***
Выхожу утром из мед.пункта. Мало мне было вчерашнего вечера, ночи, о которой я уже жалею. Нахера я с ней переспала? Так и день грядущий мне готовит хуету. Ежусь от порыва ветра, что проходится по щеке, раньше скрытой под слоем бинтов. Чувствую себя не просто голой, а будто вывернутой наружу. Я уже настолько привыкла к бинту, что только сейчас осознала, что не удастся спрятаться под капюшоном. Двигаюсь в сторону дома, каждый шаг будто я иду на расстрел. Хочу незаметно проскользнуть наверх, но у меня конечно же не получается. Светка, светиться как лампочка, налетая на меня. Целует в левую щеку и тянет на завтрак. А меня будто током хуярит. Как представлю, что придется сидеть в общем зале, без бинта, капюшона или другой хуйни прячущей моё лицо. В комнате не так много пацанок. Только две Маши и Ева. Конечно же все сразу смотрят на меня, хочу уйти в агрессию, послать всех нахуй и закрыться в комнате. А лучше пойти на улицу и побрынчать на гитаре, под яблонями. Хотя нет. Нахуй яблоки. Опять какая-то полезная хуета, которую я размазываю по тарелке. Аппетита нет. Девки вроде не смотрят, трепятся о своём и пружина внутри расслабляется. Очень, очень зря я это. Сначала слышу громкий смех, а потом в комнате появляются Лиза, Мила, Барби, Алина и Поцелуева. Смотрю вниз, не могу смотреть на Лизу, не после вчерашней ночи. Рядом напрягается Светка, а Романова хочет как будто стать меньше. Неужели они её всё ещё кошмарят? — Оооо, — тянет Мила, — хорошая компашка, убогие должны держаться вместе. — Ты про вас? — выгибаю бровь. — Всегда уважала в людях самокритику. — Суккаааа ненавижу. За вчера ненавижу. Уже вижу как мой кулак проезжается по её довольной роже. — А это ты Титова, а я думала, сегодня цирк будет - уродов. И артистов уже завезли. — И опять ты про себя, Грац — встаю из-за стола, мне в руку цепляется Светка, улыбаюсь ей и поднимаю взгляд на новоприбывших. Злой карий взгляд вышибает из легких воздух. Лиза смотрит на меня с ненавистью и неприязнью, смотрит прямо в лицо. Нееееет. Пожалуйста. Только не ты. Не смотри на меня так, пожалуйста. Хочу спрятаться. Поправляю волосы, чтобы закрыться за ними. — Быстро ты, — Лиза со злостью толкает стол, тот чуть не переворачивается, а Макарова уходит из кухни. — Лиза, бля — кого-то из девок обливает соком. Я же стою ничего не понимая, Поцелуева ухмыляется, Мила тоже смотрит на меня, чуть нагнув голову. — Охуеть, Титова, найти двух людей согласных тебя трахать с таким ебальником? Молодец! — эта мразь стоит и хлопает. Ах ты ж сука. Удивленно смотрю на Свету, она проводит по шее и краснеет. Вот же блять. Обязательно было оставлять засосы? Хочется побежать за Лизой. Какая же я дура. Уже похуй на Милу, вскакиваю с места и лечу в комнату. Но не к Лизе, а трусливо прячусь под одеялом. В детстве верила, что под одеялом я в полной безопасности. Мать вытаскивала меня из-под него за волосы, но я всё равно верила. А теперь я мечтаю чтобы меня вытащила Лиза.***
Все таки сижу весь день под яблонями. Нас сегодня никто не трогает. У нас сегодня вечером выгон. И мы должны думать над своим поведением и срать в штаны. Я же думаю только о злом карем взгляде и ебанном засосе на моей шее. Ну и какого хуя на меня вчера нашло? Наговорила хуйни Лизе. Хотя это я понимаю почему. Не хочу привязываться, лучше уйду сама, чем это сделает она. Тогда я себя не соберу. Я и так заштопана корявыми нитками, больше не выдержу. Мои отношения всегда заканчиваются какой-нибудь хуйней. В прошлый раз моя «любовь» стоила мне жизни брата. Брат же был первым и последним кто обо мне заботился. И именно за это он заплатил слишком дорогую цену. А я настолько от этого бегу, что иногда об этом забываю. Но где-то в глубине души, где ещё сидит маленькая девочка, которая хочет на ручки и чтобы её любили, я слышу лишь одно имя «Лиза». Вчера ночью эта девочка меня проклинала. Сколько я так сижу не знаю, наигрываю знакомые мелодию, когда вижу приближающихся Карину и Оелану. Вот у кого