***
У девочки перебита лодыжка, она прихрамывает при ходьбе. Энки как всегда молчит, хоть он и соизволил обработать ей рану, но девочка понимает — возиться с ней он не будет. Просто сделает то же, что и с той волчицей. Быстро и легко, как он расправляется с врагами при помощи тесака. Она плетётся позади него с пустым взглядом. В руках у девочки нож, данный Энки, чтобы та не была совсем уж бесполезной. Да уж… подходящее для неё слово. Она плохо сражается, не знает магии — даже свиток не смогла сама осилить. Она хоть и умела перевязывать раны, но Энки занялся её обучением лишь из-за нужды. Она смотрит украдкой на лезвие ножа. Может все это быстро прекратить? Простой удар… и все закончится. Вся её бессмысленная и ненужная жизнь. — Ты желаешь тут остаться? — она слышит голос Энки, — учти, я возвращаться не буду. Она быстро убирает нож и, прихрамывая, направляется к жрецу. Сейчас с ними идёт парочка скелетов, вооруженные копьем и мечом. В бою они первые примут на себя удар, им не страшно подхватить инфекцию или паразитов. Идеальные бойцы, жаль, что не отличаются прочностью. Коридор все тянется и тянется. Изредка Энки останавливается у бочек и ящиков, с хмыканьем изучает их содержимое. Его лицо не выражает ничего, но девочка помнит, с каким интересом он набрасывает на книжные полки, его лицо тогда искажает безумная улыбка, которая всегда пугала её. Внезапно жрец останавливается и хмурится. Он чувствует, что враг рядом, прямо за закрытой дверью, перед которой они стоят — Проверь, — бросает он скелету с мечом, тот подходит к двери, берет фалангами пальцев за ручку, дергает на себя… и тут же оказывается сбитым с ног противником. Это не человек. У него чешуя вместо кожи, большая пасть, полная острых зубов, длинный хвост, в руках — большой меч и щит. Из одежды на нем кожаные доспехи, очень похожие на человеческую кожу… да это она и есть. При виде Энки и девочки ящеролюд зашипел, ударяя мечом об щит. Скелет быстро встаёт на ноги и бросается на ящера, их клинки соприкасаются, издавая звон. Копейщик бросается к напарнику на помощь, вдвоём они теснят врага. Энки тем временем начинает что-то шептать — он колдует. Занятие это не быстрое, во время этого жреца нельзя отвлекать, ему нужна концентрация. Девочка стоит рядом, она мало что может сделать в данный момент. Точнее совсем ничего. Хочется быть сильнее. Больше. Умнее. Но ящеру удаётся ударом щита отбросить от себя скелета-мечника, тот разлетается на кости, ударившись об стену. Откинув в сторону копейщика, рептилия мчится к магу, который даже не думает бежать — слишком сосредоточен на колдовстве. Девочка хочет толкнуть его, но мешать Энки себе дороже. Тварь замахивается хвостом, но девочка встаёт перед Энки, разводя руки в сторону. Ей все равно, останется ли она жива после удара — Энки справится и без неё. Удар сбивает её с ног, она летит к стене и больно бьется спиной. Ящер бил в пол-силы, но даже этого было достаточно для девочки, у неё мутнеет перед глазами, она тяжело дышит. Но её жертва не прошла зря — Энки хватает этих мгновений, чтобы завершить заклинание. Ящеру отрезает хвост, он падает на колени, не понимая, что случилось. Оставшийся целым скелет успевает подбежать к врагу и вонзить копье тому прямо в пасть, повалив дёргающегося ящера на пол. — Бей по горлу, — приказывает Энки, — там самые мягкие чешуйки. Скелет тут же выдергивает копье из глотки ящера и начинает вонзать его уже ниже, пока рептилия не испускает дух. Энки обходит тело ящеролюда, изучает его меч — слишком тяжелый для жреца. А затем он подходит к девочке. Ей по прежнему трудно понять, о чем он думает на самом деле. — Встать можешь? — спрашивает он, не пытаясь даже наклониться к ней. Девочка с трудом, но поднимается. Спина и плечо, по которому пришёлся удар тяжелого хвоста, все ещё ноют. — Ушиб, — констатирует Энки, костлявой рукой проводя по телу девочки, от чего та морщится от боли, — хотел взять живьём. Пойдём. За комнатой, где притаился ящеролюд, находится жертвенный круг. Девочка понимает, что это конец — здесь завершиться её жизнь. Но мысли о скорой смерти уже не пугают. Ей все равно нет места здесь. Девочка без указаний Энки встаёт в центр круга и поднимает голову, смотря на жреца. Она готова. Все будет как с волчицей — быстрое и лёгкое движение, и её уже нет. У девочки нет теперь