***
Создание костюма являлось кропотливым делом. В минуты, когда Питер не занимал его внимание, Тони мог думать только о броне, просчитывая её конструкцию до мелочей и раздумывая над тем, как уменьшить вес и добавить подвижности многотонной груде металла. Ему не хватало Джарвиса с его идеальными дельными комментариями и системой копирования данных. Ему не хватало многого, чего здесь не имелось. Его привычной жизни, например. Стараясь не думать обо всех тягостных моментах, которые он пережил за столь недолгое время, Тони всё же иногда позволял себе представлять, что сделает, как только вернётся обратно в реальный мир. Пожалуй, первым делом съест бургер, потом закажет Мартини, поцелует в лоб Хэппи и обнимет Дам-И. Робот расплачется масляной смазкой от радости из-за проявлений любви своего хозяина. Возможно, Тони позвонил бы Пеппер… Даже если она уже нашла другую работу, вряд ли он справится без неё, так что логичнее будет для начала вернуть эту прекрасную женщину на прежнюю должность, а потом… Кто знает, что будет потом. Ему хотелось сделать столь многое, что он не мог решить, за что ухватиться первым. Но однако же он точно знал, чего он делать не хочет. Обадайя будет в ярости. Если они когда-нибудь выберутся… …Из безформенной груды металлолома и развороченных деталей разобранных ракет начинал вырисовываться их шанс на побег. Но одновременно с этим проступали и определённые риски. – Питер, все кабели включены? – спросил Тони у ребёнка, который вертелся у него под носом. Инсен, настраивающий мишень, окликнул мальчика и перевёл слова на его язык, после чего тот шустро оббежал стол, заново проверив все кнопки, и, подняв голову, показал пальчиками Тони знак «Ок». – Отлично, – он подошёл сам, осматривая целостность ракеты и проверяя калибровку заряда. – Наушники. Вручив малышу защитные механизмы на уши, он убедился, что на Питере они сидели плотно, после чего за плечи оттащил ребёнка подальше. – А теперь оставайся в стороне. Стой здесь, ты всё понял? – за время их общения, казалось, Питер начинал адаптироваться к незнакомому языку, потому что он уверенно кивнул в ответ на вопрос Тони. Старк потрепал его по голове, прежде чем вернуться к оружию. Подсоединив ядерный реактор к тянувшемуся проводу, он проверил подключение и, только убедившись, что Инсен отошёл от мишени, нажал на кнопку. Лежавший на столе прототип его ручной ракеты никак не отреагировал. Тони нажал снова, недоумевающим взглядом посмотрев на свой ядерный реактор. – Что? Замкнуло? Почему не стреля… Оглушительный взрыв перекрыл его слова. Заряд был такой силы, что, врезавшись в мишень, снёс её напрочь, угодив в каменную стену и проделав там нехилую выбоину, потревожив деревянные опоры. Поднялся плотный слой пыли, и Тони услышал, как Питер взвизгнул, прежде чем в воодушевлении подбежать к совершившей взрыв ракетной установке, оставшейся дымиться на столе. – Назад, – приказал он, отодвигая разбушевавшегося от волнения ребёнка. – У нас что-то не так с контактами. Такой задержки быть не должно. В чём же дело? Есть идеи, приятель? – Тони обратился к Питеру, который растерянно моргнул и прищурился, явно не понимая, что ему сказали. – Мне нужно подумать. Разбери пока ту штуку позади тебя, ладно? Инсен, нам нужна помощь… ну ты знаешь… в коммуникации, будь добр. Тони махнул рукой на мальчика, давая понять, что имел в виду. Он услышал, как мужчина обратился к ребёнку на его языке, но уже не обращал на них внимание. Ракеты не должны были давать залп с задержкой. Сомнительно, что в бою у них был бы шанс выдержать минуту, прежде чем их застрелят, и скорость имела такое же важное значение, как и меткость. Отвёртка выскользнула из его пальцев, повредив ладонь, и Тони зашипел от боли, проглатывая ругательства и отбрасывая назад пресловутый механизм, который никак не желал усовершенствоваться. Почувствовав, что