***
До вечера у нас свободное время и можно отдохнуть. Все распределяются маленькими группками. Светка хорошо заобщалась с Романовой, и они вдвоём куда-то убежали. Поэтому мы втроем, я, Оелана и Карина, идем на улицу. Чувствую себя третьей лишней. Нет вроде так же общаемся, но у них какие-то свои прикольчики, прикосновения и общение взглядами. Запрыгиваю на перила, Карина устраивается рядом, а Оелана садиться в плетеное кресло. Сегодня на улице жарко, будто и не было вчера ночью этого пронизывающего холода. Хорошо ещё не заболела. Зато становится хуже в эмоциональном плане. Я так то никогда не сидела на чём то на постоянке, но после больнички подсела, ещё таблетки эти, а вот теперь расхлебываю. Нервно трясу ногой. Постоянно хочется плакать, это реально выбешивает. — Девки, — кричит нам от дома Светка и идёт к нам. С ней рядом Романова, но та держится на расстоянии. Оно и понятно, Мила и Ко кошмарят её весь день. А зная, что Мила нашла общий язык с Алиной, Романову и в нашей комнате не все рады видеть. Так и живём. Шишак с её лба уже потихоньку спускается на глаз, зрелище отвратное. — Девки, пошлите играть в настолки, — Токарова виснет на перила рядом со мной. — А то там только Эванс с Юной. Маха дрыхнет. Алина ушла к соседям, а нам скучно. — Блин не хочу в дом, тут тепло, — в последнее время мне лишь бы погреться. — Я тебя согрею, — Светка лезет обниматься, смеясь отталкиваю её и чуть не лечу вниз. Благо успеваю ухватиться. — Ну пошлите, че вы тут сплетничаете как старые бабки? — Мы не сплетничаем, мы ведем высокоинтелектуальные беседы, на насущные темы, — показываю ей язык. Со Светкой мне легко, она может поднять настроение кому угодно. Конечно главный комик у нас Кариша, но у неё пиздецки грустные глаза, и за всеми смехуечками прячется столько боли, что аж страшно. Светка же как будто не копит в себе ничего, а может просто хорошо скрывает. Сегодня вот искренне болела за Поцелуеву, которая несколькими минутами ранее налетела на неё на ровном месте. — Здравствуйте, Татьяна Полякова, можно нам Лику обратно, — светит улыбкой Токарова. — Светлана, — пародирую я Полякову, девки ржут. Карина рядом делает огромные глаза и быстро, быстро хлопает ресницами, как Мария Владимировна. Мы смеемся ещё громче. — Давайте тут останемся, — отсмеявшись говорю я. — Можно притащить сюда чё нибудь. — Ленивые вы жопы, ну ок. Мага, иди к нам, — кричит она походу Романовой, так как она двигает в нашу сторону. — Мага? — Ну да, у нас две Маши. Сёмина — Маха, а Мага будет Мага, — почему Романова не может остаться Машей непонятно, но Мага, так Мага. — Ага две Маши, но только не поют, — смеется Карина. — А я знаю кто поёт, — смотрю на Оелану. — Нееееее, даже не смотрите, — Макарова качает головой и закрывается руками. — Ну, пожалуйста, препожалуйста, — прошу я. Мне всегда нравилась музыка. Один период своей жизни я существовала только ей. Но так и не стала её создавать, только на гитаре бренчу. Брат научил. — Оооо реально спой, — Светка так и висит, но теперь смотрит на Оелану. — Оел, ну пожалуйста, — а это контрольный в голову от Карины. Макарова вздыхает и я вижу, что она сдалась. — Я без музыки не буду, — хватается за соломинку Оел. — Гитара подойдёт? Я видела в доме, — говорит Романова, она хоть и подошла ближе, но всё равно будто не с нами. — О круто тащи, — я потираю руки, — могу сыграть. — Шах и мат нежеланию Оеланы нам петь. Романова мнется и смотрит одним глазом на Свету. Боится идти в дом одна? Вот же блять. Спрыгиваю с перил. — Где видела? Слушаю её объяснения куда идти и двигаю к дому. Гитара находится быстро, красивенькая, лакированная, я о такой никогда даже не мечтала. У брата была старая, а на ней наклейка с голой бабой. А я везде таскала с собой эту гитару. Воспитанные девочки чуть в обморок не падали, от её вида. А потом я сосалась, с одной такой воспитанной, в школьном туалете. И голых женских тел на гитаре стало