Болгарский лев

Виктора без особых церемоний схватили за ворот сюртука, протащили по ковру и перевернули на спину. Сам он мог лишь вращать глазами да думать — тело не слушалось, руки и ноги не ощущались, кровь бешено стучала в висках. Над ним нависли двое: директор Дамблдор, растерявший весь свой вид доброго старичка-волшебника, и профессор Снейп, в черной мантии выглядевший как персонаж с картины Рембрандта — той, про анатомию. Попытка Виктора хотя бы пискнуть, выразить свое возмущение, провалилась — челюсти были жестко сцеплены, хорошо, что язык не прикусил. Снейп взмахнул палочкой — рукава сюртука разошлись по швам. Наклонившись, он резкими движениями засучил их, проверяя предплечья. Виктор с каким-то полубезумным весельем подумал, что его приняли за Пожирателя Смерти, проникшего в Хогвартс. И, что интересно, они же почти угадали — лишь с человеком ошиблись. — Метки нет, — сказал Снейп, поворачивая голову к Дамблдору, который, обойдя стол, скрылся из вида Виктора. — Ее могли спрятать? Скрыть? — спросил директор озабоченным голосом. — Нет, — покачал головой Снейп и начал быстрыми, чуть суетливыми движениями шарить по карманам Виктора. — Или я об этом не знаю. Возможно, оборотное зелье? — скорее себе под нос, чем обращаясь к Дамблдору, пробормотал он. Из карманов были извлечены носовой платок, несколько листов бумаги, пара уменьшенных писчих стальных перьев. Но большее внимание Снейпа привлекла плоская полулитровая фляжка, которую он взял с осторожностью, как гранату без чеки. Отвернув крышечку и принюхавшись, он передал ее Дамблдору: — Коньяк. Не оборотное. — Коньяк? Хм… Северус, веритасерум при тебе? — Сейчас принесу, — ответил тот и скрылся. Наступила тишина, разгоняемая лишь стуком часов, да звуком перелистываемой, видимо, книги. Изредка раздавались тяжелые вздохи Дамблдора. А Виктор напряженно думал над тем, как ему выбраться из этой ситуации. Палочку у него, что интересно, не отобрали — она все так же лежала в специальном кармане брюк. Но воспользоваться ею не было никакой возможности — он просто не чувствовал своего тела. Наверно, ближайшим аналогом можно было назвать сонный паралич — однажды ему не повезло испытать его на себе и повторять этот опыт не хотелось. Сколько времени прошло — неясно. Если бы не редкие звуки, то Виктор наверняка бы начал сходить с ума. К горлу начал подступать страх — причем не за себя, черт бы с ним, а за Дору. Вдруг они решат и ее «проверить» в том же стиле? Но она девушка не промах, может начать отбиваться и тогда… Он постарался выбросить эти мысли из головы. Скрипнула дверь и к Виктору вернулась возможность двигаться. Но не успел он даже обрадоваться, как его тело опутали веревки чуть ли не до шеи. Снейп поднял его в воздух и перенес на кресло напротив директорского стола. — Может… — прохрипел Виктор, чувствуя, как впиваются в кожу наколдованные путы. — Может поговорим? На его слова не отреагировали. Снейп с силой сжав его челюсть с боков, заставил открыть рот и уронил на язык несколько капель безвкусной жидкости. Отступив на шаг, он повернулся к Дамблдору и кивнул. Тот, сложив пальцы домиком, подался вперед: — Кто ты? — спокойным, даже доброжелательным голосом произнес он. — Двуногое без перьев, — со злой усмешкой ответил Виктор, с вызовом глядя на них. — Что? — не понял Снейп, переводя хмурый взгляд с него на директора. Тот чему-то улыбнулся и взмахнул палочкой — перед ним на столе появился ощипанный петух, который тут же закричал и попытался убежать, но вдруг замер и упал, без движения. Виктор рассмеялся, признавая изящность невысказанного: — С широкими ногтями, мистер Диоген. — Зачем ты здесь? — задал второй вопрос Дамблдор — но Виктор понял, что тот тоже все понял — а сотворенное им несчастное существо исчезло. — Вы сами меня позвали, — попытался пожать плечами Виктор, но веревки были слишком тугими. — Это ты бросил имя Поттера в Кубок? — схватив его за плечо, Снейп попытался развернуть его к себе, но кресло было слишком тяжелым для этого — получилось лишь чуть покачаться на ножках. — Нет, — вздохнул Виктор. — Ты уверен, что твое зелье работает, Северус? — скучным голосом спросил Дамблдор, поднимаясь из-за стола. Полы мантии с легким шелестом касались пола, ступал он мягко и осторожно — опыт. Снейп скривился и достал пузырек с изящной, в виде мотылька, крышечкой — на самом дне еще оставалось немного прозрачной жидкости. Тряхнув пузырьком, он убрал его обратно в карман. — Уверен. Может быть, у него высокая устойчивость? Или он заранее принял антидот? — Ты не хуже меня знаешь, что к веритасеруму нет устойчивости, — вздохнул Дамблдор, взмахом палочки перенося кресло с Виктором подальше от стола. — Антидот… возможно. Пойдем другим путем. Легилименс, — он направил палочку на Виктора. Тот только скептически выгнул бровь и улыбнулся, заметив удивленное выражение директора. Ни один легилимент не мог пробить непонятный барьер, защищающий его сознание. Даже когда, ради эксперимента, его подвергали круциатусу — ох, сколько тогда было криков! — это дало нулевой результат. Разум его был защищен лучше, чем атомный бункер. Дамблдор попробовал еще раз — и вновь ничего не получилось. — Вы всегда так гостей встречаете? — не сдержал ехидства Виктор и внезапно понял, что больше произнести не может ни слова. Снейп, бросивший в него «силенцио», убрал палочку в широкий рукав мантии и нахмурился, хмур был и директор. Вернувшись к столу, тот начал что-то искать — с легким стуком двигались деревянные ящики, раздавался шелест бумаг. Виктор закрыл глаза и попытался расслабиться — может, получится хоть немного ослабить веревки, но те были магические и лишь крепче впивались в тело. — Кажется, у нас гости, — оторвавшись от своего занятия, поднял голову Дамблдор и попросил: — Северус, проверь пожалуйста. Тот кивнул и вышел из кабинета — раздался скрип закрываемой двери кабинета. Директор вернулся к своему занятию, не обращая на Виктора никакого внимания. И тут в яркой вспышке, ударившей по глазам даже сквозь закрытые веки, на жердочке появился феникс. Большой, размером со взрослого лебедя, с опереньем всех оттенков пламени, он с интересом смотрел на происходящее в кабинете. Тем временем в кабинет вернулся Снейп. Обойдя кресло, в котором сидел Виктор, он, бросив на него странный взгляд, наклонился к Дамблдору и что-то прошептал тому на ухо. Попытка прислушаться и узнать, о чем разговор, ни к чему не привела. Директор кивнул несколько раз, взгляд его стал обеспокоенным. Задумчиво погладив бороду, он указал на Виктора и вышел из комнаты. — Обливиэйт! Империо! — Снейп дважды взмахнул палочкой — Виктору показалось, что он ослышался. — Через десять минут ты выйдешь и вернешься на корабль. Убрав веревки, Снейп быстрым шагом вышел следом за Дамблдором. Виктор поднялся и с наслаждением потянулся — руки и ноги покалывало, восстанавливался кровоток. Похоже, что слова про «некоторые животные равнее других» были не просто красивой фразой, а жестокой реальностью. Во всяком случае, он был уверен, что это Дамблдор велел Снейпу это сделать — а ведь Империус, примененный к человеку, грозит отправить колдующего в Азкабан. Подвинув стул поближе к столу, Виктор забрал флягу и с интересом начал оглядываться. Кабинет директора более всего напоминал домашний музей безумного коллекционера. Книги — от ветхих томов с затертыми надписями на форзаце, до блестевших новенькими обложками тонких брошюрок; какие-то статуэтки и бюсты неизвестных людей; часы — несколько штук, причем половина из них вообще не имела стрелок, а вторая, словно компенсируя, обладала более чем десятком; астролябии, квадранты, секстанты — от огромных, в половину человеческого роста, до совсем миниатюрных, с ладонь младенца — выполненные из серебра и золота. На первый, да и на второй взгляд, Виктор не мог увидеть смысла в этих и других предметах. Тут к нему на плечо перелетел феникс — несмотря на свои размеры, он был довольно легкий. Потоптавшись, — острые коготки чувствовались даже через плотную ткань мантии и сюртука — птица легонько ущипнула его за ухо. Виктор, улыбнувшись, осторожно коснулся ладонью оперенья, чувствуя идущее, как от жарко натопленной деревенской печи, тепло. Феникс прикрыл глазки-бусинки — похоже, ему нравилось. На душе у Виктора стало как-то поспокойнее, даже дышать стало легче. — Какой ты красивый, — похвалил феникса Виктор, садясь в кресло — волшебная птица все также осталась на его плече. — Хотел бы и я, чтобы у меня был такой друг. Разумеется, феникс ему не ответил, только тихо курлыкал. Закинув ноги на стол — как-то было не до приличий, особенно после такого-то приема — Виктор стал ждать возвращения хозяина кабинета. В голове он прокручивал варианты беседы. Хотя, нельзя было отрицать и варианта, что его просто убьют. На всякий случай. А потом отошлют бандеролью обратно к родственникам с диагнозом: скоропостижная гибель от дизентерии. Пока что единственным приятным открытием было то, что на него не действует ни «обливиэйт», ни Империус, ни Сыворотка правды. Время за размышлениями шло медленно, но верно. Фениксу надоело сидеть у него на плече, и он вернулся к себе на жердочку, сунул голову под крыло и заснул. Виктор уже начал подумывать, а не уйти ли — пусть поверят, что все сработало. Он даже поднялся с кресла и направился к выходу, как вдруг дверь открылась и на пороге появились Снейп и Дамблдор. Первый удивленно распахнул глаза — Виктор же, с прорвавшимся раздражением, бросил в него оглушающее и тут же, не давая прокатиться тому вниз по лестнице, подхватил заклинанием и отправил в угол. Отдохнуть. В руке Дамблдора тут же появилась палочка. — Спокойно, — ответил Виктор, демонстративно и медленно поднимая руки, потом также медленно поворачиваясь и кладя свою палочку на стол. — Лучше поговорим. — Хм? — директор медленно и даже степенно дошел до своего стола, даже не бросив взгляда на лежащего без сознания Снейпа. — Присаживайтесь. — Спасибо, — ответил Виктор, возвращаясь в кресло. Наступило молчание — феникс, которого разбудил шум, недовольно смотрел на магов, после чего перелетел к Дамблдору. Тот, скупо улыбнувшись, погладил его по голове. Виктор же спешно прогонял в голове возможное начало разговора, но получался какой-то бред. На помощь к нему пришел директор: — И все же — кто вы? Только прошу, без платоновской философии, — улыбка мелькнула в густой бороде. — Виктор, — простой вопрос — простой ответ, и ведь он даже не соврал. Дамблдор еще раз улыбнулся и едва заметно покачал головой. Интересно, что многочисленные портреты директоров школы все это время молчали и даже не двигались, походя на обыкновенные картины в каком-нибудь музее искусств. Это уже было странно. — Зачем вы приехали в Англию, Виктор? — Победить, — небрежно пожал он плечами. — Победа — многозначное слово, — отметил Дамблдор, поглаживая бороду и искоса глядя на золотистую палочку, лежавшую на столе между ними. — Во всех значениях. Раздался легкий щелчок, сменившийся равномерным жужжанием — это раскрутилась модель солнечной системы. Виктор машинально отметил, что она птолемеевская. Планеты, Луна и Солнце начали медленно, рывками, вращаться вокруг Земли. Изредка на шаре, изображающем Землю, загорались тусклые огоньки, но быстро гасли. Наконец, все небесные тела выстроились в одну линию, от Солнца отделился золотой луч, упавший в какую-то точку в Севером полушарии. — Имя Гарри вы в Кубок не бросали? — Нет. Ведь мы, — Виктор посмотрел в глаза директора. — Не хотим навредить Гарри Поттеру. Дамблдор едва заметно кивнул и будто бы расслабился. Сняв очки, он начал медленно, с тщанием протирать стекла появившейся из воздуха тряпочкой с вышитыми цветочками. Закончив с этим, он вернул их на место. Виктор с уважением качнул подбородком — неплохой фокус — и спросил: — Рюмки найдутся? Взгляд Дамблдора метнулся к неприметному шкафчику под портретом какого-то из директоров — дверца распахнулась и по воздуху, покачиваясь, на стол скользнули две небольших, грамм на сорок, ребристых рюмки. Виктор вытащил флягу и аккуратно налил в них коньяк. — Лимонных долек случайно нет? — немного хулигански улыбнулся он. — Разве что лимон. — Дамблдор ответил на улыбку. Из того же шкафчика вылетел большой, золотистый фрукт, в свете свечей мерцали мелкие капли влаги. Следом появилось небольшое фарфоровое блюдце с несколькими неровно отломанными кусочками шоколада. — Кофе нет, значит? — понимающе кивнул Виктор, убирая шоколад в сторонку и кладя на блюдце лимон. Щелчком пальцев, красуясь, он разрезал его на ровные тонкие, просвечивающиеся кружки, после чего повел рукой, превращая шоколад в мелкую пыль. Щедро осыпав им нарезанный фрукт, он подвинул блюдце к директору, сам взял один из кружочков, поднял рюмку: — Ваше здоровье. Директор ответил на жест. Выпили. Импровизированная «николашка» заставила чуть поморщиться — лимон был очень ярким на вкус. Виктор, не спеша, налил в рюмки еще коньяка, но пить пока не стал. Феникс, видимо, учуяв витающий в воздухе цитрусовый аромат, высунул голову из-под крыла и с интересом поглядел на стол, после чего перепорхнул на него. — Что будем делать? — спросил Дамблдор, откинувшись на спинку высокого кресла, чем-то напоминавшее такое же за преподавательским столом в Большом зале. — От вас зависит, — пожал плечами Виктор, склонив голову на бок и с интересом наблюдая за тем, как феникс нюхает директорскую рюмку. — Если бы все зависело только от меня, то все было бы… — задумчиво произнес Дамблдор, отставляя рюмку подальше от феникса, но тому и самому запах не особо нравился. — Хорошо? — с вопросительной интонацией закончил за него Виктор. — Хорошо, — благостно улыбнулся Дамблдор, кивая. Выпили еще. Феникс, наблюдая за тем, как они закусывают лимоном, стянул один из кружков и попытался его съесть. Но, видать, вкус ему не пришелся по душе — издав возмущенное курлыканье, он поглядел сначала на Дамблдора, потом на Виктора и перелетел обратно на жердочку, сердито поворачиваясь к ним хвостом. — Может быть, я могу вам помочь… — задумчиво протянул Виктор, постукивая пальцами по столу. Дамблдор подался вперед, переплетая пальцы. На лице его застыло задумчивое выражение, но Виктор догадывался, о чем тот думает. Без легилименции — ею он не владел — скорее просто чувствовал. Вздохнув, директор посмотрел на все еще лежавшего без движения Снейпа и легонько покачал головой. — Может быть. Но могу ли я вам верить? Виктор хмыкнул и щелкнул пальцами — Снейп заворочался на полу, с трудом поднялся и, пошатнувшись, ухватился за край стола. Тем временем, на столе, прямо из воздуха, появилась еще одна рюмка — Виктор наполнил ее и подвинул к Снейпу. Тот, мрачно поглядев на него, одним махом осушил сосуд и, ничего не говоря, быстрым шагом покинул кабинет. — Верить… — произнес Виктор, проследив за вышедшим мужчиной. — Верить можно только в Бога. Раздался легкий звон — на самых больших в кабинете часах все пять стрелок показывали полночь. Директор поднялся из-за стола и подошел к ним, вытащил из кармана маленький