В родной семье и каша гуще, и писец полнее

      В воздухе вот уже далеко не первый час висело тягучее напряжение. Собравшиеся время от времени «перестреливались» взглядами, словно в глазах товарищей по несчастью старались хоть на миг углядеть ответ на мучивший всех вопрос.       С самого утра соцблок почти в полном составе собрался у России.       Самого утра то шумели на всю страну, то затихали, чтобы вскоре закипеть вновь, споры.       С самого утра почти всем соцблоком шестимесячному сыну Ивана и Гилберта пытались подобрать имя.       Гилберт согласился уже с тем, что отчество у мальчика будет Иванович, а Иван в свою очередь уступил мужу в вопросе фамилии. А вот проблемам с самим именем не было конца-края, пока в Великую прусскую голову не пришла идея. «В конце концов, — пояснял вчерашним вечером Гилберт, — если мы не можем договориться, немецкое имя будет у нашего ребёнка или русское, пусть будет «ни нашим ни вашим»: можно же опросить народ». Ивану идея понравилась — и первым же делом с утра он собрал у себя друзей-товарищей (по крайней мере тех, кто не успел скрыться достаточно быстро или забаррикадироваться внутри своего дома достаточно надёжно). Иностранные имена — это ведь так красиво и экзотично!       Очередное временное затишье первым прервал Польша:       — Пшемислав! Или можно ещё — Кшиштоф…       — Вот что-то такое я Ване тоже предлагал, — хохотнул ГДР, — а он мне «кончай сломанное радио передразнивать — лучше почини, чтоб не шипело»! Вот неблагодарный, а?       — Это всё гормоны, — со знанием дела закивала Венгрия, — у женщин так бывает после родов.       — Но Иван-то не женщина.       — Но ведь родил!.. Как только умудрился, на самом деле…       Откуда-то из угла послышался дрожащий голос Латвии:       — Вам п-п-повез-зло, что в-вы не вид-дели, к-как!       — Вот! — неожиданно для всех на пороге появился сам Россия с «виновником торжества» на руках. — Я тебе, Гилберт, целого ребёнка родил, через такие страдания прошёл — а ты даже радио починить никак не соберёшься.       — Товарищи! — сразу подорвался со своего места Байльшмидт. — Давайте всё-таки не забывать, зачем мы здесь собрались. Вернёмся к именам!       Россия покачал головой и сделал вид, что не понял, как лихо муж перевёл тему, и опустился на диван рядом с ним. Польша же тем временем не сдавался:       — Пшемек! «Умный», «мыслитель» то есть.       — О, это он тогда в меня! — согласно закивал Гилберт. — У него такой взгляд умный: прям философ.       Калининград на руках у России действительно смотрел на Польшу крайне задумчиво (Иван был почти на сто процентов уверен, что малыш просто пытался понять, женщина перед ним или мужчина). Однако «пшечное» имя своему ребёнку он давать не собирался, а потому обсуждение продолжилось.       — Алджимантас!       — Литва, нам с Гилом хотелось бы, чтобы имя по крайней мере можно было с первого раза записать! Нельзя ли покороче?       Вместо Литвы, отозвался Якутия:       — Ый!       Россия обеспокоенно окинул взглядом свой регион.       — Якутия, тебе плохо? Живот болит? Голова?       — Да нет же, — отмахнулся якут, — Ый — имя такое! Короткое. «Лунный» значит, а ещё — «красивый».       ГДР напряжённо почесал в затылке.       — Что красивый, я согласен: весь в отцов как-никак… А вот лунный… Он же родился утром — какая там луна?       — При луне он зато ревёт отлично, — сокрушённо прошептал Литва Польше на ухо, — каждый раз, как по заказу — прямо посреди ночи!       Якутия задумался.       — Тогда Саллаат.       — Ага — оливье! — не сдержались одновременно Гилберт и Иван, хотя последний и знал, что имя на самом деле всего-навсего значило «солдат».       Словом, с якутскими именами тоже не задалось — однако надежду на загадочную восточную мудрость Россия пока не терял…       — Есть такое хорошее имя, — предложил Монголия, от нечего делать вертя между пальцами карандаш, — Ням.       — Вот мы и придумали, как нормально назвать Кота! — ГДР ласково ткнул мужа локтем в бок. — Серьёзно, он «ням» говорит чаще, чем «мяу» — особенно когда тапки мои жуёт!       