В коммунальной квартире Содом и Гоморра

В комнате всегда было тихо, как будто бы в квартире не было больше никого, кроме Ричарда, Рокэ и Насти, когда она заходила к ним. Она оказалась не лесной феей. Но стоило выйти в коридор, и становилась слышна вся жизнь квартиры. Со всех сторон слышалась гитара, и не только она — кое-где были и скрипка, и саксофон, и баян, только не было ударной установки. Она была этажом выше и с очень хорошей звукоизоляцией. Вся остальная звукоизоляция в квартире тоже была очень хорошая, но она не распространялась на коридор. И поэтому коридор походил на оркестр. Ещё в коридоре всё время пахло чем-то вкусным, там струились в разных направлениях разные запахи, но всегда была какая-нибудь доминантная нота, чтобы не получилась совсем уж какофония. Из окна Рокэ и Ричарда было видно горы, речку и пасущихся Сону и Моро. Но из кухонного окна почему-то виден был сад с вишнями и черёмухой, причём черёмуха цвела, а вишня одновременно цвела и на ней ещё висели ягоды. Очень сладкие. То же самое происходило с яблоками. В кухне он встретил ранним утром женщину с волосами, ещё более короткими, чем Настины. Волосы были седые, а женщина молодая. Женщина что-то пела себе под нос и варила шадди в турке. Шадди назывался кофе. Женщину звали Светлана. - Всё просто, - сказала она, - у черёмухи невкусные ягоды, но чудесные цветы. Настя их очень любит, вот она и цветёт круглый год. - Скажите, Светлана, а Настя волшебница? - Сама она думает, что нет, я считаю, что каждая женщина немного волшебница. Ну а, собственно, какая разница. Рокэ, не переживайте. Вы всё со временем поймёте. Хотите кофе? - Хочу. Если вы позволите, конечно. - Позволяю, - она налила Рокэ кофе, - я бы, кстати, не делала черёмуху вечноцветущей. Я и ягоды люблю. Но ей нравится. Наступило молчание. Рокэ не знал, как бы её расспросить. Светлана Сурганова знала, что не сможет ни на что ответить. - Вы играете на чём-нибудь, Рокэ? - Разумеется. На гитаре, и весьма неплохо. - А я — на скрипке, на гитаре и на фортепьяно. Вот видите, вы впишитесь. А ваш юноша? - Он говорил, что на лютне, но я не слышал. И просил научить его играть на гитаре. - И он тоже. Кстати, как он? Я скоро с ним познакомлюсь? - Поправляется. Ему точно лучше, но ещё слаб. Светлана хотела сказать что-то ободряющее, но тут на кухню приполз Женя Егоров, который тоже был ранняя пташка сегодня. - Света, привет, - он несколько смущённо улыбнулся в сторону Рокэ (кстати, Настя улыбалась так же), - С кем имею честь? - Рокэ Алва, первый маршал Талига, соберано всея Кэнналоа. А вы? - А я Евгений Егоров, также Дезмонд и Гилтиас, золотой дракон, вокалист Эпидемии… не чумы, это группа такая музыкальная. Рокэ и Евгений протянули друг другу руки, но Рокэ — правую, а Женя, спросонья, - левую, и рукопожатие из-за этого на полпути превратилось в объятие. - Горько, горько, - сказала Светлана, - Жень, кофе уже. Садись к нам. За соседним кухонным столом хозяйничала Маргарита Фёдоровна. Она любила уединение и самостоятельность. - Света, куда вы дели тот самый чай, который мы с вами и с Алькой позавчера тут распивали? Вы его переложили в ваш шкафчик? Женя виновато сморщился. - Женя, ну что вы на меня так смотрите? Вы, что ли, к исчезновению его причастны? - Причастен, - Женя Егоров был ещё и совершенно обворожителен, когда смущался, а смущался он поминутно и даже на сцене, - он оказался слишком вкусным. Мы вчера с Петей всю ночь пили чай. - Женя, ну что, у вас с Петей своего чая никогда нет? Чего это вы его никак не купите, вы скажите мне? - Маргарита Фёдоровна, мы его покупаем, но он у нас очень быстро кончается. А, знаете, иногда так хочется ночью чай попить, - и Женя сделал свои умилительные глазки. - Евгений, я вас, конечно, понимаю, но надо же и меру знать. - Я могу сейчас за чаем сбегать в магазин, Маргарита Фёдоровна. - Не нужно, Женя, вы же опоздаете на репетицию. Сидите, - и Маргарита Фёдоровна, недовольно наморщившись, стала заваривать другой чай, который ей не очень нравился. Явился Пётр Елфимов одновременно с Виленой — близнецы ещё то ли спали, то ли чем-то ещё были заняты в своей