***
Очнувшись на больничной койке, Тэхён с ужасом осознает, что натворил, он настолько потерялся в своей боли, что совершенно забыл про брата, который сейчас сидел, сгорбившись, возле его кровати и крепко сжимал его руку в своей. Он виновато разглядывал осунувшуюся фигуру перед собой и, протянув перебинтованную руку, аккуратно взлохматил его волосы. Сокджин сквозь сон ощутил легкое, словно перышко, прикосновение и потрясённо вскинул на него красные, опухшие глаза, которые стали такими из-за постоянных слез и бессонных ночей, которые он проводил возле постели брата. Он с волнением в глазах всматривался в родное лицо и пытался до конца поверить, что всё плохое теперь осталось позади, Тэхён пришел в себя. Его спасло лишь то, что он не довел дело до конца, что его ослабевшая, истекающая кровью рука выронила осколок, и что Джин вернулся с работы раньше на 2 часа. Всё это привело к тому, что Тэхён выжил, пережив лишь клиническую смерть. Он был мертв целых 2 минуты и 45 секунд, а потом истощенное тело ввели в медикаментозную кому. — Тэхён, боже, Тэхён, — с мольбой в голосе причитал тогда Сокджин, — никогда, слышишь? Никогда не смей так больше делать, — слёзы хёна пропитывали больничную пижаму Тэхёна, когда он судорожно, до боли, обнимал воскресшего брата. Тэхён рыдал ничуть не меньше, и в тот день больнице грозило как минимум наводнение. А потом началось то, чего больше всего страшился Тэхён. Его сочли психически неуравновешенным. Ему дали несколько дней, чтобы проверить, всё ли с ним в порядке, а после перевели в психиатрическую лечебницу, где назначили курс терапии и сеансы у психиатра. В одиночной белой палате, где освещением служила только небольшая люстра и дневной свет из окна, что пробивался сквозь белые небольшие шторки, Тэхен готов был волком выть от безысходности. От нечего делать он каждую ночь писал Чонгуку письма, хоть и знал, что они никогда не дойдут до адресата. Но так было легче, и Тэхён упрямо продолжал, несмотря на запрет врача бередить старую рану. В день выписки его встречал брат и, неожиданно, Намджун, который, как оказалось, уже давно был не чужим человеком, и если бы Тэхён не думал только о себе, он бы давно об этом знал. Они сошлись на фоне печальных событий, которых сплотило общее горе. Намджун потерял Чонгука, а Джин едва не потерял Тэхёна. Тэхён оглянулся на двери больницы и, пообещав себе больше не попадать сюда, сделал первый шаг навстречу новой жизни. Он вступал в нее с надеждой, разбитым сердцем, рваным шрамом на запястье и невидимыми рубцами в душе.***
Чонгука душила злость. В его сердце с каждым днем расцветала ненависть к тому единственному, кто когда-то был для него всем. Тому, кто разбил его сердце на тысячу мельчайших осколков и растоптал его любовь предательством. Он больше никогда не сможет никому поверить, больше никогда не подпустит кого-то так близко к себе. Больше никогда не позволит себе любить, чтобы потом не тонуть в трясине жалости к себе и не вытаскивать кровавые осколки из израненного сердца. У него больше не осталось веры в светлое доброе чувство. — Ненавижу! — Чонгук рычал, кидался на стены и что есть мочи кричал, выпуская свою боль наружу. Он пытался забыться, когда снимал какого-то блондина, издалека чем-то напоминающего Тэхёна. И хоть член вставал, а тело прошивало возбуждением, сердце Чонгука болезненно корчилось, и он испытывал отвращение к самому себе, потому что ему казалось, что он изменял Тэхёну. Но разве можно было изменить призраку прошлого? Так думал Чонгук совсем недавно и лелеял свою жалость к себе и ненависть к Тэхёну, до одного последнего разговора с матерью. Та перед тем, как умереть от рака, решила очистить свою душу и, прося прощения у сына, рассказала всю правду. У Чонгука потемнело в глазах, он пытался взять себя в руки и успокоить бушующий в душе огонь. Это не Тэхён, это Чонгук предатель. Что стоило ему разузнать, как живет Тэхён, убедиться в том, что всё, что ему сказали — правда? Но нет, он предпочел поверить тому, что Тэхён его бросил. Почему он так легко поверил? Почему засомневался? У Чонгука не было ответов на эти вопросы. Еще совсем недавно, он думал, что они с Тэхёном всегда будут вместе, но, к сожалению, у судьбы на них были другие планы.***
Их первая встреча вышла по-дурацки абсурдной. Чонгук тогда победил на самой первой гонке, заполучив титул короля дорог, о котором мечтал, как только загорелся гонками, и отмечал победу с друзьями в баре при гоночной трассе. Он уже был навеселе, когда приметил яркого блондина, который пьяной, шатающейся походкой, направлялся в сторону туалета. Не думая, Чонгук рванул следом. Он нагнал парня в тесном коридорчике недалеко от двери, что явно была закрыта, потому что тот стоял, опираясь на стену, ожидая, когда оттуда выйдут, и что-то увлеченно печатал в телефоне. Чонгук медленно обвел похотливым взглядом парня с ног до головы и, толкнув язык за щеку, нахально сообщил: — Пока там занято, здесь, — указывая рукой на свою вздыбленную ширинку, — абсолютно свободно. Не желаешь присесть? — Чонгук вскинул бедра вверх, имитируя толчок. Парень напротив оторвался от телефона и красивая бровь изумленно взметнулась вверх. — Прости, что? Его голос протяжный, глубокий, с легкой бархатистой хрипотцой взбудоражил и без того возбужденного Чонгука. Наверное, поэтому он окончательно дуреет и прижимает парня к стене, проводя своим носом по шелковистой коже шеи, вдыхая потрясающий мужской запах. — Ты так вкусно пахнешь. У меня яйца сводит, так хочется тебе засадить, — мурлычет он, продолжая утыкаться носом в шею. Незнакомец слегка выпадает от подобного заявления. — Эй, эй полегче. Притормози, — парень прижимает ладони к его груди, отстраняя подальше, склоняет немного голову и пристально смотрит в потемневшие глаза. — Ты что-то попутал. Обычно трахаю я, а не меня. Поэтому лучше тебе сейчас свалить и оставить меня одного, если не хочешь быть натянутым на член. — Жаль, — Чонгук разочарованно цокнул, а потом, мило улыбнувшись, предложил: — Может, хотя бы отсосешь? — Может, ты хочешь познакомиться с моим хуком? Если нет, то лучше вали. Чонгук на это закатил глаза. — Не очень-то и хотелось. И вообще ты не в моем вкусе. Сам не знаю, что на меня нашло, — пытался задеть. Врет, бессовестно врет, ведь парень перед ним очень красив. Светлые слегка посеребренные волосы мягкими волнами ниспадают на изящную и в тоже время мощную шею. Карамельные глаза с золотистыми искорками по краю радужки обрамляют пушистые ресницы, за которые цепляются редкие прядки, падающие на лоб. На кончике аристократичного носа темнеет небольшая родинка. И Чонгук с удивлением замечает такие же под глазом и на краешке соблазнительных губ. А еще он обращает внимание, что глаза у незнакомца разные, одно веко имеет двойную складку, и это смотрится очень необычно, а в связке с лисьим прищуром просто завораживает. Чонгук чувствует, как язык прилипает к нёбу, нужно действительно сваливать отсюда, пока не поздно. Но ему не дают