серебряный ключик и начал, не спеша, заводить их. Доведя пружину до щелчка, он убрал ключ и вернулся за стол. — Мне нужны гарантии… — начал он, но Виктор его перебил. — … не вредить Гарри, — брошено это было наугад, но, судя по закаменевшему выражению лица Дамблдора, попадание оказалось стопроцентным. — Я не хочу ему вредить и не собираюсь этого делать. Я вообще никому не хочу вредить. Взяв свою рюмку, он резко выдохнул и выпил, после чего вновь ее наполнил. В голове слегка зашумело — откинувшись в кресле, Виктор прикрыл лицо ладонью, зажмурившись. Раздался шум крыльев и к нему на колени сел феникс. Опустив руку, Виктор слабо улыбнулся — тот смотрел на него будто бы с сочувствием, а, может, это уже его воспаленный разум играл шутки. И вдруг он услышал мелодию — тихую, немного печальную, от которой защемило сердце. Феникс, переступив лапками, потянулся к нему и легонько клюнул в грудь. — Я хочу, чтобы все было хорошо, — еле слышно произнес Виктор, и Дамблдор понимающе улыбнулся — впервые за все время открыто. — Думаю, мы продолжим этот разговор в другой раз, — предложил он, движением ладони убирая со стола пустые рюмки и недоеденный лимон. — Прошу простить за то, что здесь произошло. Но… — Я понимаю, господин директор, — ответил Виктор, вставая с кресла и забирая палочку. Погладив феникса, он развернулся и пошел к двери. Вновь разболелась голова, свет, даже самый слабый причинял мучение. Разговор вымотал его как хорошая дуэль. Он уже переступил порог, как его догнал вопрос, заставивший остановиться и вновь повернуться к директору: — Я ведь не услышал всей правды? — улыбка на лице Дамблдора будто говорила, что ответ на этот вопрос ему не особо-то и нужен. — К правде надо подходить с превеликой осторожностью… — Виктор поклонился на прощание и спустился вниз по лестнице. *** Пару дней Виктор находился в легкой прострации. Сидел на корабле, ел, пил, изредка гулял, но взгляд его — во всяком случае, так ему говорили товарищи — был какой-то пустой. Алекс даже думал, что на него напали дементоры, но признаков обнаружить так и не сумел. Когда сокурсники начали беспокоиться всерьез, Виктор пришел в себя. Хотя, скорее, заставил себя это сделать. Хуже всего было то, что ни до чего он так и не додумался и теперь опять начал заниматься самоедством в привычном смысле, разве что без алкоголя. За таким приступом его застал Петр, вернувшийся с очередного свидания с Флер. — Слушай, — сказал он, плюхаясь рядом с ним на диван. — Мне тут Флер такую историю рассказала — закачаешься! — Ну валяй, — без особого интереса отозвался Виктор, сгорбившийся и усталый — сон был редким гостем последнее время. — Короче, — стараясь не замечать «интереса» друга, начал тот. — Фаусто, ну, ее одногруппник по школе, он еще за этой… как ее… ну девчонкой, с которой ты занимаешься… Кстати, Дора твоя в курсе? А, не суть, — махнул он рукой. — В общем, пару дней назад этого Фаусто притащили к ним в карету — без сознания. Как оказалось, его кто-то оглушающим приложил — да крепко. — Хм, и что с того? — Виктор подпер щеку кулаком, наклоняясь еще ниже, чуть ли не заваливаясь вперед. — Да с того, что он вроде как с Поттером общался. Флер думает, что это он его того самого, — Петр очень артистично изобразил попадание оглушающего заклинания в человека — ну да он часто получал такие, в том числе и от Виктора, на дуэлях, так что знал, о чем говорил. — Мол, ревнует Гермиону к испанцу. Хотя, у него-то Туна есть. Кажется, пословицу про журавля и синицу он плохо знает. — Погоди, — выпрямился Виктор, нахмурившись — что-то щелкнуло в голове, но по какому поводу пока было сложно понять. — Говоришь, с Поттером он был? А когда? — Ну… вроде бы после того, как вы на этот лабиринт ходили смотреть. Кстати, Алекс предложил тут карту составить, чтобы легче было. Как тебе идея? — Идея — высший класс, — согласился Виктор, но мысли его были далеки от турнира, лабиринта и прикладной картографии. — Погоди… Точно. Спасибо, Петя. — Эй, ты куда? — не понял тот, когда он рывком поднялся с дивана и поспешил к выходу из кают-кампании. — Буду вечером, — бросил через плечо Виктор. Путь его лежал в Хогвартс. Что-то было в этом происшествии с Фаусто, что-то важное. Вбежав в холл, он сразу направился к гриффиндорской гостиной — путь был известен, хоть и побывать удалось там лишь однажды. Студенты провожали его странными взглядами, но было как-то не до них. И лишь встав перед портретом Полной дамы, Виктор понял, что без пароля-то его никуда не пустят. Пришлось ждать какого-нибудь гриффиндорца. Таковой оказалась рыжеволосая девчонка с очень характерной внешностью — из семьи Уизли. Ее-то он и попросил позвать Гарри. Тот появился через несколько минут — взъерошенный и удивленный. — Виктор? — спросил он, поправляя съехавшие набок очки — видать, сильно торопился. — Что случилось? — Пока ничего, но… — оглядевшись по сторонам и не заметив никого, кроме все того же портрета, он понизил голос. — Мне тут Петр, однокурсник, рассказал про Фаусто. Что