Головная боль Сакуры Харуно

                    Весь день Какаши отсыпался. Просто не мог оторвать голову от подушки — она словно была залита чугуном. Недосып постепенно становился проблемой: раньше Какаши работал на свободном графике и мог спокойно приходить после обеда. Теперь приходилось подстраиваться под расписание, и всё бы ничего, только Какаши был совой. Стопроцентной совой, которая чувствует себя живой глубокой ночью и ночью же имеет самую ясную голову. Каждое утро он обречённо щурился на свет и выбирался из-под одеяла, поспав два-три часа. Генма и Гай давали наивные советы: несколько дней не спи, потом войдёшь в режим. Но любому человеку, страдающему депривацией сна, известно — это не так работает. Оставался последний метод — таблетки, но Какаши оттягивал его, слишком хорошо помня, как на таблетках сидел отец. Как от них же он потом и умер, не проснувшись…       Решив, что пора вставать, Какаши завернулся в одеяло и побрёл на кухню, ступая босыми ногами по холодному полу. Надо бы включить обогреватель, а то изо рта скоро начнут вырываться облачка пара… Неделя была суматошной — Цунаде срочно-обоморочно приказала написать план экзаменов и зачётов, хотя до сессии ещё полтора месяца. Привыкший планировать всё от и до Какаши заморочился, составляя расписание две ночи, а потом оказалось, что его зачёты пересекаются с зачётами Ируки, а экзамены вообще надо ставить на январь… Пришлось переделывать. Он плохо спал, мало ел и к субботе чувствовал себя именно так, как выглядел: измученный молодой человек со спутанными волосами в тёплом одеяле. Взглянув на себя в зеркало, Какаши иронично хмыкнул. Что там Анко говорила про сексуальность? Сейчас он определённо самый сексуальный мужчина Японии. Да что уж там: мира!       Она понятливо не заходила и даже не писала, хотя сперва Какаши этого опасался. Попадаясь на глаза, дружелюбно здоровалась и зла точно не держала. Наверное, подобным способом она в своё время наладила отношения со всем мужским преподавательским составом. Вон, Ирука до сих пор краснеет, когда она входит в деканат.       Какаши отлично понимал, что ритм жизни, в котором он сейчас живёт, не предусматривает отношений — на девушку банально нет времени. Но организм не обманешь, и недотрах частенько проявлялся во вспышках раздражения, которые обычной дрочкой не снимешь. А когда тебя окружают сексуальные студентки, сложно удержаться от мыслей, далёких от профессиональных. Взять ту же Сакуру… Какаши хмыкнул — даже слово взять рядом с её именем отдавало запретным и горячим. Когда она застала их с Анко… Скандальнее ситуации не придумаешь, но эта дерзкая девчонка умудрилась обыграть и уничтожить, когда на следующий день заглянула и с милой улыбкой сказала:       — Хатаке-сама, вы, наверное, очень устаёте на работе.       — С чего вы это взяли, Харуно-сан? — спросил он и попался в расставленную ловушку.       — Я слышала, некоторые преподаватели в перерывах пользуются массажёром для ног или массажным креслом. Но ваш метод… Наверное, самый действенный.       — Не понимаю, о чём ты, — ответил Какаши, непринуждённо откинувшись в кресле и сцепив пальцы в замок.       — Всё вы понимаете, — её улыбка стала елейной. — Интересно, Сенджу-сама благосклонно относится к тому, что преподаватели занимаются сек…       — Сакура! — резко оборвал Какаши и посмотрел на открытую в коридор дверь.       — Я никому не скажу! — Сакура сделала вид, что закрыла рот на замок. — Только… Вы же поможете мне с экзаменом, правда?       — Если ты ничего не расскажешь по теме, на А можешь не рассчитывать. — Какаши потёр переносицу и усмехнулся про себя: она-таки заставляет поставить оценку автоматом.       — Мне и Б подойдёт, — беспечно сказала Сакура и перекатилась с пятки на носок. Её взгляд вдруг потяжелел, от него в солнечном сплетении моментально стало жарко. — Никогда бы не подумала, что вы такой… развратник. Впрочем, чего ещё ждать от любителя хентая?       — В хентае тоже есть сюжет! — невольно возмутился Какаши.       — Назовёте любимый? — Сакура хитро прищурилась.       — Я… — Какаши вдруг покраснел. Разговор давно вышел за рамки преподаватель-студент. Пришлось напомнить себе, что Сакура — не встреченная в баре девушка, а его ученица. — Уверен, вы сможете найти что-то на свой вкус, Харуно-сан, — ответил он сухо.       — На свой вкус? — выразительные глаза Сакуры загорелись весельем. Поняв, что дал ей пищу для нового витка пошлостей, Какаши беззвучно вздохнул.       — У вас уже закончились пары, Харуно-сан? — спросил, не давая ей заговорить. Открыть свой рот и… Ками-сама, куда опять поплыли его мысли? Она же вроде встречается с младшим Учихой, вот пусть на нём и тренирует технику соблазнения и флирта. Хорошо хоть понятливо ушла, но напоследок одарила очередным смеющимся взглядом.       Какаши не был святым и уж точно не был монахом. Как у большинства мужчин у него были эротические фантазии, банальные донельзя, вроде медсестры в белом халатике или чирлидерши и секса на парте , и под вторую Сакура подходила идеально. Только в фантазиях никогда не присутствовали реальные люди, потому что это чревато последствиями и, как минимум, не этично. И Какаши гнал от себя все сальные мысли про Сакуру, но та нахально пробиралась с чёрного входа.       Генма позвонил в девять, уже слегка навеселе. Они с Гаем решили посидеть в караоке и звали присоединиться. Проводить вечер в компании пошлых мыслей Какаши не планировал, поэтому согласился, не раздумывая, и через сорок минут уже выходил из такси.       — А вот и наш секси-учитель! — на всю улицу закричал Генма. Девушки, проходившие мимо, заинтересованно оглянулись.       Какаши особенно не заморачивался, собираясь. Надел белую футболку с принтом, джинсы и короткую кожаную куртку. Засунув руки в карманы, он широко улыбнулся девушкам, те покраснели, захихикали и поспешили дальше.       — Пойдём, зажжём этот бар своей силой юности! — воскликнул Гай, поднимая вверх кулак.       — Гай, только сегодня без саке! — строго предупредил Какаши.       — Конечно, Хатаке-сама, никакого саке, только русская водка. — Гай белозубо улыбнулся.       В два часа ночи они вывалились из караоке, оглушительно хохоча. Только Гай ворчал, что не сделал ничего плохого, а танцевать на столе в караоке — это традиция.       — Но не швырять бутылки в стену. — Генма поднял палец вверх, глаза сошлись на переносице, когда он попытался на него посмотреть. Пошатнулся и опёрся о плечо девушки, обнимавшей его торс.       — Гай, счёт на тебе. — У Какаши под боком тоже была девушка, он держал её одной рукой за талию, но ладонь постоянно соскальзывала ниже. — О, наше такси, — сказал он, прежде чем Гай успел возразить.       Да, Какаши был совой, поэтому точно знал, что сегодня не уснёт до рассвета.       

