Случайность

      Инспектор Надин Кутраппали работает в полиции давно, от того спешить не любит, предпочитая основательность. От самого телефонного звонка, что разбудил спозаранку, и до места преступления. Осматривается ещё на подходе. Здоровается с коллегами, заходит за ограничительную ленту.       Труп уже накрыт простынёй, криминалисты работают, констебль перекрыл переулок и отгоняет любопытных, ещё двое в стороне пьют кофе из бумажных стаканчиков, парамедики работают со свидетелем. Все на своих местах, как шахматные фигуры на доске. Всё чётко, никакой спешки – некуда спешить. Когда самое ужасное уже сделано, Надин знает, что нельзя суетиться. Что теперь нужно внимательно рассмотреть каждую мелочь, не упустить ни одну деталь. Именно в этом смысл работы полицейского, именно это делает тебя ищейкой, способной взять след даже там, где его нет.       – Надин!       – Доброе утро, Хэнк.       – Извини, что пришлось вытащить из кровати.       – Ничего страшного. – Надин принимает от напарника стакан чая. – Расскажи, что известно.       – В целом, пока немного. Обнаружил водитель мусоровоза, он заступает на смену в пять утра, труп нашёл где-то через полчаса, в полицию позвонил сам. Белый мужчина, на вид тридцать – тридцать пять лет, открытая рана грудной клетки, кровь повсюду, его словно из артснаряда застрелили, но ни следов пороха, ни ожога, вообще ничего.       – Что говорит свидетель?       – Немного. До сих пор в шоке, кажется, подскочило давление или вроде того. К тому же он иммигрант, на эмоциях говорит быстро, и его английский сложно разобрать из-за акцента. Ждём, пока парамедики закончат осмотр.       – Если ничего страшного, пускай наши везут в отделение. И скажи, чтоб без допросной, помягче там. Дадим ему успокоится. Что по камерам?       – Здесь глухо. Но через улицу есть одна на магазине хозтоваров, могла что-то зацепить.       – Через улицу?       – Там нашли сердце. Подожди, тебе не сказали? Давай, погляди сама.       Надин берёт протянутые перчатки и идёт к трупу. Отгибает край простыни, разглядывая развороченную грудную клетку во всей её неприглядной красе.       – И при всём этом, само сердце целое, – поясняет Хэнк, пока на лице Надин отражается сдержанный, молчаливый шок. – Словно кто-то раздвинул рёбра, вынул их домиком и достал его наружу.       – И этот тип был ещё жив, – задумчиво говорит инспектор Кутраппали, осматривая изуродованный труп. – Лицо. Убитый был в ужасе. Он понимал, что происходит.       – Видела когда-нибудь такое?       – Никогда. Криминалисты закончили?       – На финишной прямой.       – Как закончат, пусть везут труп на вскрытие. Ещё нужны записи с окрестных камер, кто-то мог уходить и засветиться. И покойник, нужно установить личность, есть вариант, что тут произошла серьёзная криминальная разборка – случайных людей так жестоко не убивают. Я хочу знать всё, что тут произошло.       Надин, как гончая, уже держала нос по ветру, готовая раскрыть очередное дело.

