«В мире моды существует своя тройка: хорошее вдохновляет, плохое учит, а зло преображает».
Утро началось для Гарри с визга будильника. Он резко открыл глаза и взглянул на небо за окном своей комнаты, успевая поймать легкое раздражение от одного его беспечного вида и щебетания птиц. Каждый день ему тяжело даются утренние подъемы, и это вызывает у Гарри смесь различных эмоций. В прошлом, когда он мог приходить в университет к третьей паре и вставать поздно, ему казалось, что время всегда было на его стороне. Он мог спокойно проснуться, потратить несколько минут на завтрак и спокойно отправиться на занятия. Однако теперь, когда в жизни Гарри появилась стажировка, ему приходится вставать намного раньше. Утро стало совершенно другим: не таким тягучим, спокойным в тиши пустой квартиры семьи Поттеров. Оно стало дерганным, слишком коротким и суматошным. Новый режим пробуждения стал вызывать раздражение и некоторую неудовлетворенность. Гарри чувствует, что его сон прерывается слишком рано, и он не получает достаточно отдыха. А это всего лишь первая неделя! Как он собирается выжить в этом режиме весь год, да ещё с такой работой? Новый порядок вещей внес свои коррективы. Теперь его график совпадает с расписанием родителей, и урывками он успевает перекинуться с ними парой слов и стянуть со стола чашку кофе и сэндвич. Сегодня он умудрился не проспать первый будильник и даже успевает спуститься к спокойному завтраку. В то утро отец сидел за мраморным столом и читал «The Times» на кухне. Перед ним стоял тост со скрамблом и слабосоленой семгой, время от времени Джеймс Поттер отвлекался от газеты, чтобы сделать глоток кофе. Гарри поймал себя на мысли, как бы гордился им отец, если бы его сын проходил стажировку в «The Times». Джеймс Поттер очень уважал это издание и видел в этом не просто шаг к успеху, но и возможность сделать нечто большее. Отца всегда волновало всё общественное. Именно поэтому он всегда скрупулёзно отбирал художников и партнеров для своей галереи, чтобы они отвечали его ценностям и посылам. С первого курса Джеймс убеждал Гарри, как важно чувствовать ответственность за формирование общественного мнения. Что журналистика – это не просто возможность высказаться, а, в первую очередь, «социальная миссия». От этого Гарри было стыдно - понимая, что социальная миссия глянцевого журнала в глазах его отца не имеет пользы. Какая миссия в том, чтобы диктовать людям, что носить, как носить и для чего? Сам Гарри не мог найти ответ на этот вопрос. Взгляд Джейсма скользнул с главного заголовка на сына, как только он появился в столовой. Гарри выглядел не лучшим образом. Его темные волосы напоминали вихрь, яркие глаза немного потухли, черная кофта зип висела на осунувшихся плечах. За километр разило нежеланием выходить из дома как можно дольше. Под серьёзным взглядом отца Гарри стушевался, стараясь избегать глазами обложку «The Times». Джеймс кивнул, приглашая сесть за стол. — Доброе утро, — отвлеченно поприветствовал он, отвлекаясь на газету. — Собираешься на стажировку? Как всё проходит? Мы с мамой не особо часто видим тебя, ведь ты умудряешься моментально вырубиться, когда приходишь домой. Так сильно утомляет? Гарри посмотрела на отца и подумал, что он смотрелся бы более органично на его месте. Джеймс Поттер всегда укладывал волосы, однако они не теряли природный объем и текстуру. Носил стильные очки, кожаный портфель, изумрудный пиджак, графитовые брюки и кремовый пуловер. Он всегда легко находил общий язык с людьми, был дисциплинирован и не лез за словом в карман. Всё выдавало в нём не просто джентльмена, а «своего парня», которому можно доверять. — Доброе, — протянул Гарри. — Да, я сейчас вникаю в работу редакции. Приходится много чего делать, и я устаю. — Дорогой, ты так нам и не рассказал, в какую редакцию попал, — послышался голос матери, которая выходила из кухни с тарелкой салата в руках. Лили Поттер была элегантной женщиной с огненными волосами, которые всегда привлекали внимание прохожих. Сегодня они были пышно уложены и спускались волной до самой талии платья цвета фуксии. Она с любовью посмотрела на сына и жестом предложила салат, на