***

             Тяжело дыша, Сакура откинулась на подушки и довольно улыбнулась. Её ноги до сих пор обвивали торс Итачи, который сидел на пятках. Капли пота блестели на его груди и висках, в глазах постепенно затихал огонь. За окном была глубокая ночь, ухали совы в лесу. День прошёл идеально — никогда бы не подумала, что скажет так про часы, проведённые с Итачи. Саске, узнав, что она уезжает на выходные с Ино, пожелал удачно отдохнуть и ни разу не написал. Но Сакура о нём и не вспоминала. Они с Итачи гуляли по лесу, даже нашли грибы, правда, никто точно не смог определить, съедобные или нет. Потом вдвоём разогревали еду, приготовленную и оставленную в холодильнике заранее. И даже кормили друг друга. Под градом взаимных насмешек, конечно, но всё равно это оказалось уютным и милым.       Итачи тут был другим, как будто скинул разом весь груз ответственности, незримо прижимавший к земле. Он смотрел, не отрываясь, глаза так и светились огнём, а руки тянулись коснуться. Было странно бродить по звериным тропинкам, держась за руки, но играть в независимость и самостоятельность не хотелось. Сакура желала почувствовать себя слабой под защитой сильного мужчины. Первобытный инстинкт, ведущий женщину и заставляющий подчиниться и уступить, овладел ею с небывалой силой. Она смотрела на твёрдый профиль, на сильные руки, на разворот плеч и с гордостью говорила себе, что сделала правильный выбор. Хотя отлично понимала: он выбрал за неё. С самого начала, когда была возможность отказаться, Сакура шагнула в сети и покорно позволила себя поймать. Почему? На этот вопрос ответа не было. Зато пришёл другой, чёткий и пугающий своей жестокой правдивостью: ей нравилось проводить с ним время. Не только в постели.       — О чём задумалась? — Итачи поцеловал её коленку и стащил презерватив.       — Не знаю. — Сакура рассеянно пожала плечами. — Нет каких-то конкретных мыслей. Блаженная пустота.       — Блаженная, — хмыкнул он, ложась рядом на бок и подпирая ладонью щёку. — Ты веришь в бога?       — Ты сейчас серьёзно?       — Да. Хочется узнать тебя лучше.       — А ты?       — Я первый спросил. — Он неотрывно смотрел в глаза, лёгкая улыбка дрожала на губах. Хитро прищурившись, Сакура процитировала:       — Для всех женщин, для которой обычаи и стыд воспрещают удовлетворение полового влечения, религия, как духовное расцепление эротической потребности, оказывается чем-то незаменимым.       Лицо Итачи вытянулось. Нахмурившись, он недоверчиво спросил:       — Ты только что процитировала Ницше?..       — О, ты тоже его читал, надо же. Подожди, ты считаешь, я не могу знать Ницше? У меня между прочим А по философии, сама готовилась!       Она надулась и отвернулась. Дёрнула плечом, когда Итачи попытался развернуть. Ещё в средней школе Сакура поняла одно: чем глупее и поверхностней ты выглядишь в глазах окружающих, тем меньше в тебе видят угрозу. С тобой охотнее поделятся обедом, если похлопаешь ресницами и мило улыбнёшься. Купят газировку, если сокрушённо вздохнёшь и скажешь, что забыла дома кошелёк и дадут списать, стоит задать наитупейший вопрос по предмету, который на самом деле знаешь на отлично.       Мужчины редко любят сильных женщин, и ум Сакура умело прятала за яркой внешностью и банальными хобби, только дома становясь собой настоящей. Она зачитывалась книгами, любыми, выпадая из окружающего мира. Глотала всё подряд, сперва из родительской библиотеки, потом стала ходить в библиотеку рядом со школой. Сакура впитывала как губка историю Средних веков, фэнтези, любовные романы и признанную классику литературы. Но за порогом дома она вновь становилась сладкой дурочкой, которой, чтобы получить желаемое, стоит просто пошевелить мизинцем. Это и бесило, и огорчало: к чему трудиться, пытаться чего-то достичь, когда их мир, по сути, так примитивно устроен?..       