Театр вампиров

Жажда становилась невыносимой. С каждым днём горло жгло всё сильнее, и пресная кровь из холодильника приносила мало облегчения. Эрик хотел ощутить жар кожи, погрузить клыки в пульсирующие вены, сделать пару глотков обжигающе горячих эритроцитов. Он поморщился, пригубив кровь из бокала, записывая ноты в тетради. Всю неделю он только и делал, что работал, изредка прерываясь на сон, кровь и визиты к артистам. Через пару дней он собирался наведаться к некромантам и показать малолетним недоучкам, почему нельзя оставлять трупы у стен его театра. Но сейчас он писал партитуру. Писал, время от времени касаясь письма Изабель, водя пальцем по мелким буквам, припадая носом и вдыхая аромат духов от бумаги. Восхитительно. Как бы он ни был зол на неё, как бы ни выводила из себя мысль, что эта женщина сорвала с него маску, Эрик жаждал её. Стоило Изабель зайти в театр, как Призрак Оперы наблюдал за ней сквозь зеркало. Каждый её жест вызывал отклик в его мёртвом сердце, каждое выражение лица казалось очаровательным. Он так хотел коснуться этих пышных кудрей, скользнуть пальцами по скуле, шее, припасть губами к месту своего первого укуса. А потом пьянеть от её поцелуев, ловить каждый вздох, каждый стон, ласкать её с таким упоением, что она вновь лишится чувств. Он впился клыком в нижнюю губу, глядя на записанные ноты и не видя их. Перед глазами было только бледное, полное наслаждения, желания лицо Изабель. Чёрт. Раньше узы крови не оказывали на него такого эффекта. Быть может, во всём виноваты затворнический образ жизни Эрика и нежелание заводить других доноров. А, быть может, Изабель попросту уже восстановилась. И судя по тому, как яростно она огрызалась с вампирами, Эрик был близок к истине. Он так хотел помучить её своим невниманием, так хотел сделать послушнее, покорнее. Но сам не мог устоять перед искушением. Сегодня она должна петь. Думая об этом, Призрак Оперы поправил перчатки, провёл пальцами по зализанным волосам, одёрнул плащ. Сегодня он собирался вновь услышать своего вспыльчивого, непокорного, стыдливого ангела. Услышать и вновь заставить пасть. Ей так не хватает... порока. Проведя большим пальцем по нижней губе, он прошёл сквозь зеркало за кулисы. И её аромат окутал его, словно лёгкое облако. Она уже здесь. Как пунктуально. Ей так хотелось работать или же она спешила встретиться со своим мучителем? Впрочем, одно не мешало другому. Эрик выглянул из-за тяжёлого занавеса. Артисты сидели на стульях спиной к нему, держа в руках листы с либретто. Мадлен уже была за фортепиано, по привычке разминая бледные, холодные пальцы перед игрой. С последней встречи Изабель одевалась скромно, всячески пытаясь скрыть укусы на шее. Эрик скользил взглядом по её изящной фигуре, невольно отмечая для себя места, которые хотел укусить и которые хотел поцеловать. Стоило ей поёрзать на стуле, и Эрик прерывисто вздохнул. Когда Изабель оправила волосы, обнажив укус на запястье, он едва поборол желание наброситься на неё. Призрак Оперы прижал палец к губам, когда Мадлен встретилась с ним взглядом. Вампирская леди сощурилась, но не выдала его присутствия. После пары замечаний она заиграла. Взмахнула рукой и первый артист поднялся со стула, запел — пока без нужной интонации и мимики, привыкая к арии. По взмаху руки со стула поднялся второй вампир. Когда запела Изабель, Эрик прикусил изнутри губу, давя стон. Её голос не просто волновал его, он будоражил, лишал мыслей, влёк, словно пение древнегреческой сирены. Глубокий, плотный, почти осязаемый он был до того прекрасен, что сердце Призрака Оперы оживало и без выпитой крови. Он беззвучно приблизился. Изабель, увлечённая работой, сосредоточенная на голосе, не услышала его. Оказавшись совсем близко, Эрик глубоко вдохнул её аромат, держа руки за спиной. Девушка даже на репетиции прилагала слишком много усилий к работе, боялась ошибаться. Именно поэтому она сразу же начала активно жестикулировать, двигать телом, включать мимику, добавлять интонации. Она так старалась, что это было почти трогательно. Изабель подняла руку, взяв высокую ноту, растягивая её, позволяя голосу возноситься к небесам. — Восхитительно. С этими словами Эрик коснулся губами её уха, сжал плечо, пальцами скользнул по бедру. Нота сорвалась, Изабель вскрикнула. И от её сил один из молодых вампиров рухнул, как подкошенный. Эрик не отстранился. Изабель отскочила на три шага так быстро, словно его прикосновения обожгли её. Она обернулась, и, встретившись с ним взглядом, густо покраснела, сжалась, скрестила на груди руки, отведя взгляд в сторону. Красноречивая реакция Интересно, ей так не терпелось увидеться с ним или она просто каждый раз чувствовала себя голой под его взглядом? — Д... добрый вечер, господин, — негромко произнесла Изабель. — Ваше величество, — поклонился