что Гарри утвердительно кивнул. — Гарри, не забывай есть хорошо. Гарри улыбнулся матери. Он потянулся за кофейником, налил себе чашку свежего кофе и приступил к салату, наслаждаясь вкусом и пытаясь забыть о своей усталости. — Редакция "Vogue", мама, — ответил Гарри, поворачиваясь к Лили. — Я знаю, что это может показаться необычным, но я хочу доказать, что могу справиться сам. Лили одобрительно улыбнулась и промолчала, кинув вопросительный взгляд в сторону мужа. Джеймс, положив газету в сторону, уточнил: — Ты уверен, что это то, чем ты действительно хочешь заниматься весь год? Насколько я знаю, работа в это сфере весьма… — протянул он, старясь подобрать нужные слова, — специфична. Ни в коем случае не умаляю твоих способностей, но если бы ты проходил стажировку в нашей галерее, возможно, тебе было бы немного проще. Повисла неуютная тишина. Джеймс вздохнул, думая о том, что можно было выбрать другую формулировку. Он действительно хотел, чтобы Гарри нашел своё место, и прекрасно понимал, что его сын и мир глянца - абсолютно несовместимые вещи. Гарри инстинктивно напрягся. На мгновение он порадовался тому, что родители не знают, по какой именно причине он оказался в "Vogue". Почувствовав что-то неладное, Лили лучезарно улыбнулась и добавила: — Ну что ж, Гарри, это интересная возможность. Я бы сказала, самое настоящее приключение. Уверена, что ты научишься многому. Может быть, ты почувствуешь, что это то, чем ты на самом деле хочешь заниматься? Если так, то мы полностью поддерживаем тебя. Важно, чтобы ты был счастлив, — сказала Лили с нежностью в голосе. — Если не сможешь отличить "Valentino" от "Baguette bag", то не стесняйся мне звонить, — она подмигнула и начала незатейливый диалог о новой выставке экспрессионистов, которая должна состояться на этой неделе. Гарри почувствовал облегчение и продолжил свою трапезу, в очередной раз убеждаясь, что его мама - лучшая на свете.* * *
Когда Гарри приехал в офис, он ожидал, что первые два часа его времени будут относительно спокойными. Он хотел разобрать рабочую почту, проверить чек-лист задач, проговорить с Джинни несколько рабочих вопросов и в целом узнать, как у неё дела. Но его планам не было шанса сбыться. Джинни влетела как ураган, с несколькими пакетами в руках и двумя яркими папками под мышкой. Она добралась до своего стола и с облегчение поставила на него пакеты, попутно роняя папки на пол. Под озадаченным взглядом Гарри, она присела на корточки и подняла вылетевшие папки. — Доброе утро, Гарри. — Доброе. Ты сегодня приехала на работу пораньше? — спросил он, предчувствуя надвигающуюся суету. — Это было необходимо, — ответила она, — сегодня мы снимаем обложку нового выпуска. Нужно было всё проверить. — Разве это не должен делать Блейз, как ассистент главного редактора? — удивился Гарри, в очередной раз чувствуя, как начинает раздражаться от этого человека. — Да, обычно это его обязанность, но сегодня у него экстренное семейное дело. Поэтому на мне лежит вся ответственность за проверку и координацию. В частности, твоей работы в том числе, — объяснила Джинни, раскрывая папки на своем столе и начиная выкладывать перед глазами Гарри макеты и скетчи. На лице девушки замер подавленный гнев от сложившейся ситуации. Её челюсть напряглась. Глаза, обычно ясные, омрачились тенями раздражения, отражая внутреннюю бурю. Каждое слово, каждый вздох казался напряженным, словно тонкая нить, готовая порваться при малейшем давлении. Она точно сдерживала себя, фильтруя всё, что говорит новому стажеру. Гарри вздохнул, понимая, что ему придется работать под высоким давлением и, возможно, задержаться на работе до позднего вечера. Бросать Джинни в таком состоянии совсем не хотелось. Он погасил свой монитор и подошел к столу девушки. — Джинни, давай сделаем так: ты расскажешь мне, что еще нужно сделать, и мы вместе закроем эти задачи. И больше не носи кучу пакетов сама, пожалуйста. Мы справимся, — сказал он, пытаясь успокоить ее. Джинни оглядела его взглядом, полным удивления и благодарности. Наконец, ее напряженные плечи опустились, и она улыбнулась. Они обсудили все детали и планы, разделив между собой задачи, и