уйти, хватают за руку и притягивают обратно. Наверное, задеть всё же получилось. — Не в твоем вкусе, значит, говоришь? — шипят прямо в ухо, вызывая табун мурашек по позвоночнику. — А вот твое тело говорит об обратном, — Тэхён опускает свою руку на пах Чонгука и сжимает его через ткань одежды. Чонгук непроизвольно стонет. А Тэхён хищно ухмыляется. — А вот ты как раз в моем вкусе, — он берет руку парня и кладет ее на свой пах. Не нужно быть гадалкой, чтобы понять, что парень тоже возбужден. Открывшаяся дверь спасает Чонгука от крепкой хватки незнакомца, но ненадолго. Как только посторонние покидают пределы видимости, его снова хватают и впихивают за дверь, не забывая закрыть щеколду. Он подходит к замершему Чонгуку и толкает его к стене, прижимается ближе, пропихивая колено между его ног. — Как же мы решим нашу проблему, м-м-м? — рука пробирается под кромку боксеров и обхватывает вставший член. — Чонгук. Меня зовут Чонгук, — хрипло шепчет, подставляясь под незамысловатую ласку чужой руки. — Вот как, я о тебе наслышан. Лучший гонщик и новый король. Наверное, мне должно это льстить, да? Ты очень красивый, Чонгук. Ты знаешь об этом? И это так меня возбуждает. Чувствуешь? — он проезжается своим вздыбленным пахом и коротко стонет. — Я бы сейчас спокойно мог тебя нагнуть, — Тэхён вкрадчиво шепчет слова на ухо Чонгука, не прекращая водить рукой по уже крепко стоящему стволу. А Чонгуку почему-то так похуй. Его совсем не коробит тот факт, что его, убежденного актива, могут трахнуть, и что он совсем был бы не против. И чем быстрее и сильнее рука незнакомца подводила его к оргазму, тем больше стонал Чонгук в чужую руку, которой пришлось накрыть его рот, чтобы приглушить громкие стоны. После того, как Чонгук кончил, Тэхён достал салфетку из кармана куртки и вытер свою руку, довольно улыбаясь. Затем подошел к двери и щелкнул щеколдой. — Надеюсь, король, тебе понравилось, — насмешливо подмигнув, — и так как я не в твоем вкусе, — он с нажимом выделил эти слова, — считай это разовой акцией, — Тэхён небрежно дернул плечами и, насвистывая, пошел на выход. А Чонгук на ослабевших ногах прислонился к стене. Что только что произошло? Какого черта он плавился в руках этого парня, имени которого даже не знал? И сейчас, смотря в удаляющуюся спину, Чонгук поймал себя на мысли, что хотел бы узнать, как того зовут, и что он очень хотел бы еще раз его увидеть. И он видит его совершенно случайно во дворе универа, просто взгляд сам цепляется за пепельную макушку и намертво прилипает. Чонгук откровенно пожирает его глазами, не в силах отвести взгляд. Тот стоит, прислонившись поясницей к каменной арке, и жадно затягивается дымом, растягивая губы в соблазнительной ухмылке. Вчерашний незнакомец был упакован с ног до головы в драный деним, который не просто не скрывал его фигуру, а даже наоборот, давал полет для фантазии. Сверху была накинута черно-красная кожаная куртка с мелкой бахромой, разбросанной по рукавам, и заканчивалось это безобразие мощными черными бульдозерами на рифленой подошве. Обескураженный Чонгук впитывал в себя этот облик незнакомца, удивляясь тому, что раньше никогда не видел его здесь. Ведь он бы никогда не пропустил такое совершенство. А то, что парень грёбаное божество, Чонгук принял безоговорочно. Ему не терпелось узнать его имя, нестерпимо хотелось напомнить о себе, до зуда в руках, до дрожи в коленях и какого-то жгучего чувства где-то в солнечном сплетении. И Чонгук понимал, что попал. Вляпался, как муха в паутину. А потом его спускают с небес на землю, потому что к незнакомцу подходит Ким Сокджин и ласково лохматит волосы на его макушке, а он только фырчит и улыбается уже по-другому, ярко и счастливо. И от того, как эта улыбка преображает его лицо, Чонгук ловит микроинфаркт. Он еще никогда не видел такую прекрасную улыбку, настолько настоящую, не прикрытую фальшью и пафосом, что Чонгуку кажется, он умрет только потому, что эта улыбка предназначена не ему. Незнакомец что-то тихо говорит Сокджину, но Чонгук знает, какой у него голос, он помнит все тягучие, словно патока, хриплые нотки, которые насквозь пронизывали глубокий бархатный тембр. И Чонгук снова ощущает, как где-то под клеткой из ребер сердце начинает свой бешеный танец. Он настолько забылся в своих ощущениях, что приходит в себя, когда ощущает на себе прожигающий взгляд карамельных глаз. Чонгук смотрит, как взлетает выразительно чужая бровь, а потом ошалело ловит воздушный поцелуй, что насмешливо посылает ему незнакомец перед тем, как уйти. Чонгук по-прежнему стоит в ступоре, и пытается уложить в своей голове то, что только что произошло. Однако углубиться в мысли ему не дает подошедший Намджун. Тот озабоченно интересуется у притихшего донсена, всё ли с ним в порядке. Чонгук, прокашлявшись, выдает тихое "да", и Намджун, покивав головой, задает ему интересующий его вопрос. — Скажи тогда, Чонгук, ты сейчас пялился на Ким Тэхёна? — На кого? — наверное, Чонгук немного отупел, потому что до него с трудом доходило, что его вчерашнего незнакомца зовут Ким Тэхён, и он является младшим братом бывшего лучшего гонщика — Ким Сокджина, у которого Чонгук вчера забрал победу и кубок. Да уж, Чонгук, это проёб.***
Тэхён делал вид, что не видит Чонгука, хотя не заметить его горящий жадный взгляд, которым он буквально облизывал его, было невозможно. Он уже пожалел, что вчера завелся на вскользь брошенные слова. Наверное, всему виной то, что Тэхён был пьян и у него давно не было секса. Он сам не знает, как сдержался и не кончил следом за Чонгуком, но он хотел, чтобы последнее слово осталось за ним. Это уже потом, дома под душем, он остервенело дрочил на блядские губы, что громко и протяжно стонали в его руку. Его мысли прервал Джин, и всё внимание Тэхёна переключается на брата, но периферическим зрением он продолжает наблюдать за Чонгуком, и видел, как его красивая мордашка стала грустной. Кольнуло. Тэхён шел вместе с Сокджином, совершенно не смотря под ноги и прокручивая в голове последние события, и если бы тот несколько раз не успел словить непутевого братца, то он бы непременно расквасил себе нос. — Тэхён-а, ты где витаешь? В облаках? — хмыкнул Сокджин. Тот перевел непонимающий взгляд на брата. — Хён, ты что-то сказал? — Эй, прием, хён вызывает Тэхёна. Вернись, пожалуйста, обратно, а иначе ты рискуешь разбить свое смазливое личико, — а затем добавил, пытливо разглядывая слегка порозовевшего от смущения парня: — Солнце мое, ответь хёну, что за сцену я недавно наблюдал? Тэхён, как ему казалось, безразлично почесал нос и, дернув подбородком, пробурчал: — Да брось, хён, ничего такого, лучше пошли в столовую, а то снова разберут всю еду. — Как скажешь Тэ, — Сокджин пожал плечами и направился в столовую, то и дело постоянно дожидаясь брата, который продолжал витать где-то в облаках. Больше он не напоминал Тэхёну о том, что произошло, а Тэхён старался не думать о Чонгуке, который смотрел на него голодными глазами.***