один вампир. — Император... — Царь... — Владыка... Эрик хмыкнул. В Érèbe выступали вампиры со всего мира, и каждый обращался к нему, исходя из своих национальных особенностей. Он не возражал. В конце концов, от артистов он требовал безупречного выступления, а не смены всех невинных привычек. Изабель беспомощно озиралась по сторонам, не зная, куда себя деть, в то время как Эрик не сводил с неё изучающего взгляда. И судя по тому, как резко изменился её запах, каким манящим стал, она думала совсем не о работе. — Повелитель, — мать пришла на помощь дочери. — Не правда ли Изабель прекрасно поёт? — Есть над чем работать, — произнёс он, обдав девушку снисходительной улыбкой. — Сейчас ты звучишь несколько скованно. Но ничего. У меня есть особый способ заставить тебя... раскрепоститься. Сердце Изабель забилось до того сильно, что Эрик мог ощутить исходящие от него колебания воздуха. — Я... мне... следует больше заниматься. — Конечно, — мягко произнёс он, подойдя, сжав бледную дрожащую руку девушки. Он мягко поцеловал ледяные пальцы, от чего Изабель вздрогнула, точно от удара током. — Со мной. Вампир улыбнулся. В ясных глазах девушки клубились ярость, гнев, презрение. И похоть, желание, страсть. Она хотела бы наорать на Эрика, хотела бы быть строптивой и дерзкой, но чувства сковывали её, подавляли, не позволяли свободно вздохнуть. — Думаю, чтобы не быть голословным, я должен показать, на что способен. Мадлен, сыграй арию священника. — Да, повелитель. Он неслучайно выбрал именно эту композицию. Во-первых, персонаж сочетал в себе строгость и чувственность, порок и благопристойность, фанатизм и здравомыслие. Сложный персонаж, страдающий от подавленных желаний, должен был страшно понравиться женской аудитории. Во-вторых, ария позволяла Эрику продемонстрировать всю силу своих нижних нот. А они, судя по аромату, заставляли трепетать большинство живых и неживых женщин. Изабель не была исключением. Когда он запел, она беспокойно мяла подол свитера, глядя в сторону, хмурясь, злясь на себя за неконтролируемые эмоции. Не обрывая исполнения, Эрик притянул девушку поближе, опустил руку на поясницу и закружил в танце. Как очаровательно. Она с детства занималась балетом, но сейчас от волнения спотыкалась на каждом шаге. Призрак Оперы провёл пальцами по подбородку своей банши, заставив поднять на себя взгляд. Изабель обдала его ничем не скрываемой злобой. Ей снова что-то внушила Мадлен? Или маленькая фея в самом деле обиделась на него за прошлый раз? Что ж, не нужно было распускать руки, срывать маску и льстить ему. Когда ария завершилась, Эрик припал к горячим губам Изабель. Он ждал, что она в ужасе отстранится и, помня о его уродстве, снова закричит. Но она только сжала плащ у него на груди, прерывисто вздохнув. Странная реакция. Её пульс стал пленительно частым. Эрик, истосковавшийся по жару её крови, едва подавил желание вонзить клыки в её тело. Нельзя. Сейчас нельзя. Не при других вампирах. Он отстранился, в то время как Изабель подалась вперёд, крепче стискивая его одежду. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы опомниться, овладеть собой. Как жаль, что без уз крови такая женщина никогда бы не обратила на него внимание. Изабель сделала шаг назад, проведя рукой по лицу, тяжело дыша. — Я, — девушка шумно выдохнула, переведя взгляд на мать, — позанимаюсь дома. — Ни в коем случае, — произнёс Призрак Оперы, убрав руки за спину, обходя Изабель по кругу. — Мадлен, продолжай без неё. — Но, повелитель, часть Изабель — ключевая и самая продолжительная. — Споёте ансамблем, когда она будет готова, — с этими словами мужчина скользнул пальцами по её плечам. Его маленькая банши была напряжена, как натянутая струна. — До этого момента ты, Мадлен, репетируешь только с вампирами. Леди хотела было ответить, но осеклась, умолкла, встретившись взглядом с Призраком Оперы. — Почему только я? — прошептала Изабель, и в её лице отражался истинный ужас. — Потому что ты одна из всех способна на большее, — произнёс он. — Потому что тебе нужен более профессиональный педагог. И, наконец, потому что я так хочу. Вопросы? — Я останусь здесь. Эрик приблизился, зарывшись носом в её пышные волосы, стискивая пальцами хрупкие плечи. — Значит, — прошептал он, — хочешь, чтобы другие увидели твой оргазм? Изабель задрожала. — Что ж, давай поиграем, фея. Как только вернёшься на место и запоёшь, я укушу тебя, — его губы растянулись в улыбке, — сначала — в запястье, потом — чуть выше... Интересно, где будут мои руки в тот момент, когда ты начнёшь стонать? — Я поняла! — девушка зажмурилась, пряча пылающее лицо в ладонях. — Поняла. Мне нужна практика. Ведите. Эрик медленно, неохотно отпрянул, сжав её запястье, потянув за собой. На прощание он отсалютовал артистам, без слов веля продолжать.