***
Солнце слепит светлые глаза разбойника. Растянувшись на дыбе, тот чувствовал, что его берëт скорее не боль и неудобство, а измор и это ужасное противное солнце, которое его ослепляло, но при этом почему-то ни капли не грело. И вдруг его затмевает тень. — Кто ты?.. — слабо спрашивает Зевран, и пытается глазами осмотреться. — Куда подевались мои пытатели? — Зевран, это всë сон. Мы в Тени. Наконец-то смуглый эльф фокусирует свой взгляд на чужом лице. — Что? Это новая проверка на прочность?.. Нет! — Зевран отрицательно мотает головой. — Я хочу стать Вороном! Не мешай мне.. «оттягиваться», незнакомец! — Зевран, попробуй вспомнить меня… Рука Ноэля аккуратно прикоснулась к лицу разбойника и подняла его обратно на себя. Зевран вновь открывает свои глаза и всматривается в знакомые черты. Что-то внутри у него отзывалось при виде этого эльфа с грустным лицом, он чувствовал, что знал его. — Помнишь, ты уже был вороном и уже пытался меня убить… Тот усмехается: — Какой-то плохой из меня ворон выходит, раз ты жив. Красивый незнакомец опускает глаза, слегка улыбаясь: — Да, ворон из тебя так себе, а вот мой... — после чего вновь поднимает и неуверенно договаривает. — любовник — прекрасный. — Это странно, но почему-то мне правда кажется, что я тебя знаю… Ты красивый. Ноэль опустил уши, покраснев, но не засмущавшись. Простой комплимент явно согрел ему душу. — Так я могу тебя вытащить отсюда? Зевран не успел ответить, из ниоткуда начали вылезать разбойники и кричать: — Эй! Отойди от него! Он должен страдать! Их голоса скрипели и рычали, словно карканье ворон. — Он должен через боль доказать, что достоин быть один из нас! — Чер-р-рез боль! Ноэль изменился в лице, стал серьëзен, он немедля взял свой посох и первым делом стункнул его об землю, оглушая всех вокруг. Маг не имел так много стихийных заклинаний, как Морриган, он предпочитал заклинания ослабивающие врага, заклинания которые путали врага, дезорганизовывали его, однако было у него и парочку смертоносных из магии духов — «дробящая клетка» и «заразная бомба». Эти два козыря помогли ему победить в схватке и наконец-то освободить любовника. — Я свободен! — Зевран соскочил с дыбы и тут же начал подтягиваться. — Ах! А я думал, что продолжу быть прикованным под взглядом твоих сапфировых глаз! Сказав это, бывший наëмник хотел уже обнять мага, но неожиданно и стремительно его облик начал растворятся в воздухе. — О нет! Ты куда?! Ноэль?! Стой! — последние слова Зеврана так и повисли в воздухе. Ноэль не успел даже руку протянуть. Однако растерянность, вдруг сменилась в нëм на уверенность, что всë с разбойником будет хорошо. Так говорила ему интуиция. Ноэлю пришлось продолжить свой тернистый путь. Пролезать в норы в образе мыши, проходить через огонь в теле мертвеца, крушить стены будучи големом и проходить сквозь стены духом. Он научился менять свои обличья словно перчатки и наконец-то нашëл второго своего спутника. Свою первую любовь, ещë не прошедшую — Алистера. — Ах! Вот и ты, друг мой! — он крепко обнял Ноэля радостно улыбаясь. — Ты как раз вовремя! Голданна, приготовила пирог, скоро будет обед. Маг сразу же перевëл взгляд на Голданну, она также пожелала ему доброго утра, но эльф помнил, что в реальности она совсем не такая. Своего брата она не была рада видеть, а всë, что еë интересовало — это как выбраться из нищеты. В своей же нищете и смерти матери она обвиняла брата. — Это всë сон, Алистер. — сказал эльф серьëзно. — Сон? Да пожалуй ты прав! Это всë словно сладкий сон! Я так счастлив! Я не один теперь! Маг тоскливо щурится и опускает голову. Он знает, что для Алистера — это настоящая мечта. Как бастарда его никто не считал своим ребëнком, никто не считал и своим братом. Эрл Эамон заботился о нëм, но из-за жены, человека который ему был ближе, отстранил от себя, отдав на поруки Церкви. И потом появился Конор… Он хочет ни славы, ни богатств, он хочет семью. Но таким, как Алистер или Ноэль, наверное, никогда не удастся познать