Следующий день Чонгука был полон сюрпризов. Не успел он переступить порог универа, как его выловил Сокджин. — Что у вас произошло с Тэхёном? — наверное, Сокджин не отличался терпением, поэтому не стал ходить вокруг да около и сразу спросил в лоб о том, что его интересовало. — Да ничего, — неохотно ответил Чонгук, — я попытался его склеить, а он мне отказал, еще и пообещал врезать если я снова предложу подобное, — о том, что происходило дальше, Чонгук решил благополучно промолчать. — И всё? — подозрительный взгляд прошелся по лицу напротив, выискивая малейшую ложь. Чонгук постарался придать лицу бесстрастное выражение. — И всё. Я вернулся к друзьям и накачался соджу. — Кхм, ладно. Ты не думай, что я лезу в дела Тэ-тэ, но после смерти родителей, он — единственное, что у меня осталось. Хоть он и кажется достаточно сильным, на самом деле это только видимость. Он очень ранимый. Поэтому если ты обидишь его, будешь иметь дело со мной. Хотя, зачем я тебе это рассказываю? — Джин сам не понимал, что на него нашло, возможно, он просто впервые увидел в глазах Тэхена искренний интерес. — А кубок, так и быть, забирай, реванша не будет. Считай, я ушел на пенсию, тогда был мой прощальный заезд. Ты действительно лучший и достоин быть королем. И пока Чонгук переваривал чужие слова, Джин уже скрылся за поворотом. Чонгук тогда посчитал это признание Джина благословением и, как упертый баран, добивался Тэхёна. Он день за днем ошивался поблизости от него и узнал, что Тэхён состоит в университетской рок-группе. Это был шанс, чтобы находиться рядом. Чонгук позвонил своему другу — Буну, барабанщику с музыкального факультета, на котором учился и Тэхён, и попросил его найти ему учителя, чтобы научиться азам игры на гитаре. Бун долго смеялся над Чонгуком, но всё же сжалился и решил помочь влюбленному парню. И вот он, с гитарой наперевес, которую купил в музыкальном магазине, идет в клуб, где тренируется группа. Потоптавшись нерешительно на пороге, Чонгук всё же идет к сцене, на которой сейчас стоит Тэхён и о чем-то переговаривается с клавишником. Свет отражается от прожекторов в клубе, выделяя четко очерченный профиль, что заставляет Чонгука невольно затаить дыхание. Наверное, он и стоял бы так, как истукан, но знакомая хрипотца вывела его из транса. Тэхён, закрыв глаза, пел в микрофон, обхватывая его своими красивыми длинными пальцами. Стряхнув оцепенение, Чонгук нашел взглядом Буна и направился к нему. — О, всё же пришел. Отлично. Идем, я познакомлю тебя с твоим учителем. Он идет к Тэхёну и по-дружески треплет его за плечо. Тэхён открывает глаза, а Чонгук желает оторвать Буну руки. — Тэхён-а, это Чонгук, он пришел, чтобы научится игре на гитаре, — Тэхён нашел глазами Чонгука, снисходительно посмотрел на взволнованного парня и едко процедил: — Ну и пускай учится, я здесь при чем? — Тэ, не будь букой, ты здесь лучший. Кто, как не ты, сможет обучить его? Раздраженный рык разлетелся по помещению. Тэхён спустился со сцены. — Слушай, как там тебя, — он сделал вид, что задумался, — Чонгук, давай начистоту. У группы через 3 месяца выступление, и у меня совершенно нет времени чтобы учить тебя. Да ведь ты и не музыкант, ты, насколько я знаю, гонщик, зачем тебе это нужно? — Одно другому не мешает, разве я не могу любить гонки и музыку одинаково? — осмелев, спросил Гук. — Разве это запрещено? — пытливо смотрит в карамельные глаза и улавливает в них интерес вперемешку с раздражением. Отчего еще больше наглеет и нахально предлагает: — Можем заключить сделку. Ты обучаешь меня игре на гитаре, я же научу тебя ездить на байке. — А я разве говорил, что меня это интересует? — хмыкнул Тэхён. — Что-то я этого не припомню, — а любопытство в глазах разрастается, и для Чонгука это не остается незамеченным. Неприличная улыбка расползлась по его лицу. — Думаю, ты просто боишься. Готов биться об заклад, что ты просто не уверен в своих силах. Взгляд напротив темнеет, а улыбка из насмешливой становится ядовитой. — Не зарывайся. Не то пожалеешь, — предупреждает, а затем, приложив палец к губам и посмотрев еще раз на Чонгука, продолжает: — Хорошо. Я принимаю сделку. Но хочу кое-что добавить. Через три недели состоится приветственный конкурс, и если ты не сможешь его пройти, ты уберешься и отсюда, и из моей жизни. — Договорились, — довольно мурчит, — но я уверен, ты и сам не захочешь, чтобы я убрался из твоей жизни. Мелодия входящего звонка врывается внезапно, вырывая Чонгука из липкой паутины памяти. Юнги-хён. Наверное, потерял его. — Да? — Мелкий ты где потерялся? — шелестит трубка,— скоро начнется гонка. Про тебя не спросил разве только ленивый. — Да иду я, иду, — рассмеялся Чонгук, — займи мне место. Отключив звонок, Чонгук посмотрел на себя в зеркало и покачал головой. Лицо слегка болезненного оттенка, небольшой рубец, пересекающий левую щеку, что остался как постоянное напоминание о той аварии, воспаленные глаза: ему опять снились кошмары. Они снятся каждую ночь, и в них Чонгук видит любимые глаза, в которых нет жизни и безумный тихий шепот: "Я иду, мой хороший", — они преследуют повсюду. И Чонгук, сколько ни пытался, не может убежать. Прищурив глаза, он цепляет на лицо дерзкую улыбку, лохматит волосы и, в последний раз окинув себя в зеркале взглядом, покидает дом. У него прекрасное настроение и этому поспособствовал Юнги-хён и его друг из Сеула. Сегодня, наконец, он увидит его. Спустя год он посмотрит в любимое лицо.***
Тэхён подходит к своему байку и тщательно осматривает его на предмет повреждений. Нет, Тэхён не считает себя параноиком, но это уже стало привычкой, постоянным ритуалом перед заездом. Он обходит байк, ощупывает на прочность колеса, проверяет клетку, нажимает на педаль и слушает, как рычит двигатель. Этот байк сейчас — самое ценное, что есть у Тэхена. Он собирал его по частям, как и свое сердце. Ведь именно этот байк принадлежал Чонгуку и разбился в ту роковую ночь вместе со своим владельцем. Тэхён потратил много сил и нервов, чтобы восстановить этого железного зверя, ведь только он может привезти его к победе. Когда же это всё началось, Тэхён теперь, наверное, и сам затруднится ответить. Наверное, с того, когда узнал, что байк Чонгука был специально поврежден, что какой-то мудак не нашел ничего лучше, чем играть грязно и не по правилам. Он сам лично слышал, как эта мразь хвасталась перед своими дружками о том, как вывел из игры Чонгука, забрав себе его победу и кубок. Тэхён тогда пребывал в оцепенении, ему казалось, что невозможно быть еще несчастнее, чем он был, но он ошибался, ох как он ошибался. В тот момент его захлестнула ярость, что как ураган сшибла с ног, жгучая ненависть поглотила его с головой, она, как стихия, была такой разрушительной и придавала Тэхёну силы, раз за разом обрушивая кулак на этого ублюдка. Техёну тоже тогда досталось, он отплевывался кровью, сгибаясь пополам, но всё равно кидался в драку, не чувствуя абсолютно ничего. Он пообещал, что собьет спесь со всех этих недомерков, поклялся себе, что заберет кубок во что бы то ни стало. В тот момент исчез Ким Тэхён и родился Варен. И он победил, стал лучшим, получил кубок и знал, что Чонгук гордится им, иначе и не могло быть, в конце концов, у него был самый лучший учитель.***
