Театр вампиров

Сидя рядом с Эриком в автомобиле, Изабель вцепилась пальцами в обивку сидения, изо всех сил пытаясь не дрожать. От нервного напряжения её бросало то в жар, то в холод, тело не повиновалось ей, не слушалось, эмоции метались от гнева на новенькую фею до леденящего душу ужаса. Изабель одновременно отчаянно хотелось спрятаться, убежать, заплакать. В то же время она прекрасно понимала, что ей нужно было доказать свою полезность, свою уникальность. Сама мысль, что Эрик разговаривал с другой феей, что предложил ей свою защиту, была для неё невыносима. А если она красивая? Если в его вкусе? К тому же, она без возражений согласилась убивать, а значит у неё либо стальные нервы, либо напрочь отсутствует чувство сострадания. Женщина с такими чертами характера непременно понравится повелителю вампиров. Он жесток, а потому его спутница тоже должна обладать жаждой крови. И не быть такой рохлей, как Изабель. Она кусала губу, прокручивая в голове эти мысли, когда Эрик, заскучав от её молчания, поцеловал девушку за ухом. От испуга она подпрыгнула чуть ли не до потолка машины. — Ну надо же, — тихо, вкрадчиво произнёс вампир, скользнув по плечам Изабель, крепко прижав её к себе. — Ты так напряжена. — Неправда, — ей далось немалых усилий заставить голос звучать ровно. — Я спокойна. — Ну же, Изабель, — прошептал он, скользнув ладонью по её колену. Девушка зажмурилась, чувствуя пробегающие по телу мурашки. — Оставь эту затею, подожди меня в машине. Когда вернусь, я помогу тебе... расслабиться. Изабель охнула, вновь вздрогнув, когда его ледяная ладонь пробралась под пальто, под свитер, когда кончиками пальцев он скользнул вверх по животу. И, чёрт, хуже всего, что из-за нервов она действительно захотела позволить ему "помочь себе расслабиться". Вновь оказаться в его объятиях и ни о чём не думать. До чего же соблазнительно. Но нет. Ещё в детстве Изабель поняла, что бегство от проблемы не способно её решить. Она сжала ладонь Эрика, остановив его игривую ласку. — И пока я жду, вы будете с этой чумной тварью? — фея нахмурилась, отстраняясь. — Нет уж. — Ты меня к каждой женщине будешь ревновать? Она нахмурилась, со злобой взглянув ему в глаза. — Да. Вампир хмыкнул, приблизившись, своим телом прижимая Изабель к двери. — Тогда я прислушаюсь к демонам, — сказав это, он зарылся носом в её кудри, вдохнул их аромат и шумно выдохнул. — И буду с тобой настолько груб, насколько ты вообще сможешь выдержать. Он ненадолго замолчал, улыбаясь. — В воспитательных целях. Изабель вспыхнула, пытаясь отстраниться, но Эрик только крепче прижал её к себе. — И как это должно помочь? — сказала Изабель, пытаясь оттолкнуть его. Тщетно. — Вдруг, только так дойдёт, — сказав это, он сжал руку девушки, поднёс к губам, поцеловал тыльную сторону ладони, — что касаться я хочу только тебя. Он был так близко. Холод его тела пробирал до мурашек, объятия были настолько тесными, что между ними не осталось ни сантиметра свободного пространства. Его алые, горящие всепожирающим огнём глаза были бездонной адской бездной, в которой Изабель готова была с превеликим удовольствием сгореть. Она задрожала от этой мысли, отвела взгляд, тряхнула головой. Эрик стар. Старше кого-либо из всех, кого Изабель знала. Их отношения неправильные, извращённые, порочные. Но как же было приятно поддаваться соблазну, как же было приятно чувствовать его прикосновения, его обжигающие взгляды, его поцелуи. Фея сжала плечи мужчины, жмурясь, борясь со своим болезненно бьющимся сердцем. — И только касаться? Эрик хмыкнул, скользнув губами к её шее. Изабель прерывисто выдохнула, ощутив холод его поцелуя. — Для начала убей, моя милая банши, — голос Эрика прозвучал низко, с хрипотцой. — Убей из-за меня. Девушка была в ужасе от этой мысли, но вот мужчину она, казалось, возбуждала. В противном случае он бы не расстегнул её пальто, не приподнял бы свитер и не провёл бы языком от ремня брюк до пупка. Он спустился коленом на пол автомобиля, руками разведя ноги девушки в стороны. Всякий раз, когда Изабель считала, что Эрику нечем её удивить, он выкидывал... это! Сгорая от стыда, она попыталась