Сборник шипов патриотизма Мориарти

      Уильям сидел в гостиной, задумчиво смотря в камин и придерживая в аристократичных пальцах белоснежную чашку с чаем от его брата. Сегодня дома они совершенно одни. Никого не должно быть по крайней мере ближайшие четыре часа. Взглянув в окно он увидел лишь непроглядную черноту, вновь обращая внимание на камин. Горящие дрова создавали уютное потрескивание. Сегодня он очень устал. Льюис сразу это увидел. Иногда криминальному лорду кажется что его любимый видит вообще все. Любые эмоции на его лице, мельчайшие изменения в поведении. Поэтому скрыть редкие обиды от него невозможно. Но Уилл ничего и не прячет от своего Льюиса. Нет смысла. Он все узнает, и потому они решили все обсуждать. Всегда. Без криков, оскорблений и пощечин. Только разговоры, а потом бесчисленные поцелуи, а может и что то большее. Сегодня все были на заданиях, а Альберт задерживался на работе. В особняке они остались только вдвоем. Когда Лиам вернулся домой Лью встретил его поцелуем в губы, что было большой редкостью и могло означать лишь одно - сегодня дома никого до самого утра, так что можно не скрываться. Средний брат семьи Мориарти так углубился в свои мысли, что не услышал тихих мягких шагов, и очнулся лишь от легкого прикосновения к щеке. Оборачиваясь с нежной улыбкой, он заправил за ухо челку брата, что опирался о подлокотник его кресла. —Лью, ты все еще не спишь? Кажется ты пошел спать? Ответом ему послужила улыбка и поцелуй в щеку. Розовея, профессор отвернулся, но по довольной улыбке было видно что ему понравилось. Он всегда любил поцелуи своего брата. Его ухо опалило жарким дыханием. —Брат, я не могу уснуть, не знаю почему. Обычно я засыпаю довольно быстро… Он был действительно удивлен, но Льюис нуждался в тепле своего брата. Каждую ночь перед тем как уснуть он долго сидел или лежал в объятиях старшего, согреваемый его теплом и безграничной любовью, слушая биение его сердца, такое частое рядом с ним. Только рядом с ним биение сердца криминального лорда ускорялось во много раз. Только от взгляда младшего брата он мог покраснеть и в смятении отвести взгляд, на что получал веселый смех. От этого смеха в животе порхали бабочки. Раньше он считал любовь детской сказкой, которую рассказывают детям и что любовь это лишь плацебо которое возникает после многих лет рассказов о чувствах которых даже на свете то нет. Но первый поцелуй с братом развеял все его мысли о любви. Теперь он знал что любовь есть. Он испытал это чувство на себе, и чувствует до сих пор. Все это пронеслось в голове математика за считаные секунды. Он улыбнулся, притягивая брата ближе и усаживая к себе на колени, на что младший пробубнил что то и попытался встать. Но его удержали. Теперь он уже серьезнее попытался встать. —Брат, это опасно делать здесь, может кто нибудь заметить..— Математик лишь улыбнулся, поглаживая по голове и прижимая к себе смущенного брата. — Лью, я похлопотал, так что сегодня никого не будет до самого утра, а Альберт задерживается на работе. Мы совершенно одни. Льюис вздохнул. Кажется он понял замысел своего брата. Неужели у них не осталось никаких срочных дел? Младшему в это как то не верилось. — Брат, неужели у нас нет никаких срочных дел? Мне кажется сейчас не лучше время для… —Тут он запнулся, подбирая приличное слово —…Для этого. Уилл лишь усмехнулся. Его брат всегда безумно смущался когда дело доходило до подобных моментов. Но взгляд выдавал парня с головой. Он тоже хотел этого. Просто не мог признать. Первые разы он чувствовал вину за то что происходило между ними. С точки зрения общества это конечно не правильно, но когда братья Мориарти следовали нормам общества? В целом, когда они были теми кого волнуют нормы? Льюис решил более не мучать себя размышлениями по поводу правильности их любви. Сделав глубокий вдох он соприкоснулся губами с устами своего старшего брата, целуя по началу совершенно невинно, сминая губы друг друга и не делая ничего за рамками приличий, но постепенно оба распалялись, вскоре младший приоткрыл рот, пропуская язык брата, позволяя сделать поцелуй более мокрым, более жадным. Теперь уже они целовались не так нежно и невинно. Начали раздаваться пошлые причмокивания, они хватались друг за друга, цепляясь за одежду, будто оба умрут если отпустят друг друга. Было бы чудно если бы такой страстный поцелуй мог длиться вечно, но кислород не бесконечен, и