Байк летел по проселочной дороге, поднимая столбом дорожную пыль, по бокам со скоростью света мелькали разноцветные макушки деревьев, которые забором стояли вдоль дороги, облака стелились по небу белоснежной дымкой, приобретая причудливые очертания невиданных доселе животных. Тэхён весело смеется, обнимая парня, сидящего спереди себя. Он нежно трется щекой о грубую кожу черной куртки и по-хозяйски кладет голову на чужое плечо. Чонгук, а это был он, поворачивается в сторону Тэхёна и ловит ласковый поцелуй в краешек губ. — Тэхён, — его голос начинает хрипеть, стоит его парню прижаться еще теснее, и пробраться пальцами под майку. Шаловливо пересчитать ребра, пройтись по кубикам пресса и нырнуть к паху. Чонгук дергается и руки нервно сжимают руль. — Смотри на дорогу Чонгук-а, — жаркий поцелуй опаляет ушную раковину и зубы мягко прикусывают хрящик уха. Дыхание Чонгука тяжелеет, он порывисто давит на тормоз и резко останавливает байк. — Тэ, что ты творишь, мы же можем разбиться, и вообще, мы же здесь, чтобы научить тебя маневрам. — Заткнись Гу, всегда можно совместить приятное с полезным. И вот как отказать этому искусителю? Чонгук и не смог. Он разворачивается на байке лицом к Тэхёну и алчно впивается в любимые губы. Проводит языком по губам и сразу же проникает им глубоко в рот, стоит тем призывно раскрыться. Тэхён тут же стонет, и Чонгук жадно поглощает этот стон в себя. Затем, не раздумывая и не отрывая взгляда от карамельного, что уже сверкал чернотой и был подернут дымкой возбуждения, слез с байка и опустился на колени. Тэхён с огнем в глазах наблюдал, как Чонгук прижимается лицом к его паху и трется о ширинку. Теперь огнем полыхнуло и в паху, и он несдержанно зарывается руками в темную макушку. Разумеется, в тот день ни о каком обучении речи больше не шло... Воспоминания снова всколыхнули боль от утраты. Тэхён горько вздохнул, смахнув непрошенные слезы с глаз. Нужно взять себя в руки, успокоиться, ему необходимо подготовиться к заезду. Он приехал на чемпионат, на который его позвал друг Хосок. Тот что-то там говорил о знакомом, который помог достать приглашения. Гонщик обычных уличных дорог на MotoGP (Grand Prix motorcycle racing) — Чемпионате мира по ШКМГ — это была безумная мечта Чонгука, и он воплотил ее в жизнь. И он должен приложить все силы, чтобы победить и привезти кубок в домик на дереве, который они с Чонгуком самолично устанавливали во дворе дома. Именно там Джин находил Тэхёна холодными ночами, когда он сидел, сгорбившись, на дощатых досках, окропляя их своими слезами, и именно там находилось всё, что было важным для Тэхёна. Письма, написанные для Чонгука, тоже находились там. — Тэ, о чем задумался? — Хосок подходит к другу и передает ему номер участника заезда. — Да так, ничего особенного. Не волнуйся. — Я-то как раз и не волнуюсь, это ты участвуешь в гонках, а не я. Кстати, сегодня будет участвовать ДжейКей. Он легенда. Если ты хочешь победить, ты должен обойти его. Запомни это и не обращай внимания на других. Твоя цель — ДжейКей. — Да, мамочка, — Тэхён по-доброму ухмыляется, — я всё понял. Лучше сходи и принеси мне кофе. — Как скажете, господин, я мигом, не скучай, — Хосок удаляется в сторону кофейни, а Тэхён идет к стартовой полосе и там ждет друга. Они познакомились в парке, через три месяца после выписки Тэхёна, где тот задумчиво кормил голубей и слушал песни своей бывшей группы. Хосока тогда очень заинтересовал красивый печальный парень и он присел рядом, чтобы познакомиться. Он не скрывал, что Тэхён ему понравился, и он хотел бы предложить ему отношения, но узнав его историю понял, что для того останется только другом, и больше ни разу не предлагал Тэхёну встречаться. И Тэхён был ему за это благодарен, и сейчас именно Хосок помогает ему в достижении его целей. — Хоби, ну что, ты его привел? — Юнги нетерпеливо переминался на ногах, закуривая уже вторую по счету сигарету. — Да, Юн, он здесь. Но я всё еще думаю, что это плохая затея, я не уверен, что Тэхён воспримет это нормально. — Не переживай, Хо, они не маленькие, сами разберутся. Чонгук хочет поговорить. Он меньше всего хочет, чтобы Тэхёну было плохо. — Ты просто не знаешь, Юн, из какого дерьма он выкарабкался, когда я только познакомился с ним, это была тень человека. И сейчас он снова радуется жизни. Если… — Хосок запнулся, но всё же продолжил: — Если он не захочет, чтобы Чонгук снова вошел в его жизнь? Что тогда? — Я знаю, Хо, что этот парень тебе нравится, — Юнги пристально смотрел в глаза Хосоку и хмыкнул, когда тот печально вздохнул, — но он не будет с тобой. Он будет либо с Чонгуком либо один. Такова судьба. Тэхён однолюб, и ты с этим ничего не сможешь поделать. — Ты уверен, что это ему не навредит? — тихий и неуверенный вопрос слетает с губ. — Я ни в чем не уверен, единственное, что я знаю, что Чонгук его любит.***
Чонгук стоял возле своего байка и поправлял снаряжение, когда ветер донес до него бархатный и до боли знакомый смех. Чонгук напрягся и ощутил, как сердце ухнуло вниз. Он всё же здесь. У друга Юнги получилось. А потом он увидел его. Безумно красивый, грациозный, слегка осунувшийся, но это нисколько не портило его красоты. Волосы по-прежнему отливали серебром, в котором затерялась одна белоснежная седая прядка. Но даже несмотря на это, он всё так же был совершенством. Тэхён направлялся в его сторону, и Чонгук поспешно отвернулся, надевая на голову шлем, чтобы скрыть свое лицо. Только одному богу известно, как он сдерживал себя, чтобы не выдать себя ничем. А так хотелось подойти к Тэхёну, попросить прощения, обнять и поцеловать, но сейчас не время и не место. Слишком много народу. Нужно подождать до конца заезда. Нужно взять себя в руки, но его выдержка трещит по швам, когда Чонгук чувствует, как расползается тепло по венам, разжигая давно забытый пожар страсти, когда замечает на себе карамельный взгляд. Блядство. Совсем не думая, он поднимает руку на уровне губ и посылает тому воздушный поцелуй. Видит возмущение в чужих глазах и заливисто смеется, насколько позволяет сиплый голос. Тэхён осматривается по сторонам и спотыкается взглядом о ДжейКея. Тот, казалось, пристально смотрел именно на него, с чего это он решил? Да с того, что тот поднял руку и послал ему воздушный поцелуй. Возмущенно отвернувшись, Тэхён стиснул зубы. Позер херов. Тэхен чувствовал себя здесь совсем неуютно. Здесь он просто новичок среди всех этих матерых прорайдеров. Он уже решил для себя, что это его последний заезд, последняя гонка, он сделал так много ради мечты Чонгука, и не важно, что в итоге будет его ждать — победа или поражение, он уже победил. А еще он устал. Устал от того, что пытается быть кем-то другим. Он уже полгода живет жизнью Чонгука, позабыв о себе. Он хочет