отстраниться. Её смущали не столько поза или действия вампира, сколько его нахальный, игривый взгляд. — Извра... щенец! Эрик сжал ладонями её бёдра, не позволяя шевельнуться, и, ухмыляясь, потёрся носом о пряжку ремня. Изабель задрожала от пробежавших по телу мурашек. — Прекратите, — выдохнула она, зажмурившись, пытаясь прикрыться. — Не сейчас. — Ты мне указываешь? Она так напряглась в его руках, что её пробила крупная дрожь. — Умоляю, — голос Изабель звучал слабо, беспомощно. — Не сейчас. Пожалуйста. Только после этого слова вампир хмыкнул, поднялся, оправил одежду на девушке, но не отстранился. Обнимая её за плечи, Эрик томно прошептал ей на ухо: — Покажи мне, фея, насколько опасной можешь быть, — он улыбнулся, мягко прикусив мочку уха. — Докажи мне, старому вампиру, что восхищаться я должен не только твоим голосом. Изабель вцепилась пальцами в сидение, прикусила нижнюю губу. Вызвать его восхищение, убив пару повёрнутых на воскрешениях ублюдков? Почему бы и нет? Мадлен тоже презирала некромантов и всегда утверждала, что нет ничего более омерзительного, чем превращение покойника в зомби. Изабель зацепилась за эти мысли. Раньше она всегда так делала, если ей приходилось убивать: находила себе оправдание, чтобы было легче справляться с муками совести, чтобы перестать видеть за сомкнутыми веками застывшие лица убитых. Эрик вышел из машины первым, открыл дверь перед Изабель, протянул ей руку. Её пальцы были холоднее его ладони. Кладбище Невинных было не просто одним из старейших в Париже, но и одним из самых... странных. Изабель не часто была в местах упокоения, но каждый раз чувствовала на них тихую, тяжёлую скорбь. А вот Кладбище Невинных навевало жуть. Каждую ночь на нём слышались вой, стоны, рык, крики и ругань, каждую ночь кто-то громко гремел цепями и скрежетал когтями по каменным стенам, каждую ночь бесплотные духи пытались воедино собрать свои прах и кости. Люди пытались уничтожить это кладбище вот уже двести лет, но, как говорила Мадлен, нежить так и не позволила им этого сделать. По итогу каменные ворота навсегда закрыли для людей, а само кладбище на фоне современного Парижа выглядело гротескно и чужеродно. Неужели Изабель должна идти туда? Девушка прерывисто вздохнула, глядя на высокую и толстую каменную стену. Она не сразу услышала стук дамских каблуков, не сразу поняла, что кто-то их поприветствовал. А, когда встретилась взглядом с наклави, ощутила, как на смену ужасу пришла ярость. Вивьен была высокой, стройной, женственной. Золотистые волосы убраны в строгий пучок, на лице — очки в чёрной оправе, за которыми сверкали ясные зелёные глаза. Лёгкий макияж подчёркивал высокие скулы, полные губы, хитрые лисьи глаза. Наклави окинула Изабель взглядом и мягко улыбнулась ей. Банши ответила тем же. Мысленно желая ей смерти. — Вивьен, — произнёс Эрик, возвращая Изабель в реальность. — Ты перенесёшь крик банши? — Bean sidhe, — произнесла наклави, задумчиво глядя на Изабель. — Мой король, nuckelavee могут многое, но, как и все феи, мы смертны. Её голос был глубоким и низким, в нём звучал незнакомый акцент, из-за чего каждое слово приобретало странную певучесть. Изабель хмыкнула. Зловеще, холодно. Она могла убить конкурентку одним звуком. — Мой король, — Вивьен склонила голову, опустилась перед вампиром и банши на колено. — Моя жизнь и моя смерть в ваших руках. Я приму любой ваш приказ. И если вы желаете, чтобы bean sidhe убила меня... Когда Вивьен подняла взгляд на Эрика, Изабель шумно вздохнула. Только один раз она видела выражение такого глубокого ужаса, такого давящего отчаяния в чужих глазах. На неё так же смотрела Мадлен в ночь пробуждения Эрика. — Надень, — сказав это, вампир бросил перед Вивьен две крохотные затычки для ушей. — Для начала покажи, на что способна. — Благодарю вас, — её голос дрогнул и акцент зазвучал ещё сильнее, — мой повелитель. Изабель смотрела на неё, не отводя взгляда. Наклави стиснула затычки руками в перчатках, вставила в уши, даже не отряхнув от снега, и похлопала в ладоши. Вскоре она поднялась с колена, встретилась взглядом с банши. — Не беспокойтесь, моя королева. Мой