Россия «мило» улыбнулся:       — Коту приходится питаться тапками потому, что кое-кто, — Латвия немедленно попытался слиться со стеной, — забывает его покормить.       — Туудур! — выкрикнул первое пришедшее на ум имя Эстония, чуя, что если сейчас Ивана не отвлечь, их прибалтийская тройка рискует превратиться в дуэт.       — Сюдур! — Иван с Гилбертом вновь отреагировали синхронно и обменялись влюблёнными взглядами.       В беседу снова вклинился Монголия:       — А давайте — Лянхуа!       Россия поморщился.       — Ой, а можно как-то без «хуа»? Засмеют же.       ГДР прыснул.       — Боюсь, Liebe, нашего мальчика засмеют как раз, если у него не будет «хуа»!       — Господи, что я в нём такого нашёл? — со вздохом спросил Иван, обращаясь ко всем сразу и в то же время ни к кому.       — Четыре литра крови, пару задорных глаз, неземную красоту и восхительное чувство юмора, mein Schatz!       — Скромность, дорогой, про скромность свою не забудь, — улыбнулся Иван, на этот раз по-настоящему тепло, — и всё-таки, если серьёзно…       — Без «хуа»? — с готовностью переспросил Эрдэнэ. — Мандах!       — Позвоните кто-нибудь Яо и передайте, что может снова делать Монголию китайской провинцией — разрешаю.       — Тьфу, Россия, вот в кого ты такой злой?       — А имечко всё-таки тотально запиши, — посоветовал уже успевший проржаться Польша, — вдруг у вас с Пруссией когда-нибудь ещё и дочь родится!       Иван одарил двоюродного брата убийственным взглядом и передал ребёнка стоявшему рядом Румынии. После небольшой паузы, во время которой Польшу пришлось спасать от очередного раздела, обсуждение возобновилось.       — Пишта! — внесла свою лепту Венгрия.       — Мусорали! — предложил Казахстан.       — Да вы что, сговорились?! — всплеснул руками Россия.       — Йошка! — не сдавалась Эржебет.       — Суйинбай!       — Именно таким образом он и появился на свет! — восхитился Гилберт. — Сначала было «суй» — и…       — Это вообще-то значит «богатый радостями», — обиженно пробормотал Казахстан.       А Гилберт и не спорил:       — Ну да, радости в процессе было много!       — Бесник, — неожиданно выдал Румыния, остановив так и не успевшие толком начаться немецко-казахские конфликты, — во всех возможных смыслах этого слова — Бесник.       Калининград, такой очаровательно смирный на руках у родителей, попав к Штефану, действительно активно начал выражать своё возмущение: не воплями — так пинками и попытками дёрнуть румына за волосы. Через считанные минуты Штефан уже чувствовал себя так, словно по нему человек десять протоптались.       — Ну какой из него Бесник? — укорил товарища ГДР. — Давай его сюда, — и тут же заворковал над малышом, — кто тут у нас самый красивый? Кто, когда вырастет, будет самым-самым замечательным осколочком страшной диктатуры в демократической Европе?       Калининград с довольным видом захихикал.       — Т-товарищ Россия, — набрался тем временем смелости Латвия, полагая, что удачно подобранное имя «перекроет» его оплошность с Котом, — взгляните, ч-что я нашёл, — он показал Ивану брошюрку, гордо названную сборником советских имён.       Брагинский одобрительно кивнул и скомандовал:       — Читай!       Дрожащими от волнения руками Райвис развернул брошюрку и прочитал первое имя, за которое зацепился взгляд:       — П… Перкосрак!       Звук, который в ответ на это издал Калининград, не походил ни на что, однако ясно давал понять: лично он после этого охотнее согласился бы даже на Мандаха.       Иван с Гилбертом переглянулись, всерьёз опасаясь, что в графе «имя» у их драгоценного ребёнка навечно обречён стоять прочерк.

***

      Через неделю счастливые родители наконец держали в руках свидетельство о рождении. «Герман Иванович Байльшмидт» звучал как будто адекватно. Русское соседствовало с немецким (хоть и с латинскими корнями), и никто не чувствовал себя обделённым.       В файлик к свидетельству о рождении Иван положил согнутый вдвое листок со всеми предложенными вариантами имени. В ответ на вопрошающий взгляд мужа Россия, пожав плечами, объяснил:       — Если, когда наш сын вырастет, он вдруг заявит, что ему не нравится его имя — мне бы хотелось, чтобы он знал, что его могли звать Перкосраком.