***

      – Это из-за тебя.       Мертвецы засасывали. От тихого монотонного шёпота было не отделаться, как бы Анубис ни старался зажимать уши, как бы ни силился отвлечься на что-то... хоть на что-нибудь. Но мысль, бившаяся в голову, заставляла прислушиваться.       – Ты его убил.       – Нет, я...       Анубис не знал, как ему оправдаться. Что он мог возразить, если и сам ничего не помнил?       – Я не хотел. Я не мог нарочно! – крикнул он то единственное, в чём – пока ещё – мог быть уверен.       – Ты опасен.       – Инпу...       – Инпу, проснись!       Анубис вскочил в холодном поту, запутавшийся в одеяле до такой степени, что поначалу решил, будто связан. В окна светило рассеянное лондонское солнце, рядом на полу сидел Амон, непривычно серьёзный. Телефон Анубиса вдруг ожил, разорвавшись рёвом Элиса Купера о сексе, смерти и деньгах, а на экране высветилось «Отец». Сет. Почувствовал, что что-то не так. Не мог не почувствовать. И теперь будет звонить, пока не услышит голос Инпу в трубке.       Анубис сбросил звонок и поставил телефон на беззвучный – разговаривать сейчас о том, что случилось, сил не было. Вспотевшая кожа высыхала, Анубис задрожал. Захотелось снова влезть под одеяло.       – Сколько времени? – хрипло спросил он, подумав о том, что спать пока точно не будет.       – Шесть двадцать пять, – ответил женский голос с другого конца комнаты. Эбби. Волосы растрепаны, жёлтые змеиные глаза смотрят сонно, но не хмуро, как будто Эбби уже привыкла просыпаться в такую рань вместе с Амоном. – Ты кричал во сне.       Анубис только хмыкнул, почувствовав себя ещё более погано, чем было до этого.       – Так, нам всем надо прийти в себя! – Амон, вскочив на ноги, направился в сторону кухонных шкафчиков и уже гремел банками, доставая кофе и распуская солнечную силу; по утрам глава пантеона бывал раздражающе активным, но его неутомимый оптимизм невольно заражал.       Эбби тоже встала. Одетая в большую футболку не по размеру – явно Амона – потянулась, окончательно просыпаясь. Хрупкая, гибкая девушка с выкрашенными в розовый цвет кончиками волос, она сейчас меньше всего напоминала чудовище, которое должно было убить солнце Древнего Египта. Вместо войны и смерти эти двое предпочли любить друг друга, оставили распри богов и чудовищ и остались в мире людей – Анубис до сих пор поражался, как причудливо сложилась личная жизнь у ветреного Амона.       Сам Анубис на фоне этой яркой парочки выглядел мрачным и поникшим, как цветы, оставленные и высохшие на могиле, уже тронутые тленом. Осознание произошедшего окутывало плотным одеялом, пеленало, как бинты мумию, не хуже крыльев Дуата простираясь за пределы сознания. И особенно напрягало, что память так и не вернулась. Анубис вообще не помнил ничего, что произошло далее, чем после вчерашнего обеда – вот он заехал куда-то перекусить и выпить кофе, после сел на байк, собираясь дальше...       Дальше Анубис помнил лишь, как мотнул головой, соображая, где он, и как очутился в этом месте. Волосы примяты, явно снял мотошлем – значит, откуда-то приехал, но понятия не имел, откуда, и где припарковал мотоцикл. Как и куда приехал – впрочем, на этот вопрос Анубис дал себе ответ почти сразу, поняв, что находится где-то рядом с домом, в котором Амон и Эбби снимали квартиру. Об остальном подумать уже не пришлось: кровь на руках и залитая ею одежда – паника захлестнула волной, в висках застучало. К Амону с Эбби Анубис пошёл чисто на автомате, не зная и не понимая, что он ещё может натворить, свято уверенный, что Амон сможет придумать хоть что-то. Надеявшийся на это.       Амон тем временем сунул в руки Анубису кружку. Та сияла чистотой, золотыми солнышками на белых стенках и пахла кофе просто одуряюще. Анубис неуверенно сделал маленький глоток: легче ему не стало, но сон понемногу сходил.       – Ладно. – Сам Амон стоял у окна, словно поглощал рассеянные солнечные лучи. Встрепанный, не меньше Эбби или самого Анубиса, но сейчас всё равно казался внушительным. – Ладно. Нужно всё упорядочить, разобраться. Инпу, что последнее ты помнишь до того момента, как оказался здесь?       Услышав про кафе, Амон нахмурился: ещё свежо было воспоминание, как отравила Геката. Предположение, что Анубиса могли опоить и в этот раз, звучало, как минимум, не безосновательно.       – Думаю, есть смысл использовать кровь на твоей одежде. Провести ритуал, – пояснил Амон. – Я уверен, что это кровь смертного, не бога, но всё равно нужно выяснить, что с ним произошло, где он.       Анубис в ответ как-то слишком нервно хихикнул:       – Где? Это я и без ритуала скажу! В какой-нибудь канаве! А что с ним? Амон, ты вообще видел, сколько там крови?!       – А я думаю, что проводить ритуал не имеет смысла.       Амон с Анубисом удивлённо повернулись, прекратив едва начавшуюся перепалку.       Эбби сидела на столе, обняв ладонями кружку кофе, болтая в воздухе босыми ногами.       – У нас в пантеоне уже есть богиня, ответственная за тайны и неплохо разбирающаяся в ритуалах. Амон, ты – глава. Но даже тебе с ней не тягаться. Она придумала, как заставить подземный мир перестать разрушаться. И она нашла Зевса, забыл? – напомнила Эбби с таким лицом, будто Амон сейчас собирался сотворить какую-то глупость, а Эбби в последний миг его отговорила.       – Вообще-то верно, – легко согласился Амон и тут же развёл деятельность: – Инпу, собирайся. И сложи свои вещи в мешок, возьмём их с собой. Вещи в стиральной машинке. Эбби, вызывай такси. Я пока позвоню Неф, объясню ей, что к чему.       – Лучше Сету. Я сам, – буркнул Анубис, глядя на более сорока пропущенных вызовов, высвечивающихся на экране. Ткнул номер, пара гудков. – Это я. Я в порядке.       Приглушенный поток мата в трубке, раздавшийся в ответ, возвестил о том, что Сет явно переживал.