Театр вампиров

Изабель никак не могла согреться. Лишь войдя в покои вампира, она, стуча зубами, поспешила в ванную комнату. И, пока Эрик разжигал камин и переодевался, девушка бесшумно отогревалась. Изабель просидела в ванной так долго, что трижды меняла воду. И, в конце концов, вампир открыл дверь и вошёл внутрь. Фея тут же поспешила прикрыться руками, сжаться. Она расправила крылья, её мокрые волосы прилипли к шее и плечам, без макияжа её лицо выглядело особенно очаровательно. — Эрик... — Ты долго, — произнёс он, сев на бортик ванны, проведя пальцами по ровной глади горячей воды. — Вот я решил, будто ты хочешь, чтобы я к тебе присоединился. Она собиралась возразить, но не успела. Эрик снял халат, повесил его на крюк, обнажив все свои давние шрамы, и забрался в широкую ванну. Они сидели лицом к лицу, и Изабель хмуро смотрела на него. — А если я против? — Можешь попытаться выбраться, — мужчина одарил её надменной улыбкой. — Вот только ты не перелезешь через меня... без последствий. Изабель отвела взгляд, в который раз пряча смущение, подтянула колени к груди, обняла их, кое-как скрывая наготу. Эрик же закрыл глаза, погрузившись в воду. От горячей воды кожа и мышцы согрелись, но внутренности по-прежнему были ледяными — вампир ещё не питался. Он чувствовал на себе взгляд феи. Как обычно, она с любопытством рассматривала его старые, рваные шрамы. — Не стыдно пялиться на меня? Изабель поначалу вздрогнула. Потом шевельнулась, подавшись навстречу, провела пальцами по краю шрама у него на груди, по плоскому животу. — ...чешуя. Эрик приподнял бровь, не открывая глаз. — Ваши шрамы похожи на чешую. Жёсткую, грубую. Как у песчаной ящерицы или... — Дракона? Осмелев, Изабель провела ладонью по ранам, царапая мягкую кожу о жёсткие бугорки. — Как вы их получили? Вампир выразительно вздохнул, обсуждать своё прошлое у него не было ни малейшего желания. Но фея требовала ответов. К тому же, сегодня она так старалась быть для него полезной, было бы неправильно не поощрить её. — Я умер, когда мне было под пятьдесят, — вампир не шевельнулся, когда Изабель поднялась рукой к его шее. — С девяти лет я жил со шрамами. Она замерла. — Что? Удивлена, что спишь с таким стариком? — Очень смешно, — проворчала девушка в ответ на его ухмылку. — Я серьёзно, — Эрик склонил голову, под водой найдя её бедро, проведя по нему пальцами. Фея прерывисто выдохнула, но не отпрянула. — Я стар, Изабель. — Неужели? Мужчина снова улыбнулся, не открывая глаз. Такой — огрызающейся, строптивой и вредной — она ему невероятно нравилась. В таком настроении Изабель не могла притворяться, была настоящей. Да и пахла потрясающе. — Эрик, — произнесла она, сжав его руку у себя на бедре, сплетя пальцы. — Не увиливайте. Что с вами случилось? Он приподнялся в ванной, встретившись взглядом с девушкой. Фея вздрогнула, её лёгкие крылья против воли задрожали от напряжения. — Я родился в те годы, которые современные историки назвали La Haute Renaissance. Он нахмурился. — Тогда в Европе процветали торговцы детьми. Изабель вздрогнула, глядя на него. — Господи, Эрик... — Самым ярким воспоминанием из детства была боль, — продолжил он. — Руки и ноги, привязанные к стулу. Тряпки. Тупые ножи. Раскаленный металл. Щипцы. Раны мало было сделать. Им нужно придать форму поинтереснее, нужно сформировать рисунок, в то время как мальчишка дергается и вопит от боли. Иначе его не продать подороже. Иначе он будет не нужен в цирке уродов. Голос Эрика звучал глухо, словно издалека. Он смотрел в пустоту перед собой, склонив голову. Прежде он никому об этом не рассказывал — не видел смысла делиться давней тайной, давней болью. Сейчас же слова, за пятьсот лет заждавшиеся своего часа, легко слетали с уст. — Цирк.., — прохрипела