Свят мой грех

Предрассветный момент пришел с намеком на перемены. Светило начинало проникать сквозь облака, и последние признаки ночи отступали на небосклоне. Метель, которая бушевала всю ночь, постепенно утихала, словно душа природы засыпала, устав от своего бурного танца. Снег, который еще недавно метался во всех направлениях, сползал с крыш и деревьев. Звуки природы, которые так долго были заглушены шумом бури, возвращались с новой силой. Пернатые жители леса начинали петь свои песни, приветствуя приход рассвета. Александр спал на одной из соседних от воина скамеек. Минувшая ночь подарила ему усталость, но не смотря на это — сон его был беспокойным. И он то и дело вздрагивал. Во сне священник оказался в загадочном и символичном мире. Перед ним отображались сцены, словно страницы старой книги, наполненной мистическими образами. В центре этого сна стоял красивый цветок, его лепестки были белыми, словно снег и излучали тепло и непорочность. Александр вглядывался в его красоту, чувствуя себя влюбленным в этот символ благодати и возрождения. Цветок был совершен, и Александр чувствовал, что он уготовил ему нечто великое. Но как только он решился прикоснуться к цветку, его лепестки стали медленно рассыпаться, с них стала стекать кровь, искажая его красоту. И вместе с окровавленным цветком капли крови лились и из глаз Александра. Цветок превращался в символ утраты и скорби. Священник не мог понять смысла этого превращения. Он ощущал страх и бессилие перед этой таинственной метаморфозой. Сон был полон символики и загадочности, и Александр ощущал, что в нем заключена важная информация. Этот сон стал загадочным пазлом, который ему предстояло разгадать в дальнейшем. Александр встрепенулся, его дыхание стало быстрым и поверхностным. В глазах остался отблеск сновидения, но его разбудил другой звук. Воин, который лежал на соседней скамейке, очнулся. Он держал руку в оборонительной позиции, словно ожидая опасности. Священник моментально осознал, что его собственный сон мог вызвать беспокойство у раненого воина. В его глазах прочитывалась тревога, но также и уверенность. Он был готов защищать себя, даже в такой уязвимой ситуации. С вниманием и осторожностью, Александр спросил: — Что случилось? Вы в порядке? В ответ он увидел взгляд Кайсиса, наполненный опасением, но и чем-то еще, чему Александр не мог найти объяснение. Он видел, что путник испытывает страх и недоверие, но священник не был склонен к насилию и нес людям помощь, где бы они ни находились. Александр присел рядом с Кайсисом, оставаясь на расстоянии, которое давало путнику пространство и свободу. Он начал разговор тихим и умиротворенным голосом, словно молитвой. — Друг мой, не бойтесь. Имя моё - Александр, сейчас мы находимся в церкви, в которой я единственный священник . Вы в безопасности здесь, и никто не причинит вам вреда. Расскажите мне о себе. Как вас зовут? Откуда вы пришли? Кайсис молчал, но его взгляд несколько успокоился. Он видел в глазах священника доброту и сострадание, что позволило ему хоть и немного, но расслабиться. Александр продолжил: — Мы в деревне Линдерберг. Это место, где находят убежище те, кто нуждается в помощи. Я с вами, чтобы вас вылечить и помочь вам восстановиться. Пожалуйста, расскажите мне, что произошло. Кайсис едва заметно кивнул, он осторожно приоткрыл губы, глядя в глаза Александру, и произнес: — Меня зовут Кайсис. Я был генералом Саксонской армии, — Кайсис вздохнул, и его взгляд стал грустным. — После трех дней безостановочного сражения с империей Парс меня ранили. Стрела попала в мое плечо. Я был уверен, что могу продолжать вести сражение, но в какой-то момент мир вокруг меня начал меркнуть. Александр слушал Кайсиса с вниманием и состраданием, его голубые глаза светились сочувствием. Он чувствовал боль и страдания, которые пережил этот воин, и понимал, как важно было для него поделиться своей историей. Спустя мгновение Кайсис добавил: — С тех пор я путешествовал. Я не знаю, как я добрался до этой деревни, но я благодарен за ваше гостеприимство. — Кайсис, ваши слова разрывают сердце, — сказал священник, — Те испытания, через которые вы прошли, кажутся невыносимыми. Но знайте, что вы теперь в безопасности, в нашей деревне. Слова Александра были наполнены искренностью, и его рука легонько коснулась плеча Кайсиса, чтобы дать понять, что он не одинок в своей боли. — Вы встретили людей, которые готовы принять вас и помочь вам восстановиться. Ваша история важна, и мы будем заботиться о вас. Вы можете остаться здесь, либо же залечить свои раны и продолжить странствие. Этот выбор будет всегда за вами. Кайсис кивнул, благодарный за понимание и поддержку, которую он нашел в этом человеке. Он мог не говорить много, но он чувствовал, что здесь, среди этих людей, он найдет место, где сможет начать исцеляться от своих ран, не только от физических, но и от душевных.

