14:05 Мы в пятницу идем бухать. Это не обсуждается.
14:05 Повод? На самом деле он не нужен. Это традиция, которой уже почти год. Каждые выходные они напиваются в разном составе и в разных местах, чтобы хоть как-то отдохнуть и не думать. Но сейчас Оелана, сидящая на кухне за очередным эскизом в окружении клубьев дыма, решила включить сознательность и доебаться до причины такого внезапного заявления.14:06 Я сдала историю Ты завтра сдашь историю Я заебалась
14:07 Жопу отсидела, Целовашкина?14:07 Иди нахуй Меня уже третий мужик отчитывает за то, что я выгляжу как пацан Еще чуть чуть, и я кому-то въебу
14:08 Я вообще в ахуе, что ты до сих пор работаешь Такими темпами я перестану обеспечивать нас двоих14:09 Иди нахуй х2
На самом деле неделька и правда выдалась суетная. На сменах повылазило неадекватов, часто, особенно ближе к вечеру, приходили пьяные, и обычная работа по продаже рака людям превращалась в пять ночей фредди. Отдохнуть надо было срочно и радикально, желательно с полным отключением мозга, потому что мыслей в голове в последнее время стало настолько много, что было ощущение, что этот рой занимает все место в черепной коробке. -Привет,- дверь снова дернулась, но, только услышав голос, Даша расслабилась. -Привет. Тебе как обычно или ко мне зашла? -И то, и другое. Карина уже привычно осматривается, пока ей достают сигареты, кладет на прилавок двести рублей наличкой и шоколадку. -В пенсионном фонде нынче только наличка была?- Поцелуева с улыбкой рассматривает купюры, как будто они представляли что-то максимально экзотическое. За все время работы кассу ей пришлось открывать всего раза три. Даже алкаши нынче перешли на безнал. -В куртке нашла заначку. Их почти что ежедневные встречи каждый раз доходили до неловкой точки. Если бы Карина курила что-то электронное, то разговоры и выбор занимал бы больше времени, а так минута на покупку любимых сигарет не устраивали особенно никого. Но у Поцелуевой меньше загонов и язык без костей, за что, на самом деле, Карина была благодарна: сама бы она так и уходила в тишине. -Спасибо за шоколадку. Кстати,- лицо тут же озаряет улыбка и энтузиазм, что светит неприлично ярко на контрасте с серой погодой,- мы идем в пятницу пить. Все вместе. Не дав даже возразить, Даша тут же добавляет: -Это не обсуждается. У Карины целый сборник отмазок. Тут только надо выбрать, что именно использовать, и закидывать по очереди: диплом, чужие курсачи, собственные пары, студ. союз. -Ты когда в последний раз отдыхала, мать? Поцелуева всю эту многоходовку читает наперед, это ведь не первый раз, когда они такие свободные, а там диплом-учеба-работа-Романов-заебал. Поэтому и смотрит укоризненно. -Пиши, где и во сколько. Оелана почти дорисовала. Прошлая работа заняла почти семь часов и была самой масштабной в ее жизни, но тут же свалился очередной клиент, не дав и шанса отдохнуть. Благо, до сеанса еще было далеко: надо было утвердить эскиз, выбрать время. А это неделя минимум. Поэтому сейчас, отложив планшет и выкуренную пачку сигарет, она с чувством выполненного долга полезла искать, куда им бросить свои кости на этих выходных. Все клубы исхожены, в часть из них ход закрыт по причинам буйства пьяной Поцелуевой, да и поднадоела однотипные пердящие басы от попсы на танцопе. Будучи единственной местной из компании, Оел обладала немалым количеством самых разномастных знакомых, которые раз в миллион лет и разраждались на разного типа отбитости вписки еще со школьных дней. 15:34 Помнишь про рыжего тебе рассказывала?15:34 Одноклассник твой?
15:34 Он самый У него тусовка на хате в выходные15:35 Ты че, бабка, молодость решила вспомнить и на вписку нас затащить?