Изабель. У неё не повернулся язык произнести слово "уродов". — Ты права, фея. Шрамы не удались, кожа заживала не совсем правильно... но мне в самом деле хотели вырезать чешую. Она протянула руку и коснулась пальцами его лица. Эрик встретился с ней взглядом, сощурившись. — В цирке такой, как я, был не нужен. У них уже были персонажи куда интереснее: калеки с вывернутыми суставами, люди-скелеты, артисты с парой лишних конечностей, — он сделал паузу. — Торговцы повесили бы меня, если бы не мой голос и природная ловкость. — А ваши родители? Вампир пожал плечами. — А что родители? Времена тяжёлые. Потеря сына — досадная неудача, но у матери таких было шесть. Одним голодным ртом меньше. — Эрик... Он вздохнул, встретившись взглядом с феей. В её глазах он привык видеть злобу, страх, желание. Но не сочувствие. — Фея-фея. Ты сегодня убила толпу людей, а переживаешь о том, из-за кого решилась на убийство. Он ждал, что Изабель вновь раскраснеется. Этого не произошло. Наоборот, она приблизилась, прильнула к нему обнажённым телом, обняла за шею. Девушка была так близко, что их губы почти соприкасались. — Сами знаете. Я уже убивала. — Тебя это травмировало, — сказал он, скользнув пальцами вдоль её позвонков. — Да, — выдохнула она. — Но... разве я могла показать слабость перед наклави? Эрик хмыкнул. — Тебя бы никто не осудил. — Я бы себя осудила, — девушка провела ладонью по его груди. — Я знаю, что вам понравилась её жестокость. А потому не позволила ей блистать. — Это же не всё. Изабель коснулась пальцем его нижней губы. — Она красивая, элегантная, смертоносная, — произнесла девушка. — Такая, какой мне никогда не стать. Эрик приподнял бровь, глядя в её ясные голубые глаза. Банши каждый раз напрягалась от этого простого выражения эмоций. Напугать её было несложно. Стоило немного надавить, и упрямая фея покорялась, слушалась, исполняла прихоти вампира. Ему нравилось так с ней обращаться, а она была совсем не против подобных отношений. — Вы бы укусили её? — шепнула Изабель ему в губы. — Да. — Подонок, — прерывисто выдохнула она, закрыв глаза. — Как же я вас ненавижу. Эрик улыбнулся, крепче прижав девушку к себе, мягко прикусив её нижнюю губу. Она зарылась пальцами в его волосы, прильнув к нему с таким пылом, будто только ледяной поцелуй вампира мог её согреть. Изабель спустилась жаркими губами к его шее и, в знак мести или из озорства, укусила Эрика. Будь он человеком, то скривился бы от боли, но вампир только расхохотался. — Легче, банши. Или репетируешь, чтобы откусить что-то поважнее? Она вздрогнула, отпрянула, но в тесной ванной достаточно отдалиться не могла. — Ваш юмор всё ещё отвратителен. — Кто сказал, что я шучу? — мужчина хамовато улыбался, любуясь её раскрасневшимся лицом. — Я страшно этим обеспокоен. К тому же, я видел, на что ты способна, как ты ломала статуи криком. Вдруг ты решишь заголосить в самый ответственный момент? Изабель подскочила из горячей воды, как ошпаренная. Вода стекала по её телу, капала с волос, ручейками струилась по изящным изгибам. Она попыталась перешагнуть через Эрика, но он, схватив её за руку, уронил девушку на себя. Изабель упиралась, пыталась бороться, сопротивляться, и от этого из ванны на пол выплеснулась пара литров воды. Фея сдалась не сразу. Только когда вампир зажал её руки и до крови прикусил запястье. Изабель застыла, вздрогнув. Она сидела на животе Эрика, обхватив ногами его торс, боясь шевелиться. Улыбаясь, он расслабился, убрав руки за голову, окидывая фею взглядом. — Обожаю этот ракурс. — Идите, — произнесла девушка, тяжело дыша, — к чёрту. — К чёрту или к тебе? — скользнув пальцами по её талии, Эрик добрался до груди, грубо стиснул её. Фея вздрогнула, царапнув ногтями по его