больше. После смерти брата я разъебала всю квартиру, гитаре тоже досталось. В принципе с тех пор я и не играю. Тащу свою находку к девкам. По дороге натыкаюсь на Лизу. — Лика, ты куда? — Оелану уговорили спеть, пошли — тяну ей руку, она спускается по лестнице и переплетает наши пальцы, тяну её за собой на улицу. В облюбованной нами беседке прибавилась Маха, сонно потирающая глаза. — Приветствую явившихся из сна, — машу рукой любимой соседушке. Та что-то угукает. А вот Романова напрягается при виде Лизы. Но Макарова не настроена агрессивно, хоть и натягивает на себя тридцать три защитных слоя. Почему Лиза не может быть со всеми «моей Лизой»? Той, что по ночам кормит котов, сидит со мной под яблоней и искренне смеется? Наверное потому же, почему я сама не знаю какая я настоящая. Потому что все мы потерялись в бесконечных масках, натягиваемых на себя, лишь бы защититься от боли. Чем ближе мы к беседке, тем сильнее я чувствую изменения в Лизе. Они микроскопичны, но это уже не моя Лиза. — А тебя кто звал? — Светка замечает состояние Романовой и бычится на Лизу. А вот тут вот иди на хуй. — Я, а чё? Проблемы? Лиза смотрит на меня насмешливо, опираясь на балку, у входа в беседку. Я сегодня так же стояла на кухне. И послала её на хуй за то, что сейчас делаю сама. Только скажи что-нибудь Макарова. Ну ебанная хуйня. — Просто ей тут не все рады, — выплевывает Токарова. — Не только ей, — кидаю взляд на Романову, рядом со Светкой. На самом деле мне похуй, ну сидит и пусть сидит. Но драться со Светой я не хочу, но и последнее слово за ней не оставлю. Тем более насчёт Лизы. Которая всё также стоит и ухмыляется, вот ссссука. — Заебали грызться, я тут вообще никому не рада, ничего сижу, жопа не отвалилась, — как обычно юмором пытается наладить ситуацию Карина. — Вот именно, — подтверждает Оелана, — Лика, чё умеешь? — Любой ваш каприз, в пределах пьяных братовских песен, — ставлю гитару на пол, запрыгиваю на перила. Опираюсь спиной на косяк и снова её беру, удобно устраивая на подогнутой ноге. Легко прохожу по струнам настраивая. Девки играют в стол заказов, выбирая песню, я пока тихонько брынчу, напевая что то под нос. Струны конечно можно бы было и подтянуть. Отвлекает меня рука на бедре. — Не знала, что ты умеешь, — а вот теперь рядом моя Лиза, пиздец как рада её видеть. — Я вообще много чё умею, если ты понимаешь о чём я, — играю бровями, и суровая, беспринципная Елизавета Макарова немного краснеет. Пиздец как хочу её поцеловать. Но тут слишком много народу. Лиза улыбается, её теплые, карие глаза светятся на солнце. Ой, да похуй на всех. Тяну её к себе и целую. Кайф. Растворяюсь в поцелуе, мешает гитара, мешает моя поза и месторасположение, но как же похуй в моменте на всё это. Есть только я и Лиза. Наше дыхание смешивается, её сердце под моей ладонью стучит с бешенной скоротью, чуть поглаживаю стараясь его успокоить. — Бля девки, уеденитесь, — в нас что то летит, Лиза ловит это что то на подлете. Теперь у неё в руках маленький мячик для пинг-понга. Самый прикол, что в доме дохуя этих мячиков, но нет самого пинг-понга. Вроде с таким играла Оел, когда мы ещё сидели втроем. Теперь Лиза подбрасывает его рядом со мной, другую руку так и не убрав с моего бедра. Конечно же песня выбирается, та которую предложила Карина, смотрю на Оел и ухмыляюсь. Та грозит мне кулаком. Ухмыляюсь ещё больше. Как же охеренно всё-таки поет Оелана, мы все заворожено слушаем её голос. Теперь моя цель послушать именно её песни, даже готова выучить их на гитаре. Хотя она скорее всего тоже умеет, просто тогда мы от неё не отстанем. Я так точно. И Карина смотрящая на неё глазами сердечками, мне в этом поможет или я ей, тут конечно вопрос. Походу на звук музыки из дома подтягиваются Алина с Барби. Почему то стыдно смотреть на последнюю. Она тоже на меня не смотрит. Интересно как ей объяснила своё отсутствие Поцелуева и почему меня это вдруг ебет? А вот и Поцелуева