15:35 Типо того У него трешка вроде Я хз вообще откуда у этого типа деньги Он из тех кто туда сюда миллионер, а потом спускает все на траву Кароче погнали к нему Там сильно отбитых быть не должно, если что уйдем Но в лучшем варианте получим почти халявную выпивку, приятную компанию и подгончик от кого-нибудь из них В пятницу как обычно. Деньги бери в этот раз, а то я заебалась за тебя платить15:36 Хорошо Звучит заманчиво, мне кажется, девчонки против не будут
Оставалось только сдать завтра Смирнову долг. К пересдаче все готовились по-разному. Подобные критические обстоятельства меняли людей настолько, что даже Поцелуева сидела и зубрила. Оел, к слову, зубрила тоже. Но только одну дату — начало октябрьской революции. Все остальное она собиралась с лихвой компенсировать дорогим коньяком и белым конвертиком, в которой лежала часть ее гонорара за последнюю татуировку. Смирнов, конечно, трезвенник и праведник, но ходил по вузу слушок, что за хорошую бутылку долги он закрывает. Отпугивали разве что расценки: за цену тройки у Сергея Сергеевича можно было купить автомат у кого-то менее дотошного. Плюсом, если у старика будет плохое настроение, то рискуешь вылететь из вуза, как пробка из бутылки, которую он не принял. Но девизом пересдачи у Оеланы было «кто не рискует, тот не пьет коньяк», поэтому, повторив еще пару раз дату революции, она со спокойной совестью отложила конспекты, подожгла сигареты и снова уткнулась в планшет. Фантастическая четверка стояла перед дверью самой обычной квартиры в панельке. Даже сквозь эту железную махину была слышна музыка с другой стороны. Да и сам пол периодически вздрагивал в конвульсиях от топота десятка ног. Встретились они минут десять назад, скромно поздравили Оелану со сдачей и пошли искать по картам адрес в абсолютно незнакомом районе. А сейчас у каждой в голове пронеслась неозвученнная мысль о том, что, возможно, стоит отсюда съебаться. Однако, если для Светы и Карины пьянка-тусовка была не критичной, то эти двое готовы были костьми лечь за возможность сегодня забыться. Поэтому Оел наконец-то и нажала на кнопку звонка, который неожиданно громко затрещал по ту сторону. Из хаты через какое-то время вывалилось нечто тощее и голое до пояса. У нечта были волосы цвета ржавчины, стриженные под машинку, и татуировки-партаки по всему телу. -Рыжий, привет! Увидев такого человека ночью на улице, даже Дашка отошла бы подальше. А тут Оелана сгребла тело в теплые объятия, которое, как оказалось, умеет разговаривать и не грозится умереть от любого неловкого прикосновения. -Здарова, Оел. Давно не виделись. Как сама? Вы входите внутрь, че стоите-то? Рыжий отошел с порога и сделал приглашающий жест, заманивая девчонок в громкое чрево своей квартиры. -Да все путем,- приходилось перекрикивать музыку, чтобы хоть как-то поддержать диалог,- я смотрю, мои партаки так и не свел? - и она тыкнула пальцев в выпирающие ребра парня, разрисованные неровными линиями. -Да ты что. Это ж память. Кароче пейте, ешьте все, что найдете, если надо чего, то я всегда тут. И рыжая макушка растворилась в соседних комнатах. Прихожая была завалена обувью. Ботинки перемешались и разлетались по коридору с каждым новым шагом внутрь. Любые попытки как-то выделить свою пару неизбежно привели бы к тому, что она затерялась в куче десятков других, поэтому все перестали париться о сохранности вещей уже на моменте переодевания. Свете все это было не в новинку по-видимости. По крайней мере чувствовала она себя достаточно уверенно, чтобы снять верхнюю одежду и шагнуть навстречу гудящей музыке и дешевой водке. Все остальные замялись, но по разным причинам: Карина в принципе была