спальне. Елфимов немедленно как-то так встал, что сразу стало понятно, кому здесь и сейчас принадлежит Женечка Егоров. Женя откинулся на него, Пётр обнял его со спины. Женя протянул кружку с кофе к его губам, он отпил и сморщился, как Маргарита Фёдоровна: - Как ты это пьёшь? Женя, здесь вообще есть кофе? - Тебе что-то не нравится? - Тут, по-моему, почти только пена и сахар. - Ну налей сам себе, - Женя обиженно съёжился в клубок, подтянув ноги под себя, - Светка сварила. С улицы явился Алексей Титаренко, который проснулся, наверное, ещё раньше Рокэ. Он со всеми очень весело и деликатно поздоровался и сел пить чай с Маргаритой Фёдоровной. - Отвратительный чай, Лёшенька. Женя с Петей опять весь мой любимый истратили. - Значит, он и их любимый. Надо его больше покупать. Они артисты, люди вдохновенные, вы же знаете их. - Придётся. Надо Насте его дать попробовать, дай бог, понравится. - Хитрите, Маргарита Фёдоровна! - Ну а как же. У нас же колоссальные расходы на этот чай. Пётр налил себе кофе и стал медленно цедить его, вставши позади Жени. Женя держался и никак не разворачивался. Но в конце концов рассмеялся, отставил свою допитую сахарную пену, развернулся резко к Петру и защекотал его. - Женя, у меня кофе! С ума сошёл? Я его сейчас на тебя и пролью! - А ты всё равно не щекочешься, Петенька. - Сейчас и начну, - и Петя тоже отставил кофе. - Эй, я не то имел в виду! Я имел в виду, тебя невозможно защекотать, ты нечувствителен к щекотке! - Ты зато чувствителен. Кончилось это тем, что Женя повис на Пете, лишив его возможности щекотаться, потому что иначе Женя грохнулся бы на пол. В таком положении они вдвоём и отправились к себе, наверное, потому что им надо было собираться на репетицию. - Прямо дети малые, - сказала Вилена, обращаясь к Светлане. - Зато смотри какое счастье, Ви. Мы с Динкой тоже так делаем, правда, у себя в основном. - Да нет, я другое имела в виду. Милые какие! Братья тоже так балуются, я как-то стесняюсь пока что. Рокэ Алва наблюдал за происходящим и начинал что-то в самом деле понимать. Вошла стеснительная Аля и стала заваривать какао. Она кивнула Рокэ и улыбнулась ему, потом пошла обниматься к Свете и Маргарите Фёдоровне. - А Настя спит ещё? Я тут кое-что хотела рассказать… - Настя вчера вечером зашла к Пете и Жене и с тех пор я её не видела, - ответила Майя Котовская из огромной и очень красивой паутины, висевшей в одном из обширных углов, - полагаю, спит наше солнышко. Кое-кому сегодня никуда не надо, в отличие от нас с тобой. - Мне тоже вроде как никуда не надо, - сказала Аля робко. - Так мне тоже не надо, - рассмеялась Канцлер, развалившись в паутине, - вишу вот, смотрю свысока на наших трудоголиков, - и она подняла бокал красного сухого. Рокэ вдруг подумал, что Ричард, наверное, уже проснулся. И, стянув кое-какие вкусности для него, отправился к нему. - Ой, Рокэ. А я думал, где ты, - Ричард здоровой рукой потянулся обнять его. Рокэ наклонился и обнял его. «И почему это в Талиге все эти полгода я не мог так поступать?» Рокэ кормил Ричарда кашей с ложечки, гладил по голове и не только по голове, а где-то в голове Рокэ пищал тоненьким голосом первый маршал Талига, говоривший, что всё неправильно, что на самом деле они с Ричардом валяются, полумёртвые, в страшном туманном лесу, а это всё — наваждение закатной твари. В дверную щёлку заглядывала стеснительная Аля и никак не могла попроситься войти, хотя и знала, что её не выгонят. Сзади подошла Настя и постучала в дверь. - Доброе утро. Ты чего здесь стоишь? - Я стесняюсь войти. - Ну так не стесняйся. Почему ты даже когда сама всё придумываешь, всё равно стесняешься? - Ну должна же быть какая-то достоверность, - сказала Алиса и вошла в комнату, как будто бы и не боялась. - Это не достоверность, а пиздец какой-то, - сказала Настя, - Доброе утро вам. Вот и сиди с ними, а я пойду кофе выпью. Меня Женя и Петя выгнали, - и она сделала обиженное лицо. - Приятного кофепития, - сказала Алиса, - я с тобой, пожалуй. Меня тут тоже безмолвно выгоняют. И Алиса и Настя пошли пить кофе, вернее, Настя пошла пить кофе, а Алиса пошла с ней за компанию.