Они с Ино сошлись сперва из-за кажущейся внешней схожести. Только узнав друг друга получше, поняли, как похожи на самом деле. Сколько бы ни боролись за равноправие, этот мир принадлежит мужчинам и будет принадлежать ещё долго. Можно, сцепив зубы, пробираться наверх, ломая копья о неравенство и мизогнию. А можно мило улыбнуться и получить всё практически даром.       — Прости, — вдруг сказал он, целуя в плечо. — Я не считаю тебя тупой или поверхностной, правда.       Кончик носа прошёлся по шее, тёплое дыхание защекотало под ухом. Итачи поцеловал, едва касаясь губами, прошептал:       — Ты самая умная девушка из всех, что я знал и знаю.       Сакура прикрыла глаза, задержала дыхание, прежде чем спросить:       — И многих знаешь? И знал?       Это была не ревность, нет. Банальный интерес. Ведь ничего страшного в том, чтобы узнать о прошлом человека, с которым оказался в одной постели. Правда же? Сакура убеждала себя, а сама не дышала, ожидая ответ. Хотя что хочет услышать? И что он может сказать?       Итачи молчал, явно подбирая слова. Но вот обнял, пропустив руку подмышкой, прижал к груди и поцеловал в макушку.       — Это важно? — спросил на выдохе.       — Нет, — внезапно поняла Сакура. Какая разница, сколько девушек у него было и сколько ещё будет? Сейчас он с ней, а она с ним, остальное не имеет значения. Конечно, она не станет в его жизни особенной, даже если бы захотела. Ни капли не хочется. Тяжесть опустилась на грудь, словно положили камень прямо в центр. Сакура выпуталась из кольца его рук, села.       — Ты злишься? — спросил Итачи, потянувшись за ней.       — Нет, на что? — равнодушию в её голосе позавидовала бы скала, если бы могла говорить. Она набросила на плечи пушистый халат и встала. С самого начала провести вместе два дня было плохой идеей. Это не свидание, не романтическая поездка. Почему сейчас Итачи стало так много?! Он потянулся резко, перехватил через талию и уронил на кровать. Навис сверху, пытливо всматриваясь в лицо.       — Что ты хочешь услышать? — спросил низким голосом. — Что я тебя люблю и женюсь?       — Нет! — она не смогла сдержаться — фыркнула. Что-что, а этого ей точно не надо!       — Тогда что? — он невольно улыбнулся в ответ, враз став таким красивым, что Сакура задохнулась. Кончиками пальцев провела по дуге брови.       — Ничего.       Глаза Итачи заискрились весельем. Пальцы пробежались по рёбрам и нырнули подмышки, Сакура съёжилась и расхохоталась, задрыгала ногами, пытаясь вырваться. Итачи щекотал, крепко удерживая, и какое-то время они шумно возились, катались по кровати, фыркали и смеялись — Сакура пыталась достать его в ответ, но постоянно сгибалась и корчилась от смеха.       — Хва-хватит! — выкрикнула, задыхаясь, когда от смеха начал болеть живот. Итачи остановился не сразу — ещё немного пощекотал ступню и только потом выпустил. Длинные чёрные волосы растрепались, во взгляде полыхало пламя, щёки раскраснелись. Сакура пообещала себе запомнить его таким: домашним и настоящим, когда придёт время вернуться в город и в общую реальность, где таких вечеров может уже и не быть. Хотя разве кто-то может помешать им провести вместе ещё одни выходные?..       

***

             В первый день в лес они так и не выбрались: после обеда погуляли по деревне, а потом вернулись в номер и валялись в постели, перемежая сериалы, идущие по телевизору, неторопливыми поцелуями и горячим сексом. На следующий день моросил дождь, и выходить из номера не хотелось. Ино расстроилась: ей вдруг стало неожиданно важно найти то дерево, будто от этого зависела если не жизнь, то что-то очень необходимое. Шикамару спорить не стал — наутро в воскресенье сам потащил в лес. До поезда оставалось три часа, время ещё было.       Воздух звенел и терпко пах прелостью опадающих листьев. Стрекотали сороки, кричали сойки, косые лучи пробивались сквозь прорехи крон и падали на землю. Ино держала тёплую ладонь Шикамару в своей и непрестанно улыбалась — идеальное утро. И вообще выходные прошли идеально — но разве могло быть иначе? Здесь они вернулись в прошлое, когда не было никаких искусственно выстроенных запретов и возведённых стен, через которые так сложно пробираться.       