Болгарский лев

Близился день второго испытания. Атмосфера в замке стала почти такой же напряженной, как перед первым заданием — Виктор, прогуливаясь по коридорам, слышал обрывки разговоров. Многие гадали, что именно припасли организаторы и, надо признать, фантазия у школьников была побогаче, чем у министерских работников. Кто-то считал, что состоятся дуэли между чемпионами; другие — что придется сражаться с какими-то жуткими тварями (эту идею особенно отстаивали гриффиндорцы и хаффлпаффцы, которые слышали вопли, доносящиеся из золотых яиц); третьи же надеялись увидеть какие-то хитроумные загадки. Но все сходились на том, что будет интересно. Даже жалко будет наблюдать их разочарование. Виктор для подготовки решил все же поплавать по озеру и примерно прикинуть маршрут до деревни. В крайнем случае — хотя бы разведать дно. Лезть в холодную воду не хотелось совершенно — он был слишком теплолюбивым для этого. И даже согревающие чары с парой артефактов, имеющих ту же направленность, мало помогали — от одного вида темной воды, по которой изредка проплывали льдины, становилось не по себе. Он откладывал заплыв почти неделю, выходя каждое утро на палубу и твердо обещая себе, что вот сегодня-то точно соберется с духом и как нырнет! Но всегда находились неотложные дела: написать Доре, встретиться с Гермионой, почитать книжку, сходить в Хогсмид… Но бесконечно тянуть было нельзя — не хотелось лезть в озеро неподготовленным. Стояло прекрасное воскресное утро, стрелки часов показывали где-то около девяти. Солнце только-только выбралось из-за горизонта, с трудом пробиваясь сквозь низкие облака. Ветер, задувающий с озера, был особенно мерзким — по водной глади бежала рябь, мелкие волны выбрасывали на берег остатки льда. Виктор поежился, но усилием воли задавил трусливую мыслишку о том, что еще денек погоды не сделает. Медленно, очень медленно он покинул корабль и так же неспешно побрел подальше от посторонних глаз. Во всяком случае, ему так казалось. Но нельзя было недооценивать местных девиц. Несмотря на статью в «Пророке», несмотря на то, что парочке особо отважных пришлось на пальцах объяснять, что сердце его давно не свободно, фанатки продолжали его преследовать. Как и сейчас — стоило ему остановиться на берегу и сбросить теплую мантию, как позади, в кустах — даром, что листва давно опала, послышалось шуршание. Подавив порыв бросить туда какое-нибудь проклятье попротивнее, Виктор с прежней невозмутимостью продолжил разоблачаться. На мантию лег теплый вязаный свитер от миссис Уизли, сверху — рубашка и штаны с носками. Он остался в одних плавках — разумеется, красных, которые ему очень шли. На указательном пальце поблескивало кольцо, которое должно было помочь не околеть — подарок Туны, когда он объяснил ей сложившуюся ситуацию. Та и вручила ему этот артефакт, созданный каким-то из ее предков, пообещав, что все будет отлично. На всякий случай, на свои вещи он бросил пару отпугивающих посторонних заклинаний — не хотелось, чтобы те стали добычей какой-нибудь фетишистки. По темной воде скользнул солнечный зайчик — обернувшись, Виктор заметил блеск стекла посреди деревьев, да не один. Порыв ветра донес до него обрывок фразы «…дай сюда!», произнесенный девичьим голосом. Даже думать об этом не хотелось. А когда он бросил взгляд на замок, то заметил очень похожий блеск со стороны Астрономической башни. Затягивать больше было нельзя — того и гляди, билеты продавать начнут. Набросив чары головного пузыря, Виктор, надеясь, что это не похоже на постыдное бегство, трусцой направился к озеру. Вода была холодной, но терпимой. Может, из-за артефакта, может просто у страха были глаза велики. В конце концов она была жидкой и это автоматически делало ее теплой. Зайдя где-то до пояса, Виктор выдохнул и бросился вперед — под сдавленный вскрик со стороны берега. Резко двигая руками и ногами, он постарался поскорее отплыть на глубину, где можно было свободнее пользоваться магией. Он успел выучить пару специальных заклинаний именно для подводного плавания — модификации «депульсо». Дело сразу пошло веселее. Солнечный свет перестал пробиваться через водную гладь уже на глубине в десять метров — стало очень мрачно и неуютно. Захотелось вернуться на поверхность, и чем быстрее, тем лучше. По логике, деревня подводного народа должна была располагаться в самом глубоком месте озера, ближе к его центру. Значит, туда и нужно было плыть. Нырнув поглубже, к самому дну, Виктор раскопал среди зарослей водорослей несколько камушков. Идея была простая — повесить на камушки что-то вроде маячков, чтобы не тратить времени на поиск дороги. Черт его знает, с устроителей соревнования сталось бы отправить их в заплыв ночью. Чары были простенькие и держались долго. Не специальные артефакты, конечно, но месяц точно должны были выдержать даже в таком насыщенном магией месте. Была такая неприятная особенность у магически-активных территорий — медленно «сжигать» своим фоном любые незащищенные чародейские предметы. В среднем, ученический артефактик жил год-другой, если заклинание на него было наложено правильно. Профессионалы, разумеется, ставили специальную защиту, как правило рунную, так что никакой фон им не грозил. Бросая камушки, Виктор продолжал плыть. В какой-то момент стало страшно — было настолько темно, что, если бы не светящиеся водоросли на дне, он бы потерялся. Да и вода начала потихоньку давить на уши, вызывая крайне неприятные ощущения. Когда очередной островок серебристой зелени остался позади и Виктора окружила тьма, он зажег огонек, чтобы видеть хоть что-то. И зря. Почти