***

Утро в деревне Линдерберг пришло с мягкой зимней мелодией. За окнами было тихо и спокойно, и только скрип сапог на улице слышался вдалеке. Небо было ясным и ярким, и солнце медленно поднималось над горизонтом, озаряя снежную местность мягкими лучами. Для многих жителей Линдерберга утро начиналось с традиционного завтрака, приготовленного с любовью. Аромат свежеиспеченных хлебцев и горячего какао наполнял каждый дом. За столами собирались семьи, обсуждая планы на день и делясь новостями. Местные дети не могли устоять перед зовом снега. Они собрались во дворах и на улицах, чтобы провести веселое утро, играя в снежки. Смех и радость наполнили воздух, когда снежные шарики летели во все стороны, создавая белоснежные облака и вызывая радостные вопли. Утро в Линдерберге было временем надежды и обещания, и жители готовились к еще одному дню в этой уютной и теплой деревне. Александр хотел порадовать своего гостя свежим завтраком с утра, но использовать продукты из церкви, которые предназначались для детей, он не посмел. Все нужные ему продукты питания в его личной пристройке имелись, но для полноценного завтрака не хватало молока. С этими нуждами он отправился к дому Эмили. Постучав в дверь дома доярки, Александр был встречен удивленным взглядом Эмили. Она всегда была готова предоставить свое молоко для церковных нужд, но визит самого священника для неё был неожиданным. — Доброе утро, Эмили, — поприветствовал он с улыбкой, держа перед собой большой кувшин. — Я хотел бы купить у вас молоко на сегодня. — Доброе утро, священник, — ответила она, когда наконец восстановила равновесие от удивления. — Но зачем вам молоко? Вы никогда его не покупали. Александр улыбнулся и пояснил: — Дело в том, что церкви пришлось принять раненого воина, и я собираюсь приготовить ему завтрак. Молоко всегда прекрасно восстанавливает силы. Эмили нахмурилась и задала вопрос, который интересовал многих в деревне: — Все таки это правда? Слухи ходят по деревне, но никто точно не знает, что происходит. Александр кивнул, подтверждая, и сказал: — Да, это правда. Я взял его под свою опеку, и теперь забочусь о нем. Эмили налила молока в кувшин. Александр протянул ей горсть серебряников, но женщина помотала головой. Александр был немного удивлен этим жестом, так как обычно он платил за все, что брал у жителей деревни. — Но, Эмили, — начал он, — Я хотел бы заплатить вам за ваш труд. Ваше молоко всегда такое вкусное, вы так много трудитесь и я не хочу, чтобы вы терпели какие-либо убытки. Эмили улыбнулась и покачала головой: — Сегодняшнее молоко — моя поддержка ваших добрых дел, священник. Вы сделали так много для нашей деревни и для этого раненого воина. Пусть это молоко будет нашим способом сказать «спасибо» за ваше великодушие. Александр почувствовал благодарность и тепло в ее словах. Он улыбнулся и кивнул в знак согласия. — Спасибо, Эмили, — сказал он. Когда Александр вернулся в церковь с кувшином молока от Эмили, он ожидал увидеть раненого воина, Кайсиса, как минимум, в постели. Однако, к своему удивлению, он застал генерала, стоящего у входа в церковь, активно убирающего снег лопатой. — Кайсис, — произнес он, — Вы ранены, и вам нужно отдыхать и восстанавливаться. Зачем вы решили убирать снег? Священник, как мамочка, опекающая своё дитя, стал прыгать вокруг Кайсиса, выказывая свое возмущение. В голове генерала эта сцена была очень милой, но чтобы не злить Александра еще больше, он оставил эту мысль при себе. Когда генерал опустил взгляд, Александр увидел его черные глаза, наполовину скрытые воротником рубахи, эти глаза смотрели на священника с выражением решимости. — Александр, я не могу просто лежать и ничего не делать, — сказал Кайсис. — У меня есть силы, чтобы помочь. Моя рана заживает, и это моя обязанность перед вами и перед этой деревней, что нашла и приютила раненного меня. — Вы должны понимать, что у нас есть люди, готовые заботиться об этом. Ваше восстановление — это наша забота. Пожалуйста, позвольте нам заботиться о вас, как следует, — Александр надулся и опустил взгляд. Генерал заметил, как священник расстроился, он немного наклонил голову в знак уважения, но не сдался. — Я ценю вашу заботу, священник. Но пока я могу помочь, я буду помогать вам и этой деревне. Священник Александр вздохнул, понимая, что Кайсиса не так-то и просто убедить. Он кивнул и сказал: — Тогда будем работать вместе. Но помните, что ваше здоровье всегда важнее любой работы.