на него смотрят, он поднял глаза на Инсена, поглядывающего на него с беспокойством. – У нас мало времени, – произнёс хирург, понизив тон до шёпота, ни на мгновение не забывающий о нацеленных на них камерах. Словно это могло объяснить его чересчур напряжённое состояние в последние дни. – У нас достаточно времени, – спокойно сказал Тони, подавив раздражение от неуместно охваченного тревогой мужчины. Они оба чувствовали себя как под дулом пистолета, когда затеяли эту битву. Что уж говорить, они и были под пистолетом. Фигуральным и вполне материальным, подставленным им в спину под внимательным взором фотообъективов. Но Тони совершенно точно считал, что поддаваться панике в такой час, когда они на пол пути к завершению проекта, весьма неразумно. – Вы думаете, наш план удастся? – Это мой план, но думаю да. – Откуда в вас берётся эта уверенность? Тони на миг прикрыл глаза. Вместе с тем, как медленно, но верно воплощалась в реальность его идея бронь-костюма путём адских трудов и кропотливой работы, он всё чаще задавался вопросами: «А получится ли у них?», «А так ли этот план совершенен?». Снова и снова прокручивая у себя в голове возможную цепь событий, Тони добивался лишь того, что у него начинала болеть голова и пропадал аппетит. Не то, чтобы обычно он наслаждался здешней пресной едой, но страх, приходивший вместе с подобными вопросами, отбивал всякое желание на простое утоление потребностей. Стоило ли оно того? Не были ли их жалкие попытки лишь продлением жизни на самую малость, чтобы обеспечить себе мучительную смерть от разъяренных террористов, когда они поймут, что их наглым образом решили надуть. А Питер… что будет с ним? Удручённые причитания Инсена отражали его собственные волнения, и от этого хирурга хотелось послать к чёрту. Может, ему напомнить, что их ждёт в случае провала? Может, разьяснить об отсутствии выбора? Он и сам знал это, вероятно. Лишь хотел заверений, что Тони был единственным человеком в этом месте, который отдавал отчёт в собственных действиях. Убедиться, что у него есть вера в их успех. Как славно… Тони желал бы услышать от кого-то то же самое. – Я верю в успех, – скрепя сердце, пробормотал он, заставляя себя в этот момент не смотреть на Питера. – И вам советую. – Значит лишь вера? – Самоуверенность, безрассудство, отчаянность - найдите подходящий вам синоним, – буркнул он. – Что нам остаётся? Реальность не изменится от того, как мы о ней думаем. Я предпочитаю действия. В нынешней ситуации, уверяю, вам тоже нужно придерживаться той же политики. – Вас не страшит мысль о смерти? Тони отвернулся от назойливого мужчины, провожая взглядом убегающую по полу отвёртку, выскользнувшую из его пальцев. – Как и любого здравомыслящего человека. За этим мы здесь и собрались, разве нет? – Умереть, вы имеете в виду? – Выжить. С этими словами Тони поднял упавший инструмент и повернулся лицом к Инсену, замечая промелькнувшую на его лице тень. – Что ж, не будем зря тратить время, – сказал тот, прежде чем оставить его в одиночестве обдумывать разговор. Тони перевёл дух, позволяя на мгновение ощутить себе тяжесть сказанных своих же собственных слов. По-прежнему сжимая кровоточащую ладонь, он поджал губы, игнорируя боль, и в задумчивости посмотрел на собственное оружие. Тони всю жизнь мастерил работающие вещи, но никогда от того, как они покажут себя, не зависела его жизнь. А что важнее, жизнь других. Было так просто представлять себе, как он уничтожает весь лагерь террористов, поддаваясь бушующему в сердце гневу, и совсем другое дело думать о том, как при этом он обязан будет вытащить Инсена и ребёнка наружу. Подобная ответственность казалось непомерной. Боже, что произошло с его действительностью, что он обязан применять свою собственную разработку для спасения жизней? Это Роуди был бойцом, а не он. Инсену он советовал