сразу на него напали. Это были гриндилоу — мелкие тварюшки, похожие на помесь осьминога и чертика, они появились будто бы из ниоткуда. Один из стаи рванулся к нему и попытался укусить за ногу, но в последний момент удалось ее отдернуть и тварь проскочила мимо. Увернувшись от еще одного, Виктор взмахнул палочкой, очертив полукруг — гриндилоу как ветром сдуло. Но это был еще не конец. На него нападали еще два раза и с каждым разом стайки становились все больше. Наконец, когда до какого-то большого белого камня, похожего на надгробие, резко выделяющегося на фоне темного дна, оставалось несколько метров, стало понятно, что пора отсюда выбираться. Атаки морского зверья уже нельзя было остановить так просто — они мчались к нему как мотыльки на свет. Взрывные заклинания едва ли помогали против постоянно прибывавших тварюшек. Краем глаза Виктор заметил какое-то синеватое свечение — резко повернув голову, так, что в шее что-то щелкнуло, он увидел совсем рядом, рукой подать, медленно закручивающуюся воронку. Виктор попытался отплыть — от всякого непонятного в магическом мире следовало держаться подальше — но не тут-то было. Невероятная сила подхватила его и потянула внутрь водоворота. Последнее, что он запомнил перед тем, как его накрыла тьма, был возмущенный рев гриндилоу, чья добыча исчезла прямо из-под их носа. Он очнулся на каменистом полу. Острые камни больно впивались в кожу, в нос бил запах сырого песка смешанного с тиной. Перекатившись на спину, Виктор уставился в потолок пещеры, с которого свисали угрожающего вида сталактиты, обвитые тускло светящимися голубым водорослями. Воздух был затхлый и вязкий, как в погребе, в который давно никто не спускался. Кое-как, помогая себе руками, встав на ноги, Виктор огляделся и по спине пробежался неприятный холодок — ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего выход, он не видел. Обход также ничего не дал — неровные стены, покрытые потеками, вроде бы, селитры, были ничем не примечательны. Просто пещера — каких многие сотни в мире. Виктор вытащил палочку — вдруг, удастся трансгрессировать отсюда — и тут же пол под ним покачнулся, а одна из стен, бывшая до сего сплошным монолитом, стала полупрозрачной. При должном усилии можно было увидеть помещение за ней — но очертания смазывались из-за дрожащего, как в жаркий день над асфальтом, воздуха. Виктор сделал шаг вперед, держа палочку перед собой — и стена исчезла, будто бы и не было ее тут никогда. В иное время он бы не дважды и не трижды подумал бы перед тем, как идти вперед, но сейчас других вариантов не было: трансгрессировать не получалось — сплошной, невероятной силы, барьер мешал перемещению. Вздохнув, Виктор сделал шаг вперед, надеясь, что стена не вернется обратно. Эта часть пещеры уже несла на себе следы человеческого пребывания. Стены и потолок были обтесаны, под толстым слоем пыли на полу виднелись ровные, плотно подогнанные друг к другу плиты. Но не это привлекало внимание — в центре, на возвышении, стоял саркофаг из белого мрамора. Он казался настолько не к месту здесь, что Виктор несколько раз моргнул, думая, что это не более, чем морок, но ничего не изменилось. Но кому бы пришло в голову устраивать здесь могилу? При ближайшем рассмотрении — отчего-то Виктору в голову не пришло, что тут могли быть охранные чары — саркофаг оказался еще более интересным. В резьбе, богато украшавшей его, проглядывались явные римские мотивы — лавровые венки, фигуры диковинных зверей и птиц, исполненные с невероятным изяществом. Но было и иное — тут и там взгляду попадались очень характерные кельтские узоры, вплетенные в тяжеловесную античную эстетику. Кем бы не был мастер, создавший это произведение искусства, он определенно хотел совместить несовместимое. Главное открытие Виктора ждало в виде надписи на плите, намертво вделанной в крышку саркофага. Сначала ему показалось, что это просто элемент декора, но другой оттенок мрамора и едва заметные медные гвозди, которыми закрепили плиту, говорили об обратном. На плите были высечены две надписи. Первую Виктор, как ни старался, понять не мог — огамическое письмо он не знал. Зато вторая надпись была сделана на простой и понятной латыни, гласящая: «Hic jacet primus magus Britanniae». И все — ни эпитафии, которыми так любили украшать могилы в древности, ни имени. И это было странно. — Покойся с миром, кто бы ты ни был, — пробормотал Виктор, склонив голову и помотал головой — вот не о том он сейчас думает, ой не о том. Странная могила — это замечательно, но нужно было найти выход, иначе это место грозило стать уже его могилой. С этим были затруднения — выхода, на первый взгляд, нигде не было. Исчезнувшая стена, стоило лишь приблизиться к саркофагу, возникла вновь, ничем не выдавая свою необычность. Виктор, подумав, хлопнул себя по лбу и взмахнул палочкой. «Ревелио» — то заклинание, которое надо было использовать сразу — заставило задрожать воздух, являя небольшую чашу с основанием в виде выточенных из мрамора виноградных лоз, волей и рукой неведомого мастера с трудом отличимых от живых. Обод чаши был покрыт письменами — вновь огамическим и латынью. Фраза на древнеримском наречии была слишком сложной для того, чтобы разобрать ее сходу — Виктору пришлось несколько минут мучительно складывать, вроде бы понятные по отдельности, слова в предложения. Выходило, что в чашу следовало положить некий «дар» и получить в ответ «спасение». Понимание, дополнительно, осложнялось больно цветастыми фразами да, кое-где, стертыми буквами. Странность была еще в том, что чаша как-то очень странно реагировала на