не в восторге от происходящего, но ее быстро подтолкнула вернувшаяся Свете, а Оел не могла расправиться со своими массивными ботинками, которые никак не хотели сниматься. -У меня к тебе подгончик за сдачу долгов,- Дашка наконец подала голос, хотя до этого молча стояла в пустом коридоре, дожидаясь подругу. В коридоре темно, но освещение особо не нужно, когда в отблесках неонового света, пробивающего из другой комнаты, возникает зип-пакет, с двумя средненькими, не слишком аккуратно сделанными самокрутками. Но лицо Оеланы тут же меняется на по-детски воодушевленное, а в глазах скачут искорки. -Ну спасибо, родная. Пальцы в картинках тянутся к пакету и достают одну свою. И теперь уже обе подруги идут по коридору в сердце тусовки, но с ценным грузом в кармане. -Я пойду к рыжему перетру, все-таки почти год не виделись,- приходится кричать почти что на ухо, чтобы перебить музыку. Дашка не затрудняет себя ответом, а просто кивает, и они расходятся в разные комнаты. Карина стоит в углу комнаты и перебирает пальцами края своей толстовки. Предыдущую Поцелуева так и не вернула, а эта была менее привычная, парадно-выходная что ли, белая, в конце концов. В середине комнаты расположился стол с наваленными в хаотичном порядке бутылками. Что в них, наверное, не знал даже хозяин квартиры, но гости более чем активно разливали содержимое по разномастным стаканам. Свете тоже особое приглашение, видимо, не нужно было, потому что через какие-то десять минут с прихода она уже хлестала невесть что из кофейной кружки и чокалась с незнакомыми людьми. Ее умению коммуницировать оставалось только позавидовать. Ну а Карина, глава студ.союза, руководитель школы кураторов, комсомолка и праведница не могла двинуться с места. Виски пульсировали от громкой музыки, а пространство сжималось вокруг нее плотным коконом. Казалось, что он высасывает воздух и с каждым вдохом становится все ближе и ближе. Она попыталась отвести взгляд от мельтешащих людей и сфокусироваться на собственных руках. Состояние было неприятное на уровне необходимости контролировать дыхание. Вдох, выдох и считать под себя, беззвучно перебирая губами. Ткань под пальцами мягкая, в комнате пахнет дымом, слышна дешевая попса, а перед глазами пол и ноги, но картинка перемежалась черными пятнами и ощущением удушения, которое нарастало с каждой секундой. -Эй, Карин, ты как? Поцелуева возникла из неоткуда. Вопрос риторический. Сжатая в комок Карина, буравящая взглядом пол с нервным дыханием, не могла ответить «все заебись». А очень хотелось. Она подняла взгляд и попробовала улыбнуться и отшутиться как-то, как делала обычно. Но в глазах отражался настолько ощутимый страх, что даже Даша с эмоциональным интеллектом детсадовца выкупила что к чему. Горячие руки Поцелуевой легли сверху на Каринины мертвенно-холодные. -Пошли прогуляемся. Дойти сможешь? Я сейчас Светку предупрежу, что мы уходим, ладно? -Я в порядке, не надо. В голове крутились слова девчонок о том, что эта тусовка чуть ли не самая долгожданная. По дороге ей мозг проели тем, как все заебались и хотят нахуяриться в состояние нестояния. Вина подобралась к горлу очередной волной, а ноги подогнулись. Мозг не особо в состоянии переварить сенсорную перегрузку решил на секунду перезагрузиться, оставляя своего хоста без связи с реальностью. Дальше Карина уже особо не соображала. Рефлексы, хоть и на минуту, но вырубили вообще. Она чувствовала мягкие руки рядом, но звуки слились в полнейшую какофонию. -Эй, Света,- Дашка свистнула пронзительно, что повернулись все разом. Света подошла к их невообразимой компании с почти что висевшей на руках Поцелувой Карины, настолько быстро, насколько