снова быть собой, хочет вернутся в группу, хочет снова петь. Громкий хлопок пистолетного выстрела ударил по и без того натянутым нервам Тэхёна, оповещая о начале старта, и участники срываются со стартовой полосы. Тэхён один за одним обходит байки соперников и видит ДжейКея, который вырвался вперед. Он петляет впереди, и вдруг резко останавливается, словно чего-то ждет. Тэхён подъезжает, но ДжейКей не двигается с места. В недоумении Тэхён обгоняет его, вдавливая педаль газа почти до самой земли. ДжейКей отдает ему победу? Вот так просто, незнакомому парню? Больше похоже на какую-то ловушку. И Тэхён оказался прав, уже подъезжая к финишу он услышал рычание байка и ДжейКей, отсалютовав Тэхёну, вдруг встает на задние колышки байка, ногами сбрасывает газ и, выжав сцепление одним пальцем, отрывает переднее колесо от дороги и в идеальном вилли задним колесом пересекает финишную полосу вместе с Тэхёном. Ничья. Тэхён же во все глаза смотрел на ДжейКея. Сердце на какую-то долю секунды предательски замирает, стоит вспомнить, как Чонгук мастерски выполнял такой же трюк.***
Тэхён слез с байка и, сняв перчатку, протягивает руку для пожатия ДжейКею. Тот стоит широко расставив ноги и смотрит на Тэхёна сквозь стекло шлема. Интересно, как он выглядит? Чертов шлем ничего не дает разглядеть. ДжейКей сжимает руку Тэхёна слишком нетерпеливо и сипло выдыхает: — Может, отметим нашу ничью в более интимном месте, серебрянка? — рука обвивается вокруг талии и притягивает ближе. ДжейКей наслаждается замешательством в карамельных глазах. — Может, отметим мою победу в более интимном месте, серебрянка? — хриплый голос проникает под кожу, а чужое дыхание опаляет губы. — Что такое, Гу, боишься что нас кто-то увидит? — Тэхён откровенно насмехался над своим парнем, когда быстро и самозабвенно дрочил ему одной рукой, второй же в это время держал сигарету, которую он поочередно прикладывал то к своим, то чонгуковым губам. — Не бойся, мой хороший, сюда никто не зайдет — я об этом позаботился, — он сделал еще одну затяжку и накрыл губы Чонгука своими, жадно целуя и выдыхая дым в его рот. Тэхён с шумом втягивает в себя воздух и пытается устоять на ногах. Это просто совпадение и ничего больше. Он пытается казаться безразличным, когда бросает тихое: "Меня это не интересует", выкручивается из чужой хватки, садится на свой байк и покидает гоночный трек. — Ну, и что это было, идиот? — Юнги ошарашенно смотрит на застывшего друга. — Я просто не удержался, хён, я хотел проверить, — запинается Чонгук. — Допроверялся? — это уже Хосок. — Юнги, ты же говорил, что всё будет в порядке. Это так по-твоему в порядке? Я еду за Тэхёном. — Стой, Хо. Я думаю сейчас лучше поехать Чонгуку. Им нужно поговорить. Хосок, всё еще волнуясь за Тэхёна, бросил на Чонгука неоднозначный взгляд и гаркнул что есть силы: — Чего застыл? Езжай за ним и не дай бог он будет не в порядке из-за тебя. Чонгук сглатывает и, проклиная всё на свете и одного конкретного Ким Тэхёна, запрыгивает на байк и срывается следом за ним.***
Тэхён едет не спеша, сейчас ему некуда торопится. Он прокручивает в голове недавние события и приходит к выводу, что ДжейКей зацепил. Впервые после Чонгука его кто-то зацепил. Он впервые подумал о том, каково снова ощущать губы на своих губах, чувствовать жар и дрожь чужого тела. Когда ДжейКей обнял его за талию его руки смотрелись так правильно, что на каких-то пару секунд ему хотелось ответить "да", но серебрянка… Это прозвище выбило почву из-под ног и Тэхён сказал "нет"… Задумавшись и уйдя мыслями глубоко в себя, Тэхён не заметил подрезающий его байк, что перекрыл ему дорогу. Тэхен резко затормозил в нескольких метрах от байка ДжейКея. Какого черта? Что он здесь забыл? Тэхён непонимающе смотрел на ДжейКея, а тот просто сидел на байке, повернув голову в сторону Тэхёна. Напряжение нарастало по касательной, и ему казалось, что его можно было потрогать руками, настолько оно было осязаемым. ДжейКей же продолжал просто сидеть неподвижно, играя на нервах Тэхена, словно на гитарных струнах, которые уже были перетянуты и вот вот лопнут. Сколько это продолжалось Тэхен затруднялся сказать. Если ДжейКею нечего сказать, то Тэхёну есть что. В состоянии явной агрессии он спрыгивает с байка и уже практически дойдя до ДжейКея, пришибленно замирает, когда тот медленно поднимает руки вверх и снимает шлем с головы. На Тэхёна смотрят черные, как сама ночь, глаза. Глаза, которые он узнал бы из тысячи. — Чонгук, — Тэхён неверяще распахивает глаза, находясь в состоянии шока. — Этого не может быть. Он жмурится отчаянно и снова повторяет: "Не может быть…" — Ты же умер, этого не может быть, нет, ты умер, — сбивчивое бормотание было едва слышно, в расширенных зрачках плескалась боль. А потом медленно пришло осознание. Это не призрак. Чонгук живой из плоти и крови стоит перед ним и чего-то ждет — Ты всё это время был жив? Тогда как я медленно умирал. Весело тебе было? За что ты так со мной? Он сыпал вопросами отрывисто, бросался ими, словно ножами, зарываясь пальцами в собственные волосы и до боли сжимая их у корней, чтобы отрезвить рассудок. Но это не помогало. — Тэхён. Позволь тебе объяснить, что произошло, — Чонгук хотел коснутся Тэхёна, прижать его к себе, но тот резко отшатнулся. — Не смей! Не трогай меня, Чонгук, или лучше сказать ДжейКей. Я больше не вынесу этого, — Тэхён чувствовал накрывающую его истерику, к горлу подступал спазм, паника накатывала безжалостной волной. Тэхён раздирал пальцами горло, пытаясь сделать вздох, но у него не получалось. Он задыхался. За что судьба так жестоко посмеялась над ним, он не знал. Какие грехи он совершил в прошлой жизни, что в этой расплачивается за них? Не выдержав произошедшего, Тэхён провалился в темноту, а Чонгук едва успел поймать падающего Тэхёна. Не зная, что делать, он сел прямо на дороге с Тэхёном в руках и, приподняв его голову, заботливо уложил себе на колени. Тот был без сознания и едва дышал, по его бледным щекам расплывались капельки слез. Чонгук ощупывал взглядом лицо Тэхёна и испытывал огромное желание стереть его слезы своими губами. Он никогда не видел Тэхёна таким. Беззащитным и ранимым. Держа его в своих объятьях, Чонгук гладил Тэхёна по волосам, убаюкивал его, шепча ласковые слова и нежно очерчивал пальцем сухие обескровленные губы, пока вызванивал по телефону Юнги, который учился на медицинском и проходил практику в больнице, и мысленно молился чтобы он ничего не сказал Хосоку. Хосок был так зол, он уже был не рад что согласился на эту авантюру. Тэхену спокойнее жилось, когда он не знал, что Чонгук жив. Он видел, что тот потихоньку отпускал память о нем и собирался вернутся в группу. Перед гонками Тэхен рассказал ему, что он встретился с бывшими друзьями и те позвали его обратно. Тэхен должен был начать новую счастливую жизнь и даже возможно с Хосоком, чем черт не шутит. Он тысячу раз пожалел, что рассказал сводному брату о Тэхене, о том, что безответно влюблен и показал его фотографию. Узнав Тэхена, Юнги быстро выпытал у Хосока, почему его любовь безответная и, услышав ответ, в тот же вечер сообщил обо всём Чонгуку. Именно тогда возникла идея позвать Тэхена на чемпионат и устроить их встречу.***