животу. И всё же, она не отстранилась. Изабель опустила взгляд, рассматривая его шрамы, провела кончиком пальца по краю. — Ко мне, — она выдохнула, легонько дёрнув крылышками. — Прошу, Эрик... нет... прошу вас, мой господин. С этими словами девушка склонилась над вампиром. Её мокрые кудри коснулись его лица, мягкая грудь прижалась к холодному торсу. Изабель поцеловала его. Целовалась она обычно несмело, робко, но сейчас набросилась на него, пальцами зарывшись в жёсткие волосы. Эрик ответил, подавшись вперёд, стиснув фею в объятиях. Её крылья невольно затрепетали от его силы. До чего же приятно было её ласкать. Пылкое, мягкое тело, обжигающее дыхание, трепет влюблённого сердца. И аромат. Пленительный, манящий аромат готовой на всё ради страсти женщины. Изабель прервалась, чтобы со стоном глубоко вдохнуть. Эрик воспользовался моментом, спустился поцелуем к шее, слизывая воду с кожи. Девушка выгнулась от его ласки, покорно подаваясь навстречу. — Укусите меня, — пролепетала она. — Пожалуйста. — Рано, банши, — прорычал он. — Но, Эрик... — Вылезай из ванны, — он хмыкнул, отстранившись, — оставь в спальне пару зажжённых свечей и ложись. — А если я хочу здесь? В её глазах что-то изменилось, их выражение стало более игривым, пленительным, хищническим. Невинная фея менялась, познав прелести половой жизни, превращалась в крайне опасную женщину. Принадлежавшую ему. Эрик одарил её лукавой улыбкой. — Брысь. Изабель нахмурилась, смерив его взглядом, потом упёрлась руками в бортики ванной и поднялась. Вылезая, она выгнулась, намеренно проведя грудью и плоским животом по туловищу вампира, его лицу, а после — вышла, схватив с крючков все полотенца. Какая несносная. Такая настойчивость в самом деле требовала поощрения. Но Эрик не спешил. Он долго и тщательно смывал с себя запахи кладбища, уделяя больше всего внимания своим проклятым шрамам. Смыть их было нельзя, содрать — тоже, но это не значило, что он не мог попытаться. Когда он вышел, в его покоях было темно, только у кровати горела крохотная свеча. Изабель, совершенно разбитая после репетиций и своей истерики на кладбище, крепко спала, стискивая в объятиях подушку. Она надела одну из рубашек Эрика, совершенно не предназначенных для сна, укрылась одеялом и была сейчас совершенно беззащитной. Мужчина выпил крови из бокала, подошёл к столу и сделал пару заметок в черновиках. Изабель вновь подарила ему идеи на новую чудную партитуру. Её крик звучал великолепно. Жаль, на сцене она не сможет взять такие ноты — это и убьёт зрителей, и разрушит театр. Но хор справится. Наизнанку вывернется, но справится. Думая об этом, Эрик допил кровь, оставил бокал на столе и, подойдя к кровати, лёг рядом с Изабель, поцеловал её в лоб, прижал к себе. Прежде вампир не ложился спать рядом с кем-то. Во время сна кровосос беспомощен, его не разбудит даже выстрел в голову, пока не наступит ночь. Но банши так старалась ради него, так стремилась быть с ним. Сегодня она заслужила его доверие. *** Изабель не знала, сколько проспала. В покоях Эрика не было окон, не было часов, так что определить время было невозможно. Но, судя по тому, что девушка больше не чувствовала опустошения и боли в мышцах, проспала она до вечера. Ей не хотелось просыпаться. Здесь было тихо, спокойно и безмятежно, так что Изабель была не против подольше растянуть момент. Вот только Эрик был иного мнения. — Пора вставать, фея. Сначала вампир прикусил её мочку уха, потом клыками царапнул шею, руками забравшись под рубашку. Девушка не пошевелилась, не открыла глаз. Ей было любопытно, что он сделает дальше. К тому же, он всю ночь игнорировал её флирт, так что она имела право отомстить ему. И всё же, Изабель невольно вздрогнула, когда Эрик ущипнул её