согласовали время работы. Гарри удивился тому, как в её голове умещается столько информации. Без лишней запинки, она выдала на память всё расписание, реквизит, сотрудников, которые причастны к съемке. Ему стало жаль, что такой проактивный человек большую часть своего времени проводит у телефона и в приемной главного редактора. — Съемка начнется в два часа дня по адресу Гринфилд-Роуд, 8А. Нас заберет служебный транспорт, нужно будет погрузить некоторые декорации. Я буду курировать ассистентов и работу стилиста, а ты - материально-техническое обеспечение. Нужно будет внимательно слушать Драко и Рона и оперативно выполнять их поручения. — Припомнив, что Гарри совершенно не ориентируется в ключевых игроках индустрии, она пояснила: — Рон Уизли, фотограф. Предугадывая твой вопрос — да, он мой старший брат. Он немного импульсивный, но с ним легко найти общий язык. — Должно быть, тебе комфортно работать со своим братом? Как так получилось, что вы вместе пришли в "Vogue"? — На самом деле, я попала сюда только благодаря нему, — с теплой улыбкой ответила Джинни. — Наша семья очень нуждалась в деньгах. Когда я искала работу, брата приметил мистер Малфой и взял его под своё крыло. Спустя некоторое время Рон предложил мою кандидатуру на роль секретаря, и я прошла собеседование. Тогда мистер Малфой и дал мне прозвище «Мисс Кларк», потому что я, по его мнению, очень похожа на героиню фильма «До встречи с тобой», хотя я до сих пор не понимаю, чем именно, — рассеянно размышляла она, — мы ведь совершенно разные по характеру… Гарри улыбнулся, оценивая сегодняшний аутфит коллеги. Сегодня она надела голубое платье-комбинезон из светлого денима, под ним виднелся белый логслив с частым принтом в виде маленьких лимонов. Её рыжие волосы по обыкновению были заколоты назад с помощью ободка, что придавало её внешнему виду немного ребячества. «Действительно, между вами нет ничего общего…» — шутливо подумал он, представляя, как Джинни заявилась на собеседование в полосатых колготках. — Ты мне как-то говорила, — вспомнил Гарри, — что если я пройду собеседование успешно, ты расскажешь мне, почему мистер Малфой назвал тебя "Кларк". Она улыбнулась тому, что парень подметил и запомнил этой деталь. Гарри облокотился поясницей о свой стол, вставая напротив Джинни. Скрестив руки на груди, он уставился на неё, ожидая новых подробностей этой истории. — На самом деле, тут всё просто, — сказала она, усаживаясь за свой стол. — У мистера Малфоя плохая память на имена, поэтому он часто придумывает клички, чтобы быстрее запомнить своих сотрудников. Знаешь, есть такая техника, чтобы запоминать быстро большое количество информации? Нужно представлять образами и ассоциациями, тогда это лучше закрепляется в голове. Когда я услышала, что он с ходу дал тебе кличку, я была на девяносто процентов уверена, что он примет тебя на стажировку. — А мне показалось, что с самого начала я был обречен на провал, — признался Гарри, запустив пятерню в свои волосы. — Я его точно выбесил. — Не знаю, как это работает, но мистер Малфой очень хорошо видит людей. Возможно, что-то было в твоём поведении, и он увидел какую-то перспективу? «Или личная просьба профессора МакГонагалл помогла принять ему такое поспешное решение, — усомнился Гарри. — Держу пари, кличка была придумана ещё до того момента, как его поло могло отправиться в химчистку». Спустя некоторое время, они отправились на съемки.* * *
Зал, где проходила съемка, был тускло освещен. В полумраке угадывались силуэты сотрудников съемочной площадки, которые старались бесшумно установить декорации и подставлять вешалки. Основным источником светом для зала стала «кольцевая вспышка». Этот источник света был единственным. По задумке он использовался для равномерного, мягкого освещения на объекте съёмки, при этом фон за объектом остаётся тёмным или размытым. Несмотря на то, что такой круговой свет напоминал Гарри эстетику голливудской красной дорожки, в зале создавалась поистине мрачная атмосфера. Признаться честно, парень совершенно не так представлял себе съемку в глянцевом журнале. Он ожидал, что когда они приедут на площадку, будет так же суетливо, как