волшебную палочку Виктора. Когда он только приблизился к ней и зажег свет, буквы на ободе вспыхнули ровным зеленым светом. И чем ближе он подносил палочку к чаше, тем ярче становился свет. Даже более того — в воздухе возник тонкий аромат мирта и можжевельника, а на дне чаши появились полупрозрачные листья мальвы. Все это никак не могло быть обычным совпадением. Отойдя от чаши, свечение которой тут же стало ослабевать, едва он сделал несколько шагов, Виктор обошел пещеру по периметру, водя палочкой в поисках скрытого выхода. Ничего. Абсолютный ноль. Просто стены, просто пол и просто потолок. Вздохнув и выматерившись про себя, Виктор вернулся к чаше, на ходу стаскивая с пальца зачарованное кольцо, которое ему вручила Туна. Ну не было у него никаких других «даров», кроме трусов и волшебной палочки, а ни с тем, ни с другим он расставаться не хотел. К тому же «спасение» в его ситуации звучало больно соблазнительно. Едва он положил кольцо на дно чаши, на самый большой лист мальцы, как по глазам ударила вспышка зеленого света, заставив на миг ослепнуть. Из груди вырвался испуганный вздох, но не успел Виктор и понять, что только что произошло, как свет погас. На месте кольца лежало странного вида ожерелье — широкая пластина, висевшая на толстом, вроде бы кожаном, шнуре. Через равные расстояния на шнуре были закреплены… зубы. С первого раза Виктор даже не поверил своим глазам — но странные и немного пугающие элементы никуда не делись. Листья мальвы, устилавшие дно чаши, пожухли, аромат уже не был таким сильным, как прежде. Использовав решительно все диагностические заклинания, которые были ему известны, Виктор понял только одно — эта штука его не убьет. Наверно. Или не сразу. Брать его было по-человечески страшно, но в глубине души он не верил, что этот амулет опасен, пусть и выглядел как ворованный из лавки для нео-язычников. К тому же терять все равно было нечего — выхода из склепа все не было. А так… Мотнув головой и костеря себя на все лады, Виктор решительно схватил амулет и зажмурился, готовясь к боли, страху, агонии и еще чему-то сходному, означающему, что его жизненный путь пришел к концу. Но ничего такого не произошло. Амулет был легким, пропитывающая его магия чуть покалывала пальцы, но не собиралась их отрывать. Но, что самое важное, стена напротив, которую Виктор еще несколько минут назад проверял со всем тщанием и разве что не на вкус, исчезла. Растворилась в воздухе, как утренний туман, являя за собой пологий, покрытый песком, берег, уходящий в темные воды подземного озера. Решив не дожидаться, пока стена преграда вернется на свое место, Виктор во все лопатки рванул вперед. Едва он перешагнул невидимую границу, как стена за его спиной проявилась вновь — такая же надежная и могучая, как и прежде. Темные воды озера вспыхнули серебристым светом, делая их похожими на молоко. Все еще сжимая амулет в ладони, Виктор побрел к воде — самому логичному выходу отсюда. Но не успел он даже толком омыть ступни, как могучая сила, так похожая на ту, что доставила его сюда, подхватила и потащила за собой. В пустоту. Выплыл он почти на середине озера. Солнце уже высоко поднялось над деревьями — значит, потеряв счет времени, он проплавал не менее часа. Это плохо. В загадке звучало четкое ограничение — один час. Конечно, он не верил в то, что устроители турнира допустят гибель «сокровищ», но опоздание по времени означало, автоматически, ноль баллов. А баллы были нужны. Перейдя на кроль, Виктор греб к берегу, где оставил свои вещи. Те, к счастью, остались нетронутыми. Обсушившись и одевшись, он пошел обратно к кораблю. Хотелось выпить пару кружек горячего чая, желательно добавив туда пару ложек коньяка. Но мечте его сбыться было не суждено. — Вик! — он всегда был рад видеть Дору, но вот прямо сейчас радость его была чуть менее выраженной. — Слушай, надо поговорить, — она огляделась по сторонам и чуть ли не силком потащила подальше от замка, ровно в противоположную от корабля сторону. Сопротивляться не вышло бы при всем желании — хватка у Доры оказалась стальной. Но больше его взволновало то, что, ведя его за собой, она разбрасывала позади себя заклинания, которые он очень хорошо знал. Отец рассказывал, что такие использовали для того, чтобы сбить со следа — любой магический и не магический способ поиска не помогал. В Восточной Европе их называли «шагом лешего», на Западе — «марево дриады». Так или иначе, но просто так бросаться специфическими заклинаниями Дора бы не стала. Значит, случилось что-то серьезное. Краем глаза он видел, как меняется цвет ее волос — от кроваво-красного до светло-синего. Похоже, на душе девушки творился настоящий раздрай, раз она настолько потеряла контроль над своим даром. — Вик, — обратилась она к нему — они стояли на границе Запретного леса, вокруг не было ни души. — Ты же готов ко второму испытанию? — Разумеется, — нахмурился он, наблюдая, как Дора творит чары тишины. — Ничего особого не должно случиться… — Они хотят поместить туда, под воду, живых людей, — прищурилась она, волосы ее заалели. — Откуда ты знаешь? — мысленно Виктор с облегчением выдохнул — значит, все точно будет идти по плану. — Меня вызвал Перси Уизли и попытался уговорить стать… пленницей, — на лице появилась кривая, злая усмешка. — Я его послала. У меня во время испытания работа будет. — Понятно. Зато они верно определили, что ты мне дороже всего, — ответом девушки стала слабая улыбка. — Честно скажу — мне эта идея не нравится. Говорят, на ней настоял этот придурок Бэгмен, — не думала успокаиваться Дора, расхаживая в пределах очерченного ею круга