мол, оглушили того, когда он с тобой ходил. — Я его не глушил, честно! — воскликнул Гарри, и Виктор поморщился, сделав знак говорить тише. — Когда мы с директором пришли, он уже без сознания лежал. — Можешь рассказать, что там произошло? — Ну… — парень нахмурился и даже отступил на шаг. — Я не знаю… Мне, наверно, не стоило и это-то тебе говорить. — Гарри, это важно, — стараясь говорить мягко и убедительно, начал Виктор. — Ну, мне так кажется. Я бы дал тебе Непреложный Обет, да уже успел поесть. — Что? — На русском эта шутка звучит лучше, — хмыкнул он. — Ты русский знаешь? — удивился Гарри. — Русский, английский, немного немецкий и французский. И латынь с древнегреческим, — перечислил Виктор, демонстративно загибая пальцы. — А, еще санскрит учил. Но забыл. — А зачем так много-то? — Гарри почесал затылок, отчего его и без того взлохмаченные волосы приобрели схожесть с сошедшей с ума метелкой. — Для учебы. У нас в школе преподавание ведется вообще на пяти языках, один из которых арабский. И вообще — девчонки умных любят, — усмехнулся Виктор. — Угу. А еще чтобы во, — Гарри попытался напрячь мускулы на руках, но под широкими рукавами мантии этого заметно не было. — Сильный был. Вон, твои фотки у девчонок… У Виктора вытянулось лицо — Гарри, заметив это, слегка спал с лица. Медленно, очень медленно Виктор подошел к нему и положил руки ему на плечи, аккуратно сжав их и наклонился так, чтобы их лица стали на одном уровне. Он мог видеть собственное отражение в линзах очков. — Какие-такие фотки? — вкрадчиво поинтересовался Виктор, чувствуя, что ему сейчас поплохеет. — Ну, со второго испытания. Где ты… ну ты же сам это… — Гарри был похож на кролика перед удавом — вроде и хочется сбежать, да куда там. — Блядь, — сказано это было на русском, но смысл Гарри явно уловил. — В «Пророке» ее цензуре подвергли. — Колин без цензуры их раздавал, — на голубом глазу сдал тот товарища и только поняв, что сказал, быстро заговорил: — Только не делай с ним ничего… противоестественного! — Как ты узнал-то? — устало выдохнул Виктор, отпуская его и отходя к стене. — Да услышал краем уха, как тебя Анджелина и Кэти обсуждали, мы ж в одной команде. В смысле, по квиддичу, — отчего-то покраснел Гарри — видимо, в его словах мог таиться еще какой-то смысл. — Фред, прознав про это, хотел над тобой пошутить, но мы отговорили. — Amına koyum, — махнул рукой Виктор, Гарри хихикнул и кивнул. — Туна тебя плохому научит. Ладно, может, все же расскажешь, что там у вас с Фаусто произошло? Это действительно важно. Гарри, помолчав немного, поманил его за собой, подальше от портрета. Встав в темном углу, он заговорил, сбивчиво, перескакивая с одного на другое. Оказалось, что после того, как самого Виктора увел Дамблдор, Гарри, в свою очередь, отвел в сторонку Фаусто. По дороге Фаусто долго расспрашивал его о Гермионе и пытался вызнать, не связывает ли ее и Гарри что-то, кроме дружбы. И, получив ответ, что нет, не связывает — при этих словах Гарри как-то странно покраснел — успокоился. И тут из леса вышел Крауч-старший. Выглядел он так, словно бы все то время, что его не было в Хогвартсе, он бродил по этому самому лесу, питаясь кентаврами и акромантулами. Крауч никого не узнавал, нес какую-то околесицу про Уизли, про департамент, но изредка его взгляд прояснялся и он просил отвести его к Дамблдору. Мол, ему нужно срочно с ним поговорить, что была совершена какая-то жуткая ошибка. — В общем, я попросил Фаусто с ним остаться, а сам побежал за Дамблдором. Но Снейп, — фамилию преподавателя Гарри произнес с плохо скрываемой злобой. — Меня к нему не пускал. Мол, у директор занят и ему не до моих фантазий! — Директор в это время со мной беседовал, — точнее, пытался его допросить, но об этом Гарри знать было совершенно не нужно. — И что дальше? — Ну… Потом директор вышел и мы вместе пошли обратно к Краучу. Но того уже не было, а Фаусто лежал без сознания. Его даже директор разбудить не смог! — воскликнул Гарри, а потом с подозрением поглядел на Виктора. — А почему я тебя не видел? — Я в кабинете остался. Мы не все обсудили с директором. — А о чем вы говорили? — Да так, о перспективах, — обтекаемо ответил Виктор, почти не покривив душой. — Значит, Крауч-старший… Что-то в этом было. Что-то важное — очень важное. В висках закололо — опять накатила мигрень. Сжав их пальцами, Виктор сполз по стене, крепко зажмурившись. Крауч. Он же исчез после первого испытания, его сменил Перси. Почему? Ведь… Точно! — Где вы его видели? — резко подняв голову, спросил Виктор, глядя на обеспокоенного Гарри. — Где?! — В лесу, — от окрика парень испуганно отступил на шаг. — Можешь показать? — Виктор одним движением вскочил на ноги и, заметив, как тот колеблется, добавил. — Можешь позвать друзей. Или взрослых, кому доверяешь. Богом клянусь, я не собираюсь тебе вредить. — Да ладно, я тебе верю, чего ты… — покачал головой Гарри. — Я тогда Рона и Гермиону позову, подожди немного. Пока он бегал в гостиную и звал друзей, Виктор мерял