топает. Вот ей тут точно все не рады. Но и Света и Романова молчат, а она устраивается рядом с Барби. Та сразу оживает и прижимается к ней. Почему нам с Лизой нельзя поцеловаться, а эти чуть не ебутся, а всем похуй? Ну ладно никто не ебется, просто Барби завалилась на Поцелуеву, а та и рада. И глаза свои ебанные с поволокой прикрыла, руку положив Барби на бедро. Бесит, хотите поебаться идите в дом. Так засматриваюсь на сладкую парочку, что со злости неудачно соскальзываю со струны, порезав палец. Ну че за хуйня? Вскрикиваю и сую его в рот. Только сняли бинты с разбитых костяшек, ну точно мумия. Ещё эти ебанные перепады настроения, хочется реветь или всех пиздить. Выбираю третий вариант. — Свет, а Поцелуева тебя не напрягает? А то Лиза, которая никого пальцем не тронула, значит враг народа, а Поцелуевой всё можно?— ну и чё я за мразь? Света смотрит на меня удивлено, а я сама не понимаю чё несу. — А хули ты постоянно к Даше цепляешься? — а это уже Барби. Хочешь поговорить? Поговорим. — У тебя забыла спросить, — рыкаю, кровь с пальца пачкает руку Лизы, которая меня придерживает и пытается понять чё происходит. — Чё в адвокаты заделалась? Но это не я, а Поцелуева ходит тут короной потолок царапает. Смотрит на всех свысока как на говно, — ору и бешусь еще больше. Бесит, бесит, бесит, всё бесит. — Не на всех, — а вот Поцелуева спокойна, бесит ещё больше. — Ага только на меня, — всё таки реву. Ну ебанная хуйня. Ебанные отходняки и ебанная Поцелуева. — Лика? Ты чего? — удивленно спрашивает Лиза, прижимая к себе. Теперь говнячу её одежду: кровью, слезами и соплями. — Ебанутая, — говорит Поцелуева, встаёт и уходит, вырвав руку у догоняющей её Барби. — У неё походу ломка, — говорит Света, запрыгивает рядом и гладит меня по голове. — У меня тоже самое было. А я неосознанно чешу руки и не могу успокоится. Как же всё бесит.***
А вот вечером я готова горы свернуть. Энергия лезет чуть ли не из жопы. Идем вниз, а я успеваю со всеми, обо всем поговорить. Обхожу только Барби и Поцелуеву. Пошли они обе на хуй. И Лиза с ними. Подавитесь своей Англией и своей командой. Вот такое у нас распределение команд охуенное. Иду к Карине и Оел, я в принципе с ними и хотела. Но ещё и с Лизой. Мы с ней весь день провалялись в кровати, после моей истерики. Помню, что моментами вырубалась, но в основном мы разговаривали. А теперь она с Милой, а где Мила там Поцелуева, а за ней Барби. Репка за дедку блять, «Пацанки» версия. Ну и похуй мне и с девками хорошо. — Лика? — Лиза вопросительно на меня смотрит, зовя в свою команду. Я отрицательно мотаю головой. С Поцелуевой? Да я лучше говна с лопаты пожру. — А чё так? — тянет Поцелуева мерзким насмешливым голоском. — Рядом с твоим эго, места нет никому, — отвечаю ей тем же. — Ага как и с твоим ебанутством, — зеркалит мою ухмылку. Вот же сссука. — Ещё что-то про мой ебальник забыла добавить, повторяешься, Дашенька. — Зато ты у нас неповторима, каждый день новая истерика. — Зато не бесчувственная сосулька, как некоторые. — Ты не сосулька, ты шашлычок, — никто не понимает о чём она, а у меня воздух из легких вышибает, вспоминаю вчерашний вечер. Кота, запах яблок и Дашу. Её бомбер так и лежит в моих вещах. С трудом делаю вдох, но не знаю что ответить. — Дах, ты границы видь, — говорит Лиза. — Дах, реально завали, нахер ты её цепляешь? — Мила выводит сопротивляющуюся Лизу. Та что-то говорит. Похоже они уходят вверх по лестнице. Впервые хочу сказать спасибо Миле. — А на то, что это она сама лезет к Даше всем похуй? — орет Барби. — Хули вы все вокруг неё пляшете? Или ты всем даешь? — зло смотрит на меня, — подстилка блядь. — Че нахуй сказала? — делаю шаг вперед, но меня держит Сёмина. — Зай, не надо, — пытается успокоить её Поцелуева. — Отъебись, иди слезки Титовой вытирай, тебе же так хочется, — орет она. — Завали ебало, я слабых не бью, но для тебя сделаю исключение, чтобы слишком сильно не ебало с кем я сплю. — А меня и не ебет, от Даши отъебись. — Да срать я хотела на твою Дашу, — а вот это не правда, но Барби об этом знать не надо. — Оно и видно! — Ты бля серьёзно? Идите ебитесь на радужном единороге. Мне ПО-ХУЙ. Ещё раз скажешь, что-то в мой адрес ебальник снесу, надеюсь уяснила, я повторять не буду. — Вырываюсь из захвата Махи, хватаю свой голубой сарафан и выхожу из гостиной.***
