Call the attending

— Я до смерти устала, — Ашидо со стоном падает лицом вниз рядом с Шото на каталку. — Пахнет так, будто на ней умерло несколько человек. — Жалуется она, её голос приглушен каталкой. — Ага, — Шото закрывает глаза. — Я не чувствую своих ног. Или что-либо ещё. — Повезло. Я весь день старался ничего не почувствовать, — стонет Серо. — Ребята, вы видели ординаторов? Безумие. — Безумие, — соглашается Киришима.— Как вообще возможно, чтобы столько горячих людей находилось в одном месте? Не понимаю. Опасная тема для разговора. Шото до сих пор переживает из-за ситуации с Бакуго Кацуки. Он весь день не мог отделаться от его дурацкого флирта, и это начинает его бесить. Бакуго не обещал вести себя профессионально, но Шото предполагал, что даже он наверняка поймет, что есть предел тому, что уместно говорить и делать на работе. К сожалению, нет. После того, как Бакуго в пятый раз прошептал ему что-то пошлое в коридоре, Шото уносил ноги и брался за любое задание, которое ему давали медсестры. Сейчас он прячется вместе с другими интернами, но не сможет сбежать от Бакуго. — Я позволил бы доктору Каминари сделать со мной… — Серо напряженно вздыхает и прижимает бутылку с водой к груди. — Чёрт. Я знаю, что мы не должны встречаться с ординаторами, но неужели маленькая интрижка – правда плохо? — Нет! — Шото отвечает слишком напористо. Когда все оборачиваются на него, он неловко откашливается. — То есть… Это было бы плохо. Вы бы тогда не знали, являются ли ваши достижения честными или нет. Если бы вас назначили на операцию только из-за отношений с ординатором, разве вы чувствовали бы себя удовлетворенными? Серо хмурится. — Тьфу. Да, я понимаю, ты прав, но все же… — стонет он и сползает по стене в сидячее положение. — Это так тяжело, когда они всё время перед глазами, как запретный плод. — Он приподнимает свою бутылку. — Знаешь, это напоминает мне об одной учительнице, в которую я был влюблён в старших классах. Все ребята в моём классе играли в эту игру: любого, кого ловили на том, что он пялится на неё, били по руке как можно сильнее. Оглядываясь назад, это было довольно глупо. Хм. Возможно, он действительно что-то нащупал. По правде говоря, Шото не уверен, что сможет держать себя в узде из-за постоянных заигрываний Бакуго, но если бы у него был какой-то способ не сорваться, то… — У меня есть идея, — Шото садится прямо. — А что, если мы заключим пари? Любого, кого поймают за флиртом с ординатором, лишить привилегий на операции на неделю. Это хороший способ держать себя в руках. — Это будет весело, — бормочет Ашидо, всё ещё лежащая на каталке рядом с ним. — Я о том, что меня не так уж и сильно волнуют правила, но я бы взбесилась, если бы кто-то вырвался вперёд только из-за того, что переспал с кем-то. И я люблю драму. Так что я в деле. — Думаю, я тоже, — вздыхает Серо. — И в ту же секунду закончится моя интернатура? О боже. Я буду на коленях умолять. — Мне не очень нравится эта идея, но если это означает, что будет больше операций, то почему бы и нет, — из-за угла Джиро показывает поднятые большие пальцы. Хотя Шото не понимает, как она услышала их в наушниках. Она не снимала их ни разу. (Честно говоря, он даже забыл, что она здесь.) — Звучит как нечто весёлое, — Киришима ухмыляется и хлопает Шото по ноге. — Отличная идея, чувак. Это будет ещё одно дружеское соревнование. Шото одаривает его короткой полуулыбкой – лучшее, на что он способен. Пока продолжается эта глупая игра, у него больше шансов сохранить рассудок, столкнувшись с флиртом Бакуго. Как бы сильно он ни ненавидел полагаться на других, было бы неплохо стать немного ближе к своим коллегам-интернам. Не то чтобы он заинтересован заводить друзей, но напряженная рабочая обстановка всё усложняет. И, честно говоря, Шото прямо сейчас не помешало бы несколько союзников. — Будьте готовы проиграть, — предупреждает их Джиро, снимая один из наушников. — Я не настолько отчаянная, как вы, ребята. Особенно ты, Серо. Имей хоть каплю достоинства. Серо пожимает плечами. — Достоинство? Никогда о таком не слышал. — Я буду победителем, — парирует Ашидо, принимая вертикальное положение. — В основном потому, что я слишком боюсь разговаривать с сексуальными женщинами. Сегодня пересеклась взглядами с доктором Ураракой, и когда она улыбнулась, мне показалось, что я описалась. Серо дает ей пять. Он обращается к Шото. — Ты ужасно молчалив для того, кто это предложил. Кто твой любимый врач? Шото скрещивает руки на груди и прислоняется головой к стене, стараясь казаться беспечным. — У меня его нет. — Ого, значит, их несколько? Ты бестия. Прежде чем Шото успевает что-то