яд не коснётся вас. Изабель посмотрела на Эрика, но он ничего не ответил. Каким образом отравляют наклави? Если у них ядовитая кожа или клыки, то эти феи довольно бесполезны. Вампир был занят другим. Протянув руку к воротам кладбища, он надавил на пуленепробиваемую сталь. Толстая цепь, державшая ворота закрытыми, со звоном лопнула. Пласты металла слетели с петель в каменной стене, словно ничего не весили, и пролетели с такой силой, что снесли попавшиеся им на пути надгробия. От жуткого грохота в домах неподалёку зажёгся свет. Эрик хоть раз мог обойтись без пафоса? — Дамы, — протянул он, — добро пожаловать. Они прошли внутрь. Стоило Изабель сделать шаг за стену кладбища, как её окутало чувство, будто они попали в иной мир. В жуткий, враждебный, холодный, лишённый радости и света мир, принадлежащий мёртвым. Здесь умолк ветер, здесь почти не скрипел снег, и в этой неестественной тишине Изабель ясно слышала удары своего колотящегося сердца. Смерть был здесь. Само место насквозь пропиталось его присутствием, его аурой, его силой. Изабель знала это, потому что всегда испытывала тот же леденящий холод, когда проливала слёзы или срывалась на крик. Интересно, что испытывала наклави, когда использовала силы? Чем дальше они шли, тем тише становилось вокруг, тем величественнее были статуи, надгробия, древние кресты. Как странно. Париж — шумный город, но звуки от него сюда не проникали. Девушка услышала некромантов прежде, чем увидела. Их было много. Все они нестройным, немелодичным хором что-то напевали на неизвестном языке. Морозный воздух вибрировал от низких мужских голосов, кто-то выбивал ритм, стуча палкой по камню. — Отвратительно, — произнёс Эрик. Изабель взглянула на него и впервые заметила, что у него при дыхании из носа и рта не вырывалось облачков пара. Но он не продолжил. Его глаза полыхали таким жутким гневом, что девушка не решилась спросить, что именно для него было отвратительным. Эрик отпустил её руку и исчез. Изабель вздрогнула. Казалось, ей следовало привыкнуть к любви вампиров передвигаться так быстро, что не уловить взглядом, но девушка всё равно подпрыгивала каждый раз. Вивьен стояла рядом с ней, засовывая сигарету в длинный мундштук. Изабель кивнула ей в сторону высокого могильного креста, за которым поспешила спрятаться. Привлекать внимание некромантов раньше времени ей не хотелось. К тому же, Эрик вышел на сцену. Он явно решил устроить шоу — если не показательную порку. Вампир появился среди людей бесшумно, неслышно — под его ногами не хрустнул снег, его одежда не издала шороха, его дыхание не всколыхнуло воздух. На такую незаметность способны только мёртвые. И некроманты, спустя время обратив на него внимание, застыли, затихли. Их лица стали каменными, серыми, мрачными, в то время как Эрик надменно улыбался им, упираясь тростью в землю. Поразительно. Люди были одеты в чёрное; гранит надгробий, стены церкви, статуи были чёрными, но Эрик на их фоне казался воплощением совершенной тьмы, бездны, настоящего зла. — Добрый вечер. — Вампир, — донёсся до Изабель чей-то шёпот. — У меня много имён, — ответил Эрик, растягивая каждый слог. — Король вампиров, повелитель тьмы, кровавый вестник, ангел музыки, патриах, ночной ужас... но я предпочитаю быть Призраком Оперы. Все это усвоили? Некроманты застыли, подобно мрачным памятникам вокруг них. С каждым титулом они, казалось, всё более мертвели. Тишина была такой плотной, что от неё звенело в ушах. — Кто старец? Некроманты переглянулись. Эрик не торопил их, не велел побыстрее выдать главного, наоборот, он непринуждённо улыбался, всматриваясь в фигуру одного из мужчин. Худощавый, высокий, с сияющими в темноте глазами. В нём Изабель чувствовала... нечто родственное, но в то же время нечто отвратительное. Он-то и вышел из круга, пронзив вампира злым взглядом. — Ты в курсе, — начал Эрик, — что хороший некромант должен сам быть мёртв? Мужчина кивнул. — Стало быть, ты безумно хороший некромант, раз не внял моим предупреждениям, — хмыкнул вампир, намеренно показав клыки. — Покажи своё мастерство. Некромант хмыкнул, сняв капюшон с лысого, покрытого