Когда Юнги, разумеется, с Хосоком, приехал, дыхание Тэхёна немного пришло в норму. Но он по-прежнему был без сознания. Они, как можно аккуратнее, положили его на заднее сидение машины и помчались к дому Чонгука, оставив Хосока ждать эвакуатор, чтобы отбуксировать брошенные байки. Конечно, Хосок на повышенных тонах пытался этому воспрепятствовать, но его, разумеется, никто не стал слушать. — Ты уверен, что не нужно отвезти его в больницу? У него нервное потрясение. Что, если его снова накроет? — Юнги озадаченно смотрел на друга. Тот нервно покусывал губу и пытался дрожащими пальцами подцепить сигарету из пачки. Даже когда с третьей попытки у него не получилось этого сделать, Юнги не сдержался, забрал пачку, достал одну сигарету и, прикурив, вложил ее Чонгуку между пальцев. — Чонгук, — Юнги начинает издалека осторожно, словно знает, что возможен взрыв, — может это знак, может вам не суждено быть вместе? Судьба не просто так вас развела. И взрыв случился. Чонгук сорвался. — Судьба? Какая, нахуй, судьба? Просто моя мать решила всё за меня, а всё почему? Потому что ее партнер по бизнесу и будущий муж по совместительству оказался ебаным гомофобом. Вот так из-за чьей-то прихоти мы с Тэхёном потеряли целый год. — Но ведь это не она устроила аварию, Чонгук, это просто стечение обстоятельств. — Именно поэтому я еще чту ее память, — прозвучало как-то чересчур устало, и Юнги в который раз пристально взглянул на друга. Он не простил. Когда они подъехали, Чонгук бережно взял Тэхёна на руки и, внимательно глядя под ноги, понес свою ношу в дом. Гук донес Тэхёна до комнаты и уложил на кровать. Он был таким хрупким и беззащитным и так правильно смотрелся в его постели. Рука сама потянулась к упавшим на лицо прядкам, заправляя их за ухо. Под ребрами ускорился пульс. — Его нужно раздеть, — Юнги осторожно взял руку Тэхёна, — давай я. — Я сам, — отрывисто. — Это плохая идея. Послушай, сейчас ты не можешь правильно мыслить, но это действительно плохая идея, Гук, позволь я его осмотрю, и если что-то будет не так, то обязательно сообщу тебе. А тебе сейчас желательно сходить в душ. Чонгук задумался, возможно Юнги прав, ему нужно успокоиться. Он еще раз окинул взглядом лежащего Тэхёна и направился в душ.***
Чонгук стоял под горячими струями душа и злился на самого себя. Тэхен сейчас в таком состоянии, а Чонгук… Он до сих пор чувствовал фантомное дыхание Тэхёна, ему до боли в губах хотелось поцеловать его. Вздохнув, он закрыл глаза. Год он не видел Тэхена, год. И сейчас его тело среагировало и желало разрядки, и это неудивительно, он всегда хотел Тэхена до звона в яйцах, а сейчас тот стал еще соблазнительнее. Чонгук не слепой и не святой. На мгновение он представил как охуенные губы Тэхёна растягиваются вокруг его члена и... рука сама обхватила член жесткой хваткой. Хватило лишь пары рваных движений и Чонгук, простонав излился в кулак. На задворках поплывшего сознания возникла запоздалая мысль: "Что ты творишь?" Опустив голову, чтобы струйки воды стекали по его лицу, ему захотелось врезать самому себе. Чонгук включил холодную воду, чтобы остудить пылающую душу. Осторожный стук в дверь застал врасплох. Чонгук быстро обернул полотенце вокруг бедер и открыл дверь. На пороге стоял Юнги и сканировал друга взглядом. — Знаешь, я тут увидел очень любопытную вещь. И она меня весьма удивила и заставила задуматься. Чонгук вопросительно изогнул бровь. — Оказывается, Хосок нам не всё рассказал про Тэхёна. — Да о чем ты, Юн? — Чонгук начинал раздражаться. — Похоже, Тэхён пытался покончить с собой. На его запястье рваный шрам, который мог остаться только по одной причине. — Что? — осознание того, что сказал Юнги бьет под дых, и Чонгук в ужасе замирает, глядя на друга. Насколько Чонгук помнил, Тэхён всегда боялся крови, и поэтому Чонгук никак не мог уговорить его сделать парное тату, даже крошечного размера. — Нет, Гука, и не проси. Я готов сделать для тебя всё, что угодно, но только не это. Ну а чтобы добровольно пролить свою кровь... Чонгук внезапно вспомнил свой сон, в котором Тэхен шептал, что идет к Чонгуку. Но ведь тогда Тэхен думал, что Чонгук мертв, а это значит… — Это невозможно, — голос внезапно пропал. — Посмотри сам. Он проспит до утра, я вколол ему успокоительное. Чонгук всё еще в состоянии полнейшей прострации приближается к спящему Тэхёну, укрытому одеялом до самого подбородка. Его лицо выглядело безмятежным, морщинки разгладились, слезы иссохли. Такой трогательный, такой родной... — Гук, я пойду, оставлю вас одних, если что — звони. Но Чонгук не обращает внимания на Юнги. Он завороженно проводит пальцем по губам, спускается по подбородку к краю одеяла и откидывает то в сторону, взгляд тут же натыкается на острые манящие ключицы, которые Гук любил с упоением целовать. Он продолжает вести взглядом по худощавому телу, которое раньше принадлежало ему, и так хотелось снова сжать это тело в своих руках, обнимать, держать в объятьях, покрывать поцелуями каждый миллиметр бронзовой кожи. Взгляд опускается ниже на впалый живот и Чонгук чувствует, как снова возбуждается, чертыхнувшись, он поспешно переводит взгляд на сильные красивые руки, под кожей которых отчетливо проглядываются плетения вен и застывает на длинном бледном шраме, что рассекал запястье левой руки практически до самого локтя. Он нежно касается пальцем шрама, а потом, зажмурив глаза, невесомо касается его поцелуем. Всю ночь он сидит возле Тэхёна, дожидаясь его пробуждения и размышляя над тем, что делать дальше, как объяснить Тэхену, что всё происходящее сейчас не шутка, и что Чонгук тоже пострадавшее лицо во всем этом фарсе, что он по-прежнему хочет быть вместе. И он очень надеялся, что Тэхен тоже захочет быть с ним.***