верить. Но на одной вере они бы не выиграли. Им нужен был кто-то, кто обладал отвагой, смелостью и волей. Этот кто-то был явно не Тони. Несмотря на то, что он говорил хирургу, уверенности в нём самом едва ли хватало для подобной дерзости. Внезапно Тони почувствовал, что его пару раз дёрнули за рукав рубашки, и погружённый в свои нерадужные мысли Старк посмотрел вниз, заметив, что это был Питер. Добившись внимания мужчины, малыш теперь протягивал ему в своих крохотных пальчиках смотанный бинт. Маленькие внимательные глаза лучились тревогой, и хмурые брови выражали огромную степень обеспокоенности ранением Тони. Он хотел бы заверить ребёнка, что с ним всё нормально, однако происходящее вокруг было далеко от понятия нормальности в целом. Вряд ли бинт способен был это исправить. Поэтому он просто забрал протянутый ему предмет и ободряюще улыбнулся. – Спасибо. После чего взъерошил вечно растрёпанные кудри ребёнка, вызвав у него лёгкую задорную улыбку. Питер выглядел таким очаровательным, когда улыбался. У него не хватало пары передних зубов, и эти ямочки и длинные ресницы должны были сражать наповал всех девчонок, когда малыш станет старше. Если станет. Он задержал взгляд на лице ребёнка, когда тот также внимательно смотрел на него в ответ, и выдохнул. – Давай заставим это работать, малыш, – сказал он, обмотав ладонь, и любимым жестом Роуди отсалютовал ею Питеру, который, не долго думая, отзеркалил движение Тони, выглядев при этом одновременно и нелепо, и прелестно.***
Убеждённость в том, что Тони всё делает правильно, укрепилась в нём одним днём, который не предвещал ничего плохого. Их рутина в пещере была своеобразной жизнью на минном поле: не знаешь, когда рванёт, но со временем начинаешь привыкать ощущать себя комфортно при повышенных зонах риска. Что-то вроде адреналина, который захлёстывает тебя, когда стрелка спидометра превышает отметку сто пятьдесят и гоночная траса в боковом стекле сливается в одну сплошную линию. Азарт, смешанный с ощущением приближения опасности, от которого сносит крышу. Тони испытал что-то подобное в первые дни нахождения в плену. Но эти чувства, хоть и пробили в нём видимую брешь, не могли затмить тот страх, который охватил Тони, когда в один из дней дверь в их пещеру отворилась, и к ним заявилась группа вооружённых бандитов: не тех, кто разговаривал с ним впервые, эти были настроены намного агрессивнее. И он подумал: «Вот оно». Теперь всё кончено. Они не успели. Странным образом в груди поселилось оцепенение, не страх. Поначалу. Но стоило одному головорезу схватить за шиворот Питера так, что ребёнок испуганно вскрикнул, внутри Тони распространился доселе не испытываемый ужас. — Эй, эй! — он вскинулся вперёд, но мгновенно оказался под прицелом автоматов. Замерев и подняв руки вверх, как они того добивались, Тони обеспокоенно посмотрел в широко распахнутые глаза маленького ребёнка, грудь которого тяжело и быстро вздымалась, в то время как террорист предпринял попытку без особых церемоний оттащить его к двери. Тони снова сделал шаг, и один из ублюдков прокричал ему что-то грубое, тыча своим пистолетом в голову Старка. – Что он говорит? – спросил он нетерпеливо у Инсена, который стоял в той же позе, что и он, вынужденный не двигаться. – Он сказал: ребёнок вам мешает, – пробормотал лысый мужчина, сглотнув. – Скажи, что он нужен мне, – повысил голос Старк. Он не был напуган. Он бы так не сказал. Но мысль, что Питер будет вне поля его зрения где-то там вблизи с этими ублюдками заставила его на мгновение ощутить нехватку кислорода. – Мы сделаем ракету в срок. Он будет полезен, – Тони зарычал. Безмозглый террорист, ухвативший Питера за ворот рубашки и оттягивающий её вверх, так что это доставляло дискомфорт мальчику, вынуждая его стоять на цыпочках, действовал Тони на нервы. Будь у него оружие, он бы заставил