шагами площадку перед портретом. Отца убил сын — это он вспомнил. Но вот куда он дел тело? И, что важнее, что будет, если тело обнаружится? Виктор замер, его осенила страшная догадка — не пойдет ли Крауч-младший на риск, не попытается ли напасть на Гарри, узнав, что тело его отца найдено? Надо было молчать — один раз уже попытался сделать как лучше, а получилось через задницу. Но… Портрет отъехал и на пороге появилась троица — Гарри, Рон и Гермиона. Отступать было поздно — только глупцом себя выставлять. — Виктор, что случилось? — озабоченно спросила Гермиона, глядя на него с беспокойством. — Гарри, отведи нас на то место, где ты видел Крауча, — попросил Виктор, едва заметно качая головой, мол, не здесь. — Конечно, но… Дамблдор обыскал лес и ничего не нашел, — ведя их вниз за собой по лестнице, предупредил Гарри. — Ты думаешь, что у нас что-то получится. — Как знать… В середине дня Запретный лес не казался таким мрачным, как вечером или, тем паче, ночью. Хотя, это была лишь окраина, где росли молодые деревца да низкие кусты. Виктор подставил лицо солнечным лучам, улыбаясь — на миг все терзавшие его думы, все заботы и печали отступили, стали незначительными. На один миг. Его окликнул Гарри. — Вот где-то тут на нас вышел мистер Крауч, — он указал на кусты возле юного дубка, следом — на цветочный островок: маргаритки, ромашки. — А тут… Тут лежал Фаусто. — Отойдите в сторону, — попросил Виктор и прикусил губу. — На десять шагов назад. Не подходите. Не говорите ничего. Опустившись на колени, он засучил рукава сюртука, положил ладони себе на плечи — крест на крест. Закрыв глаза, он замер, дыша медленно и размеренно. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Он должен был почувствовать этот бесконечно холодный, затхлый запах смерти. Не обонянием — душой. Во всяком случае, так говорили древние тексты. Когда он говорил Гермионе, что нельзя научиться магии по книгам, он немного лукавил. Можно. Но только если готов рискнуть своей жизнью — и чем древнее и сильнее магия, тем выше риск. Живот скрутило, сквозь губы вырвался стон — он слышал себя будто бы со стороны. И со стороны слышал едва знакомый голос: — …скоро приедут жена с сыном, вечером мы идем на концерт с мистером и миссис Фадж, — тихо-тихо, на пределе слышимости шептал мистер Крауч. — Да, разумеется, для нас очень важно обеспечить высокий уровень сотрудничества между нашими странами, мистер Делакруа. Уизерби, принесите мне чашку чая, благодарю. Виктор напряг слух, заставляя себя не слышать более ничего, кроме этого слабого, лишенного эмоций голоса. Голоса мертвеца, оставленного без погребения. Голоса отца, павшего от руки сына. Тишина обволакивала, усыпляла, всего-то и стоит, что расслабиться и дать ей укутать себя теплым одеялом. Виктор вздрогнул, по спине прошелся холодок. Ошибка. Нельзя. Надо слушать мертвых, а не идти их путем. — Спасибо большое, я очень рад, что мой сын получил двенадцать СОВ, — сейчас мистер Крауч говорил, казалось, прямо рядом с ним. — Я всегда им гордился, мистер Браун. Сообщите, что мы можем принять до двенадцати учеников из Дурмстранга. — Мистер Крауч, — мягко позвал его Виктор, зная, что ничего на самом деле не говорит вслух. — Услышьте меня, мистер Крауч. — Кто здесь? — испуг призрака был почти живой — почти — и сразу пропал. — И не может быть и речи. Я не буду этого делать. У меня нет сына! — Он убил тебя, Барти, — это было жестоко — и это было необходимо, пусть сейчас Виктор ненавидел себя. — Он убил тебя. Я могу помочь отомстить. — Месть? — спокойный голос Крауча раздался совсем близко, казалось, он мог бы почувствовать дыхание у себя над ухом, но мертвые, разумеется, не дышат. — Зачем? Его мать умоляла меня. Я дал ей то, чего она хотела. Мне не нужна месть, некромант. — А что тебе нужно, Барти? — Предай мое тело огню, некромант, — почти что попросил тот. — Оно там, у хижины Хагрида. И да, мистер Уизерби, вы должны вычитывать те письма, что пишете — это основа дипломатического этикета. Виктор судорожно выдохнул и открыл глаза. Его трясло от холода, на руках выступили сосуды, похожие на синих змей, ползущих под кожей. Трава рядом с ним высохла, пожелтела, земля почернела и потрескалась. С молодого дубка падали сморщенные, оранжевые листья. Виктор попытался подняться но лишь начал заваливаться на бок — вдруг кто-то схватил его за плечо. — Виктор! — голос Гермионы дрожал, девчонка была в ужасе. — Виктор! Ты меня слышишь? — Да, слышу, — как же приятен был звук живого человека, со всеми его оттенками, с легкой картавостью, с проглатываемыми гласными. — Помоги встать. Его подняли сразу в шесть рук — для одной молодой девушки поднять почти стокилограммового мужчину было бы непосильной задачей, а до магии они не додумались. Наверно, это даже к лучшему — тепло рук окончательно доказало, что он выбрался с Грани. Смахнув выступивший пот, Виктор полез было в карман, но фляжки там не обнаружил — она осталась в кабинете директора. — Где хижина Хагрида? — спросил Виктор, глядя