тишины. — Чары могут дать сбой. — Солнце, — Виктор покачал головой и, перехватив ее за руку, притянул в свои объятья. — Все будет хорошо. Я уже успел немного… поплавать там, ничего страшного. — А, так вот что это были за взрывы, — рассмеялась она, запрокинув голову. — Распугал всю живность? — Рыбу на завтрак глушил, — поддержав шутку, он поцеловал ее в нос, отчего она забавно сморщилась и хихикнула. — Только сетку забыл. — Тогда мне положено штраф тебе выписать, — с преувеличенной серьезностью она полезла в карман, будто бы за бланком. — Может, обойдемся устным предупреждением? — подхватив ее на руки, он закружился на полянке — Дора смеялась и требовала, без настойчивости, опустить себя на землю. — Уф, голова кружится, — выдохнула она, когда ее ноги коснулись утоптанного снега. — Ладно. Я тебя предупредила. И нарушила кучу правил, между прочим. — Я тебе благодарен, — церемонно поклонился Виктор, даже не пытаясь скрыть улыбки. — А ты надолго в Хогвартс? Или тебе уже надо бежать? — Ну, с учетом того, что испытание уже через два дня, смысла возвращаться домой я не вижу, — пожала Дора плечами и, покачнувшись, привалилась к его груди спиной, запрокидывая голову. — А что, тебе что-то не нравится? — Я, наоборот, рад, — обнимая, заверил ее Виктор и вновь поцеловал. — Я бы вообще с тобой не расставался, душа моя. Она не ответила и закрыла глаза, на лице расцвела довольная улыбка. Он же вдыхал морозный аромат ее волос, любуясь лучами солнца, что пробивались сквозь покрытые инеем ветви. Вскоре холод начал щипать кожу, и Дора с сожалением выпрямилась, потягиваясь. — Давай попозже встретимся? — предложила она. — Мне надо обход совершить и послать пару писем. А вечером я буду в твоем распоряжении. — Какой интересный оборот ты выбрала, — очертив ее высокую скулу большим пальцем, шепнул Виктор. — Я запомню. И спасибо, что предупредила меня. — А как иначе? — с неподдельным удивлением ответила Дора и, привстав на носочки, поцеловала, чуть прикусив его нижнюю губу. — До вечера! — До вечера, — махнув рукой на прощание, он остался стоять, проводив ее взглядом. К черту этот чай. *** В день второго испытания его подняли ни свет, ни заря. Виктор несколько минут смотрел в потолок, пытаясь собрать мысли в кучу — ранние действовали на него, как криптонит на Супермена. Хорошо еще, что растолкали его не «впритык», было время хотя бы кофе попить, раз уж кусок в горло не лез. С чашкой кофе он и побрел вместе со своими одногруппниками (среди которых отсутствовали Петр и Туна) к берегу озера, где должно было проходить шоу. Было куда теплее, чем пару дней назад, даже паскудный ветер стих и поверхность озера была гладкой, как стекло. На дальнем берегу высились трибуны, на ближнем — палатка и судейский стол. Он оказался первым — ни участников Хогвартса, ни участницы Шармбатона еще не было. Помахав на прощание рукой товарищам, ушедшим в обход озера к своим местам, Виктор тупо уставился на покрытый парчовой скатертью стол, изредка делая глоток обжигающего кофе. Без сахара — дабы вкус напитка соответствовал началу дня. — Я все же считаю, что использовать живых людей — лишнее, — донесся из палатки сердитый голос Дамблдора. — Мы еще успеем все переиграть. — Мы должны замотивировать чемпионов, — отвечал ему Перси Уизли. — Мистер Крауч утвердил именно этот вариант… — Да! Будет весело! — радостный голос Бэгмена заставил Виктора поморщиться. — Жалко, что не удалось настроить картинку на всем маршруте, только над деревней рыболюдов. Тем временем, к столу подошли Флер и, чуть позднее, Седрик. Оба выглядели хмурыми, особенно Седрик, который то и дело оглядывался по сторонам, будто искал кого-то. Нетрудно догадаться — кого именно. Сочувственно покачав головой, Виктор, продолжая, под завистливым взглядом Флер, отхлебывать из чашки кофе, стал ждать явления последнего чемпиона. Из палаток вышли судьи — Дамблдор улыбнулся всем, хотя взгляд оставался напряженным. Каркаров, бледный и усталый, нашел в себе силы кивнуть Виктору — как-то не особо у них выстраивались отношения в последнее время. Мадам Максим, покосившись на чашку в руке Виктора, сотворила такую же и протянула ее Флер, которую та обхватила двумя руками с выражением блаженства на точеном личике. — Так что, объясните нам, что за «сокровища» у нас похитили? — подал голос Седрик, переводя взгляд с Дамблдора на Бэгмена и обратно. — Когда прибудет четвертый чемпион — мы все вам расскажем, — высокомерно ответил Уизли. — Вот и он, кстати, — улыбнулся, но без особого веселья, Дамблдор — и верно, к ним спешил Гарри в сопровождении Рона. Последнему, впрочем, указали на трибуны и ненавязчиво отправили подальше. Тот, бросив сердитый взгляд на своего брата и, виноватый, на друга, сунув руки в карманы, побрел вдоль берега. Седрик выразительно посмотрел на Уизли, который переглядывался с Бегмэном и, не вытерпев, повторил свой вопрос: — Что вы у нас похитили? — М… Ну, понимаете, разве не должен быть в игре элемент риска? — попытался выкрутиться Бэгмен, делая шаг назад под хмурым взглядом Флер. — В чем интерес… — Не «что», Седрик, — вздохнул Виктор, одним глотком осушая чашку и ставя ее на стол. — А «кого». Но, я смею надеяться, что организаторы все предусмотрели? — Разумеется, мистер Крам, — сверкнул очками Дамблдор, бросив неприязненный взгляд на Уизли, уже открывшего рот, чтобы что-то сказать, но передумавшего. — То есть?.. — вытаращил глаза Седрик, переведя взгляд со своего директора на Флер, выглядящую такой же удивленной и злой, и обратно. — Да вы!.. — Пора начинать! — нарочито-бодро произнес Бэгмен, указав рукой на очищенный