Отравленный разум

Голубая дракониха помедлила, оглянувшись на Троидес. - Давай ты первая? Она возмущённо встопорщила гребень. - А что я-то сразу? Ты ближе стоишь, ты и входи. - Идея была твоя, - напомнила Голубика, и Троидес закусила губу. Ну зачем, зачем она завела разговор с этой шелкопрядихой?! В голове тут же послышался насмешливый голос бабушки: "Сама кашу заварила, сама и расхлёбывай! Это всё твои проблемы! Сама виновата, сама!.." Усилием воли трибрид подавила раздраженный рык, поднимающийся по горлу. Она демонстративно отвернулась, сделав вид, что ничего интереснее правой стенки она в жизни не видела. От дальнейших перепираний её спас директор... то есть, простите, директриса, внезапно вынырнувшая из своего кабинета. - Заходите быстрее! - шикнула она, нетерпеливо махнув лапой. Голубика прошла в глубь помещения, Троидес просеменила за ней. Проходя мимо директрисы, она ощутила приятный аромат свежей мяты и снега. Последний она видела вживую от силы пару раз в жизни – и то издалека, на вершинах Облачных гор, хребта, пересекающего всю Пиррию огромным шрамом. Но, тем не менее, считала, что снег пахнет именно так. Сделав пару шагов, трибрид в растерянности остановилась. Голубика сделала то же самое. Директриса наконец отклеилась от входа и поспешила за свой стол, изготовленный из лакированного дерева. Троидес невольно вспомнила до боли знакомый бамбуковый столик из бабушкиного жилища. Тот, казалось, ни разу не покидал комнаты, в которой стоял – тёмной, как чешуя ночного, и доверху заполненной другими безделушками, с которыми бабушка носилась, как со слитками золота. Директриса уселась за стол, сцепила когти в замок и положила на них подбородок, после чего улыбнулась драконихам. Троидес только сейчас заметила, что она тоже была полукровкой – судя по всему, гибридом ледяного и листокрыла. "Ледокрылая", мысленно окрестила её трибрид. - Приветики, меня зовут Осока, - представилась ледокрылая. Её белая чешуя слегка отливала зеленью, словно хвоя под снежной шапкой, а в больших льдисто-зелёных глазах светились задорные искорки. Троидес пришлось признать, что она достаточно молодая, хорошенькая и к тому же миленькая. - Вы, как я понимаю, новенькие? - Да, - тут же ответила Голубика, не успела трибрид до конца понять смысл вопроса. - Меня зовут Голубика, а это Троидес. - Она махнула кончиком хвоста на новую знакомую. Осока выудила из аккуратной стопки пергамента один лист, обмакнула в чернильницу металлический коготь и что-то быстро накорябала. Троидес попыталась прочитать кверх ногами, но не преуспела. Тогда она принялась изучать кабинет. Всё здесь было чрезвычайно аккуратно и минималистично, ничего лишнего, но, как ни странно, при этом здесь явно ощущался уют. За спиной Осоки располагалось большое окно, впускающее много света и выходящее на Облачные горы. На подоконнике стояли в ряд глиняные горшки с цветами – какие-то белые и голубые, а из одного горшка торчали жёлтые лепестки. На немногочисленных стеллажах и полках находились свитки, запасные чернильницы и металлические когти, а также пара книг – скорее всего, с Панталы. - Сколько вам лет? - спросила директриса, поднимая взгляд. - К каким племенам принадлежите, есть какие-нибудь замечания от родителей? "А что, с первого взгляда непонятно, что я трибрид ядожала, ночного и песчаного?" - подумала Троидес. - Мне пять, - сказала Голубика, - я трибрид шелкопряда, радужного и ночного. Замечаний нет. - Она несколько раз сжала и разжала когти и поморщилась, словно от боли в голове. - Но у меня случаются приступы кашля, если это важно. Осока снова что-то написала и выжидающе повернулась к Троидес. - Шесть лет, - сухо произнесла она. - Трибрид ночного, песчаного и ядожала. В первую очередь ночного. Биологически. - Она поколебалась, но всё же решила сказать правду: - Родители говорили, что мне нужно будет принимать кое-какое лекарство. - А от чего лекарство, не знаешь? - осведомилась ледокрылая. - От... по их словам, они помогают мне жить. Якобы потому, что я трибрид, но я не знаю, как это связано. - Она невольно вспомнила чёрные камни из рассказов Беды, о которых ей как-то раз говорил отец. Альтаир... хоть кто-то нормальный в её семье. Хоть она и видела отца Голубики лишь мельком и краем глаза, но сразу же поняла, как они похожи. - Хорошо... - Осока прибавила ещё пару строк, затем несколько раз провела по пергаменту когтем, получая два прямоугольника с записями. - Вы обе попадёте в Обсидиановое крылышко. - Она поднялась и взяла с полки два свитка. - Это ваши расписания, - она по очереди вручила им свитки, сначала Голубике, затем Троидес. - Спальные пещеры у вас будут разные. У тебя, Голубика, над входом в пещеру будет висеть табличка с цифрой один, а тебя, - она повернулась к Троидес, - будет цифра три. Чтобы добраться до общежития, вот вам карты академии. - Она протянула им ещё два свитка. - По вопросам обращайтесь ко мне. - Два прямоугольника с записями