в его первый день в офисе. Люди в зале будет много смеяться, мелькать перед ним цветными тряпками, у зоны съемки будет включен огромный вентилятор, который будет развевать по ветру длинные волосы невероятно красивой модели. В реальности в помещении была неуютная тишина, сравнимая с той, которую он поймал сегодня за завтраком с родителями. Сотрудники были мрачнее тучи и не разговаривали между собой. Он перевел взгляд на Джинни, чье лицо освещал свет от экрана мобильного телефона. Как он понял, она проверяет почту. Когда девушка долистала список писем, он начала что-то активно печатать в своих заметках. Это не заняло много времени, и она молча передала Гарри телефон. В заметках было краткое сообщение: «Драко сказал никому не разговаривать, пока съемка не закончится». Гарри удивленно приподнял бровь и уже был готов открыть рот, чтобы нарушить правило и высказать всё, что он думает, но Джинни усмирила его взглядом и приложила указательный палец к губам. Она забрала телефон из его рук и напечатала следующее сообщение: «Такая концепция съемки. Если он того требует, значит, это необходимо». Отчего-то Гарри вспомнилось история, как Стэнли Кубрик изводил актеров во время съемок фильма «Сияние». В том эпизоде, где Шелли Дюваль исполняла роль жены главного героя, Кубрик стремился показать ее как изможденную и беспомощную женщину, постоянно находящуюся в состоянии страха. Режиссер добился этого, запрещая всей съемочной группе проявлять к актрисе сочувствие, общаться или даже делать комплименты. Кубрик регулярно критиковал и упрекал Дюваль, чтобы не дать ей возможности расслабиться. Он не колебался поднимать голос на нее перед другими и упрекать ее за то, что она якобы тратит его время напрасно. Безусловно, это было жестоко, но как потом позже увидели зрители, цель оправдала средства. Однако, съемки в «Сиянии» нанесли Шелли Дюваль непоправимый вред и сломили её. Отогнав эти мысли и вытекающие из них рассуждения, он отправился изучать площадку и найти фотографа, который проводит эту съемку. Искать пришлось недолго. Со стороны гримерки из открытых дверей летела женская обувь. Вернее, её безжалостно швыряли. В ход пошло всё: изящные лодочки алого цвета и цвета фуксия, высокие ботильоны из латекса и кожаные ботфорты…Гарри, до последнего не понимая, чем он может быть полезен на съемке, без слов решительно шагнул вперед, уклоняясь от очередного летящего каблука. Очевидно, ему нужно закончить это безобразие. Войдя в гримерную, которую освещали только светодиодные лампочки от зеркала, он увидел красную от злости девушку с каре. Её глаза точно метали молнии, а красная помада была слегка смазана и выходила за края контура губ, что было особенно заметно на контрасте с её светлой кожей. В этот момент она замахнулась в сторону рыжего парня, за спиной которого оказался Гарри. В истеричной форме она схватила багровую шпильку и захотела вновь запустить в сторону своего обидчика. Недолго думая, Гарри вылетел вперед и встал напротив парня, закрывая его собой, за что успел получить удар туфлей в лоб. Увидев его, девушка удивилась и остановилась, будто найдя минуту для понимания, кто перед ней и переводя дух. Гарри показал ей на свои наручные часы, как бы намекая, что время для подготовки заканчивается. Она нехотя кивнула и недобро сверкнула глазами в сторону рыжего парня, который оказался за спиной Гарри. Огладив руками свою укладку, она вышла из гримерной, грубо задевая рыжего плечом. Наконец, Гарри обернулся, чтобы рассмотреть того, кто смог спастись благодаря нему от очередной смертельной шпильки. На него смотрел среднего роста молодой человек, чье лицо было усыпано веснушками. Его большие глаза показались Гарри смутно знакомыми. Парень задорно улыбнулся и протянул Гарри руку для рукопожатия. Поттер принял этот жест и улыбнулся. Новый знакомый опустил свободную руку в нагрудный карман своей черной джинсовой куртки, достал оттуда визитку и передал её Гарри, разомкнув рукопожатие. «Рональд Уизли, fashion-фотограф» — пояснила карточка. Также на визитке нашелся QR-код, ведущий на сайт, адрес рабочей почты и мессенджер. Перед началом съемки оставалось всего десять