сосок, выкрутил его, почти причиняя боль. Всё ещё притворяясь спящей, она крепко зажмурилась, поджала ноги. Как бы сильно она ни злилась на вампира, его умелые, уверенные действия слишком сильно возбуждали. Второй рукой он скользнул ей между ног, мучительно медленно провёл пальцами по жаркой, влажной плоти. Нечестно! Однако Изабель не отталкивала мужчину. С трудом контролируя дыхание, она продолжала игнорировать все его домогательства. — Ты становишься ужасной актрисой, когда возбуждаешься, фея. Прошептав это, Эрик взобрался сверху, перевернув её с бока на спину. Он поцеловал Изабель в губы, пальцами надавив ей на подбородок, заставив открыть рот. Девушка невольно ахнула, когда он по привычке прикусил её губу. Он потрясающе целовался. С таким пылом, что всякий раз у феи кружилась голова. Было ли хоть что-то, чем он не владел профессионально? Изабель не пошевелилась, когда вампир спустился к шее, большими пальцами водя по ореолам отвердевших сосков. Сейчас остановится. Сейчас он точно остановится, ведь удовольствие нужно растягивать. Так какой смысл поддаваться ему? Чтобы потом несколько часов сходить с ума от дикого желания заняться сексом? Нет уж. Не в этот раз, Эрик. Но он не остановился, несмотря на бездействие Изабель. Наоборот, спустился поцелуями ниже, покрывая долгими, жаркими поцелуями обнажённую грудь. Чёрт. Девушка пыталась не реагировать, но мужчина так хорошо изучил чувствительные места её тела, что теперь беззастенчиво пользовался этим знанием. Он прикусывал соски, ласкал их языком, выкручивал, присасывался. Медленно, неторопливо, со знанием дела. Изабель едва дышала, давя в себе стоны. Он играет. Он просто играет. Вцепившись пальцами в простынь, она изо всех сил пыталась не вздрогнуть, когда Эрик спустился ниже, оставляя дорожку поцелуев на животе. — Ну же, фея, — промурлыкал Эрик. — Не заставляй меня делать то, за что ты будешь краснеть. Изабель не ответила. Ну и чем он мог её удивить? После борделя и секса при свидетелях её было трудно впечат... Она вскрикнула, когда губы Эрика впились в клитор. Как обычно, вампир не обратил внимания на её силы, запечатлевая на чувствительной точке пылкий, грубый поцелуй. Изабель думала, что её нечем удивить, но сейчас её лицо вновь пылало от стыда. — Эрик, — пискнула девушка, жмурясь. — Прек... Она содрогнулась, взвилась. Умелый язык вампира вырисовывал сложные, витиеватые узоры на её пылающей плоти. Изабель не была к такому готова! Только не к этому! Сколько раз она представляла себе оральные ласки... Вот только в этих вульгарных фантазиях сверху всегда был Эрик. Не она! В своём воображении ОНА изучала его, ОНА видела его слабым, ОНА делала его беспомощным. Чёрт... Его губы мягко обнимали возбуждённый клитор, оттягивали его, сдавливали, обсасывали. — Мгх... — Добрый вечер, — произнёс Эрик, прервав свою бесстыдную ласку. Но, остановив грязный поцелуй, он тут же проник внутрь двумя пальцами. Изабель задыхалась от восторга, смешанного со стыдом. — Как спалось? — Ах... мхах... ха... — Так крепко, что приходится тебя будить, — с этими словами вампир игриво провёл кончиком языка вдоль половых губ, загнул находящиеся внутри пальцы. Изабель содрогнулась. — Эрик, хва... Но он не внял просьбе. Одной рукой вампир крепко удерживал фею за бедро, не позволяя ей выбраться, спастись от смущения, выдохнуть, а второй делал неторопливые толчки. Глубоко, ритмично, умело, прокручивая длинные пальцы. — Надеюсь, это поможет тебе взбодриться перед работой. — Мфх... Изабель выгнулась, крепко вцепившись в плечи Эрика, пытаясь отстранить его от себя. Но вампир, как обычно, не реагировал на её усилия. Он целовал, лизал, обсасывал и двигал своими умелыми, знающими все чувствительные зоны тела, пальцами. Фея