она сложила друг на друга, постучала о стол, чтобы выровнять края, и убрала в незаметный до этого выдвижной ящик. Снаружи раздался стук, и Осока вскинула голову: - Входите! В помещение незамедлительно прошли двое дракончиков – и их Троидес узнала с первого взгляда. Те самые странноватые песчаный и листокрылая, у которых Голубика спрашивала направление! Трибрид поспешила выйти в коридор, Голубика последовала за ней. Некоторое время они топтались на месте, как дураки. - Э-э... надо бы карту посмотреть, - наконец сказала Голубика. Она развернула свой свиток. Он оказался довольно большим, с подробным планом всех этажей. На первом общежитие и обнаружилось. - По идее, нам надо туда, - шелкопрядиха кивнула на какой-то коридорчик, ведущий в сторону. - Пошли, если что, спросим у кого-нибудь. Довольно долго они шли молча. Троидес рассматривала академию, надеясь запомнить, где что находится, но быстро сдалась и признала, что без карты здесь не обойтись. Затем она переключилась на разглядывание новой знакомой. Голубая чешуя отливает синим и фиолетовым металлическим блеском, крылья как у радужного, ярко-оранжевые, такие же, как и полосы вдоль позвоночника. По шее идут круглые чешуйки, рога прямые, усики-антенны какие-то короткие... интересно, насколько они чувствительные. В уголках глаз Голубики она увидела пару серебристых чешуек-слезинок, как у ночных со сверхсилами. Троидес вздрогнула. Лучше бы она только видела будущее, а то вдруг прямо сейчас в её мозгах копается!.. От этой мысли её передёрнуло. - Ну, кажется, мы пришли, - нарушила молчание шелкопрядиха. - Может, прогуляемся по академии, когда уложим вещи? - Трибрид заметила, как Голубика окинула взглядом бесчисленные сумочки, которыми ядожалиха была обвешана. - Нет, - быстро сказала она, неожиданно кое-что вспоминая. - Мне нужно сначала принять лекарство, а после этого я буду спать. Наверное, завтра встретимся. Голубика глянула как-то грустно. - Ну ладно, - она слегка повесила крылья. - Тогда... пока? - До завтра, - Троидес слегка махнула кончиком хвоста и прошествовала дальше по коридору, ища табличку с цифрой три. Вход в спальную пещеру оказался в другой стене, что было немного неожиданно. Трибрид зашла внутрь, отодвинув занавеску из цветущих лиан и длинных нитей с деревянными бусинами. В пещере было темно и на первый взгляд пусто. Впрочем, на второй тоже. В том смысле, что здесь не было никого, кроме самой Троидес. Ядожалиха нащупала каменную лежанку, которой служил небольшой уступ, и забралась на неё. Затем она приступила к сортировке своего скарба – после принятия лекарства сил на это не будет. Одна на другой она сняла с себя все сумки и разложила на уступе. Туда же отправился и браслет, подаренный родителями – чересчур громоздкий и тяжёлый, чтобы носить не снимая. Троидес вздохнула и начала вынимать содержимое сумок – блокнотик из сушёной коры, чернильный стержень к нему, трутница, связка тоненьких палочек, очищенных от коры, кое-какие украшения, блокнот побольше в кожаном переплете – подарок отца, полупустая фляга, сложенный шарфик (на случай, если в горах будет слишком холодно) и глиняный сосуд с лекарством. Трибрид переложила некоторые предметы обратно в сумки, оставив на лежанке сосуд, фляжку, чернильный стержень и подаренный блокнот. Шарф она пристроила вместо подушки, которой в темноте не наблюдалось. Затем раздвинула лианы у входа, впуская как можно больше света, и стала осматривать пещеру на предмет лампы или факела. Не нашлось ни того, ни другого, так что писать пришлось сильно напрягая глаза. Она открыла блокнот на свободной странице, встряхнула стержень и написала, предварительно поставив дату: "Прибыла в академию. Познакомилась с ещё одним трибридом, её зовут Голубика. Отправили в Обсидиановое крылышко. Директор вроде ничего. Поселили в пещере номер три, здесь темно и нет подушки". Она задумчиво погрызла стержень, гадая, что бы ещё написать. Затем добавила: "Сейчас приму лекарство. Завтра, наверное, начнутся занятия". Нет, не умеет она вести дневник... Со вздохом она закрыла блокнот, вложив стержень внутрь, как закладку, и положила в деревянную тумбочку, стоявшую возле лежанки. Затем передумала, спрятала в сумку, а в тумбочку поместила дурацкий браслет. Очень не хотелось бы, чтобы сопещерники случайно прочитали её записи. Она откупорила сосуд и высыпала на ладонь горстку скрученной в трубочки травы. Положила в пасть, ощутив резкий и терпкий вкус, торопливо запила водой из фляги и так же быстро распихала всё по сумкам, после чего завалилась на уступ, прикрыла все сумочки крылом и почувствовала неприятную тяжесть во всём теле. Как всегда. После приёма этого лекарства тело становилось слово свинцовым, и она не могла пошевелить и когтем. Зато потом, после сна, в голове ощущалась странная лёгкость, мысли влетали и вылетали, как стрекозы над озером, и ничего в голове не оставалось... Троидес закрыла глаза и провалилась в сон без сновидений.