всё хорошо. Сладкая парочка походу искала уединение, хотя должны были слышать гитару. — Ликааааа, — плюхается рядом Карина. — У меня к тебе столько вопросов, — улыбается и потирает руки. Жалобно смотрю на Оелану. Не могу называть её по фамилии, внутри всё сжимается от любого упоминания о Лизе. — Ничем не могу помочь. Тем более мне тоже интересно. — Тоже садиться рядом. Теперь я в окружение. Тяжело вздыхаю, стараясь незаметно закрыть правую щеку волосами. — Ты же понимаешь, что нам похуй? — замечает мои манипуляции Оелана. — Мне не похуй. — Ну и дура, — смеется Карина. А меня перетряхивает от звучащего на два голоса «дура ты, Титова» в голове. — Начинайте допрос, товарищ Долиашвили, — выкидываю все мысли из головы. — Что у вас случилось с Лизой? — Следующий, — я сама не ебу, что у меня случилось с Лизой. — Это как мы понимаем не ее? — показывают на мой засос, вернее на мою шею, не ебу где там засос. — Следующий, — а вот за это я ещё поговорю с этой кусачей особой. Хотя тоже хороша, даже не заметила. — Скучные вы, что ты, что Света. Припёрлись вчера обе ночью, перебудили всех. — Упоминание Светки вызывает у меня улыбку. —Только Токарова сияет как лампочка, а ты тухлая как помидор. И обе ничего не рассказываете. А мы в закрытом обществе, нам тут и обсудить уже нечего, кроме друг друга. Это как в детском лагере. Хоть я там и не была. Но слышала от девчонок в школе. Карина ещё что-то говорит, а я опять проваливаюсь в прошлый вечер. Лизе я тоже что-то говорила про лагерь. И на тот момент искренне верила в свои слова. Чтобы с той секунды как она захлопнула дверь, погрузиться в темноту. А потом этот ебанный поцелуй и всё что было после. Понимаю, что меня душит запах яблок. Хочу убежать от сюда, но не хочу снова оставаться одна. Хотя вчера хотела только этого. — Кстати сегодня новенькая придёт. Говорят там какой-то пиздец. А нам хватает одной Милы. Ещё одно имя уносящее меня в прошлую ночь. Это всё из-за неё. Хотя кого я обманываю? Я получила от неё именно то, что хотела. — Кариш, надо её сначала увидеть, потом делать выводы, — говорит Оелана, я с ней полностью согласна. — Поддерживаю. — А вдруг девки правы и она начнет нас прессовать? — Пресс сломает, — подмигиваю ей. — Или сломаю, если к тебе полезет, — говорит Оелана, а я просто киваю. Сразу пойдёт нахуй. Кариша опускает взгляд в пол, её уши краснеют прямо на глазах, а девки так мило касаются друг друга лишь кончиками пальцев. «Вот так надо принимать заботу, больная ты долбаёбка» орет внутренний голос.***
Идем на выгон, пиздец страшно, моя тележка с косяками волочится за мной издавая могильный гул. Хочется взять Лизу за руку, чтобы хоть немного успокоится. Насколько же я привыкла к присутствию Макаровой в своей жизни. А Лиза хоть и рядом, но пиздец как далеко. Постоянно рядом с Милой, она блять медом обмазалась? Хули её так часто трогать? Эта сука ещё и на меня так насмешливо смотрит. Чтоб ты подскользнулась тварь. Ненавижу её за прошедшую ночь. На улице холодно, наша форма мало защищает и поэтому мы все продрогшие. Однако стоит появиться преподавателям, как страх прогоняет холод. Каждый на этой неделе косячил. Сижу с краю, сама напросилась. Слева Маха, а она никогда не пялится. За это она моя любимая соседушка в квадрате. Лаура Альбертовна подтверждает наши опасения, говоря что они шокированы нашим поведением. Татьяна Алексеевна похоже где-то отходит от шока. Хуевая шутка, но у меня стресс. Шепчу её Махе, та улыбается и рассказывает Алине. А потом слышу смех Лизы. Походу шутка ушла в народ, а вот преподаватели недовольны нашим поведением. Ладно надо собраться. Первая Юна. Вспоминаю контактировала ли с ней хоть раз? Как будто нет. Хотя и поговорить нам значит особенно не о чем. Хотя не. Помню ещё в начале она пыталась мне донести, что как только шрам заживёт его можно будет замазать танальником. И подредактировать лазером у косметолога. Я далекая от всей этой женской хуйни, слушала внимательно. А вдруг реально