Солнце настырно лезло в глаза, заставляя Тэхёна сильно зажмурится. Он приоткрыл один глаз и тут же закрыл его снова, едва не ослепнув от ярких лучей. Чонгук хмыкнул, что-то никогда не меняется. — Проснулся? — скрипучий голос ДжейКея режет слух, и Тэхён в панике распахивает глаза. Обводит взглядом чужую комнату, выполненную в минималистичном дизайне в серых тонах, и останавливает его на огромной кровати. Он что, напился и всё же поехал с ним? Тэхён ничего не помнит, и поэтому шустро проверяет одежду, облегченно вздыхает обнаружив на себе боксеры, по крайней мере это дарит надежду, что Тэхён не перешел черту. Чонгук наблюдает за нервным Тэхёном и не может сдержать улыбку. Тот резко поднимается с кровати и, увидев Чонгука, внезапно застывает. Сознание начинает подкидывать недавние события, и он медленно оседает на кровать. — Чонгук... Чонгук, если это действительно был он, в чем Тэхён все ещё сомневался, сидел и выжидательно смотрел на него. Внутри всё переворачивается и сердце заходится, грозя Тэхену аритмией. Он вымученно стонет, сжав руками пульсирующие виски. — Как такое может быть? — Тэхён с трудом воспринимал, что Чонгук жив. Голос на удивление прозвучал спокойно, он думал, что его снова накроет. — Я не умирал, Тэхён. Мать выдумала это, чтобы увезти меня подальше от тебя. — Допустим, — Тэхён старался держать себя в руках. — Но что с твоим голосом? — Небольшие последствия после немоты, — Чонгук смотрит прямо в глаза. — Я расскажу тебе всё. Всё, что знаю, а ты, пожалуйста, постарайся выслушать меня спокойно. Он по-прежнему смотрел в глаза Тэхёна и ждал ответа. Тэхён запоздало кивнул. Чонгук, нервничая, достал сигарету и, прикурив, набравшись храбрости, начал свой рассказ. — Давай я начну с самого начала. Задолго до нашего знакомства. Чонгук сделал еще одну глубокую затяжку и тихо продолжил: — У меня был брат. Старший и самый лучший. Он погиб, когда мне было 17 лет. Он был лучшим во всём, и он был моим примером для подражания, — горечь просквозившая в голосе, заставила Тэхёна посмотреть в глаза Чонгука, и на дне шоколадных глаз он различил застарелую боль. — Но в ту ночь, когда он погиб, изменилась моя жизнь. Я стал единственным наследником. —Ты ведь знал что у меня были натянутые отношения с матерью? — он печально посмотрел на Тэхёна и, дождавшись его кивка продолжил: — Я жил, как хотел, делал, что хотел, и у меня было лишь одно правило, которое я не должен был нарушить. Это ты, Тэхён. Я должен был держать тебя в тайне, лишь поэтому мать разрешила нам быть вместе. Но я столько раз нарушал это правило, Тэхён. Невозможно находиться рядом с тобой и не касаться тебя, не целовать, не любить. Мать злилась, но терпела, потому что обещала брату, что не будет меня ломать в угоду себе. А потом она решила выйти замуж, и ее избранником стал ее партнер и ярый гомофоб. Поэтому, когда случилась эта чертова авария, она решила, что это знак судьбы. Ты не представляешь, Тэ, что я испытал, очнувшись один в чужой стране, без тебя. Я пытался кричать, но не мог вымолвить и слова. Я был словно выброшенный на берег кит, который мог лишь мысленно умолять тебя прийти и вырвать из моего кошмара, но моим кошмаром всегда был ты, Тэ. Когда мать хладнокровно сообщила мне, что ты ушел, что тебя ждала новая счастливая жизнь без меня, я возненавидел тебя. Ох, Тэ, как я тебя ненавидел, — Чонгук сделал еще одну затяжку и взъерошил волосы. — Я пытался тебя забыть, трахал всех подряд, но подсознательно всегда выбирал похожих на тебя, и я просил у тебя прощения всякий раз, когда кончал, обнимая других. А потом… потом я узнал правду. Моя мать умирала от рака быстро, но мучительно, и перед смертью рассказала всё. И я испугался, Тэ. Ведь получается, что это я предал нашу любовь, сгорая живьем в чужих объятьях. Я, а не ты. И я решил подождать. — Когда ты узнал правду, Чонгук? — натянутым голосом спросил Тэхён. — Что? — Когда ты узнал правду? — кажется, Тэхён снова начинал ощущать спазмы в горле и сильную боль в груди. — Когда? — Полгода назад. Ирония судьбы. Именно полгода назад Тэхён совершил свой самый страшный поступок. — А теперь послушай мою историю, Чонгук. В ту ночь, когда ты разбился, моя душа умерла. Я собственными глазами видел твое тело, которое забрал чертов вертолет, — непроизвольные слезы заструились по щекам, глаза зажгло так, словно в них насыпали песка. — Такое не забывается, Чонгук. Я жил с этим полгода, а потом я сорвался. Я умер вслед за тобой. Я был мертв 2 минуты 45 секунд. Мое сердце не билось, Чонгук. Чонгук глядит на взволнованного Тэхёна, на его шрам, который снова заставляет замереть и потерянно шепчет: — Прости. — Нам не суждено быть вместе, Чонгук. — Это не так, Тэхён. — Не так? — Тэхён до крови закусывает губу, он уже давно не боится ее. — Тогда почему это произошло с нами? Ты ведь знал, что я страдаю, почему не пришел раньше? Где ты так долго был? Почему появился только сейчас? Почему не полгода назад? Всего этого можно было избежать, — он печально смотрит на свою израненную руку. — Если бы ты только появился раньше. — Нет же, Тэхён, я не знал! Я узнал только недавно от Хосока, — Чонгук торопился, слегка заикаясь, но ему нужно было донести свои слова до Тэхёна, который в это время смотрел побитым взглядом, что у Чонгука душа уходила в пятки от осознания своего самого большого проеба. Чонгук замолчал, вглядываясь в лихорадочно блестящие глаза, кровь на дрожащих губах, трясущиеся руки, и не знал, что сказать. — Тэхён, — Чонгук протягивает руку, чтобы стереть капельку крови, но Тэхён отходит от него. — Нет! Не трогай, я больше этого не вынесу. Я хочу уйти… Теперь, зная, что ты жив, хочу жить спокойно. Я отпускаю тебя, — Тэхён в последний раз глядит на Чонгука, запоминает, впитывает его в себя, и решительно выходит из комнаты. — Будь счастлив, Чонгук... Прилетает напоследок и словно пуля застревает в кровоточащем сердце. Чонгук немигающим взглядом смотрит на дверь, за которой скрылся Тэхён. Он остался один. Снова и теперь уже навсегда?***
— Тэхён, боже,— Джин смотрел на мертвенно бледного Тэхёна, который едва держался на ногах, и причитал, как наседка, усаживая того на диван. — Тэ-Тэ, что произошло, почему ты вернулся таким? Ты же уезжал таким счастливым. Тэхен мучительно вздохнул. — Чонгук жив. Джин опешил от такого заявления и прислонил руку ко лбу Тэхёна, проверяя, нет ли у него жара. — Я здоров, хотя таковым себя не чувствую. Джину пришлось сильнее наклониться, чтобы расслышать, что говорит Тэхён. Его голос был бесцветным и дрожащим, а взгляд совершенно пустым. — Тэхён-а, но как так? Это что же получается? Может, врачи ошиблись. — Не было никакой ошибки. Чонгук мне все рассказал. Я так устал, хён, получается всё, что я пережил было зря. — Но ведь это хорошо, раз Чонгук жив, то вы... — Нет, хён, уже нет. Я не хочу, я перегорел, хён, больше не осталось ничего. Тэхён, как мог, держался при Джине, но стоило ему зайти в свою комнату, он тут же рухнул на кровать и отчаянно закричал. Проснувшись посреди ночи Джин направлялся на кухню, чтобы попить воды. Его внимание привлек тусклый огонек во дворе дома. Джин вышел во двор, направляясь к домику на дереве. Тэхён сидел на лестнице, свесив ноги, и курил, отчаянно вглядываясь в звезды на небе, а ночной воздух взметал ввысь пепел от сгоревших писем. — Тэхён-а, пошли в дом, простудишься, — Джин звучал обеспокоенно, и Тэхён виновато закусил губу. — Я тут подумал, хён, я хочу уехать…***