этого громилу прилечь на стоявшие рядом поддоны… навсегда. И стёр это глупое выражение с бестолкового лица, давая понять, что бывает с теми, кто прикасается к ребёнку. К его ребёнку. Какого чёрта они от них хотели? Инсен в этот момент заговорил, передавая недавние слова миллиардера террористам, и его голос как всегда звучал спокойным и уравновешенным, в отличие от Старка, который не считал нужным сдерживать свою раздражённость происходящим. Ему было плевать на обращённые к ним пушки, он видел перед собой мальчика, которого хотели у него забрать, и совершенно точно не намерен был позволить этому случиться. Питер выглядел напуганным, но, несмотря на это, малыш не плакал и не кричал, оставаясь тихим, как и всегда. Он безуспешно и слабо попытался выбраться из-под хватки ублюдка террориста, когда его схватили, но сейчас стоял спокойно, и лишь во взгляде можно было заметить остекление, свидетельствовавшее о непролитых слезинках. Чёрт. Тони попытался ободряюще ему кивнуть, когда ребёнок поднял глаза на него, и послал ему мысленные установки безопасности. Малыш должен был знать, что ему нечего бояться. Что Тони найдёт способ ему помочь. Террорист, стоявший ближе всего к Тони, указал на хирурга пальцем. – По его словам, – Инсен перевёл для Старка то, что сказали ему в ответ, – у вас уже есть один помощник, два чересчур много. – Передай, что если они хотят, чтобы я сделал эту чёртову бомбу, им следует делать, что я велю, – выдавил сквозь зубы Тони, понимая, что играет в жестокую игру. Если он разозлит их, это могло обернуться для нынешней ситуации ещё страшнее, но пока у них не имелось других вариантов. Инсен тоже не разделял уверенности в необходимости таких мер. – Не думаю, что вы можете позволить себе им угрожать, – пробормотал мужчина вполголоса, но Тони лишь упрямо мотнул головой. – Сформулируй это как просьбу, – сказал он, с трудом контролируя дыхание. – Я знаю, у тебя получится. Часть его надеялась, что это сработает. Но другая, более рациональная часть, вопила о том, что они в ловушке и что их планам о спасении не суждено сбыться. Если ребёнок при этом пострадал бы, Тони прекрасно понимал, что он не смог бы довершить начатое. От одних картинок, проносившихся перед глазами, у него подкашивались колени. Сейчас или никогда. Или он вернёт Питера или всё это будет бессмысленно. Он был готов действовать безрассудно, и, пусть костюм ещё не был полностью создан, у них в наличии имелось несколько ручных ракет. Этого будет достаточно, чтобы уничтожить шайку, которая сейчас заявилась к ним, но что потом? Мысли кружились в его голове, настойчиво разыскивая наиболее благоприятный ход развития события, пока Инсен вёл переговоры. Тони не знал, откуда это взялось в нём. Такое мощное желание защитить, способное пробудить в нём что-то животное. Что-то бурное лилось по его венам, напоминающее ярость вперемежку с неистовством, которое рвалось вперёд, как посаженный на цепь пёс. И когда террорист отпустил ребёнка, который тут же бросился в объятья Тони, словно к важнейшему человеку в его жизни, когда, цепляясь крохотными пальчиками за плечи и уткнувшись ледяным носом в шею опустившегося перед ним на колени миллиардера, заплакал, Старк осознал две вещи. Первое, что он оказывается мог по-прежнему бояться. Но страх за жизнь Питера был во много раз мощнее, чем то, что он испытал, переживая пытки и угрозы террористов в свою сторону. И второе, что Тони озвучил шёпотом, когда они с Инсеном и мальчиком вновь остались наедине в пещере, переживая последствия недавнего перенапряжения: – Я вытащу вас отсюда. Тебя и Питера. Я вытащу вас, – пообещал он, обнимая мальчика. Здесь не было отважного героя, который пришёл и спас бы их. Надежда оставалась только на Тони. Либо он, либо мальчик умрёт. Других шансов у них не могло быть. И Тони намерен был выполнить своё обещание.