можно? Давай питай ложные надежды. И вообще это больше моё наказание. А то получится нечестно. Брата больше нет, а у меня даже шрамика не останется. Да я бы всю рожу себе располосовала лишь бы вернуться в тот день. А лучше ещё раньше и не позволить взять над собой опеку. Это я привела его в тот день, в то место, где его встретила смерть. Так стоп. Че за хуйня? Ещё разревись тут. Больно кусаю щеку изнутри, чтобы вернуться в реальность. А тут уже обсуждают мою соседушку. Причиняет боль себе? Надеюсь это не селфхарм? Эта хуйня не работает. Только ноги себе изрезала, а лучше не стало. Эванс все с легкой руки Милы называют актрисой. А лучше бы был актёр Эванс, я бы тогда забыла, что лесбиянка. Чё за ебанутые мысли в моей голове? Всё просто. Мне просто дико страшно, я столько хуйни натворила на этой неделе. Что возможно попиздею домой. Ой бля маты же ещё. Я за этот выгод только заработала дохулион приседаний. Слышал бы это дядя тренер. Алинка спелась с Грац. Зря, зря, пожалеешь, пожалеешь. О чём и говорят преподаватели. А Лиза тут при чём? Хотя даже если бы Лиза ела младенцев, я бы нашла ей оправдание. Романова реально пострадавшая на этой неделе, битая три раза. Ну вот только зачем грести всё к «Маша против всех». Я всё ещё против пизделовки, простите дядя тренер, завтра начну за собой следить, из-за чая. Но это точно не было про «вы не подстраиваетесь». Мила и Лиза ухмыляются. Это абсолютно не моя Лиза, но я сама виновата. Следующая Светик. Реально светлый человечек. Немного стыдно перед ней. Получила из-за меня от Лизы. Какого хуя нашло на ебанутую Поцелуеву никто не знает. И за вчерашнюю ночь перед ней немного неудобно. То что произошло, не должно было произойти. Насколько же это было предсказуемо, что Оелане предъявят за психологию. Следующая Каришка, немного отвлекаюсь на смех. Думать о своих косяках не охото, поэтому стараюсь анализировать, что говорят девочкам. А частушки реально были смешные. А вот Грац я слушаю слишком внимательно. «Хатой» она реально управляет. Говорит про проблемы с агрессией, но у кого здесь их нет. А вот Барби выдает что-то интересное. Впервые за сегодня внимательно смотрю на сидящую рядом с ней Поцелуеву. Слишком она сильно улыбается, явно не без её участия Барби разоткровеничалась. «Мила — это проблема и я её решу» сказала Даша и решила, не совсем правда, у Милы только черная лента. Поцелуеву не слушаю принципиально, для меня её больше нет. А походу скоро не будет для всех. А нет, только черная лента. — Лика, — говорит Мария Владимировна. — Мы очень рады, что вы сдержали своё слово и не употребляли алкоголь. А мне пиздец как хотелось. Тут больше спасибо Лизе и Оелане, чем моей силе воли. — Но больше нам вас похвалить не за что. В скольких драках вы принимали участие? Провожу языком по зубам и прикусываю губы изнутри. Хуевое чувство, но за драки реально стыдно. Кроме Милы, ей бы пизданула ещё раз. Я вообще в ахере, что это было на этой неделе. Не прошло ещё и недели, а я побывала на таких эмоциональных качелях, что хоть вещайся. Успела сойтись и разойтись с Лизой, переспать с одной из участниц, это чё за хуйня? — Вы избили актера на дне рождения, ударили зрителя на дефиле. Как вы можете это объяснить? — Я не могу сдерживаться, всегда между ударить и не ударить я выберу первое. Я поэтому здесь. Хотя я уже столько проглатывала на проекте, что это полный пиздец. — Ваши перепады настроения и истерики, постоянная самоагрессия. Вы самый частый посетитель нашего медика. Мы переживаем за вашу сохранность. — Последние три года я периодически сидела на очень сильных наркотиках. Потом мы с братом решили завязать. У нас даже получалось, а потом произошло то, что произошло. Сначала были обезболы, много, больше чем мне было нужно. И я опять к ним вернулась. И принимала до проекта, где за день до проекта приняла в последний раз. Теперь эмоциональная нестабильность, это последствия ломки. — Вы говорите произошло то, что произошло и не с кем не делитесь этой