— Ты должен поехать к нему, — резюмировал Юнги. — Почему ты не остановил его? — Так будет лучше, — вздох обреченно вышел наружу. — Кому лучше, Гук? Тебе? Или может быть Тэхёну? Вы же любите друг друга, это видно невооруженным глазом. Даже Хосок это признал. Поэтому перестань наматывать сопли на кулак и верни Тэхёна, — Юнги, похлопав друга по плечу, участливо произнес: — Вы не сможете быть счастливы порознь. Чонгук молча кивнул и достал телефон, чтобы набрать Хосока и узнать, как там Тэхен, и увидел, как экран телефона загорается оповещением: сообщение от неизвестного номера: "Тэхён собирается покинуть Корею. Его рейс сегодня в 19:45 Если он тебе небезразличен, то сделай что-нибудь." Чонгук уже несколько раз перечитал сообщение и понял, что всё это время даже не дышал, трясущимися руками он открыл контакт и написал: "Спасибо, Джин-хён." Чонгук закрыл контакты и глянул на время — 17:20. — Юн мне срочно нужно в аэропорт. Еще никогда Чонгук не выжимал такую бешеную скорость на своем железном звере. Еще никогда не спешил победить, как в этой гонке за любовь. Он мчался, молясь про себя, чтобы успеть. Ветер свистел в ушах и трепал волосы Чонгука, которые в свободном падении обрамляли лицо. Он так спешил, что даже забыл надеть шлем. Он вообще забыл обо всём на свете, потому что боялся опоздать и потерять Тэхёна раз и навсегда. Чонгук добирается до аэропорта почти вовремя, еще несколько минут до посадки. Озираясь в отчаянии по сторонам он, наконец, видит серебристую макушку и решительно направляется к Тэхёну. Тот стоит у терминала и прощается с братом. Сердце гулко гудит, когда взгляд Тэхёна натыкается на чонгуков, и время словно замирает. Тэхён внимательно смотрит, как Чонгук приближается, и снова пропадает в нем без остатка. Как хочется еще раз укутаться в родные объятья. Ведь Тэхён простил практически сразу, но слишком больная заноза сидит в сердце и всё никак не хочет уходить. Чонгук подходит к напряженному Тэхёну, словно хищник к своей загнанной жертве, его взгляд тонет в чужом, и он теряет контроль, все слова, что он заготовил, вылетают из памяти, потому что единственное что хочется сделать — это обнять и поцеловать, и Чонгук не отказывает себе в этой слабости. Он крепко обнимает Тэхёна, смотрит на его губы и… Никто не понял, кто первый подался вперед. Поцелуй был нежным и прощальным, а также очень, очень соленым. Оторвавшись от мягких губ, Чонгук сбивчиво прошептал: — Тэ, родной, не уезжай. Прошу не оставляй меня снова, мне без тебя никак. Я люблю тебя. Я это понял как никогда. Тэхёну больно, очень больно, ведь всё еще любит, слова, что срываются с губ звучат как приговор: — Прости, Чонгук, но теперь я хочу понять, нужно ли мне это. А для этого я должен быть подальше от тебя. Я должен понять, смогу ли без тебя сейчас, зная, что ты жив. Поставь себя на мое место и пойми. Год ты приучал меня к себе и год я учился жить без тебя. Ты был для меня всем, Чонгук, и я, не задумываясь ни о чем, пошел за тобой. Я был эгоистом в своем горе и не обращал внимания на живых людей, которые окружали меня. Я могу лишь сказать, что люблю тебя, Чонгук, и это не изменится, но смогу ли я забыть всё, что произошло, я не знаю. И если я пойму, что хочу снова быть вместе, то я вернусь Чонгук, но это всё, что я могу тебе пообещать. А сейчас мне пора. Прощай, Гу. — Я буду ждать, Тэ. Только вернись. Но шепот Чонгука Тэхён уже не слышал. Джин, поджав губы, смотрел на поникшего Чонгука. Как же жаль идиота. Скольких драм можно было избежать, если бы Чонгук нашел тогда Тэ-Тэ. Но Джин не винил Чонгука, ведь в том, что случилось, тот не был виноват, просто печальное стечение обстоятельств. — Эй, бедолага. хватит сырость разводить. Вернется он. Сам же сказал, что еще любит, поэтому просто жди его возвращения.***
Чонгук сидел на кухне и вяло потягивал виски. Настроение было ни к черту. Он знал, что Тэхён уже неделю как вернулся, и ждал его, с надеждой гипнотизируя дверь первые три дня. Сейчас же надежда уже дергалась в конвульсиях и была на последнем издыхании. Тэхён не придет. Он выбрал жизнь без Чонгука. Чонгук достал из кармана пачку сигарет, выудил одну и чиркнул зажигалкой. Бледный огонек заалел на кончике сигареты и Чонгук вдохнул горечь дыма. Огонек постепенно гас также, как гасла и последняя надежда Чонгука. Погруженный в свои мысли, он не слышит скрип входной двери и тяжелые шаги, гулко раздающиеся по паркету. Чужие пальцы забирают сигарету из рук и прикладывают к своим губам. Тэхён делает глубокую затяжку и выдыхает дым прямо в лицо Чонгуку. Чонгук во все глаза смотрит на вошедшего и не верит самому себе. Сколько раз он видел Тэхёна вот так, но стоило протянуть руку, и он таял словно дымка. Чонгук хмыкнул, махнул рукой и закрыл глаза. Тэхён потрясенно вскинул бровь на такое приветствие. — Я смотрю, тебе весело, — он окинул взглядом батарею стоящих на подоконнике бутылок. — Что-то отмечаешь? Чонгук открыл глаза и ошарашенно уставился на Тэхёна. — Тэ? — взволнованно. — Это правда ты? Ты пришел? — А ты ждал кого-то другого, Гу? — Тебя так долго не было, — обида буквально сквозила в голосе. — Тебя не было дольше. Тяжелый вздох оседает в стакане виски, когда Тэхён берет его у Чонгука и делает глоток. — Мне нужно было всё хорошо обдумать, к тому же я всё еще не уверен, стоило ли мне приходить. Но потом... — наклоняясь ближе и практически касаясь губ Чонгука. — Но потом? — растерянно переспросил Чонгук. — Но потом я решил, что каждый заслуживает второй шанс, ведь ни ты, ни я не были в этом виноваты... Так почему мы должны быть наказаны и жить, страдая? Кто-то сказал, что время лечит, так вот, Гу, нихрена оно не лечит. Я даже пытался переспать с кем-то другим, думал, что если смогу, то, значит, отпустило, но не смог. Стало противно, и я ушел. И тогда я понял, что никто кроме тебя не сделает меня счастливым. Да, ты испугался и не пришел, а я испугался и оттолкнул. Мы квиты, Гу. А еще у тебя замечательные друзья. Особенно Юнги. Это он сказал, где тебя искать. А еще он рассказал, как ты страдал без меня. Скажи потом ему спасибо. Чонгук слушал внимательно, не перебивая и не упрекая, понимал, почему Тэхён так поступил, слушать о другом было больно, но сейчас Тэхён с ним. Больше не теряя ни минуты, он прижал его к себе и накрыл губы Тэхёна в нетерпеливом поцелуе. Ласковый язык трепетно прошелся по губам, а потом, когда губы приоткрылись в приветливом приглашении, юркнул внутрь. Как же сладко. Он целую неделю мечтал об этих губах. Тэхён отрывается от поцелуя и, прижимаясь лбом к чужому, смотрит в родные глаза. Как же хорошо и уютно в родных руках, как же долго он не чувствовал покой в душе. Чонгук — его тихая гавань, его душа, его константа. Их первый секс был необузданным и жарким. Их первый секс после разлуки был отчаянным и нежным. Они заново изучали тела друг друга собирая капельки пота с дрожащих тел. Они зацеловали и заклеймили каждый миллиметр кожи. Они любили друг друга, соединяя тела и души, и шептали в губы признания в любви. А потом они очень много говорили, обсуждая всё, что произошло, и снова целовались до потери сознания. А потом Тэхён расскажет Чонгуку, что он вернулся в группу и что его снова приглашают на прослушивание в известное шоу, и Чонгук будет очень счастлив, что мечта Тэхёна наконец исполнится. Он это заслужил. Кто еще если не он? И Чонгук обязательно поедет вместе с Тэхёном, потому что разлука, пусть и на пару месяцев, просто невыносима. Они и так потеряли целый год по чужой прихоти, но теперь у них есть целая жизнь, чтобы наверстать упущенное.