от остатков снега узкий участок пляжа в паре десятков метров от них. — Чемпионы, прошу занять позиции! — Chienne, — прошептала Флер, собирая волосы в узел. Седрик и Гарри начали медленно раздеваться, бросая злые взгляды на судей. Последний, стащив с себя свитер и оставшись в одних трусах да майке, был похож на замороженного цыпленка. Умершего от холода цыпленка. Флер же явно использовала какой-то артефакт и стояла в закрытом купальнике как ни в чем не бывало. Оглядевшись по сторонам, Виктор по-хулигански улыбнулся. Хотелось видеть лица всех этих чопорных магов после начала его выступления… Мантия полетела на землю первой. Следом, нарочито медленно, была расстегнута рубашка — взмах рукой, и она плавно опустилась на расстеленную мантию. Футболка была безжалостно порвана одним резким движением — Виктор заметил краем глаза, как прикусила перо Рита Скиттер, взгляд ее стал слегка мечтательным. Приняв одну из поз «Мистера Олимпия» — хотя, объективно, до кондиций участников этого конкурса ему было очень далеко — он перешел к финальному этапу. В этот миг Виктор пожалел, что не трасфигурировал кожаную фуражку — тогда бы можно было перетянуть на свою сторону и некоторую часть мужской аудитории, которых, по данным опросов, был один процент. Кожаные стриптизерские штаны были лучшей его покупкой за последние пять лет — снимать их одним движением было одно удовольствие. Ответом на это финальное движение были восторженные аплодисменты с другого берега, пролетевшие по водной глади. — И… после этого выступления, мы начинаем по свистку. Чемпионы должны отыскать то, что потеряли, — в усиленном «сонорусом» голосе Бэгмена сквозило смущение. — Раз… два… три!.. Виктор рванулся в воду, одновременно набрасывая на себя чары «головного пузыря». Он заметил, что все остальные использовали точно такие же чары, даже Гарри. Ну оно понятно — Гермиона девочка умная, научила всему, что сама умела. Не зря же он ее мучил, заставляя тренировать это заклинание невербально. Очень быстро чемпионы потеряли друг друга в темной воде. Маячки, которые Виктор разбрасывал во время своего пробного погружения, работали, отзываясь слабым звоном колокольчиков прямо внутри головы. Сориентировавшись, он быстро поплыл на звук, погружаясь все ниже и ниже. Магические огоньки создавать не хотелось — они привлекали всяких водных тварей, а нужно было спешить. Вскоре издалека до ушей дошла русалочья песнь, один в один такая же, какая звучала из золотого яйца. Наконец, впереди замаячил тот самый камень, возле которого в прошлый раз закончилось его путешествие. На него опять напали — несколько десятков гриндилоу будто бы специально ждали именно его. Времени на то, чтобы разогнать их без вреда для тварюшек у него не было — три взрывных заклинания разорвали несколько существ в мелкие клочки, оглушив или убив остальных. Чернильные облачка сливались с темной водой. Появившаяся еще одна стайка рванула было к нему, но на полпути резко ушла в сторону. Виктор даже не понял сначала, что произошло. От хлестнувшего из темноты щупальца он увернулся на одних только инстинктах — толстый, похожий на канат, отросток прошел над головой. Это был кальмар. Гигантский кальмар, которого, видимо, привлекли взрывы. В голове мелькнул вопрос: что же эта сволочь тут жрет такого, что вымахала до таких размеров? Вот только поразмыслить над ним можно было и позднее — еще несколько щупалец метнулись к Виктору, намереваясь схватить и… Хотелось бы верить, что просто съесть. Всплывшая в воспаленном сознании картинка «Жена рыбака» заставила его активнее бросаться чарами, надеясь, что кальмару надоест за ним гоняться. Не надоело. С невероятной для своих размеров скоростью, тварь метнулась к нему, походя снеся камень с какой-то картинкой на нем. Виктор ушел на глубину, но едва не ударился головой о дно, успев затормозить в последний момент. А вдалеке уже виднелась деревня водного народа — как-то так вышло, что он выплыл именно на нее. Кальмар не отставал, а брошенные в него оглушающие заклинания игнорировал — не у одних драконов, похоже, зачарованная шкура. Пришлось отворачивать в сторону и попытаться увести тварь подальше, а там… там как-нибудь получится ее обхитрить. Первая часть плана вышла отлично — Гроза Озера следовал за Виктором неотступно, все пытаясь поймать его, но тому удавалось уклоняться от щупалец. Одно из них он рассмотрел очень близко и увиденное ему совсем не понравилось: острые, кривые зубья могли распороть шкуру кита, чего уж говорить про человека. Наконец, Виктору надоели эти догонялки и в кальмара полетело взрывное заклинание. Щупальце, в которое он угодил, свернулось, в воде мелькнуло облачко голубой крови. Не давая твари опомниться, Виктор извернулся и, ускоряя себя насколько это было возможно, рванул к деревне, бросив себе за спину еще несколько рассекающих заклятий, надеясь, что это отвадит преследователя. Странно, но русалки уже не пели свои песни. В деревне, где Виктор оказался первым, атмосфера была довольно напряженная. Килопаскалей на восемьсот, не меньше. Десяток рыболюдов, вооруженных трезубцами, напряженно глядели по сторонам, еще двое охраняли «сокровища». Все примерно так, как думал Виктор: Туна для Гарри, Петр для Флер, Чжоу для Седрика. А для него, почему-то, Гермиона. Наверно, не стоило так часто общаться с девушкой — Дамблдор, конечно, не допустил бы того, чтобы пленники пострадали, но всякое случается. Веревки, которыми были привязаны все четыре пленника, были скользкими и толстыми, сплетенными из водорослей. Режущее заклинание на них действовало отвратительно — понадобилось бросить