старческими пятнами черепа. — Я наслышан о тебе, Призрак Оперы, — произнёс старик, достав из кармана длинную цепь, к которой был приделан остроконечный маятник. — Вампиры присмирели после твоего пробуждения, оборотни забились по углам и молят о твоей милости, даже привидения завывают тише. Ты и внимание Смерти привлёк. Изабель вытянулась в струнку. — Впрочем... не понимаю, — некромант нахмурился. Его маятник засветился бледным голубым светом, который просачивался под землю, в могилу, заставляя морозный воздух леденеть. — В вас больше от Смерти, чем в других вампирах. Вы не просто старый, в вас... старая кровь. Невероятно старая. Эрик не ответил, не изменился в лице. Руки некроманта задрожали, когда он перевёл взгляд на могилы, когда сосредоточился и произнёс слово на незнакомом языке. Изабель перестала дышать. Она никогда не слышала этого страшного, шелестящего, похожего на треск льда и вой ветра языка, но значение слова поняла прекрасно. "Приди". Промёрзлая земля треснула под ногами некроманта, тишину прорезали рык, вой и боевой клич восстающих трупов. На Кладбище Невинных мертвых хоронили чуть ли не друг на друге, и ещё двести лет назад оно было настолько переполнено, что однажды изрыгнуло гробы в подвал жилого дома. После этого его закрыли, но избавиться не смогли. И из-за этой "перенаселённости" на зов некроманта откликнулись почти два десятка покойников. Они... не разложились. Во всяком случае, не до конца. Восковая кожа, пустые глазницы, просвечивающие сквозь длинные саваны кости. Они хрипели и еле сгибали суставы, уставившись на своего нового владыку. Эрик улыбнулся, свысока глядя на толпу зомби. — А теперь я. Вампиру было достаточно стукнуть тростью по могильному камню, чтобы банши содрогнулась от волны его силы. Вивьен зажала рот рукой, давя срывающийся крик, Изабель схватилась за статую, боясь не удержать равновесие и упасть. Земля задрожала, холод стал таким пронизывающим, что каждый вдох отдавался болью в лёгких, кудри и ресницы Изабель мгновенно покрылись белоснежным инеем. Мощь Эрика, такая концентрированная и плотная, давила на плечи, разрушала волю, подавляла сопротивление, клонила к земле и заставляла пасть на колени. Банши с трудом стояла на ногах, в то время как наклави опустилась, прижимая к носу платок, вытирая кровь. И его сила звала. В Изабель тоже была частица Смерти, она тоже принадлежала этой холодной, потусторонней силе. Банши хотела выйти из тени, хотела сделать шаг навстречу Эрику, хотела приблизиться, коснуться его, повиноваться... Но вовремя остановилась, услышав яростный отклик тысячи трупов. Они лезли из могил с такой свирепой силой, что ломали надгробия, их черепа улыбались холодными оскалами, их пустые глазницы светились голубым светом в темноте. Из их глоток вырывались рык и предсмертные хрипы, их суставы щёлкали при малейшем движении, они двигались неестественно, словно марионетки. И они окружали кладбище. Они... были организованы. Если подобное вообще можно было сказать о легионе безмозглых зомби. Некромант призвал толпу. Вампир — армию. Изабель закусила губу, глядя на застывших в бездействии, ждущих приказа покойников. Мадлен называла их уродливыми воплощением не-жизни. Девушка же видела в них воплощение могущества Призрака Оперы. Банши вновь посмотрела на вампира. Глаза Эрика сияли, словно раскалённое пламя из самых недр Ада. Изабель не знала, боялась ли его в этот момент или только сильнее жаждала быть с ним. — Ну и кто из нас настоящий некромант? Голос Эрика гремел громовыми раскатами. Мёртвые пришли в движение. Часть из них вышла вперёд, но большинство собиралось в плотный круг, сквозь который было невозможно протиснуться, формируя живую стену из неживых тел. Никто не мог прийти на помощь, никто не мог выбраться, никто не мог сбежать с кладбища. Ловушка захлопнулась. — Зомби послушны, исполнительны и совершенно нечистоплотны, — скучающе, буднично произнёс вампир. — Они могут быть полезны только для одного. Для грубого убийства. Зомби одновременно издали утробный рык, приблизившись. Некроманты невольно попятились назад, хватаясь за свои обереги, маятники, амулеты — за всё, из чего могли черпать силы. Трупы не повиновались им, не шли на помощь, взбунтовались. С десяток живых мертвецов окружили старца. Некромант смотрел на них с мрачным видом, опустив костлявые руки. Маятник выпал из его трясущихся пальцев и тут же погас, оказавшись в снегу. — А теперь, — Эрик высоко поднял руку, — испей своего же яда. Когда он опустил ладонь, зомби напали. Изабель привыкла к жестокости. Она видела, как вампиры нападали на незваных гостей в театре, видела, как Мадлен разбиралась с Теодором, видела, как оборотни делили территорию. Что-то похожее происходило и сейчас. Мертвецы, словно оголодавшие животные, впивались зубами в живую плоть, держали человека наполовину сгнившими руками. И отрывали куски мяса. Изабель не отвела взгляда. Не смогла этого сделать. Она смотрела на жестокое убийство, как заворожённая, смотрела, на брызнувшую фонтаном кровь, на разорванные мышцы, на органы. Каждая деталь клеймом выжигалась в её сознании. Она не испугалась, нет. Как и прежде, ужас от увиденного столкнулся с давним страхом, преследовавшим Изабель с детства. Она тоже убивала, тоже была монстром, и потому осуждать других она не в праве. Но почему же Эрику так легко лишить кого-то жизни? В чувства её привёл голос наклави. — Куда-то собрались, мальчики? Вивьен улыбнулась, выйдя к некромантам, глубоко затянулась сигаретой через мундштук и выдохнула в них струйку белого дыма. Мужчины застыли. Они не огрызнулись с ней, не напали, просто замерли. В следующую секунду Изабель поняла, почему. Их тела — вполне здоровые, пускай и бледные — за секунду покрылись струпьями, вены вздулись и почернели. Носы ввалились, из глаз хлынула кровь, с губ срывались кашель и желчь. Изабель обхватила себя руками за плечи, рефлекторно отпрянув подальше от Вивьен, лишь бы случайно не вдохнуть её яд. Струпья, некроз, лопнувшие сосуды... как ужасны силы чумных фей. Изабель прерывисто дышала, с трудом соображая где находилась, не понимая, видели её или нет. Как холодно. Хрипы и рык мёртвых глоток. Проклятия, болезненные стоны и плач живых, их отчаянные попытки вызвать покойников себе на защиту. Фея, выдыхающая смертельный яд. Эрик, наслаждающийся насилием. Посреди этого хаоса Изабель чувствовала себя в полном одиночестве. Чувствовала, как старые шрамы на спине обожгло давней, непроходящей болью. Она закричала. Громко, что было сил. Не от отчаяния, не от страха, но от безысходности. Потому что смерть от крика банши действительно была милосерднее того ужаса, что устроили Эрик и Вивьен. Она кричала, и ее крик был почти осязаемым, материальным. От него трещали и ломались древние статуи, валились деревья, от него из мертвецов утекала жизнь. И живые падали, как подкошенные. Как и в детстве, когда Изабель впервые убила, она шла, выискивая живых, умолкая только на пару секунд, чтобы вдохнуть. Правда, в прошлый раз она не могла усмирить обиду, страх и ярость, а в этот... Что? Что менялось? Она убивала из милосердия? Какая глупость! Она убивала, потому что... Потому что... ...потому что хотела этого. Изабель осеклась, ощутив на себе взгляд. Тяжело дыша, рухнув в глубокий снег у одной из могил, она тряслась от ужаса. Она знала, что именно сейчас на неё смотрел Смерть. Чувствовала его бесконечную силу, его могущество, его непостижимый, леденящий душу холод. Он стоял за спиной, а Изабель от страха не могла пошевелиться. Боже... — Молодец. Изабель содрогнулась. Это произнёс не Смерть. Отец в её видениях безмолвствовал, предпочитая просто наблюдать. Это был Эрик. Он поднял девушку на руки, прижал к себе, коснулся губами лба. И только после этого в ней что-то сломалось. Слёзы хлынули из глаз таким бурным потоком, что девушка была не в силах их сдержать. Она закрыла ладонями лицо, уткнулась носом в грудь Эрика, пряча слёзы, чтобы случайно не убить их видом пару случайных прохожих. Эрик вышел с кладбища, не закрывая ворота, не заметая следы. Он хотел, чтобы это убийство видели, хотел, чтобы оно стало предупреждением для всех некромантов. Да и не для некромантов — тоже. Под его покровительством теперь были две феи. Как таким не похвастаться?