Она покосилась на безмятежного Шикамару. Красивый. И родной до тёплой дрожи в груди. Он давно уже не тот влюблённый робеющий мальчик, который покраснел, как помидор, перед тем как впервые поцеловать. В памяти всплыл неторопливый утренний секс, и тепло из груди перетекло вниз. Почувствовав взгляд, Шикамару повернул голову и улыбнулся.       — Что?       — Ничего. — Ино вдруг смутилась. Крепче сжала его пальцы.       — Смотри, вон оно, — вдруг сказал Шикамару, глядя вперёд.       Бревно и правда лежало там же. С одной стороны густо заросшее мхом, наполовину оно скрывалось за низкорослым кустарником. Не разжимая рук, они подошли ближе, Шикамару потрогал ствол и вздохнул:       — Мокро. Посидеть не получится.       — Жаль. — И правда почему-то стало искренне жаль, даже в носу защипало.       — Ничего. Я могу поцеловать тебя и так. — Шикамару погладил её щёку, наклонился, легко, невесомо коснулся губ. Отстраняться не спешил: смотрел в глаза, враз став слишком серьёзным. Сердце забилось быстрее. Ино перевела дыхание, испуганно моргнула и почувствовала, как земля плывёт под ногами от его тихого, но уверенного:       — Я тебя люблю.       Следующий поцелуй был глубже и в то же время нежнее, но Ино не могла закрыть глаза и отдаться ему до конца. В ушах шумело, сердце отбивало дробь.       — Я хочу, чтобы мы были вместе, — прошептал Шикамару, уткнувшись лбом в её лоб. — По-настоящему, как нормальная пара. Я хочу просыпаться с тобой каждый день. Я люблю тебя, и хочу, чтобы все вокруг знали об этом.       Глаза в глаза, он выпрямился, обнял за талию, склонил голову набок, ожидая ответа. Ино не знала, что сказать. Она избегала любви всеми силами, ведь отлично знала, как больно она может ранить. Пример был перед глазами: папа любил маму и после её смерти свет в его глазах потух. Слушая, как по ночам он тихо рыдает в подушку, Ино клялась, что никогда не позволит чувствам овладеть собой с такой силой. Симпатии вполне достаточно для удачных отношений, сколько пар вообще женится на том, кого выбрали родители?! Она боялась любить и всегда чётко знала, когда надо остановиться. Но с Шикамару было так легко и просто, что она банально забыла обо всём и наслаждалась каждой минутой близости. Считала, что чётко держит дистанцию, и упустила контроль. И что теперь отвечать? Позволить себе отношения, выдержать осуждение тех, с кем сама же насмехалась над ним, или оборвать всё и жить дальше в привычном равнодушии, не позволив сердцу разбиться?..       — Шикамару, я…       — Вместе, Ино. — Он смотрел твёрдо, но пальцы на талии дрогнули. — Я больше не хочу прятаться. Мы не делаем ничего запретного, я устал от встреч тайком. Эти выходные… Так может быть всегда, понимаешь? Я и ты — всегда вместе.       — Почему ты решил, что я этого хочу? — Ино наконец нащупала привычную дорожку и уверенно ступала по ней, только чувство было, что идёт по битому стеклу. — Нам хорошо вместе, это так, но… Будет ли хорошо всегда? Зачем превращать хорошее в банальное и ждать, когда мы станем друг другу противны, когда друг другу наскучим?       — Почему ты считаешь, что будет именно так? Почему не хочешь представить, что мы будем счастливы? Можно хотя бы попробовать.       — А если я не хочу? — тихо спросила Ино. Лицо Шикамару застыло, губы дрогнули. — Мне хорошо так, большего не надо.       — Мне этого уже мало, — горько проговорил Шикамару, опуская руки. В гостиницу вернулись в тишине, в ней же собрались и пошли на вокзал. Ехали обратно снова в разных вагонах. Всю дорогу Ино думала — правильно ли поступила? С самого начала не рассматривала секс с Шикамару чем-то серьёзным и долгое время считала, что он думает так же. Если ему нужно другое — это его проблемы. Тогда почему так больно дышать?..       На вокзале в Конохе она первым делом нашла его взглядом, но увидела только удаляющуюся спину — он не стал её ждать и оставалось только гадать: уходит, потому что они привычно не ходят вместе, или потому что не хочет её видеть?..