несколько только чтобы немного порезать одну из них. Виктор опустился на самое дно и начал искать в иле что-то острое, чем можно перепилить веревки — водный народ смотрел на него с интересом, но чаще поглядывал куда-то вдаль. Вскоре появился следующий чемпион — Гарри. Глаза его были расширены от ужаса, сравнявшись со стеклами очков. И причины страха стали быстро ясны: чертов кальмар не думал бросать свою добычу. Из домиков начали выплывать новые русалки и тритоны, держа наготове кто копье, кто трезубец, кто сеть. Встав полукругом вокруг пятачка, где висели привязанные пленники, они выставили свое оружие вперед на манер фаланги. Кальмар, заметив это, ушел вверх. Виктор вернулся к своему занятию и, наконец-то, нашел один камень с острой-острой кромкой, о которую, разумеется, тут же порезался. Поморщившись, он взмахом руки привлек внимание Гарри и указал себе под ноги, надеясь, что тот поймет. Парень кивнул и тоже начал шарить руками в илистом дне. Дело пошло на лад — веревка стала поддаваться. И тут… Один из домов разлетелся на части, когда в него врезался всем своим телом кальмар. Виктор вскинул руку с палочкой, творя щит — несколько темных, опутанных водорослями и тиной, глыб ударились в серебристую пленку и отскочили назад. Водяной народ, надо отдать им должное, сориентировался мгновенно — тыкая в кальмара пиками и трезубцами, они смогли отогнать его. Но лишь на миг. Сразу несколько щупалец метнулись к Виктору, все еще окруженному магическим барьером. От удара под водой прошла волна, похожая на звук медного колокола. Закололо в висках. Обернувшись, Виктор увидел, как Гарри замер с камнем в руке, глядя на то, как кальмар неистово лупит по щиту. Тритоны как могли пытались остановить взбесившуюся тварь, но та игнорировала уколы, будто бы вообще их не чувствовала. Еще один дом разлетелся на куски, потом следующий. Такими темпами от деревеньки скоро не останется камня на камне. И если на водяных было, по большом счету, плевать, то как вытаскивать пленников? Виктор взмахом руки потребовал от Гарри продолжать пилить веревки, а сам начал медленно напитывать магией щит, выталкивая кальмара за пределы деревни. Ярко светящаяся стена, расширяясь, не разбирала, что стоит на ее пути. Тритонам и русалкам везло больше — она их просто отталкивала, а вот здания… Было даже печально смотреть, как симпатичные, даром, что подводные, домики просто сносит, обнажая каменистое дно. Сидящего на длинной веревке гриндилоу, которого тут, видимо, использовали в качестве домашнего питомца, размололо в чернильную пыль — веревка оказалась куда крепче плоти. Тем временем, Гарри уже освободил своего пленника и, подплыв к Виктору, вся воля которого была направлена на поддержание и усиление заклинания, похлопал его по плечу. Взмахом указав на остальных, Гарри пожал плечами и попытался что-то показать знаками, но Виктор его не понял. Тот махнул рукой и поплыл обратно, держа в руках, на манер воздушного шарика, Туну — под водой она напоминала сирену с картины Уотерхауса — после чего начал с ожесточением пилить веревки, держащие других пленников. Мешать ему было некому — все местное население находилось вне пределов расширяющегося круга. Виктор увидел, как из темноты выплывает сначала Седрик, а потом Флер. У последней на бедре была видна свежая рана, от которой шла тоненькая струйка крови. Они оба попытались приблизиться, но натолкнулись на щит. Сначала они даже не поняли, что происходит и предприняли еще одну попытку — с тем же результатом. А потом увидели кальмара, который, по счастью, на них внимания не обращал. Пока что. Седрик первый догадался — отплыл чуть назад и начал водить палочкой, вырисовывая буквы, сложившиеся в вопрос: «что происходит?». Виктор указал рукой сначала на кальмара, потом на себя, потом махнул рукой себе за спину, на пленников. Гарри, тем временем, уже перепилил веревку Гермионы и теперь приноравливался к путам Чжоу. Флер решила ему помочь и бросила режущее заклинание, которое рикошетом от щита ушло вверх. Виктор поморщился и помотал головой. К сожалению, ничего, кроме как держать защиту вокруг того, что осталось от деревни, он не мог. Это была модификация «протего» именно против физического воздействия, пусть от заклинаний тоже защищала неплохо. Хуже было то, что он пока не научился сплетать его быстро, попробовав его всего несколько раз за свою жизнь. Потому то и приходилось продолжать и продолжать делать аккуратные, едва заметные, круговые движения кончиком палочки, чтобы удерживать заклинание. Дашь слабину и все — у кальмара будет вкусный полдник. Наконец, последний пленник — Петр — был освобожден. Гарри, держа всех четверых за остатки веревок, походя на Винни Пуха, решившего совершить дружеский визит к пчелам за медом, подплыл к Виктору и похлопал его по плечу. Тот обернулся и взглядом указал на Флер и Седрика, которые разве что ногти не кусали от нетерпения. Потом ткнул себя рукой в грудь, а следом указал на кальмара, изображая толчок. Гарри сначала нахмурился, потом, просияв, закивал и отплыл подальше, остановившись напротив двух других чемпионов. Сейчас был самый сложный момент. Нужно было убрать щит и попытаться отбросить кальмара так, чтобы он и думать забыл о них. Так и подмывало использовать Смертельное проклятье, но страшно было даже подумать, чем это могло обернуться. Да, по закону против тварей его можно было использовать. И никто ему бы и плохого слова не сказал. Но… Во-первых, какое впечатление это произведет на зрителей и судей? Во-вторых — зачем кому-то знать, что он его знает? И в-третьих — рядом был Гарри. Зачем