минут. Гарри направился за Роном, коснувшись легонько его плеча. Символично указав на место съемки, он стремился через жесты узнать, нуждается ли Рон в какой-либо помощи. Рон в ответ указал ему на штативы для камер, словно намекая, что не помешает проверить их на прочность после сборки ассистентами. Гарри кивнул в знак согласия, поражаясь тому, как легко они понимали друг друга без лишних слов. По мере того, как Гарри медленно приближался к зоне «кольцевой вспышки», студийное пространство начало наполняться аудиозаписями. Этот звуковой поток резко прорвался сквозь прежнюю тишину, создавая атмосферу ужаса и тревоги. Словно тишина сама заговорила, прерываясь резкими помехами, будто радиопередача сбилась с частоты. В этом хоре голосов проступали всхлипы, оборванные фразы женских голосов, наполненные отчаянием и страхом: «Я не хотела…», «Мне никто не верит…», «Что я могла сделать?». Эти пронзительные слова создавали атмосферу душераздирающего ужаса, заставляя сердце замирать от тревоги. Гарри инстинктивно дернул плечом, стараясь осознать, что это всего лишь звуки, но паника, охватившая его сознание, не отпускала. От мрачного освещения, звуков,и молчания других сотрудников его пальцы начали подрагивать. Внезапный хлопок главной двери студии прозвучал, будто возвращая Гарри в реальность. Он медленно оглянулся за плечо и увидел мистера Малфоя, входившего в студию уверенным и широким шагом. Драко кивнул своим сотрудникам в знак приветствия, после чего направился к зоне «кольцевой вспышки». Внутри Гарри что-то дрогнуло. Эта эмоция окатила подобно ведру холодной воды. В этот момент он не мог точно определить, что именно вызвало в нём такую реакцию. Лицо мистера Малфоя было чрезвычайно серьезным. Поттера напрягло, что они находились буквально на расстоянии вытянутой руки. Вмиг захотелось исчезнуть и не показываться на глаза этому человеку. Драко кивнул в сторону девушки с каре, давая ей знак вывести модель для проб позирования. В центре «кольцевой вспышки» показалась бледная невысокая девушка, чье лицо было покрыто серыми и багровыми гематомами. Ужасало то, как её впалые голубые глаза подчеркивали эти увечья и выглядели абсолютно пустыми. Её волосы цвета холодного блонда были забраны в грязный, неряшливый пучок. Некоторые пряди выбивались из него и спадали на оголенные ключицы. Она была одета в белое платье со спущенным плечом. Крупные рукава-фонарики подчеркивали хрупкость её фигуры и создавали впечатление, что девушка может утонуть в грубой хлопковой ткани. Мрачным акцентом стала талия, от которой растекалось кровавое пятно по всему изделию. Если бы Гарри снял очки, он мог поклясться, что увидел жертву, которую пырнули ножом в живот. Он проморгался и отвел от неё глаза. Когда девушка начала репетировать позы, Рон разблокировал ноутбук для моментальной передачи фото, взялся за камеру и принялся за пробные снимки. Драко Малфой и несколько сотрудников заняли позиции за мониторами у ноутбука. Рон то и дело бросал взгляд на Малфоя, и это не укрылось от внимания Гарри. Проверив оборудование, Гарри собирался покинуть зону кольцевого света, когда внезапно вспыхнул основной свет. Он был прикреплен к перекладине: с одной стороны — крепление для света, с другой — противовес, обеспечивающий устойчивость всей конструкции. Гарри инстинктивно прищурился от яркости, не привычной для его глаз в темноте помещения. Открыв глаза, он заметил, что несколько винтов на перекладине отсутствовали, и она опасно начала покачиваться. Внезапно перекладина полетела прямо на Гарри, но в последний момент чья-то рука спасла его от удара, удержав локтем палку от падения на его голову и толкнув его на пол, избавив от опасности. Лежа на полу, Гарри поднял голову и увидел Малфоя, на чью руку только что упала конструкция весом около десяти килограмм. Гарри был поражен. Он не мог поверить, что Малфой спас его от опасности, приняв удар на себя. Все его предубеждения и недоверие к нему показались нелепыми. В его голове просто не укладывалось, как человек, который с первого дня был не рад ему в редакции, сейчас рванул со своего места, чтобы спасти его от удара. Гарри посмотрел Малфоя и, к своему удивлению, не увидел в его глазах ничего враждебного. Поттер не понял, что было в этом взгляде. Гарри почувствовал, как некстати кровь приливает к щекам. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным, глядя в глаза напротив. К своему стыду, хотелось скорее сбежать и опустить взгляд, но он почему-то не смог этого сделать. Секунды казались вечностью, и он, осипшим от сухости в горле голоса, сказал: — Извините… Краски в глазах Малфоя сгустились, и он нахмурился. Оттолкнув от себя балку, он буквально прошипел младшему ассистенту в лицо: — Я же сказал - никому не разговаривать во время съемки. Тебе не понятно с первого раза? — Это были не слова, а настоящий плевок. Мерзкий, вязкий и абсолютно отвратительный. Наваждение словно сняло рукой. Гарри было поднялся на ноги убрать балку, но в этот же момент подоспели другие сотрудники, которые уже отодвигали её в другую сторону. Рон с ужасом покосился на упавший свет, но Драко молча указал на то, чтобы фотограф работал только с кольцевым. После этого инцидента, съемка прошла в молчании, нарушаемом только пугающими аудиозаписями. Гарри сел на лавку в углу зала, откуда отлично открывался обзор на всю команду. Поттер смотрел, не нужна ли кому-то помощь, но после падения света отсвечивать абсолютно не хотелось. Он то и дело возвращался глазами к Малфою, подавляя в себе желание отправиться на поиски льда. Как ни крути, а его рука немного опухла, и Поттер чувствовал себя виноватым. Наблюдая за процессом, Гарри пытался понять, чему будет посвящена эта обложка. Она казалось абсолютно неформатом глянца, который так любили его одногруппницы. Нет тебе изысканных нарядов, цветов, морского бриза и атмосферы безмятежности. В воздухе отчётливо чувствовалась безнадёга, страх и ужас. Отчего-то Поттер вспомнил слова своего отца про «социальную миссию», и его бросило в холод. Когда съемка закончилась, и Драко, спустя пять часов, торжественно объявил: «Было», сотрудники смогли вздохнуть полной грудью и наконец-то разговаривать. В зале включился свет, люди бурно что-то обсуждали, к удивлению Гарри – уходили до безумия вдохновленными и довольными собой. Он помог Джинни проконтролировать погрузку, и она отпустила его, желая хорошего вечера. Гарри вышел из здания в некоторой растерянности. Он ожидал, что задержится тут до ночи, но расклад по времени оказался более чем благоприятный. На улице его окликнули: — Я так и не сказал тебе спасибо, что спас меня от Панси. Это было просто невыносимо. Гарри повернул голову и увидел Рона Уизли, который вальяжно облокотился спиной на стену здания. В голову Гарри закралась мысль, будто его специально ждали. — Не то, что это был мой изначальный план, но я рад помочь. — Скромно ответил Гарри, не зная, как продолжить этот разговор. — Если это не план, то давай сделаем это традицией. Эта женщина не дает мне покоя ни на одной съемке. У неё на всё есть своё важное мнение. Я ей изначально сказал: модель должна быть босая, не может жертва насилия стоять на шпильках. Она же мне - о том, что я унижаю женщин этим высказыванием … — Очевидно, Рон закипал от одной лишь мысли, связанной с Панси. Фотограф почувствовал, как его начинает заносить, резко выдохнул и повернулся к Гарри, смотря ему глаза в глаза. — Вообще, надо остановиться, да. Я ведь ждал тебя, чтобы узнать имя. Не видел тебя раньше среди команды. — Меня зовут Гарри, с недавнего времени я младший ассистент мистера Малфоя, — Рон многозначительно кивнул, словно услышал что-то нереальное, — это моя стажировка для университета, я тут ненадолго, — объяснил Гарри, чувствуя, будто он оправдывается. От этого ему стало неприятно от самого себя. — Да расслабься, — улыбнулся Рон, отчего Гарри стало легче на душе, — в любом случае, ты хорошо сориентировался для своей первой съемки. Например, уберег главного фотографа. Редакция будет помнить тебя долго! — с этими словами он дружелюбно рассмеялся и приобнял Гарри за плечи. — Кстати, если ты успел прочитать визитку, то я — Рон. За то, что ты спас меня от этой гарпии, я просто обязан угостить тебя пивом. Гарри рассмеялся в ответ и в миг почувствовал себя лучше после этого суматошного