откинула голову назад, дыша прерывисто, с громкими стонами. Её бесило, что тело становилось таким податливым, таким послушным в его руках, бесило, что ей нравилась как резкость мужчины, так и его похотливая ласка. Эрик решил разбудить её языком. Старый, мерзкий извращенец. И даже сейчас, будучи снизу, он эгоистично вглядывался в лицо девушки, наблюдал за реакцией на свои действия. Как будто ему было мало того, как сильно она текла! Только подумав об этом, Изабель мысленно дала себе пощёчину. Гадкие, гадкие мысли! — АМХ... АХ! Изабель содрогнулась всем телом, когда Эрик провёл острыми клыками по половым губам. Её обдала новая, тяжёлая волна жара. Изабель прикусила костяшку пальца, чтобы не закричать. И чтобы не попросить вампира укусить её туда. — Ты притихла, фея, — мужчина улыбнулся, игриво задев носом клитор. — Мне быть грубее? — НЕТ! Его пальцы вошли так резко, что Изабель подпрыгнула, издав протяжный стон. — Ты не сказала "пожалуйста". Он вновь склонился, ускорив свои грубые толчки, с силой сдавливая чувствительную область внутри. Этой крохотной точке Эрик уделял пристальное внимание, резво лаская её кончиками пальцев. Как будто играл на инструменте. Извращенец! Изабель закусила губу, сжав плечи мужчины, выгибаясь в его руках. Довольный эффектом, вампир вновь склонился ниже и игриво провёл языком вдоль половых губ. Девушка забыла, как дышать. — Ты так перенервничала, — он улыбнулся. — Было бы несправедливо долго тебя мучить. — Не смей... те... Он смотрел на неё какое-то время, небрежно играя с ней пальцами, наслаждаясь видом беспомощной феи. Как же Изабель хотела его убить. Она была до того напряжена, что тело не подчинялось ей, содрогалось от нарастающего желания, жар внизу живота становился невыносимо тяжёлым, обжигающим. Так сказывался стресс? Из-за него было так легко довести девушку до экстаза? Эрик вновь прильнул губами к жаркому телу, и Изабель затрепетала. Она взвилась в его руках, её крылья распахнулись, задрожали, с губ сорвался низкий, полный томного желания стон. Изабель зажмурилась, стыдясь, что позволила себе расслабиться. Стыдясь, что мужчина увидел её оргазм "вблизи". Он ласкал её, пока девушка не перестала дрожать, пока её похожие на рык стоны не стали глуше, нежнее. — Вот так, — вампир медленно выпрямился, облизнув блестящие от влаги губы. — Проснулась? — М-м-м... — Вставай. Пора работать. — Эрик... Она протянула к нему руки, безмолвно умоляя об объятиях. Вампир подался вперёд, покрывая поцелуями её плечи. — Извращенец. — Даже не скрываю. — Вообще-то, — Изабель приблизилась, обвив его руками, и перешла на шёпот. — Я тоже хочу... сделать с вами это. — Что тебя останавливает? Изабель не ответила, уткнувшись лбом в плечо, оправляя на себе рубашку, пряча наготу. — Пошли работать. — Не хочу. — Я твой начальник. Изабель показала ему язык, но с места не сдвинулась и объятий не разжала. — Я обижена, — произнесла она. — Вы вечно делаете, что хотите. У меня, между прочим... тоже есть желания. — Вот как? — улыбаясь, он принялся накручивать пряди пышных волос на палец. — И чего же хочет невинная фея? Она опустила взгляд, проведя ладонью по его груди, животу, мягко сжала отвердевший пах. — Не скажу, — Изабель улыбнулась и отстранилась. — И вообще, я с вами не разговариваю. — Не разговариваешь? Значит, заставлю кричать. Она закусила губу, поднявшись с кровати. — Нам же нужно работать, — произнеся это, девушка игриво приспустила рубашку с плеча. — Разве не так? — Верно, — Эрик хмыкнул, скользя взглядом по фигуре Изабель. — Ты работаешь, я — к горгулиям. — Что?! — Вернусь — проверю насколько глубоко... ты вжилась в образ. Обернувшись, фея испепелила вампира гневным взглядом, а он ответил ей привычной хамоватой ухмылкой.