это вообще со стаканом водки в руках было возможно. -Передай Оел, что мы погулять ушли, я дома вечером буду. Каринке плохо, мы на улицу, вряд ли вернемся. Это тебе подгон, не пей водку, а расслабься по-человечески,- одна рука, та что не отягощена весом чужого тела, лезет в карман и протягивает Свете тот самый зиплок с одной самокруткой. А потом уже, натурально, шпала-Поцелуева подхватывает Карину на руки и несет к выходу. Та слишком в ахуе от приколов собственного мозга, она все еще не особо ориентируется в пространстве и чувствует лишь беспричинный страх, чтобы как-то возражать. В прихожей стоит подобие кушетки, на которой приличным людям следовало сидеть при разувании, но сейчас эта конструкция была доверху завалена куртками. Тем не менее это абсолютно не помешало Даше посадить туда Карину, а самой стать на колени рядом. -В глаза мне смотри,- простая просьба доходит не сразу и уходит время, чтобы сфокусироваться,- такое уже было с тобой? Ты знаешь, что делать? -Это п..просто тревога. Забей. Надо подышать воздухом и пройдет. Легкое заикание и такой же ахуй в глазах. Она не в порядке, и это видно. А потом долгий поиск обуви и обувание с поддержкой теплых рук. Надевание куртки, шапки и выход из квартиры с поддержкой в виде конвоя из Поцелуевой. В подъезде свежо и тихо по сравнению с квартирой. За это время в голове немного прояснилось, а свежий воздух дает наконец-то возможность вздохнуть полной грудью. -Ты как? Сотый такой же вопрос, пока ждут лифт. Пауза неловкая, а Карина вполне нормально стоит сама, что подталкивает Дашу как можно скорее разорвать тактильный контакт и убрать руки в карманы. -Получше. Спасибо, Даш. Это звучало сухо, хоть и нежно. Потому что Карина не умеет принимать помощью, ей неловко от самой ситуации, от осознания беспомощности и невозможности вывезти без посторонней помощи. Когда всю жизнь полагаешься на себя, такие случаи давят тебя ногой об асфальт, как дождевых червей после дождя. А Поцелуева снова винит себя. За то, что полезла, за то, что вообще на тусовку эту потянула. За свою гиперактивность и навязчивость. И обе трактуют молчание собеседника неправильно, но так же едут в тишине в лифте и выходят на улицу. Обозримые планы закончиличь. Октябрь выдался холодным, ветер задувает под осенние куртки, а на земле непонятное месиво из дождя и листьев. Мерзотно так, что лишний раз выходить не хочется. Они стоят вдвоем и не знают, куда идти. Все опять спасает Поцелуева, которая, даже загоняясь, все равно не может молчать дольше пары минут. -Пойдем до дома тебя провожу. -Да все хорошо, Даш, ты можешь возвращаться назад. Карина говорит быстро, оправдывает свое бессилие и сейчас любыми способами хочет доказать, что она справится без чужой помощи. Не потому, что не хочет эту помощь принимать, а из-за неловкости. -Заебешь, зай, пошли,- Дашка опускает руку на чужое плечо и начинает неторопливо идти вперед. Им до метро минут двадцать, потом снова на конец ветки и до дома. Но пока что дорога стартует в такой тишине, что слышен каждый порыв ветра. Поцелуева молчать по определению не умеет, она пинает опавшие листья, старается разглядывать пейзажи вокруг, затягивается несколько раз и кидает взгляды на Карину исподтишка. Ей на физическом уровне сложно не производить шум в десятки децибел по поводу и без. Терпение лопается, как резко растянутая резинка, а Дашка лезет в карман и достает кейс с наушниками. Это явно паль с алиэкспресс под видом эирподсов, но у Поцелуевой они находятся чуть ли не в стерильном состоянии, видно, что она чехольчик тряпочкой протирает и заботится о подделке, как об оригинале. -Есть пытка тихой комнатой, Карин, ты меня