на испуганные лица подростков. — Недалеко, — отмерла Гермиона и затараторила: — Что это было? Вся трава вдруг пожелтела, а дуб!.. — Потом, все потом. Ведите, — пошатнувшись, он ухватился за плечо Рона, едва не свалив его на землю. — Прости. Идем. Шли медленно. Виктора то и дело шатало из стороны в сторону, будто бы он хорошенько так выпил. Все же некромантия — опасная наука. Особенно настоящая, а не то, во что ее превратили чернокнижники в средневековье. А ведь раньше это искусство почиталось наравне с медициной — способность поговорить, пусть и один лишь раз, с ушедшим ценилась всеми. Но и цена за это была высока. Проще было поднимать инферналов, создавать драугров, призывать тени или еще какую-то прикладную дрянь. — Эгей! — раздался громкий голос, выведший его из полусонного состояния. — Гарри, Рон, Гермиона! А кто эт с вами? — Привет, Хагрид! — поздоровался Гарри с напускным весельем. — Это Виктор же, не узнал что ли? — М, и что он тут делает? — в голосе Хагрида звучал холодок, будто бы Виктор успел перед ним в чем-то провиниться. — Эм… — Гарри повернулся и шепнул. — А что мы тут делаем? — Хагрид, здравствуйте, — Виктор не ответил и протянул руку, Хагрид с сомнением пожал ее. — Вы не подскажете, у вас тут грядки есть? — Это… Есть конечно, — удивился тот, разом растеряв весь свой настрой. — А вам зачем? Я только посадил все, не созрело ничего покамест. — Проводите меня туда, пожалуйста. Это важно, — с нажимом произнес он и Хагрид сдался. — Да чо там идти-то, пошли, коль охота, — пожав массивными плечами, он повел их за собой. Хижина лесника и преподавателя по Уходу за магическими существами была размером с неплохой коттедж: большому человеку — большой дом. Грядки тоже были приличные — сотки четыре, по меньшей мере. На них только-только начали появляться первые всходы. Скорее всего — тыквы. Для Виктора было большой загадкой, зачем выращивать именно их, да еще в таких количествах. Картошка, на его взгляд, была бы куда полезнее, да и вкуснее. Но все мысли о тыквах, картошках и прочем топинамбуре исчезли, когда он подошел поближе — над одной из грядок на миг возникла полупрозрачная фигура мистера Крауча, такая, каким он был на первом испытании — котелок, выглаженный костюм, аккуратно остриженные усы. Виктор моргнул и тот исчез. — Лопата найдется? — не оборачиваясь, бросил он, подходя ближе к тому месту, на которое указывал призрак — вернее, эхо призрака. — Энто, найдется, чего ж не найти, но зачем? — одновременно с этим вопросом Хагрид отошел к сарайчику и начал среди тяпок, вил и еще какой-то утвари искать лопату. — Вон, держи. Только вот… — Спасибо, мистер Хагрид, — ответил Виктор и начал уверенно копать яму, но осторожно, срезая один тонкий слой земли за другим. Наконец под стальным штыком что-то скрипнуло и Виктор, воткнув лопату рядом, опустился на колени и принялся рыть уже руками, не обращая внимания на удивленные возгласы. Медленно под пальцами проступили очертания кости — обычной куриной кости, но какой-то слишком… правильной, что ли? Белой-белой, без следов зубов или остатков мяса. Обтерев руки о край мантии, Виктор вытащил палочку и провел ею над находкой — воздух вокруг нее стал будто бы плотнее и намного холоднее. — Идем к Дамблдору, — сказал он, убирая палочку в рукав, а кость — в карман. — Немедленно. — А… ага, — Гарри зачарованно кивнул, почесал шрам на лбу и обратился к Хагриду. — Мы еще заглянем, вечерком, хорошо? — Да заходите, я всегда вам рад, — улыбнулся тот. — Вы энто, тоже, мистер Крам. — Благодарю, — склонил голову Виктор и, развернувшись, быстро зашагал к замку. Догнавшие его Гарри, Рон и Гермиона пытались задавать ему вопросы, но он лишь молчал да качал головой. Уверенность в том, что эта кость — тело Крауча-старшего была стопроцентной, но вот что делать с этой находкой? Самое плохое, что доказательств тому, что сын убил отца у Виктора не было. Он сильно сомневался, что Дамблдор просто так решит проверить «старого приятеля», особенно учитывая то, что сам Виктор ему доверия определенно не внушал. К тому же, что стоит младшему Краучу спрятать флягу с оборотным и заменить ее на другую? А в голову лезть… На это нужно разрешение. Так что куда ни кинь — все клин. Но обнаружение тела мистера Крауча позволит хотя бы подтолкнуть Дамблдора в нужном направлении. У самого кабинета, перед стражем-горгульей, проявилась неожиданная проблема — пароля они не знали. Рон вызвался сбегать за Макгонагалл, но вместе с ним решила сходить и Гермиона, полагая, что ее слову декан поверит больше. Гарри и Виктор остались в одиночестве, стоя друг напротив друга и подпирая стены коридора. Парень изредка бросал на Виктора любопытные взгляды, но вопросы задавать не спешил, что к лучшему — тот понятия не имел, как на них отвечать. В тишине прошло несколько минут и тут, к общему их удивлению, горгулья отъехала в сторону — в проеме стоял хмурый Снейп. — Поттер и… — взгляд его стал еще более мрачным, даже злым. — Мистер Крам. — Директор у себя? — не