрыл его от своих лизоблюдов. Его десница назвала его вторым Мейером а Визерис молча позволил этому продолжиться. Он ничего не сделал для того, чтобы заслужить преданность Деймона… Снова и снова всплывали воспоминания о том, как е брат оставил его, когда нужна была только его любовь. И вот теперь Рейнира, предлагающая ему свое сердце, отказывающаяся ждать и презирающая за все, что он сделал, имея полное право больше не уделять ему внимания — все же заступилась за него. Он не заслуживал этого. —Ты должен пойти на их войну, Деймон. Только так мы сможем завоевать их доверие. Он покачал головой: —Я не могу оставить тебя. Они могли пообещать безопасность Рейниры, но это не было гарантией. Он видел, как люди используют членов своих семей в корыстных целях — компрометируют их ради большей власти или контролируют тех, кто им дорог. Принц не мог рисковать. Он слишком часто оставлял Рейниру. —Они хотят, чтобы ты была здесь, чтобы убедиться, что я останусь в строю. Я не хочу, чтобы ты стала их заложником. —Это не впервые для меня, — улыбнулась девушка, хрупкая, но всё же в груди Деймона зашевелилось чувство вины. —Нам не следовало приходить сюда, — наконец сказал он. —Это ты настаивал на том, чтобы мы не задерживались в Пентосе слишком долго. —Да, но у меня есть другие дома, разбросанные по всему Эссосу, ты же знаешь, — проворчал он, проводя рукой по своим локонам. Придется опять их заплетать. —Ты не сделал этого, — просто ответила Рейнира. — Потому что ты не хуже меня знаешь, что в любом другом месте нас либо отвергнут, либо предадут. Он вздохнул, понимая, что она права. Может быть, Реджио Харатис считал это удобным для укрепления своего статуса, но Ариадна была права: они подставили Волантис, принимая его и Рейниру. Но им нужно, чтобы этот союз сработал. В их жилах течет кровь дракона. —Кроме того, мне здесь нравится… не такой… запах, как обычно, и не так жарко, как за стенами. —Рейнира прищурилась: —И я начинаю понимать, насколько привлекательны морепродукты. Свежая ванна, персиковая атласная ночная рубашка, поверх которой надет голубой халат, кожа влажная от росы и сияющая на свету. Деймон желал только одного: обнять ее, уткнуться лицом в плечо и убедиться, что аромат Эссоса пропитал ее кожу. —И я начинаю понимать, почему ты так часто уезжал, — усмехается она, — Если бы у меня была свобода путешествовать, куда угодно, я бы использовала каждый шанс. Она сквозь усмешку выказывает удовлетворение на своих мягких губах, скрывая обиду. Но девушка не подозревает о пикантной правде, которая только что открылась перед ним. Тогда это казалось приятным. Он убеждал себя, что изгнание — благословение. Путешествовать по миру, наслаждаться свободой, освободившись от оков обязанностей перед братом, двором, даже перед Бронзовой Стервой. Но чаще всего, стоя под звездным небом, в одиночестве с драконом и огромной пустотой вокруг, он почувствовал одиночество, которого не ожидал. Это одиночество оказалось неожиданным. Отсутствие чего-то знакомого, прикосновений к коже или мягкого голоса на ухо… —Это… имело свои достоинства. Он ощущал себя одиноко… Освободившись от всего, что было когда-либо знакомо, принц обнаружил непредвиденную тоску по цели, по связи. Именно поэтому он всегда считал своим долгом приносить подарки — это было единственное, что вызывало у него чувства. Так что, можно сказать, в своем одиночестве он всегда думал о ней. —Но ты должна понимать, что я всегда возвращался… «-Коли мне, я знаю. Я знаю.- Рейнира смотрит вдаль, на время разрывая связь между ними. —Ты всё ещё не веришь мне, — замечает мужчина довольно мрачно. Рейнира молчит, сердце Демона тяжело опускается. Подарки уже не смогут исправить положение. Она ждала от него полной преданности, а не простых утешений. Он опускается перед ней на колени, осторожно берет ее руки в свои, молясь и надеясь, чтобы она увидела его здесь, сейчас. Он приблизит ее к раю, к местам, где человеческая нога никогда не ступала. Он сделает это для нее, если только она даст ему шанс снова стать частью ее жизни. —Мы можем уйти. Нам не обязательно принимать их предложения, если ты этого хочешь. —Таргариен удивлен, что племянница не отвергает его, и продолжает умолять. —Я могу отвезти тебя во все места, где я бывал, где мы можем быть свободны вместе. Он обещает отвезти ее на край света и обратно, привести туда, где не было следа человека. Он готов сделать всё для нее, лишь бы она вновь пустила его в свою жизнь. —Сомневаюсь, что слугам с Драконьего Камня понравится море, как морским кочевникам, — Рейнира слегка хихикает. —Тогда мы будем вдвоем, — умоляет он, — Как ты всегда хотела. —А что будет с твоей войной? —Я найду другой способ собрать силы. Но сможет ли он это сделать? Опять оставить Рейниру, оставить ее с людьми, которым нельзя доверять, позволить им разрушить землю, причинив ей боль из-за своего имени? Если бы его спросили раньше, он бы ответил «да» с энтузиазмом. Лишь бы принести славу себе и своей семье. Они должны понять. Они поймут, говорил он себе. Но сейчас… После того, как он осознал, как одно и то же одиночество влияет на обоих, после того, как он увидел, на что оно способно, когда слишком сильно давит… —Пока мы вместе, всё будет хорошо, маленький дракон, — заверяет мужчина. В ее глазах он видит что-то блеснувшее, но не уверен, надежда ли это или разочарование от