молчанием с ума сведешь скоро, - и протягивает ей один наушник. -Пошлая Молли, серьезно? Во взглядах друг на друга происходит битва внутри одного поколения. Поцелуева задумывается, как Карина пишет курсачи под саундтрек из советских фильмов. -Это альбом 2017 года, у меня вся молодость под него прошла. Ты просто прочувствуй, старуха. «Старуха» не успевает даже возмутиться, ведь ее хватают за руку, и приходится начать бежать просто по инерции. Ботинки хлюпают по мокрому асфальту, а ветер в лицо создает ощущение скорости гоночного болида. У Поцелуевой рука холодная, будто у трупа, но все равно тепло держаться, догоняя Дашку, хотя было бы славно, если бы блядский паровозик Томас остановился хотя бы на минутку, потому что еще чуть-чуть и Карина-два-года-без-физры ебнется моськой в асфальт. -Куда ты блять бежишь? Вопрос прерывается резкими вдохами на бегу, но Карина не останавливается. -Вон твой автобус. Даша отрывается вперед уже одна, заскакивает в закрывающиеся двери и орет на весь салон, чтобы водитель не уезжал. Автобус почти пустой, но те несколько человек в окна безразличным взглядом наблюдают, как Карина бежит. У нее в одном ухе наушник, из которого с перерывами доносится Кирилл Бледный, но с приближением к Поцелуевой звук становится четче. Она уже отдышалась, поэтому лыбится так, будто это — лучшее приключение в ее жизни, и снова руку протягивает, помогая заскочить на порожек автомобиля. -Ты… блять… Уже хочется засыпать эту лыбящуюся моську потоком гнева, обматерить и заставить слезно извиняться за такие внеплановые физические нагрузки, но Карина руками на спинку ближайшего сидения упирается и только дышит загнанно. Она не бегала давненько и не собиралась, на самом-то деле. А Дашка только смехом заходится, ее пропитый подростковый организм всегда в тонусе от вечных драк и танцев, легкие прокурены, но воздуха при спринте набирают в себя, как у марафонщиков. Трек в наушниках сменился. Поцелуева беззвучно рот открывает в такт словам. В автобусе сидят только пара запоздалых работяг, которым на ее веселье насрать. А за окном пейзажи меняются, панельки скользят, сменяя друг друга, и так хорошо впервые без алкоголя. Карина наконец-то отдышалась, пока боковым зрением наблюдала за этой неугомонной, выпрямилась и теперь вместо того, чтобы выяснять, какой это автобус, и туда ли они вообще едут, пялится откровенно на такую легкомысленную Поцелуеву. Этот максимализм в ней, шмотки, как у школьников, попсовая старая музыка для вписок и яркие-яркие голубые глаза притягивают. А эта зараза взгляд выдерживает и подпевать продолжает, голос чуть повышая до слышимого. -Ну что, старушка, набегалась? Присядь хоть, а то я конечно не против до дома тебя на руках донести, но не хотелось бы. Они выходят на конечной. Улица пустая, а освещение еле-еле дает умирающий фонарь. Дома ждет некормленный Митька и практическая работа на понедельник. И жалко даже немного, что и на один вечер не получилось отпустить все мысли. -Ты это, прости, что тусовку испортила. Ты ж отдохнуть хотела, а в итоге со мной таскаешься, - на лице обычная улыбка, как будто бы эти слова — всего лишь шутка. А на деле и правда стыдно за ситуацию. -Не парься. Если бы я хотела остаться, я бы осталась. И Дашка тянется обнять первой. На прощание как бы, и чтобы закрыть тот гештальт, когда не обняла в прошлый раз. Наклоняется и обхватывает руками тепло и крепко, а не мимолетно для галочки. Всего на секунду сердце замирает от собственного импульсивного решения, а потом разгоняется до ста ударов в минуту, пытаясь вывезти тот кайф от простых объятий человека, к которому эта коварная мышца должна быть абсолютно безразлична.