это счастье. — Тебе не кажется… — Ноэль пытался сделать расставание с мечтой мягче. — всë это подозрительным? — Ты... ты сам какой-то подозрительный сегодня… — Алистер начинает волноваться. — Что-то случилось? Они долго смотрят друг другу в глаза и мир всë больше наполнялся тревогой. Ноэль незаметно кусает губу, прежде чем сказать: — Вспомни, что было вчера, что было до этого… Храмовник задумался, как ему и сказали, так что на лбу выступила морщинка. — Я…кхм… — он приложил руку ко лбу. — Почему-то я помню только, как… Как мы заходим в Круг Магов и там… Его мысли прервал голос сестры: — Братец, пирог остывает! Поторопитесь! Алистер повернул голову на зов, но Ноэль схватил его за руку, вернув к себе. — Алистер! Ты должен вспомнить! Вспоминай дальше! В тот же миг мага пронзило тем выражением лица, что было у храмовника. — Нет! Я не хочу! — кричал Алистер, словно ребëнок. Его губы дрожали, а глаза начинали блестеть от слëз. Он не хочет, чтобы это было сном. Он отрицает. — Мне очень жаль, Алистер… — Ноэль отпускает его руку, не зная, что ему делать. Он хотел бы успокоить храмовника, может обнять или сказать, что у него уже есть семья из неродных людей, но маг не был уверен, что это то, что Алистер хочет слышать. Может ли вообще безродный эльф как-то здесь помочь? Даже просто понять его печаль? Сам Ноэль не знает, что значит кровные узы, ему понятно, что люди стремятся к объединению, но ему не понятно, почему люди выбирают людей по крови, а не по уму или по сердцу. Однако Алистер сам вновь обнимает Ноэля, утыкаясь ему в плечо. Плачет так безутешно, что маг чувствует камень в горле. Он пытается так же приобнять стража, гладит его по колючим волосам и смотрит ему за спину, видя как преображается его сестра и еë дети. Демоны поняли, что ловушка не удалась. Ноэль вытягивает руку и колдует. — Что… с твоей рукой? — внезапно отвлекается Алистер, видя красные полосы на руках мага. — Что?.. Не думай об этом сейчас. Тень — не отражает действительность. Так он сказал, и за спиной Алистера, прижимая его голову к своей груди, расправился с его демонами. А потом и храмовник куда-то исчез. Ноэль уже знал, где искать Праздность, но чувствовал, что о ком-то забыл. В башню их вошло не трое. Их вошло больше — четверо. Но Морриган не пошла с ними, еë решили оставить вместе с Косматым у дверей. Кто же ещë? Кто же ещë? И наконец-то, выйдя на выжженную землю усеянную трупами магов, он увидел седую целительницу и вспомнил. — Винн… — Столько учеников погибло… Это всë моя вина. — она причитала, склонившись над телами. — Ах, если бы я была сильнее, быстрее!.. Почему я осталась жить… У неë не шли слëзы, но это было от того, что целительница достигла дна в своëм горе. В отличие от Алистера, тут подходящие слова нашлись сами собой: — Винн, это не твоя вина. — произнëс эльф. — Ты сделала всë, что могла. Она будто не слыша его, продолжила: — Как я буду жить, вспоминая это? Вспоминая, что не смогла это предотвратить? Научить их… Теперь все они мертвы, и ничего с этим не сделаешь… — Не все мертвы, я ещë жив. Винн как-будто очнулась и повернулась на него. — Ты нужна нам. Всем, кто выжил. Она приложила руку ко лбу, будто бы у неë началась головная боль. — Да, ты прав… — целительница медлит. — Унывать — это худшее, что я могу сделать теперь. Винн сделала шаг в сторону Ноэля, но тут же чуть не упала — за еë платье схватились холодные мëртвые руки. — Винн! Маг тут взял в руки посох, думая, что предпринять. Целительница же попыталась отобрать ткань из рук мëртвых, которые шептали прямо в голову: — Винн, твоë время пришло… — Не оставляй нас, Винн! — Отдохни, ложись с нами. Ты уже слишком стара для приключений. Тогда та, закрыла свои уши, но голоса всë ещë были слышны. Это приносило ей реальную боль, Вин начала шататься пытаясь преодолеть еë. И в один момент вспыхнула белым сиянием, словно добрый дух, и трупы растаили на глазах Ноэля. А потом целительница, не успев ничего сказать, исчезла.***