желания зажмуриться или отвернуться от скорой смерти, она не дрожит от страха. Но Энки не торопится совершать жертвоприношение. Он осматривает девочку, что-то обдумывая, затем он переводит взгляд на скелета. — Сторожи её до моего возвращения, — бросает жрец мертвецу, тот подходит к девочке и рукой начинает держать её за плечо. Сам Энки уходит, оставив девочку и скелета. Время тянется медленно. Девочка топает на месте, разминая затёкшие ноги. Скелет держит её крепко, мертвой хваткой, но она и не думает вырываться. Энки приходит спустя час, вместе с каким-то уродливым, похожим на ребёнка, созданием. Ростом он чуть повыше девочки, у него серо-синяя кожа и рога вместо глаз. Уродец встаёт в центр круга, лицом против неё. Девочка, отпущенная скелетом, непонимающе смотрит на Энки. Что он задумал? — Нож при тебе? Девочка кивает, показывая оружие. Кажется она понимает, что ей надо будет сделать. — Нас здесь четверо — продолжает Энки, — комнату покинут лишь трое. Ты меня поняла, девочка? От его спокойного ровного тона даже это обращение вызывает мурашки. Девочка смотрит на кинжал, потом переводит взгляд на жреца, потом на уродца. Она понимает, что должна сделать. Движение лёгкое и быстрое, уродец хрипит, когда кинжал вонзается ему в глотку. Он не пытается закрыть рану, лишь падает на холодный пол подземелья и умирает. У девочки дрожат руки. Ей не впервой использовать кинжал для кровопролития, но тогда она защищалась от монстров, а не убила никак не сопротивляющееся… существо, похожее на ребёнка. — Ты его жалеешь? — хмыкает Энки, — напрасно. Я могу создать ещё одного такого. Гро-Гороту безразлично, чья именно кровь льётся. Он опускается перед девочкой на колени, положив руку ей на здоровое плечо. — Я решил пока оставить тебя в живых. Но не думай, что просто так. Ты станешь моей ученицей, и первый урок ты уже прошла. Предупреждаю, этот путь нелегкий — магия не терпит ни ошибок, ни сомнений. Не заставляй меня жалеть о том, что я зря потратил на тебя своё время. Девочка кивает как фарфоровый болванчик из далеких восточных стран. Что ж, у неё есть шанс доказать, что она далеко не бесполезная.***
Энки никогда не был любителем детей. Шумные, крикливые, непоседливые, бестолковые — по его мнению они больше годились на жертвоприношения или на мясо, тут как получиться. К найденной в подземелье девочке Энки не собирался привязываться — да и кто бы его тут осудил, в подземелье Страха и Голода, местным обитателям которого на жизнь ребёнка было все равно. Делай с ней что душе угодно, никто и слова против не скажет. А некоторые даже одобрят. Девочка не разговаривала, держалась поодаль от жреца и покорно выполняла все его поручения. Похоже она понимала, что с ней хлопотать Энки не будет, правда жрецу пришлось держать её при себе дольше, чем он планировал. Безлунный зверь, присоединившийся к Энки из-за еды, в бою был изранен и уже представлял обузу. Пришлось принести его в жертву Гро-Гороту. Пожертвовать девочкой не вышло, каждый круг может быть окроплен кровью лишь единожды, а ждать, пока кровь зверя окончательно высохнет слишком долго и утомительно. Однако иногда девочке удавалось удивить Энки, повидавшего и не такое. Один раз он застал её, поймавшую таракана. Девочка держала насекомое у своего уха, явно прислушиваясь. Жрец недоуменно взирал на эту сцену, пытаясь понять, что делает девочка? Подражает ему? Какой в этом смысл, если она все равно не знает языка насекомых. Они сталкиваются взглядом, и девочка тут же выпускает таракана, который уползает в ближайшую щель. Энки ничего не сказал ей, посчитав это излишним. Другой раз был уже серьезнее. Энки, утомлённый после долгого похода, предался сну у костра, выставив скелета на охрану. Девочка же поддерживала пламя костра, хоть Энки ей это и не велел. После жертвоприношения зверя девочка стала более инициативной, хоть и по-прежнему побаивалась жреца. Но когда тот открыл глаза, то увидел, как девочка, достав свиток из сумки, водит пальцем по строчкам, пытаясь читать формулу. Иногда она совершает странные пассы руками, в которых Энки узнаёт собственные жесты. Пытается колдовать? Жрец некоторое время наблюдает за ней, он видит, что девочке чтение даётся нелегко, но она и не думает сдаваться. Желание накричать на неё пропадает, Анкариан поднимается и кладёт руку ей на плечо. Та