дня. Он согласился и направился с Роном в ближайший паб, чувствуя себя легко рядом с этим человеком. — Ты раньше занимался модой? Не в обиду, но по тебе такого не скажешь. — отметил Рон. — Так и есть, — не стал скрывать Гарри, — не занимался и не интересовался. Так уж вышло. Честно говоря, я даже не до конца понял, что мы сегодня снимали. Все обложки, которые я видел от "Vogue" до этого, были, как бы это сказать…— Замялся Гарри, стараясь подобрать нужные слова. — Более гламурными? — Подсказал Рон, улавливая ход мыслей младшего ассистента. — Да! — Воскликнул Гарри. — А эта обложка, снятая в атмосфере ужаса и с кровавым платьем, просто не укладывается в моей голове. — Запомни, — важно сказал Рон, шуточно читая нравоучения Гарри, — платье с обложки — это кровавое платье от Alexander McQueen. Фишка в том, что дизайнер вдохновился растением анемона, что напоминает красные маки. Но многие зрители показа видели в нём кровавые подтеки. Эта информация поможет тебе предстать чуть меньшим дураком перед Драко. — Спасибо, — искренне рассмеялся Гарри, — эта информация действительно спасет пару моих нервных клеток. — А что касается обложки, — уже серьёзнее сказал Рон, — Драко неслучайно выбрал именно это платье, из-за его двойственности. Главная тема выпуска — новая выставка в Душанбе одежды жертв насилия. Это очень громкое событие, которое не просто наделало много шума, но и подняло огромный общественный резонанс. Драко считает критически важным, чтобы "Vogue" был не только библией моды, но имел свою четкую позицию. Поэтому на нашей обложке будет то, что ты видел на съемке с заголовком «Во что ты была одета?». Для меня снимать такие вещи — это что-то большее, чем портрет восходящей знаменитости, и Драко создает все условия, чтобы съемки отражали именно то, о чем мы думаем или хотим высказаться - будь то неудачная пластическая операция Линды Евангелисты или проблема экологии и мира во всём мире. Мода - это не просто про одежду, это про отражение окружающей действительности. Некий калейдоскоп действительности, который из различных осколков разных цветов создает фантастическую картинку. Какой-то цвет может тебе не нравиться, но вместе они выглядят гармонично и ты просто не можешь оторвать взгляд. — Ты кажешься таким вовлеченным, что мне даже немного завидно, — понимающе произнес Гарри, думая над каждым сказанным словом Рона. — Это пришло от Драко, — ответил Уизли, — раньше я тоже был от этого далек. Снимал абстракции, реализм, и не получал с этого ни копейки. Однажды я отправил свои работы на конкурс в Шанхай, не надеясь ни на что. Тогда я не получил признания или награды, но по счастливой случайности мои работы увидел Драко и связался со мной. Тогда он предложил мне сотрудничать с "Vogue". Сказать, что я охренел - это ничего не сказать. Согласился тогда только из-за денег, совершенно не интересуясь этой темой. Было сложно учиться снимать fashion и принимать эту культуру. Но я благодарен Драко за терпение, и что первые съемки он буквально стоял со мной со своим фотоаппаратом. Да, было время… — С теплом в голосе поделился он. — Подумать только - он только начинал карьеру главного редактора и рискнул взять парня без образования и опыта в моде. Сумасшедший. Гарри не переставал удивляться тому, как быстро меняется его мнение о мистере Малфое. Почему в личном общении он кажется таким неприятным и отстранённым, но от многих людей он слышит только хорошее? Это подводит к определенным выводам, но спешить с ними точно не хочется. Одно он понял точно: такие люди — как морская пучина. В них либо с головой и тонуть, цепляясь за что-то, чтобы не захлебнуться, или держаться на берегу, на безопасном расстоянии, и оставаться в безопасности. — Если у тебя есть вопросы, то можешь ко мне обращаться. Постараюсь подсказать и помочь, чем смогу, — сменил тему Рон, когда они оказались на пороге паба. — Что ты пьешь? — Эль? — Неуверенно произнес Гарри, пытаясь быстро сообразить при такой резкой смене разговора и общего настроения. Рон одобрительно кивнул и обратился к бармену: — Мисс Блэк, две пинты эля! Гарри окончательно расслабился, настраивая себя на приятный вечер.