Из Башни Круга все четверо вышли живыми и принесли хорошую новость, что Круг Магов есть возможность восстановить. Однако Алистер и Зевран достаточно сильно пострадали в бою с Ульдредом, пришлось вновь расположить лагерь у озера Каленхад, а комнаты в «принцессе» отдать Вин и раненным. Ноэль, держа странную книгу в тëмном переплëте, подошëл к Морриган, стоявшей возле ночного костра. Только увидев принесëнное, ведьма сразу же захотела это отобрать: — Что это у тебя там? Дай сюда! Маг без сопротивлений отдал предмет и сложил руки за спиной, наблюдая за реакцией Морриган. Она повертела книгу и наконец-то довольно ухмыльнулась. — Ты нашëл матушкин фолиант! — в следующую секунду еë радость сменилась, на какое-то сожаление. — Как и обещал… Ведьма прижала книгу к груди и нахмурившись отвернулась. — Что такое, Морриган? — спросил Ноэль. Морриган подошла ближе и начала его злобно толкать и отворачивать. — Нет! Ничего! Уходи к своему противному развратному эльфу! Давай иди! Маг был слегка в недоумении от еë реакции, но его это не слишком волновало, поэтому тот взял и пошëл навестить раненых.***
Ноэль прошëл в комнату. На одноместной кровати каким-то чудом уместились и мирно спали и Алистер с перебинтованным плечом, и Зевран со сломанной рукой. Эльф не был таким сильным целителем, как Винн. Он мог максимум дать силы на выздоровление или на продолжение боя, и затянуть небольшие порезы, но и Вин не могла бы срастить руку Зеврана за раз. Маг был достаточно уставшим этим вечером, ведь всего лишь этим утром случился финальный бой, однако ему захотелось хотя бы немного, но ещë подлечить спящих. Маленькие зелëные искорки начинают сыпаться из его руки и парить над раненными, над их лицами. Некоторое время Ноэль так стоял и любовался то абсолютно идеальным профилем лица ворона, то мускулинным лицом храмовника с его длинными ресницами. Хотел бы он прикоснуться хоть к одному красавцу сейчас, но будить их боялся. — Ты знаешь, как отличить одержимого? Неожиданный вопрос за спиной заставляет Ноэля тут же отдëрнуть руку. Он напугался, что его застали за каким-то странным занятием, но постарался сделать голос как можно более спокойным, повернувшись: — Вы меня спрашиваете, Винн? Целительница с улыбкой прошла в центр комнаты. — Да, тебя. Я вспомнила, как ты отпустил демона желаний с его возлюбленным. Ноэль ещë сильнее напрягся, опустив уши. — Мне показалось, что лучше дать тому храмовнику пожить последние дни в иллюзиях, чем убить и демона, и его. — тут же начал оправдываться тот. — Нет. — целительница замотала головой, улыбаясь. — Я не собиралась осуждать тебя. Я думаю, что здесь мы уже ничего не могли сделать. Просто любопытно, как много одержимых ты встречал до башни Круга. Эльф задумался, немного успокоившись. — Я видел одержимого демоном мальчика — Конора, сына Эрла Эамона. Это было жутким зрелищем. — Когда я впервые увидела одержимого, — начала целительница свой рассказ. — у меня кровь застыла в жилах. Прошло несколько месяцев прежде чем мне перестали сниться кошмары. Больше всего меня пугало понимание того, что я легко могла бы стать такой же. Маг молчал, внимательно слушая и смотря на целительницу пустым взглядом. — Всего один неверный шаг и ты перестанешь быть самим собой… Всë, что было тобой, замещается безумием и обратного пути нет. — потом она добавила. — По крайней мере так говорят. — Ты сомневаешься в этом? — удивился Ноэль. — В последнее время я всë чаще задумываюсь о том, есть ли способ вылечить одержимого, либо чтобы одержимый сохранил свой разум. Сохранить человечность. — Если маг сохранил человечность, значит он не одержимый. — без сомнений сказал эльф. Вначале Винн удивилась этой мысли, но потом сказала: — Да, ты прав. Именно жестокость и безумие определяет одержимого. Если этого нет, если маг помнит, кто он есть на самом деле — он не одержимый. — целительница вздохнула с каким-то облегчением. — Этого я прежде не замечала. Спасибо, что показал иной взгляд на эту проблему, Ноэль.