Готовимся к приходу индусов, тащим на стол всё от чего хотя бы пахнет специями. Ещё знаю, что они не едят коров. Девки притащили чай с молоком, а молоко они интересно пьют? Спрашиваю у всех, никто не знает, ладно похуй. Пиздец как хочется выпить, но за мной следят обе Макаровы, ну пиздец, блять, приплыли. Думаю, что бы ещё взять, как меня обнимают со спины. Лиза. Делает вид, что тоже что-то берет со стола, всё таки вокруг камеры, а мы обвешаны микрофонами. Проходит носом по моей шее, приятно. — Hello, my lady, — шепчет мне на ухо. От неё немного пахнет алкоголем. А в руках бутылка пива. Мне конечно хочется спросить: «почему она, а не я», но это прозвучит как-то двусмыслено. Хотя я действительно не знаю чего хочу больше: выпить или вернуться в комнату и дальше валяться с Лизой на кровати. — Ты же в курсе, что дословно назвала меня своей госпожой, — ухмыляюсь. И это я секунду назад не хотела звучат двусмысленно? — Возьмем плетки у Евы, у неё по любому есть и посмотрим, в курсе ли я, — поворачиваюсь к ней с максимальным удивлением на лице. А она громко ржет надо мной. — Видела бы ты своё лицо, — говорит эта нехорошая девушка. — Я пошутила, — она меня слегка обнимает и шепчет на ухо. — Но если хочешь я не сказала, что я против, — и щелкнув меня по удивленному носу идёт к своей команде. Походу про слова Барби ей не донесли и слава богу, а с Поцелуевой это реально был несерьезный треп. Не хочу чтобы Лиза подралась с кем-то, тем более из-за меня. У неё и так довольно шаткое положение. А я не хочу чтобы она уходила. Мы придумываем частушки, ну как мы - Карина и Маша, остальные поддерживаем их морально. Пока соседние столики накидываются. Больше всех старается Барби, как будто где-то проводят конкурс, кто больше в себя зальет и она явно настроена на победу. Встречаем наших индусов, мы вчетвером в сарафанах и Макарова. Оелана отказалась надевать платье, у неё явно есть проблемы со всем женским, но я не лезу к ней в душу. Но надо будет сказать, что мои уши всегда в её распоряжении, когда она будет готова. Помочь конечно вряд ли смогу, но Любовь говорит, что иногда нужно просто выслушать. Несмотря не на что, ей пиздецки идет этот наряд, а вкупе с балалайкой вообще огонь. Индусы встречены и посажены за стол. Наливаем им чай, а они носы воротят. Может реально не пьют молоко? Не, говорят «водка». Какая нахуй водка? Делаю глоток чая, реально водка. «Лика, не мешайте лекарства с алкоголем. Поверьте вы не хотите знать последствий», сказала медичка. И боль это меньшее, пока лежала в больничке, видела мужика у которого печень отказала, не смогла справиться с алкашкой и таблетками, он не дожил до моей выписки. Так что обманывать себя, что с ним там где-то всё хорошо, не получается. От громкого смеха второй команды, понятно откуда ноги растут, меня отвлекает рука на запястье, что отодвигает от меня чашку. Спасибо Оелана, улыбаюсь ей. Я конечно сдерживаюсь, чтобы не бухнуть и меня реально больше держат Макаровы, чем образ того мертвого мужика. Пытаемся дальше развлекать наших привередливых индусов. Приветствие второй команды, это же испанский стыд, кринж в самом его прямом значении. Наша же команда целиком сосредоточена на испытании, и на наших индусах. Чего мы только им не предлагаем, но все не то. Решаем, что они едят овощи. Маха бежит за яблоками, Карина где-то находит овощи. Ну всё гости сыты. Пытаемся их развлекать. Вообще не обращаю внимания не на что вокруг. Просто хочу хорошо пройти испытания. А потом Барби устраивает цирк, а я её предупреждала.