лишний раз мучить парня. Резко выдохнув, Виктор одним движением снял щит и почти сразу, не давая кальмару опомниться, бросил в него одно за другим пять взрывных заклинаний. Тритоны и русалки успели отплыть и их почти не задело, разве что парочка как-то странно рыскала под водой, словно бы запуталась — где верх, а где низ. Кальмар отлетел назад, из рваных ран вырывались облачка голубой крови — щупальца свернулись, закрывая уязвимые глаза и рот. Виктор резко махнул рукой остальным, требуя плыть отсюда и только когда они исчезли из виду, последовал за ними, то и дело оглядываясь — не пришел ли зверь в себя. Но тому, видимо, уже расхотелось за ним гоняться. Тритоны и русалки, окончательно придя в себя после разрушения своих домов, с жуткими воплями и криками погнали кальмара прочь. С десятком копий в теле, он, слабо двигая плавниками, постарался убраться подальше. Виктор хотел смахнуть пот, но вспомнил, что находится под водой и, устало рассмеявшись, поплыл в сторону берега. Иллюзий относительно своей победы он не строил — скорее всего, все трое его товарищей-противников уже давно на берегу. Поэтому спешить смысла не было. Каково же было его удивление — и, надо сказать, приятное — когда в сотне метров от берега он встретил всю троицу. Они, поначалу, даже не заметили его появления, о чем-то активно споря друг с другом при помощи жестов, зачастую довольно похабных. Седрик вращал руками и тыкал то на берег, то в сторону, откуда они приплыли. Флер то кивала, то качала головой, показывая на пленников, так и не пришедших в себя. Гарри же резко мотал головой, уперев одну руку в бок. Он первый и заметил приближение Виктора. Седрик указал пальцем вверх и, дождавшись ото всех согласных кивков, первый вынырнул из воды. После искусственного воздуха, создаваемого головным пузырем, настоящий был невообразимого вкуса. Виктор тяжело дышал и не мог надышаться. У остальных были такие же эмоции. А с берега раздавались крики и аплодисменты — их заметили. — Виктор, давай, — Гарри, которому было тяжело удерживать сразу четыре, пока еще бессознательных, тела, толкнул к нему Гермиону. — Плыви. Ты победил. — Чего? — не понял тот, прижимая к себе холодную девичью фигурку. — Я последний выплыл. Вы сколько меня ждали? — Не важно, если бы не ты — мы бы на дне и остались, — Седрик, заключив в объятья Чжоу, мотнул головой в сторону берега. — Плыви уже. — Я согласна, — кивнула Флер — держать Петра ей было тяжеловато, то и дело она уходила под воду. — Так… — Виктор поудобнее устроил Гермиону у себя на руках. — А давайте все вместе? Черт возьми, этот кальмар спутал все планы. — Ты серьезно? — не поверил Седрик, взгляды Гарри и Флер также были удивленными. — Посмотри на мое усталое лицо — похоже, что я шучу? — состроив максимально серьезное выражение, ответил Виктор, но не удержался и улыбнулся. — Все, поплыли. — Погоди, — остановил его Седрик, вытащил откуда-то — даже знать не хотелось — камушек и помахал над ним палочкой, превращая в плот. — Так-то лучше. Грузим. Действительно, так было куда удобнее — распутав веревки и привязав их к бревнам, они все вчетвером погребли к берегу. Постепенно пленники начали приходить в себя, надсадно кашляя. Туна сориентировалась первая и быстро сотворила согревающие чары, накрыв ими своих товарищей по несчастью. После чего, все так же без палочки, трансфигурировала из попавших ей в волосы водорослей подобие мачты с пиратским флагом. Петр тут же сориентировался и начал сиплым с холода голосом во все горло петь, точнее, орать «Roll the Old Chariot»: — И совсем не повредит, если выпить малость рому! — задавал тон Петр, поднимаясь на ноги и, перехватывая мачту, начав ею размахивать. — Нам совсем не повредит, если выпить малость рому! — поддерживала Туна, протягивая руки Чжоу и Гермионе. — Да, совсем не повредит, если выпить малость рому! — смеясь, пела Гермиона, пытаясь удержаться на скользких бревнах. — Ну-ка дружно поддадим! — завершили они хором — плот с размаху ударился о берег, повалив их с ног, но ничуть не испортив им настроения. — Чертовы англичашки! — в один голос произнесли Виктор и Флер, переглянулись и разразились смехом. А к ним, тем временем, стараясь выглядеть степенно, спешили директора. Мадам Максим была просто злой — такой ее Виктору видеть еще не доводилось. Кажется, только присутствие репортеров и зрителей останавливало ее от того, чтобы разразиться площадной бранью. Хотя слово «merde» звучало достаточно часто, пока она что-то выговаривала разом растерявшей все веселое настроение Флер. Каркаров был скорее уставшим, нежели злым. Оглядев чемпионов и спасенных пленников, задержав взгляд на кутавшейся в снятый с мачты пиратский флаг Туну, он смачно выругался на сербском, махнул рукой и, ссутулившись, побрел к судейскому столу. Дамблдор, будучи самым спокойным из троицы, о чем-то задумался, потом весело сверкнул очками и сотворил вместо своей остроконечной шляпы пиратскую треуголку. — Идите к мадам Помфри, — сказал он, сдвигая треуголку на бок. — Результаты будут чуть позже. Та выдала каждому по теплому шерстяному одеялу и склянки с отвратительным на вкус бодроперцовым зельем, от которого из ушей пошел пар. Одновременно с этим она ругалась под нос, обещая небесные кары безответственным министерским чиновникам, загоняющим детей в лютый мороз в холодную воду и заставляющих их драться с кальмарами. — Чует мое сердце, баллов нам не дадут, — вздохнул Седрик, рядом с которым Чжоу пыталась распутать слипшиеся волосы. — Да плевать, — махнул рукой Гарри, греясь в объятьях Туны. — Зато какой плот вышел! — Кгасивый, — согласилась