вздрагивает, испуганно смотрит на Энки, вжимает голову в плечи, словно хочет казаться меньше. Анкариан забирает у неё свиток и рассматривает его — девочка обращалась с ним бережно, следов повреждения нет. Девочка больше не трогала свитки, ей было достаточно и взгляда от Энки. Следующий круг Гро-Горота встретился им после столкновения с ящеролюдом. Девочка тогда перебила лодыжку, с этого момента она стала какой-то чудной. Она теперь подолгу не спала, ела мало и порой доставала свой кинжал, когда не было врагов. Как показалось Энки, ей стала вдруг безразлична своя судьба. Мысли эти подтвердились в бою с разумной рептилией, когда девочка бросилась под удар хвоста, закрывая собой Энки. Ударь ящер в полную силу — и от неё бы осталось лишь кровавое пятно. Но чешуйчатый стремился взять их живьём, девочка отделалась лишь ушибами. Жрец признаёт, что без неё ящер скорее всего добрался до него. Он ничего не говорит девочке, лишь отмечает, что второе такое подставление под удар дитя уже не переживет. На жертвенный круг девочка становится сама, даже послушно поднимает голову, смотря Энки прямо в глаза. Она не дрожит, держится ровно, в глазах ни слез, ни страха. Девочка словно просит его поскорее принести её в жертву, ожидает удара, после которого все закончится. Энки на своей памяти впервые видит такое смирение у ребёнка, приготовленного к закланию. Даже редкие сироты в свои последние мгновения вырывались и пытались кусаться, если же те и переставали дергаться, то как правило из-за того, что выбивались из сил, в их глазах все ещё был виден страх. Но сейчас перед ним иной случай. Энки вспоминает тот момент со свитком и тараканом. Похоже это было не пустым подражанием ему, девочка и вправду желала того же, что и он — знаний. Она осознавала ценность свитков, потому бережно обращалась с ним. Что ж, если она желает знаний, то пусть докажет, что готова идти по этому непростому пути. Энки интересно, что может получиться из неё в итоге. К тому же тело того людоящера тоже может принести пользу. Хотелось конечно поднять его скелет… но затраты сил того не стоят. Даже если Энки и удастся поднять ящера, то поддерживать его выйдет минут десять. Но для одного ритуала, связанным с богиней плодородия мёртвая рептилия сгодится. Энки всегда презирал культистов Сильвиан и их богослужения, основные исключительно на плотских утехах. Носить кроличью маску и иметь на уме одни лишь оргии — лучше уж смерть, чем такое существование. Тем не менее парочку ритуалов Энки все же разучил, они могли быть полезными. И один из них как раз пригодился. Назад Энки возвращается с гомункулом, созданным из его семени. Гро-Гороту без разницы, чью кровь ему приносят, сгодится и кровь искусственного существа. Он ждёт, что сделает девочка — позволит ли убить себя… или же сама прольёт кровь, заключив свой договор с Гро-Горотом. В любом случае Энки ничего не потеряет. Своё первое жертвоприношение девочка совершает, хоть в начале и колеблется. Да, в первый раз заклание даётся нелегко, Энки вспоминает, как в первый раз он вместе с сестрой приносил жертву Гро-Гороту. У него точно так же тряслись руки. Но со временем это пройдёт, если девочка приложит старания. Если нет… жертвенных кругов в подземелье Страха и Голода достаточно. Энки не прогадывает со своим решением оставить девочку в живых — той не хватает опыта, но это она восполняет своей смышлёностью. Она быстро схватывает на лету новые познания. Особенно в области магии. Со временем Энки перестаёт называть её девочкой, для него она теперь ученица. В её глазах исчезает страх перед Анкарианом, но появляется уважение к нему, как к наставнику. У ученицы больше не дрожат руки, когда приходится проливать кровь. Даже когда она приносит в жертву того болтливого наемника, вздумавшего ограбить Энки. Даже когда приходится резать себя для окропление кругов Гро-Горота или принимать участие на пиру среди волчьих масок, поедая человеческую плоть. Не колеблется она и в бою, где уже не так бесполезна. Ей позволяется теперь держаться за мантию Энки, когда они путешествуют, разрешается во время сна быть рядом, жрец даже позволяет ей иногда делать затяжки из своей курительной трубки. Энки по прежнему не особо жалует детей. Но он уже не собирается избавляться от этой рыжей девочки, Анкариан не любит, когда его труды идут зря.