ответить, у него звонит пейджер. Как и у всех остальных. Они стонут одновременно. — Долг зовёт, — ворчит Ашидо, спрыгивая с каталки. — Адский первый день, — вздыхает Серо, вставая, чтобы последовать за ней. "Адский первый день" – это ещё мягко сказано. *** — Ты снова первым попался на этой неделе. Серо с улыбкой отталкивает Ашидо. — Кому нужны операции, когда у меня есть член? Джиро корчит гримасу. — Ты шлюха. Ты буквально отвратителен, — она торопливо оглядывает группу. — Стоит ли ему вообще играть, если он сразу будет проигрывать каждую неделю? — Это его выбор. Это же он проигрывает, так что, если хочет продолжать играть, пусть играет, — Киришима пожимает плечами. — Как сексуально, Рэд. Ты так поддерживаешь меня, — Серо посылает ему воздушный поцелуй. Киришима закатывает глаза. Шото морщится. Джиро изображает, что её тошнит, а Ашидо хихикает. За последние три недели Шото привязался к ним всем. Это немного забавно — совсем немного — вот так тусоваться с ними в перерывах, подшучивая и разряжая изнуряющую атмосферу больницы. Это помогает ему отвлечься от Бакуго. Хотя Шото ещё ни разу не проигрывал, он был близок к этому несколько раз. Вчера, когда рука Бакуго случайно коснулась его бедра, Шото чуть не застонал прямо там, в коридоре. Ему захотелось умереть на месте, и он заставил себя прополоскать горло несколькими чашками соленой воды в качестве наказания. Сегодня было лучше. Он пришёл на работу, чувствуя себя невероятно сдержанным, и у него не было никаких инцидентов с Бакуго до того, как они встретились. Все они тайком приносят свои скудные завтраки в пустой коридор забытых торговых автоматов, который они недвусмысленно сделали своим убежищем, как только наткнулись на него. Гул генераторов из соседнего подсобного помещения безумно громкий, и именно поэтому тут никого не бывает. Это блаженная капля спокойствия в бесконечном шторме. — Ребята, вы слышали о новом мужике? — спрашивает Ашидо с набитым черничным маффином из кафетерия ртом. — Он переводится сегодня. Очевидно, он станет главой отделения пластической хирургии. — Он какая-то важная шишка из Киото, верно? — спрашивает Серо, швыряя пустую бутылку из-под чая в ближайшую мусорную корзину. Он сжимает кулак в молчаливой победе, когда попадает. — И я это слышал, — подтверждает Киришима, доедая яблоко. Он встает, чтобы выбросить остаток, а затем поворачивается к Шото, который спрятался между двумя торговыми автоматами. — Ты что-нибудь знаешь, Тодороки? Шото пожимает плечами, благодарный за смену темы. — Я ничего не слышал. Ты сказал, он пластический хирург? — Я кое-что подслушала на посту медсестёр, — сообщает Джиро. На ней наушники, но Шото уже знает, что её слух безупречен. Она может слушать их и музыку одновременно без проблем. — Очевидно, этот мужик – известный плейбой. И поэтому переводится сюда. Он гений, когда дело касается хирургии, но он не может держать руки при себе. Настоящий кошмар для отдела кадров. — И они думают, что отправив его сюда решат проблему? — смеётся Ашидо. — В этой больнице, наверное, самые сексуальные врачи в стране. Джиро пожимает плечами. — Это всё, что я слышала. Можете спросить его сами, если хотите узнать больше, — она выдувает пузырь из жевательной резинки и решительно лопает его. — Как и сказал Киришима, он приступает сегодня. — Я слышал, шеф Айзава представит его на двухчасовом брифинге по хирургии, — добавляет Киришима. — Не знаю, чего ожидать, но у этого мужика определённо есть репутация. Шото обдумывает его слова, пока они собирают свою еду и расходятся. Он настолько погружен в размышления, что его даже не беспокоят типичные выходки Бакуго. На самом деле, когда начинается брифинг, его переполняет любопытство. Хотя его специальность — нейрохирургия, он всегда интересовался пластикой. Сложно забыть об этом с таким шрамом на лице, как у него. Если этот новый заведующий отделением пластической хирургии в некотором роде гений, возможно, Шото смог бы чему-то у него научиться. Чему угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о Бакуго. Он был настолько сосредоточен на том, чтобы игнорировать его непрекращающийся приставания, что не уделял работе должного внимания. Ему нужно сосредоточиться на целях — и это прекрасная возможность. По крайней мере, он так думал. Когда Шото приходит на брифинг по хирургии, его встречает хорошо сложенный, явно уверенный в себе мужчина с веснушками и ямочками на щеках, которые не сочетаются с его озорной улыбкой. Шото застает Ашидо в театральном обмороке в противоположном углу зала, Киришима стоит рядом с ней с открытым ртом. Честно говоря, он это разделяет. Мужчина сексуален — как ни крути. Похоже, все ординаторы в этой больнице таковы. Но Бакуго сексуальнее, и Шото взаимодействовал с ним целый месяц после того, как увидел его голым. Этот мужчина – пустышка. — Прошу приветствовать нашего нового заведующего отделением пластической хирургии, — представляет Айзава без всякого энтузиазма. Он делает глоток кофе и вздыхает. — Меня не особенно волнует, окажете ли вы ему тёплый приём и нет. Позволю ему представиться. — Он поворачивается и уходит, не попрощавшись — довольно типичное поведение. (Шото и не против. Он уважает прямолинейный подход.) Невозмутимый пренебрежительными словами шефа, новый ординатор одаривает зал улыбкой, которая, как уверен Шото, способна остановить сердце. — Здравствуйте. Я Мидория Изуку. Как только что упомянул ваш очень дружелюбный шеф, с сегодняшнего дня я новый заведующий отделением пластики. — Все смеются. Зелёные глаза Мидории встречаются с глазами Шото, казалось бы, случайно, и задерживаются на нём, прежде чем он продолжает: — С нетерпением жду возможности поработать с вами. Раздаются короткие аплодисменты, и Шото стряхивает с себя зябкое чувство, возникшее у него после их недолгого состязания в гляделки. Операции – это всё, о чём он сейчас должен думать. Он хочет посмотреть, стоит ли этот мужчина такой шумихи. — Эй, конфетка. Шото подпрыгивает, когда рука Бакуго касается его плеча. Он поворачивается, и у блондина наготове хмурый взгляд. — Отстраняешься? — А вот и нет, — морщится Шото; бросает взгляд на дверь через плечо. — Как ты… Как ты тут оказался? Я не видел, как ты вошёл. — Потому что ты отстраняешься, — Бакуго щелкает его по лбу, достаточно, чтобы вызвать раздражение. — Я назначил тебя на операцию. Беги мыть руки. Шото чуть не задыхается при следующем вдохе. — Ч-что? Ты серьёзно? Это сложная операция. Он был готов наблюдать за происходящим с галереи. Почему Бакуго позволяет ему участвовать? Он никогда не бывает таким милым, как сейчас. В последний раз, когда Шото попросился на сложную операцию, он ответил: “Отсосёшь мне, и тогда сможем поговорить. А теперь проваливай на чертов обход.” Излишне говорить, что это не в его характере. Более того… Он свирепо смотрит на доктора Мидорию. Верно? Да. Определённо. Шото несколько раз переводит взгляд с одного на другого, и это взаимно — то есть, этот пристальный взгляд. Хотя Мидория улыбается, а Бакуго выглядит готовым убить. По мнению Шото, это не самый лучший способ попасть на операцию. — Вы двое знако... — начинает Шото. Его останавливает тяжёлая рука на плече, едва не лишающая равновесия. Доктор Мидория оказывается между ними, его очаровательная улыбка адресована Шото, хотя он обращается к Бакуго. — Давно не виделись, Каччан. Шото чуть не фыркает. Свирепость Бакуго достигла пылающего уровня. Он сжимает кулаки, затем скрещивает руки на груди — жест защиты. — Не называй меня так, ты, паскуда. Бакуго ухмыляется, что немного успокаивает Шото. Он не был уверен, что делать с коктейлем ненависти, исказившим его лицо. В презрении гораздо легче разобраться. — Всё та же старая искромётная личность. И это твой интерн, я полагаю? Рука Мидории скользит по плечу Шото и вниз по его руке, прежде чем отпустить его. Шото забыл об этом, пока анализировал выражение лица Бакуго. Он отходит, чтобы увеличить дистанцию между ними. В конце концов, этот мужчина может оказаться неприятностью. Бакуго может приударить за ним, но он никогда не прикасается к Шото так неуместно. — Да, он мой. — Бакуго смотрит на Мидорию, и Шото беспокоится, что его могут порезать, если он встанет между ними. — И он участвует в той операции. Тебе лучше с головой окунуться в игру. Не хочу, чтобы новичок поставил тебя в неловкое положение в твой первый день. — О, здорово. — Мидория улыбается слишком дружелюбно, чтобы быть искренним, учитывая разговор. — Надеюсь, ты хорошо его обучил. Или, может, мне стоит взять его на себя? — Ха. Откуда тебе знать хорошего преподавателя, если он не трахает тебя в горло и кончает тебе на лицо. — Ого. Это невероятно пылко и к тому же непрофессионально. А ты совсем не изменился. — Пошёл ты. Ты тоже не изменился. Такой же бесячий, как всегда. Нет… более бесячий. Виноват. Шото чувствует, что упускает нить чего-то. И ему это не нравится. Но видеть Бакуго таким заведённым – это что-то новенькое. На самом деле, это довольно забавно. Шото считает, что эти двое знают друг друга. Здесь определенно кроется какая-то история. Неприятная история, если во время их разговора так можно было сказать. Шото солгал бы, сказав, что ему это не было любопытно. Возможно, в конце концов, он сможет чему-нибудь научиться у доктора Мидории.