потому братьям пришлось отстраниться друг от друга. Выравнивая дыхание, Уильям убрал челку с щеки брата, покрывая поцелуями шрам на его щеке, постепенно спускаясь поцелуями ниже, к шее. В награду он получил то что брат крепче ухватился за его плечи и его дыхание сбилось. Поцелуи стали еще интенсивнее. Брат начал ерзать у него на коленях, гладя его по плечам и рвано дыша. Младший почувствовал как ему между ног упирается что то твердое. Усмехаясь он слез с колен брата и усаживаясь перед ним на колени, погладил по бедру, проводя пальцами дорожку к полам халата, раздвигая их, он улыбнулся, стягивая с него бельё, и провел рукой по твердому органу, на что получил рваный выдох. Он смочил губы языком, после этого проходясь языком по члену своего брата, играя с уздечкой и осторожно оттягивая крайнюю плоть с головки, начиная аккуратно облизывать и иногда заглатывал наполовину, облизывая и посасывая теплую и твердую плоть. Когда в очередной раз он взял в рот наполовину, как вдруг он почувствовал руку на голове, и на нее надавили, заставляя взять в рот больше. —Возьми глубже, брат…—с придыханием сказал профессор. На что Льюис как хороший мальчик расслабил глотку, и опускаясь ниже, пока не уткнулся носом в лобок. Какое то время его держали так, пока он не начал задыхаться он не пытался отстраниться. Поднимаясь, он исподлобья глянул на брата, продолжая, вытягивая губы и вытворял своим ртом, такие неописуемые вещи, что просто не верилось, что это тот самый тихий мальчик всюду следующий за своим братом. Наградой ему служили стоны и приободряющие поглаживания по голове, иногда сменяющиеся хватанием за волосы и фразами о том чтоб младший брат взял глубже.        Почувствовав, что находиться опасно близко к разрядке, Уильям отстранил брата от своего члена, поглаживая по щеке с довольной улыбкой. — Хороший мальчик… – тихо сказал старший, на что получил довольную улыбку. — Но мы еще не закончили. Пойдем в комнату. Поднимаясь, братья взяли свои халаты и отправились в комнату Лиама. Оказавшись там, они бросили вещи прямо на пороге, Льюис ухватился за плечи своего в особенном смысле любимого брата. Он ощутил руки на ягодицах, и вскоре оказался опрокинут на кровать, раздвигая ноги, с нетерпением ожидая брата. И вот, он видит своего дорогого перед собой, и увидел как брат выливает на пальцы смазку, и буквально через минуту раздался громкий стон. Он чувствовал палец в себе, громко постанывая, он вновь издал громкий стон. Внутри него были уже два пальца. Растяжка казалась бесконечно долгой.       Наконец, с растяжкой было покончено. Почувствовав пустоту, Лью жалобно простонал, на что профессор погладил его по щеке, а после легко погладил по голове. — Сейчас мальчик мой, сейчас… – Шептал он, успокаивая. Но все мысли мигом вылетели из головы младшего Мориарти, когда он почувствовал что брат вошел. Издавая громкий, почти надрывный стон, он ухватился за плечи Уильяма и оставляя тонкие кровоточащие линии. Слушая легкие шипения. Постепенно темп ускорялся. Лью начинал стонать все громче, иногда, когда толчки попадали по простате, он закатывал глаза. В какой то момент, его резко перевернули на живот, заставляя поднять ягодицы и вновь почувствовал проникновение. Вздрагивая, он громко стонал, подмахивая бедрами, из за чего начали раздаваться просто ужасно пошлые шлепки кожи о кожу. Глаза младшего закатились, он был близок к краю. Он начал дрожать, а в ногах появилась приятная слабость. Он слабо выдавил из себя. —Братиик… Я с-сейчас.. Ему не дали договорить. Уильям лишь ускорился, доводя брата чуть ли не до беспамятства безумным темпом, шепча между мизерными перерывами в толчках. —Давай Лью.. Я тоже почти.. Он опустил руку на член Льюиса, двигая рукой одновременно с толчками и буквально нескольких движений руки хватило чтоб нижний бурно излился в нее с протяжным стоном. Несколько судорожных толчков в пульсирующее нутро и профессор тоже кончает, выходя и ложась рядом с братом.

***

Они только пришли в себя. Лью нежно прижимался к брату, лежа у него на груди, будучи абсолютно расслабленным и чувствовал поглаживания по голове. Он также чувствовал объятия. Его поглаживали по талии и спине. Младший прикрыл глаза, зевая. —Я люблю тебя, Брат – прошептал Льюис, и после сразу же засопел у брата на груди. —Я тоже люблю тебя, Лью – послышался шепот в ответ. Они уснули в нежных объятиях друг друга, и спали так до самого утра.