Флер, устроив голову на коленях Петра. — Только песню надо было выбгать дгугую. — Ну, не про пьяного же матроса петь, — пожал плечами Виктор, высматривая Дору, но та, видимо, еще патрулировала берег. — Главное, что мы от кальмара сбежали. — А что это были за чары? — с интересом взглянула на него Гермиона, отбрасывая в сторону водяного жука. — Модификация «протего». Потом расскажу, а? — состроив жалостливую мину попросил он. Тем временем Дамблдор закончил разговаривать с какой-то русалкой — оказалось, он знал русалочий язык. Качая головой, он пошел к судейскому столу — треуголка все так же оставалась у него на голове, придавая ему вид заслуженного отставного боцмана, воевавшего еще во флотилии Дрейка. Минут десять судьи совещались. Больше всех возмущались мадам Максим и, как ни странно, Перси Уизли. Ветер доносил обрывки фраз: «отстранить!», «совсем уже!..» и «я же говорила!». Наконец, подгоняемый суровыми взглядами, на небольшой помост поднялся Людо Бэгмен. Коснувшись палочкой горла, он объявил: — Дамы и господа! Посовещавшись, а также получив дополнительные сведения от королевы русалок и тритонов, судьи пришли к решению. Напоминаю, что выступления чемпионов оцениваются по пятидесятибалльной шкале, — он посмотрел на листок в своей руке и глубоко вздохнул. — Мисс Флер Делакур продемонстрировала отличное знание чар головного пузыря, но не смогла добраться до своего заложника. Судьи присудили ей двадцать баллов, — ответом стали аплодисменты, сама же девушка только головой качала. — Мистер Седрик Диггори, — продолжил Бэгмен. — Также использовал эти чары и так же не смог добраться до заложника. Двадцать баллов, — аплодисменты разбавил недовольный гул. — Мистер Виктор Крам… — Бэгмен сглотнул. — За использование чар головного пузыря, а также за великолепное исполнение щита… эм, — он покосился на Дамблдора, тот медленно кивнул. — Так вот, за великолепное исполнение «щита Конхобара», он получает двадцать два очка. Сердитый рокот разнесся над водой, заставив Бэгмена втянуть голову в плечи. Виктор же считал, что это ему еще повезло — за такие выкрутасы могли бы вообще минус влепить и он бы, как честный человек, даже спорить не стал бы. Оставалось узнать, сколько баллов дадут Гарри. Тому, однако, было не до них — он дремал на плече Туны, очки съехали на бок и повисли на одной дужке. — Мистер Гарри Поттер, — дождавшись, когда выкрики стихнут, объявил Бэгмен. — За спасение всех четырех пленников и хорошее исполнение чар головного пузыря, — на вкус Виктора это название было произнесено более чем достаточно раз. — Получает двадцать три очка. Третье испытание состоится двадцать четвертого июня, а подробности его будут раскрыты чемпионам за месяц до этого. Благодарю всех за внимание! — скороговоркой закончил он и торопливо покинул помост. — Могло быть и хуже, — философски заметил Седрик, поднимаясь на ноги и помогая встать Чжоу. — Главное, что мы все живы, верно? — Точно, — согласился Виктор и заметил приближение Доры. — Хотя, на счет себя я уже не уверен… Глаза девушки метали молнии, волосы приобрели темно-красный оттенок венозной крови, сжатые кулаки побелели и совсем не от холода. Против воли он сделал шаг назад, едва не запнувшись о Флер. Жалко, что с территории Хогвартса нельзя трансгрессировать… — Виктор, — букву «р» она прорычала не хуже львицы. — Пошли поговорим. — Мы будем помнить тебя, брат! — с преувеличенной серьезностью поднял руку Петр, в то время как остальные тихо хихикали. — Пошли, — бросив сердитый взгляд на веселящихся чемпионов и бывших заложников, понурил голову Виктор. — Ты с ума сошел? — Дора, вцепившись в локоть, волокла его подальше от берега. — Драться с кальмаром! Разрушить поселение водного народа! Зачем было так рисковать?! — ее волосы сменили цвет на черный, что заставило Виктора вздрогнуть. — Ну, это же испытание Турнира… — попытка высвободить руку ни к чему не привела — пальцы сжимали как хорошие тиски. — Да все же нормально вышло, что ты… — Нормально… — прошипела она, разворачивая его к себе и толкая к дереву. — Мы уже готовились вас вытаскивать — Дамблдор еле вытряхнул из Уизли разрешение на вмешательство! — Ну не злись, — положив ладони ей на плечи, он попытался ее успокоить. — Наверно, я этого кальмара слегка взбаламутил, когда первый раз нырял. Все же обошлось? — Обошлось, — поникла Дора, разом растеряв весь свой пыл, волосы потускнели, и она даже стала вроде бы меньше ростом. — Я, когда увидела, что тебя этот кальмар чуть не схватил — у меня сердце остановилось. — А как ты увидела-то? — Дамблдор сделал что-то вроде картинки, которая показывала, что в деревне творится. Не очень интересно было бы смотреть час на озеро. — Ясно. Прости меня, что так вышло, — повинился он, наклонившись и ткнувшись ей лбом в плечо. — Эх, что с тобой делать… — вздохнула Дора и хмыкнула. — Кстати, ты где такие штаны нашел? — Эм… трансфигурировал, да, именно так, — состроив самое невинное из невинных выражение лица, ответил Виктор. — Мгм, — многозначительная улыбка на ее лице заставила его чуть покраснеть — что за ним вообще особо не водилось. — Если ты повторишь свой номер, но исключительно для меня, то, думаю, я тебя прощу. Виктор с минуту смотрел на ее лицо, по которому расплывалась хитрая улыбка и не сумел сдержать рвущийся наружу смех. Вскоре к нему присоединилась и Дора, словно отпуская с этим смехом все свои переживания. Ему… было приятно, что за него так беспокоятся. Подав ей руку, он повел ее обратно к озеру. В конце концов, штаны надо было забрать — все же стоили они почти двести фунтов. Жалко будет, если пропадут.