ответа, потому что принцесса снова отвернулась от него. —Тебе нужно идти, Деймон. Она говорит это с окончательностью, разрушая все надежды за мгновение. —Я не покину тебя. Скажи, и я останусь. Желает он, чтобы она умоляла? Он сделает это, если придется. Он уже дурак. —Деймон… —Приказывай. Пожалуйста. Рейнира прикусила губу. Он так страстно жаждал связи, что был готов принять любые остатки, которые ему предоставили, лишь бы ощутить это снова. Но Рейнира молчала. Только позднее она попросила его проводить ее в свои комнаты, чтобы отдохнуть на ночь. Прошло некоторое время, прежде чем принц уснул. На следующее утро их снова пригласили в гостиную Саэры. Они не обменивались словами, Рейнира с трудом приняла решение прервать их общение. Через открытые окна в комнату вливался ласковый тропический ветерок, несущий сладкий аромат экзотических цветов. Плюшевые подушки, инкрустированные драгоценными камнями, украшали роскошную деревянную мебель, а стены были увешаны гобеленами. Трое детей Саэры сидели вместе с ней, словно стая защищающих свою мать диких детенышей, за исключением леди Гвинн, завтракавшей вместе с детьми. Деймон не терял времени. Он стремился покончить с этим. Ему и Рейнире было о чем поговорить. Он не мог позволить этому моменту стать последним для них перед его отъездом. —Итак, мы обсудили ваше предложение и приняли решение». —Не заставляйте нас ждать, мы и так в напряжении».— Драккар затянулся, но вскрикнул, когда Джэнаера щипнула его. —Я изгоню Триарию с Караксесом и верну тебе твоих сыновей. Следует вздох облегчения, но в нем звучал и триумф. —Но ты предоставишь мне армию не более тысячи человек, которая отправится со мной по Оранжевому берегу, и три корабля, чтобы перевезти солдат, выживших и необходимые припасы. Саэра сузила глаза: —Пятьсот человек и один корабль. —Девятьсот и три корабля. —Шестьсот и два. —Семьсот и два корабля. —Отлично. —Я также требую от вас письменной клятвы, что принцесса Рейнира и ее домочадцы будут охраняться в истине, ей не будет причинен вред, пока она находится под вашим кровом. Племянница обратила на него всю свою заботу, ее губы стали прямыми. Он приподнял голову. —Любое нарушение договора аннулирует всю сделку, и предатели будут быстро казнены». Пусть думают, что он им не доверяет. Они явно не доверяют. Для него доверие Рейниры было выше всего. —А вы, принц Деймон? —Саэра наклонилась к нему, в ее глазах появилось любопытство: —Вы тоже не являетесь членом семьи вашей племянницы? —Моя судьба будет в руках принцессы. —Он ответил уклончиво. Они могли знать, что именно он и ведьма вернули Рейниру к жизни, но не знали по какой цене. Ему не следовало рассказывать им об этом — вдруг они решат использовать это против нее… Он заметил, что Саэра что-то заподозрила: ее взгляд задержался на нем, когда она откинулась на спинку кресла. Дженаера, верховная жрица, казалась слишком спокойной и проницательной, просто наклонила голову, ее светло-сиреневые глаза сияли. —Очень хорошо, если вы согласны… —Я хотела бы попросить еще кое-что. Слова Рейниры прозвучали, все внимание в комнате мгновенно обратилось к ней. Она сидела прямо, голос едва дрожал, и терпеливо ждала признания матриарха Волантена. Старшая принцесса размышляюще гладила подбородок, а он только думал: —Что ты задумала, Рейнира? Но она уклонялась от его взгляда, глаза были прямыми, а пальцы нервно вращали кольца. —Продолжайте, принцесса. —Саэра кивнула. Рейнира вдохнула и выдохнула: —Так как судьба принца действительно в моих руках, я также несу ответственность за его выживание. Я хочу, чтобы этот договор распространялся и на него: если его убьют руками Триарии или вашими собственными, все соглашение будет аннулировано, и я сама накажу предателей. Его мир полностью остановился. Его челюсть сжалась, нервы замерли, внутри бушевали враждебные стороны, но сердце… —Мать… —Ариадна изумленно и восхищенно глядела на принцессу. —Это сложно, принцесса, —заметила Саэра, скрывая недоумевающую улыбку за пальцами, инкрустированными драгоценными камнями. —Что же ты должна предпринять взамен? На этот раз Рейнира разрешила себе немного подольше задуматься. Ее взгляд с неуверенностью остановился на нем. Деймон лишь мог в ответ молча смотреть. Она стояла на защите его интересов, угрожала привлечь своего дракона, если кто-то нарушит их предварительное соглашение. Я должен был поклониться тебе. Не своему брату. Я должен был умолять тебя. Она была гениальной. В этом заключалась ее сила. И его восхищение ею только укреплялось. Племянница, кажется, уловила что-то в его глазах, потому что когда она вновь обратилась к хозяину, ее следующие слова были полны решимости. —Когда мой дядя покорял Ступени, он не делал это в одиночку. Мой бывший муж, сир Лейнор, всегда был с ним, сражаясь рядом. Они защищали друг друга. Ему потребовалось немного времени, чтобы осознать все, что она сказала, мысли принца все еще смешивались. Однако буквально мгновение потребовалось, чтобы соединить два и два вместе с ясностью следующей ее фразы. Почему она сейчас упомянула Лейнора? Как связаны Ступени с обеспечением безопасности друг друга? И тут до него дошло, холод ужаса охватил принца. —Рейнира! —Чтобы доказать свою значимость, я полечу рядом с ним на эту миссию, закончила его племянница, аметистовые глаза сияли решимостью. —Мы вдвоем будем следить за ее выполнением.