историей. Закрываетесь на психологии. Мы не сможем помочь вам, если вы сами не хотите себе помочь. Молчу. Мне нечего на это ответить. Они правы. Я не знаю готова ли буду вообще когда-нибудь рассказать свою полную историю. — Мы боимся, что ваши травмы самой себе, это лишь повод получить лекарства. — Нет, — мотаю головой, выпучив глаза. Какого вообще хрена у них такие мысли? Вы за кого меня держите? Мне бы в голову такое не пришло. Я в ахуе. — Мне сложно сдерживать эмоции, боль их притупляет. — Я надеюсь, что вы научитесь как-то по другому брать эмоции под контроль. А пока подойдите к дворецкому и получите черную ленту. Встаю и топаю к дворецкому. Люблю черный цвет. — Надеюсь она будет вас стимулировать для работы над собой, — говорит Третьякова стоит мне вернуться назад. Она права. Я слишком погрязла в эмоциях и чувствах, а ведь мы тут ещё неполные две недели. Надо вспомнить зачем я здесь. Я здесь для себя и своей жизни. Значит нужно забить хуй на всех и ебашить вперед. Какая же я тряпка, забываю об этом своем обещание уже через пять минут, готовая реветь и уйти вслед за Лизой. Лиза конечно тоже молодец. Ты чё их хочешь раздраконить? Хочется спросить у неё. А её «только с близкими людьми» режет мне ножом по сердцу. Меня подпустили туда, куда не должны были. А я там насрала. Прости меня. Останься со мной, пожалуйста. Вчера я просила об этом другую. До сих пор жалею. А потом Лаура Альбертовна говорит то от чего у меня кровь в жилах стынет: — Вы покинете наш проект, прямо сейчас… И всё, я даже дышу с большим трудом. Неееееет. Ну, пожалуйста, ну не надо. — … если не пообещаете заниматься собой и своими проблемами. Лиза обещает, я обещаю себе то же. Из-за меня её чуть не выгнали. Та драка была из-за меня. И хоть и хочется просить её никогда меня не отпускать, я понимаю, что это пиздец как эгоистично. Я сижу в своем болоте и утаскиваю всех за собой. Я не подойду к Лизе, пока из болота не вылезу. Сидим мы такие красивые вчетвером с черными лентами и вроде не должны выгнать, но всё равно страшно. Урааа никто не уходит, зато кто-то приходит. И что-то мне максимально не нравиться эта Вера. Но я сама топила за то, что сначала нужно узнать человека.***
Расходимся после выгона, на новенькую все смотрят с опаской. Мила почву подготовила, да и не выглядит она дружелюбной. Хотя после зоны сложно выглядеть дружелюбной. Удивляюсь, когда Карина идёт показывать ей дом. Всё таки её доброта, побеждает инстинкт самосохранения. Топаю за ними, вдруг чё. Стараюсь чтобы меня не заметили, а то будет сложно объяснить чё за хуйня. В какой момент понимаю, что не одна за ними смотрю. Конечно же рядом Мила. Сука. Иду к ней дождавшись, когда Вера и Карина выйдут из комнаты. — Хули ты делаешь? — спрашиваю у неё. — Тебя ебать не должно. — Да ты чё, втянешь куда то Лизу, закопаю. — А не из-за этого же самого ты вчера психовала? Ебанушка. — А вот это уже тебя точно не ебет. — Пошла на хуй, Титова. Или хочешь повторить вчерашнюю ночь? Так я всегда за. — Единственное с чем я всегда «за» по отношению к тебе, это чтобы ты шла нахуй. — Ах ты сука, — Мила бьёт первой, хорошо в левую сторону лица. Бью в ответ и вот мы уже кружащиеся друг над другом стервятники. Один неверный шаг и тебя заклюют. Не успеваем даже пару ударов нанести, как тут уже вбегает охрана. Поднимаю руки вверх, типа я не агрессивна. Всё равно уводят в нашу комнату. Ложусь на кровать и хочу проанализировать сегодня, но в голову лезет только вчерашняя ночь.***
Flashback
Не знаю сколько я так сижу на лестнице. Внутри совершенно пусто, нет эмоции. Хотя нет есть. Больно, ужасно больно. — Лика, ты чего тут? — рядом появляется кто-то и тормощит меня. Поднимаю взгляд - Света. Держит меня за плечо, рука теплая. Хочу согреться и отогнать боль. Хватаю её за руку и тяну сесть рядом с собой. — Пожалуйста, останься со мной. Мне нужно человеческое тепло и похуй от кого, Света хороший вариант. Я сейчас слишком эгоистична. Мне сейчас слишком это нужно.