стал любезничать — все равно не оценят — Виктор, отлипая от стены. — Да. — Прекрасно, — он подошел почти вплотную к Снейпу и, глядя на него сверху вниз, попросил: — Отойдите пожалуйста. Рука профессора дрогнула, будто бы он хотел вытащить палочку, но ему удалось справиться с эмоциями. Бросив взгляд на Гарри, Снейп отступил в сторону и быстро ушел, скрывшись в одном из боковых коридоров. Виктор, не став дожидаться, пока горгулья вернется на свое место, поспешил вверх по лестнице, Гарри последовал за ним. Директор был внутри и разбирал какие-то бумаги. Заметив их, он привстал с кресла, явно удивленный. — Гарри, мистер Крам. Что-то случилось? — голос директора был самую малость напряженный. — Пожалуй, — ответил Виктор, подходя к столу. — Для начала, фляжку мою не видели? — Ах, конечно, — улыбнулся Дамблдор и, выдвинув один из ящиков, достал оттуда флягу. — Я позволил себе наполнить ее замечательным земляничным бренди. — Хм, спасибо, господин директор, — отвернув крышку, Виктор сделал несколько глотков, чувствуя, как по телу проносится волна тепла. — Это все? Я бы составил вам компанию, но, боюсь, у меня накопились дела… — Нет, это не все, — убрав фляжку в карман, посерьезнел Виктор и вытащил кость. — Это — мистер Крауч. Вернее, его труп. Гарри испуганно охнул, а Дамблдор вмиг растерял все свое добродушие, взгляд его стал цепким и серьезным. Взмахом руки очистив стол от всего постороннего, он бережно взял кость, будто церковную реликвию. Осторожно положив ее на середину стола и велев всем отойти, он взмахнул палочкой и… Виктор скорбно опустил голову. Мистер Крауч выглядел почти живым, если бы не бледность. Трупное окоченение уже взяло свое — руки и ноги были неестественно прямыми, а лицо исказила странная гримаса будто бы облегчения пополам со страхом. — Господь, прими его душу… — прошептал Дамблдор, снимая очки и начав сосредоточено протирать их. — Может, мы не во всем сходились, но… Как и где вы его нашли? — Я расскажу вам, господин директор, — начал Виктор и выразительно указал взглядом на Гарри, который, закрыв рот ладонями, с ужасом смотрел на тело. — Но лучше с глазу на глаз. — Пожалуй… — Дамблдор задумался и посмотрел на Гарри. — Иди, тебе нужно готовиться к третьему туру. Уверен, мисс Грейнджер и мистер Уизли тебя уже заждались. — Поучи заклинание компаса, пригодится, — посоветовал Виктор, садясь в кресло и вновь доставая из кармана флягу, как бы цинично это не выглядело. — Вербальная формула: «десигвиам», с ударением на «а», работает без взмаха. Гарри неуверенно кивнул и, бросив еще один взгляд на директора, скрылся за дверью. В тишине феникс запел печальную песнь, будто бы оплакивал погибшего мистера Крауча. Дамблдор трансфигурировал кресло и сел рядом — видимо, посчитал, что разговаривать через стол с покойником будет уже слишком. Помолчали, Виктор протянул ему фляжку, тот принял ее и сделал аккуратный глоток. — Почему вы помогаете Гарри? — спросил Дамблдор, возвращая флягу. — Вы сказали в прошлый раз, что хотите победить. Во всех смыслах. — Потому что могу, господин директор, — пожав плечами, он убрал флягу в карман и запрокинул голову, закрыв глаза. — Хорошо… Как вы нашли тело мистера Крауча? — перешел к делу Дамблдор. — Он сам мне сказал. Закончивший свою песнь феникс вернулся на свою жердочку и в кабинете наступила тишина, лишь тикали часы. Портреты директоров на стенах смотрели на Виктора, но ничего не говорили, может, их заставил молчать Дамблдор, может даже они, давно уже мертвые, оставившие после себя лишь оттиски личностей, таким образом почтили смерть человека. — Некромантия — опасная наука. Темная, — устало произнес Дамблдор, потирая переносицу. — Близкая к Грани. Не говоря уже о том, что преследуется по закону. — Равно как и применение Империуса к человеку, — пожал плечами Виктор — Дамблдор понял намек и улыбнулся. — Важно, что она может использоваться во благо. — Не будем устраивать спор, тем более сейчас. Значит, он сам вам сказал… А он не сказал, кто его убил? — Его сын, — да, это была ложь, но необходимая — нужно заставить Дамблдора работать, а не просто ждать. — Вот как… Здесь есть над чем подумать. Вы хотите сказать мне что-то еще? О, Виктор мог сказать еще многое, но сейчас отчетливо понимал, что нельзя. И чувствовал он себя из-за этого просто отвратительно. Поэтому ответом Дамблдору было молчание — тот не стал настаивать. Глубоко вздохнув, Дамблдор встал из-за стола и подошел к телу Крауча, зачем-то поправил его пиджак и застегнул ворот. Виктор встал следом. — Он просил предать его тело огню, господин директор. — Я позабочусь об этом. В самое ближайшее время. — Вы расскажете о его смерти? — Позднее. Сейчас… сейчас это опасно, — Виктор посмотрел на Дамблдора, но тот не повернул к нему головы, слепо глядя на тело. — Благодарю вас, мистер Крам. Если вам нечего больше сказать… — Всего доброго, господин директор, — склонив голову, он помахал на прощание фениксу и вышел из кабинета. Кажется, тайны были не только у него одного.